3.2.8.8. Окончание исполнения поручения

1. После исполнения поручения торговый представитель обязан передать принципалу все полученное им по сделкам в связи с исполнением поручения.

В случае если торговому представителю поручалось осуществлять продажу товара принципала и получать оплату за данный товар, то торговый представитель после получения такой оплаты должен в срок, согласованный сторонами в договоре, перечислять соответствующие суммы принципалу. Если же договор торгового представительства предусматривал приобретение какого-либо товара для принципала, то торговый представитель должен либо сразу в договоре с третьим лицом указать грузополучателем товара принципала, либо после получения товара самостоятельно передать его принципалу.

2. В случае досрочного прекращения договора торгового представительства торговый представитель должен совершить также все необходимые действия для того, чтобы передать принципалу все права и обязанности по сделкам, совершенным с третьими лицами.

Наряду с объектами исполнения торговый представитель должен возвратить принципалу также и доверенность (если она выдавалась, в частности, в рамках поручения), срок которой не истек.

3. Следует учитывать, что поскольку практически всегда торговый представитель совершает действия за счет принципала, по окончании исполнения поручения принципал должен возместить торговому представителю понесенные расходы, а также уплатить вознаграждение, предусмотренное договором. При этом большинство национальных правовых систем, в том числе Российской Федерации и Республики Беларусь, и практика международной торговли говорят о том, что торговый представитель вправе удерживать находящиеся у него предметы (в том числе и деньги) принципала в обеспечение своих требований к нему.

4. В свою очередь, принципал по окончании исполнения поручения обязан принять надлежаще исполненное, в случае же его отказа торговый представитель передает вещи на хранение (или продает их), а для принципала наступают правовые последствия, связанные с просрочкой исполнения.

Практика международных арбитражных судов.

В подтверждение сказанного можно привести практику международных арбитражных судов по вопросам, рассмотренным в настоящем подразделе.

А. В Международном арбитражном суде при БелТПП было рассмотрено дело N 146/24-98 (решение от 27.11.1998), суть которого заключалась в следующем. Между белорусским акционерным обществом как принципалом и израильской фирмой как агентом было заключено агентское соглашение, в рамках которого агент осуществлял от имени принципала продажу билетов на территории Государства Израиль.

1) По мнению истца, каковым являлся принципал (белорусское акционерное общество), в ходе реализации названного агентского соглашения ответчик (агент) допустил ряд нарушений принятых на себя обязательств, чем причинил истцу ущерб. В связи с этим истец просил взыскать с ответчика определенную сумму в качестве возмещения ущерба. Однако в дальнейшем от представителя истца поступило ходатайство, которым он заявил дополнительное требование, а размер ранее заявленных требований уменьшил. Ответчик возражений против заявленных истцом требований в суд не прислал.

2) При рассмотрении спора МАС следующим образом определил право, которое подлежит применению к отношениям сторон по агентскому соглашению.

МАС указал, что в заключенном сторонами соглашении не указано, законодательство какой страны подлежит применению при разрешении спора. Поэтому суд руководствовался при рассмотрении спора ст. 561 ГК Республики Беларусь 1964 года, в соответствии с которой права и обязанности по внешнеторговой сделке в таких случаях определяются по законам страны места ее совершения. А поскольку агентское соглашение было заключено в г.Минске, то подлежит применению законодательство Республики Беларусь.

3) Заслушав объяснения представителя истца, а также изучив представленные истцом письменные доказательства, суд посчитал установленным следующее.

В соответствии с агентским соглашением истец назначил ответчика своим агентом и поручил ему продавать от своего имени билеты на территории Государства Израиль. В свою очередь, ответчик обязался перечислять на счет истца до 18-го числа следующего за отчетным месяца все суммы, полученные за продажу билетов. Однако в нарушение этого обязательства ответчик не перечислил истцу суммы, которые получил за билеты, проданные в сентябре - октябре 1997 г. Сказанное подтверждается имеющимися в деле счетами.

Кроме того, суд указал, что агентское соглашение предусматривало взыскание с ответчика за несвоевременное перечисление причитающихся истцу денежных сумм пени в размере 0,5% за каждый день просрочки. Однако ходатайством об уточнении размера исковых требований истец снизил сумму, которая у него получилась при расчете указанной пени, до 15% от размера основного долга. Суд посчитал, что такое уточнение данного требования не противоречит закону.

