3.2.8.2. Порядок исполнения поручения

1. Национальное законодательство большинства государств и практика международной торговли указывают на то, что, выполняя поручение принципала,

торговый представитель (даже в случае отсутствия четких указаний со стороны последнего) обязан действовать в соответствии с обычно существующими торговыми обычаями и обыкновениями, причем на условиях, наиболее выгодных для принципала. При этом если торговый представитель, в частности комиссионер, совершил сделку с третьим лицом на условиях, более выгодных для принципала, чем предусмотрено условиями договора, то в зависимости от национального законодательства он либо полностью передает данную выгоду принципалу (например, в ФРГ), либо делит ее пополам (например, как указано выше, в Республике Беларусь или в России). Однако в договоре торгового представительства может быть предусмотрен любой иной порядок распределения полученной выгоды.

2. Даже в случае наличия достаточно конкретного поручения со стороны принципала в торговом обороте торговому представителю обычно предоставлено право отступить от указаний принципала в его же интересах, если при этом торговый представитель не может предварительно запросить принципала либо если торговый представитель запросил принципала, однако не получил от него в разумный срок соответствующего ответа. В случае, если торговый представитель отступил от указаний принципала, он обязан впоследствии незамедлительно поставить в известность об этом принципала. Принципал может в последующем одобрить действия торгового представителя, совершенные с превышением полномочий либо вообще без полномочий.

В случае же, если принципал не одобрит действия торгового представителя, совершенные им с превышением предоставленных ему полномочий, такие действия не влекут за собой возникновение прав и обязанностей для принципала. Более того, отступление от указаний принципала без должных на то оснований влечет за собой ответственность торгового представителя, в частности по возмещению убытков принципала (и третьего лица). Так, если торговый представитель реализовал товар принципала по цене, ниже обусловленной договором, и при этом не докажет, что по более высокой цене он не мог реализовать товар и нереализация товара повлекла бы еще большие убытки принципала, он обязан возместить принципалу разницу между ценой продажи и ценой, указанной в договоре.

3.2.8.3. Взаимоотношения торгового представителя

и принципала с третьими лицами

1. Поскольку торговый представитель действует за счет и в пользу принципала, обычно именно принципал получает всю экономическую выгоду от совершенной с третьим лицом сделки. Вместе с тем данный результат он может иметь непосредственно, являясь стороной по заключенной сделке, либо опосредовано, в случае если торговый представитель совершает сделку от своего имени (в зависимости от вида договора торгового представительства).

2. В соответствии с принципами общего права (англо-американская система) третье лицо, которое узнало, что сторона по заключенной с ней сделке действует как агент по скрытому агентскому договору, имеет альтернативные возможности привлечь к ответственности либо агента, либо принципала. Кроме того, принципал сам имеет возможность вмешаться во взаимоотношения между агентом и третьим лицом и установить прямые взаимоотношения с третьим лицом.

3. Правовая доктрина стран континентальной Европы, в том числе Российской Федерации и Республики Беларусь (в отличие от англо-американского права), в отношении договоров комиссии указывает на то, что даже если комитент был указан в сделке или вступил в непосредственные отношения с третьим лицом, например путем передачи ему товара, все равно стороной по договору с третьим лицом остается комиссионер, а комитент может стать участником правоотношения с третьим лицом лишь при уступке комиссионером ему своих прав по сделке, например в случае неисполнения третьим лицом своих обязательств по совершенному с комиссионером договору или в случае досрочного прекращения договора комиссии.

4. Международное же право, в частности Женевская конвенция, предусматривает, что действия агента в пределах своих полномочий, если третье лицо знает либо должно знать, что агент действует как агент, непосредственно связывают принципала и третье лицо. Однако, если третье лицо не знало либо не должно было знать о том, что агент действует как агент, договор агента с третьим лицом связывает лишь стороны договора.

Практика международных арбитражных судов.

Подтверждением указанных в настоящем подразделе положений является и практика международных арбитражных судов.

А. В Международном коммерческом арбитражном суде при ТПП Российской Федерации было рассмотрено дело N 14/1993 (решение от 16.03.1995). По данному делу спор между сторонами возник из договора, согласно которому товар должен был поставляться из России, при этом ответчик должен был выплачивать истцу 10% от стоимости поставленного товара в течение 10 дней с даты поставки указанного товара (данная сумма в договоре именовалась как комиссионное вознаграждение), остальная часть стоимости поставленных товаров предназначалась для покрытия кредита, предоставленного ответчиком одному из государственных органов России на основе кредитного соглашения.