Суд также установил, что в соответствии с агентским соглашением агент должен самостоятельно оплачивать расходы за пользование почтой, телеграфной и другими видами связи, включая каналы и услуги CITA и автоматизированной системы бронирования SABRE. В нарушение этого положения ответчик не уплатил соответствующую сумму по счету за эксплуатацию канала системы бронирования SABRE; истец вынужден был уплатить указанную сумму и поэтому имеет право на ее возмещение ответчиком. Не оспаривая факта и размера расходов, генеральный директор агента в письме указал, что им подразумевалось, что расходы по бронированию несет белорусский принципал. Однако суд отметил, что это утверждение не может отменить действия агентского соглашения.

Первоначально истец начислил на упомянутую сумму пеню в соответствии с агентским соглашением, но затем заменил это требование ходатайством о взыскании за два года (с 1 августа 1996 г.) обычного для Израиля среднегодового процента по банковским депозитам. Суд посчитал взыскание этой суммы обоснованным.

По агентскому соглашению агент должен передавать не позднее 10-го числа следующего за отчетным месяца ежемесячный отчет о продаже авиаперевозок. Однако агент не отчитался перед истцом о расходовании им определенного количества полученных бланков билетов и сами бланки не возвратил. Суд в связи с этим указал, что агентское соглашение предусматривало полную материальную ответственность агента за сохранность бланков билетов.

Поскольку ответчик должен был своевременно перечислить на счет истца определенную сумму, но не сделал этого, истец в исковом заявлении просил взыскать с ответчика также пеню в размере 0,5% от просроченной суммы за каждый день просрочки. Однако впоследствии истец от пени отказался и просил взыскать с ответчика среднегодовой процент по банковским депозитам в Израиле. Суд посчитал, что истец имеет право на такое изменение своего искового требования.

Суд также констатировал, что адвокат ответчика прислал в адрес истца претензию, в которой признал долг своего клиента перед истцом в определенной сумме. К сожалению, в этой претензии нет информации о том, какой долг ответчик признает, в чем видит причины и основания его возникновения.

Кроме того, суд обратил также внимание на то, что агентское соглашение прямо и однозначно относит разрешение данного спора к компетенции Международного арбитражного суда при Белорусской торгово-промышленной палате. Несмотря на это, агент обратился с иском к белорусскому принципалу в мировой суд Тель-Авива-Яффо. Поскольку истец не мог отказаться от участия в процессе, он вынужден был нести значительные расходы (приглашение адвокатов, переводы документов и пр.). Размер произведенных в связи с этим затрат составил определенную сумму, что подтверждается обслуживавшей истца адвокатской конторой (счета, письма), а также факсовым сообщением представителя истца в Израиле. Поскольку истец понес эти расходы по вине ответчика, его требование о взыскании с ответчика судебных расходов по делу, которое рассматривалось в израильском суде, по мнению МАС, подлежит удовлетворению.

МАС также посчитал необходимым удовлетворить требование истца о взыскании с ответчика расходов по оплате услуг юридической фирмы, представлявшей интересы истца в МАС.

Б. В качестве еще одного примера можно привести дело N 148/26-98 (решение от 30.04.1999), рассмотренное в Международном арбитражном суде при БелТПП.

1) Суть дела заключалась в следующем. Белорусское акционерное общество заключило договор консигнации с казахским совместным предприятием, в соответствии с которым данное общество (консигнант) осуществило отгрузку продукции в адрес совместного предприятия (консигнатор) на определенную сумму, что подтверждается двумя товарно-транспортными накладными. Консигнатор получение продукции подтвердил, задолженность частично признал, но каких-либо сумм в оплату полученной продукции на счет консигнанта не перечислил. В связи с этим акционерное общество (консигнант) обратилось в МАС при БелТПП с иском о взыскании указанных сумм стоимости переданного товара, а кроме того, о взыскании пени за просрочку платежа. Ответчик (консигнатор) возражений на исковое заявление в суд не прислал, его представитель в судебное заседание не явился.

2) В отношении указанного спора суд установил по поводу применимого права следующее. В связи с тем, что у сторон нет соглашения о применимом праве, подлежит применению ст. 561 ГК Республики Беларусь 1964 года, в силу которой права и обязанности сторон по внешнеторговой сделке определяются в таких случаях по закону места ее совершения. А поскольку договор совершен в г.Минске, спор между сторонами следует разрешить по праву Республики Беларусь.

3) Заслушав представителя истца, а также изучив представленные истцом письменные доказательства, суд посчитал установленным следующее.

Стороны действительно заключили в г.Минске договор консигнации, по которому истец (консигнант) поставил ответчику (консигнатору) товар. Во исполнение договора истец совершил две отгрузки товара, что подтверждается имеющимися в деле копиями товарно-транспортных накладных. Следовательно, истец поставил ответчику по упомянутому договору продукцию. Ответчик получение у истца товара на указанную сумму признал полностью.

Признавая получение товара, ответчик утверждал, что истец нарушил договор, который возложил обязанность сертификации товара на истца. А поскольку истец эту обязанность якобы не выполнил, он обязан уплатить ответчику в соответствии с договором пеню в размере 1% за каждый день просрочки, что за 180 дней составляет определенную сумму. Однако ни стоимости всей поступившей продукции, ни признанной им разницы между стоимостью продукции и размером пени, которую, как считает ответчик, ему должен уплатить истец, ответчик истцу не уплатил.

Суд посчитал, что требование ответчика о взыскании с истца пени лишено основания. В силу договора качество продукции должно соответствовать стандартам страны консигнанта и подтверждаться сертификатом качества или соответствия, выданным консигнантом или государственным органом стандартизации. В данном случае консигнантом является истец, который соответствие поставленной продукции стандартам своей страны подтвердил. Отсутствие же взаимопонимания между сторонами объясняется тем, что при заключении сделки был использован стандартный текст договора, который не учитывает специфику терминов, используемых в сфере производства определенных товаров.

Поставленная истцом продукция должна соответствовать ФС (фармакопейным статьям) и ВФС (временным фармакопейным статьям), которые в фармакологическом производстве используются вместо ГОСТов. А вместо сертификатов качества здесь выдаются паспорта. Истец представил суду ксерокопии 24 паспортов, подтверждающих соответствие поставленного продукта ФС, ВФС. Такие паспорта заменяют сертификаты качества, а истец имеет право их выдавать, поскольку у него есть лицензия Министерства здравоохранения Республики Беларусь на выпуск поставляемой продукции и подтверждение ее качества. Эти паспорта сопровождали поставленные ответчику препараты. Без них таможенная служба не дает разрешения на вывоз соответствующей продукции за пределы Республики Беларусь.

Что же касается сертификатов на право реализации полученных от истца препаратов в Казахстане, то их получение и оплата целиком относятся к обязанностям ответчика.

Одновременно суд констатировал, что в ходе переписки между сторонами ответчик не требовал от истца предоставления ему сертификатов качества или других аналогичных документов.

Иначе обстоит дело со взысканием пени с ответчика в пользу истца. Договор предусматривает взыскание с виновной стороны за просрочку исполнения обязанностей по договору пени в размере 5% от просроченной суммы за каждый день просрочки. Поскольку пеня в данном случае подлежит взысканию за последние 6 месяцев (ст. 74 ГК Республики Беларусь 1964 года), истец просит взыскать ее за 180 дней. Следовательно, истец имеет право взыскать в качестве пени определенную сумму в долларах США. Однако поскольку эта сумма значительно превышает сумму долга, истец снизил ее до указанной в исковом заявлении суммы в долларах США, на что имел право.

Истцу принадлежит также право на возврат расходов по уплате арбитражного сбора.

В. Анализируя взаимоотношения между торговым представителем и принципалом в связи с окончанием исполнения поручения, приведем еще одно дело, рассмотренное в Международном арбитражном суде при БелТПП (дело N 151/29-98; решение от 05.01.1999).

1) Белорусское производственное объединение заключило договор консигнации с американской фирмой, в рамках которого оно как консигнант передало соответствующий товар американской фирме как консигнатору.

Срок консигнации к моменту подачи иска в МАС истек. Но консигнатор оплатил лишь часть стоимости переданного ему товара, а оставшаяся продукция не возвращена в адрес консигнанта, который и выступил в качестве истца. Истец предпринимал меры по урегулированию вопроса мирным путем, однако все его запросы и обращения остались без удовлетворения.

В связи с изложенным истец просил суд взыскать с ответчика задолженность, пеню за несвоевременную уплату денежной суммы, а также расходы по уплате арбитражного сбора.

2) В отношении применимого права суд установил следующее.

В соответствии с контрактом стороны согласились на применение материального права Республики Беларусь для разрешения споров и разногласий, возникших из контракта или в связи с ним; в силу изложенного при разрешении спора подлежит применению законодательство Республики Беларусь.

3) Заслушав объяснения истца, а также изучив представленные письменные доказательства, суд посчитал установленным следующее.