В связи с тем, что ответчик выплатил истцу лишь часть суммы, которую должен по договору, истец потребовал уплаты оставшейся части суммы и процентов за пользование денежными средствами.

Ответчик на требование истца указал, что поставка товара истцом должна была производиться во исполнение договора, заключенного ответчиком с другой российской организацией, и именно данный договор был направлен на реализацию указанного кредитного соглашения. Последующий же договор, заключенный непосредственно между истцом и ответчиком, был совершен в целях исполнения именно предыдущего договора и является не самостоятельным, а лишь уточняющим и производным от первого договора купли-продажи. Подтверждением тому, по мнению ответчика, служит совпадение по количеству объемов поставки обоих договоров и специальный порядок расчетов, предусматривающий зачисление сумм от реализации товара на специальный счет покупателя и блокирование их для оплаты кредита, предоставленного ответчиком государственному органу России. При этом кредитным договором предусматривается, что кредит включает в себя определенную сумму, которая выплачивается российской организацией (не истцу) для оплаты фрахта, страховки и расходов по доставке товаров в пункт назначения. Причем такой кредит представляет собой компенсацию расходов и не является комиссией с точки зрения ст. 425 Швейцарского обязательственного закона. Кроме того, истец не может рассматриваться как комиссионер и в силу ст. 429 Швейцарского обязательственного закона. Ответчик утверждал, что в отношениях купли-продажи с ним состоит лишь российская организация (не являющаяся истцом), а договор между ответчиком и истцом имеет целью только прикрыть куплей-продажей отношения по экспедиции, так как, заключая указанный договор, стороны намеревались скрыть его подлинную сущность, а именно лицензией на поставку товара, принадлежащей истцу, прикрывалась поставка товара, принадлежащего лицу, не имеющему такой лицензии. Договор же с истцом - это возложение исполнения обязательства в силу ст. 111 Швейцарского обязательственного закона. Содержанием этого договора, который не влечет за собой уступку требований, является исключительно порядок исполнения основного обязательства - договора между ответчиком и российской организацией (не являющейся истцом), поэтому все права на компенсацию расходов по транспортировке товара за счет кредита принадлежат российской организации (не являющейся истцом) и за получением этих средств истцу надлежит обращаться именно к данной российской организации, а не напрямую к ответчику. Право же на получение комиссии нигде не закрепляется за истцом, так как в силу договора между истцом и ответчиком 10% от цены договора предназначены для уплаты комиссии иным российским организациям, участвующим в осуществлении договора. Кроме того, ответчик подчеркивал, что существование отдельного договора между ним и истцом юридически не безупречно, поскольку ответчик вопреки имеющемуся в кредитном соглашении утверждению о наличии лицензии для получения кредита вынужден был заключить договор с третьим лицом, так как у российской организации (не являющейся истцом) такой лицензии не оказалось; а следовательно, вопрос о недействительности договора между истцом и ответчиком основывается на ст. 24 - 28 Швейцарского обязательственного закона. В силу изложенного ответчик считал, что истец ненадлежащий.

Рассматривая указанное дело, МКАС пришел к следующим выводам. Вначале МКАС дал оценку договору, заключенному между российской организацией (не являющейся истцом) и ответчиком (несмотря на то что не должен был давать оценку договору, заключенному между российской организацией (не являющейся истцом) и ответчиком), как условной сделке, которая должна была вступить в силу с момента получения указанной российской организацией необходимых разрешений на экспорт товара. В связи с тем, что указанные разрешения получены не были, МКАС посчитал, что данная сделка не вступила в силу, т.е. она не порождает для сторон какие-либо правовые последствия. Что же касается договора, сторонами по которому являются истец и ответчик, то МКАС признал, что он должен подчиняться в силу прямого указания в договоре советскому праву, а в связи с этим применение швейцарского права исключается.

МКАС отверг утверждение о том, что сделка между истцом и ответчиком является притворной, поскольку договор между российской организацией (не являющейся истцом) и ответчиком не вступил в силу, а раз так, то договор между истцом и ответчиком не может "прикрывать" договор между российской организацией (не являющейся истцом) и ответчиком. Кроме того, суд указал, что обычно и прикрываемая, и прикрывающая сделки заключаются между одними и теми же лицами, в рассматриваемом же случае это не так.

МКАС также указал на возможность участия представителей российской организации (не являющейся истцом) в переговорах с ответчиком при заключении договора с истцом, так как в силу действующего в тот период законодательства Союза ССР заключение договора с иностранным покупателем внешнеэкономической организацией (каковой в этой ситуации рассматривается истец) предусматривало возможность участия организации, поставляющей товар для экспорта, в интересах которой внешнеэкономическая организация осуществляла свою деятельность (в данном случае - российская организация (не являющаяся истцом)), в переговорах, в непосредственной подготовке договора между внешнеэкономической организацией и иностранным покупателем (в данном случае - между истцом и ответчиком) и даже в визировании проекта такого договора.

В связи с изложенным МКАС удовлетворил требование истца об уплате именно ему комиссионного вознаграждения в размере 10% от суммы договора в той части, в которой ответчик не выплатил указанное вознаграждение. При этом МКАС счел возможным для истца для выполнения своих обязательств перед покупателем привлекать любые иные организации, однако данные организации не получают непосредственных прав и обязанностей по отношению к ответчику. В силу изложенного МКАС практически пришел к выводу о том, что истец (который действовал как комиссионер российской организации (не являющейся истцом)) и только он приобретает непосредственные права и обязанности во взаимоотношениях с ответчиком (который является третьим лицом применительно к договору комиссии); комитент же (каковым МКАС фактически признал российскую организацию (не являющуюся истцом)) до тех пор, пока ему комиссионер не передал свои права по договору с третьим лицом, не имеет никаких прав по отношению к данному лицу. В обоснование своего вывода МКАС указал, что наличие письма, подписанного руководителями истца и российской организации (не являющейся истцом), в котором содержится отсылка к договору между российской организацией (не являющейся истцом) и ответчиком, не влияет на суть рассматриваемых отношений, так как российская организация (не являющаяся истцом) ни при каких условиях не может рассматриваться в качестве стороны по договору между истцом и ответчиком. Кроме того, данный вывод также подтверждает то обстоятельство, что ответчик признал, что товары, которые он получал, предоставлялись именно в рамках его договора с истцом.

При этом неточная терминология в тексте договора между истцом и ответчиком, а именно "комиссионное вознаграждение", "комиссия", не влияет, по мнению МКАС, на действительность договора между истцом и ответчиком.

МКАС также взыскал с ответчика проценты годовых за просрочку платежа.

(Практика Международного коммерческого арбитражного суда: Научно-практический комментарий / Сост. и автор комментария М.Г.Розенберг. М., 1997. С. 55 - 63).

Б. В качестве примера неприменения изложенных в настоящем подразделе принципов, но по причинам процессуального характера, можно указать на рассмотренное в Международном коммерческом арбитражном суде при ТПП Российской Федерации дело N 186/1994 (определение от 25.01.1995). Суть данного дела состояла в следующем. По поручению комитента комиссионер от своего имени заключил контракт с третьим лицом на поставку ему товара. Поскольку для транспортировки товара через транзитную территорию требовалось заключение договора с экспедитором, комитент уже по просьбе комиссионера заключил такой договор и выплатил экспедитору вознаграждение за оказанную им услугу. В договор же между комиссионером и третьим лицом было внесено дополнение, которое предусматривало возмещение третьим лицом комиссионеру расходов по экспедированию товара по транзитной территории, однако эти расходы не были возмещены третьим лицом. В связи с этим комитент на основании ст. 119 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 года потребовал от комиссионера передачи ему прав и обязанностей по договору, заключенному комиссионером с третьим лицом; комиссионер выполнил это требование комитента, уведомив третье лицо о состоявшейся передаче. Третье лицо, которому комитент предъявил иск, заявило, что иск предъявлен ненадлежащей стороной, так как в силу договора ни одна из его сторон не вправе передавать свои права и обязанности третьим лицам без письменного согласия другой стороны, а указанное третье лицо (ответчик) такого согласия не давало. Комитент (истец), ссылаясь на уже указанную ст. 119 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г., ходатайствовал о признании недействительным данного условия договора. Однако МКАС пришел к выводу, что предъявленное комитентом (истцом) требование выходит за рамки арбитражной оговорки договора между комиссионером и третьим лицом, и прекратил производство по делу, не обратив внимания на проблемы перехода прав по договору с третьим лицом от комиссионера к комитенту.

(Практика Международного коммерческого арбитражного суда: Научно-практический комментарий / Сост. и автор комментария М.Г.Розенберг. М., 1997. С. 16).