Стороны действительно заключили между собой договор консигнации, в соответствии с которым истец предоставил ответчику товар для продажи на условиях контракта. Ответчик обязался произвести оплату реализованного товара в течение срока консигнации.

Нереализованную часть товара ответчик обязался передать обратно истцу до истечения срока консигнации.

В течение срока действия контракта часть товара была оплачена ответчиком, что подтверждается извещениями. Также ответчиком были оплачены услуги авиакомпании за перевозку груза. Таким образом, ответчиком была оплачена часть стоимости товара, а остальная часть стоимости указанного товара составляет долг ответчика истцу.

Первоначальный срок консигнации был ограничен определенной датой. К моменту предъявления иска данный срок истек. Однако до момента рассмотрения спора ответчиком не выполнены обязательства по контракту: не осуществлена оплата оставшейся части долга и не произведен возврат нереализованного товара в адрес истца. Предъявленная в адрес ответчика претензия оставлена без ответа.

Рассматривая имеющееся спорное правоотношение, суд отметил, что истец реализовал свое право на защиту применительно к обязательствам, возникшим из контракта консигнации, - истец изложил свои материальные требования в исковом заявлении, в котором, в частности, указал, что согласно контракту на консигнацию ответчику был поставлен товар на определенную сумму, однако часть товара осталась неоплаченной. Следовательно, предметом спора является наличие (или отсутствие) у ответчика задолженности и, как следствие, обязанности ее погашения по вышеупомянутому контракту.

В своем ответе в Международный арбитражный суд при БелТПП по поводу искового заявления истца ответчик полностью подтверждает долг ответчика.

Причиной неуплаты оставшейся суммы ответчик называет якобы существующую задолженность истца в определенном размере по иным договорам с истцом, заключенным в период совместной работы.

Однако суд посчитал обоснованным требование истца о привлечении ответчика к предусмотренной контрактом ответственности за несвоевременную оплату товара, переданного по контракту на консигнацию. В этой связи суд указал, что подлежит взысканию с ответчика и пеня за просрочку платежа. Ответчик в письме в адрес истца подтверждал наличие с его стороны задолженности за поставленный в его адрес товар. Это дало суду основание полагать, что ответчик тем самым признал наличие своей обязанности произвести именно платеж по контракту, а не возвратить в адрес истца товар. Согласно же контракту за просрочку платежей, предусмотренных контрактом, консигнатор уплачивает консигнанту пеню в размере 0,1% от суммы просроченного платежа за каждый день просрочки в течение первых 20 дней, а при задержке платежа сверх 20 дней консигнатор уплачивает штраф в размере 1% от суммы просроченного платежа за каждый день просрочки. Таким образом, суд посчитал, что ответчик просрочил свои обязательства по проведению платежа, и поскольку он не представил надлежащих доказательств отсутствия своей вины или обстоятельств, исключающих свою ответственность, вышеуказанные положения контракта должны применяться в полном объеме.

Суд согласился с размером взыскиваемых имущественных санкций. В связи с тем, что истец не доказал иного момента возникновения обязанности ответчика оплатить стоимость товара, суд счел, что так как товар не был возвращен истцу после окончания срока действия контракта, такое обязательство возникло после окончания общего срока действия контракта консигнации. А поскольку представленный истцом расчет пени предусматривает период просрочки начиная с вышеупомянутой даты, то суд посчитал возможным согласиться с этим расчетом.

Суд отметил тот факт, что в материалах дела имеется определенное количество документов, подготовленных ответчиком и приложенных к ответу на исковое заявление в качестве письменных доказательств. Среди них копии договоров, финансовый отчет ответчика, копии писем и отчетов о затратах материальных средств и т.д. Однако, несмотря на то обстоятельство, что все эти документы упоминаются ответчиком в связи с обоснованием своей позиции, суд не нашел законных оснований давать им правовую оценку, поскольку данный аспект не является определяющим спор в целом. Контракт - самостоятельный договор и не связан своей реализацией с иными договоренностями сторон.

Статья 37 Регламента Международного арбитражного суда при БелТПП предоставляет ответчику право в 15-дневный срок после получения искового заявления отправить в арбитражный суд ответ на исковое заявление. Причем содержание такового ответа должно включать в том числе возражения по существу заявленных истцом требований. Ответчик представил суду ответ на исковое заявление. В нем ответчик изложил свое видение в отношении спорных фактов и причин неуплаты суммы задолженности. Ответчик не отрицал фактической реализации всего полученного от истца товара третьим лицам и наличие долга перед истцом, признавая его в полном объеме. Это подтверждает и содержание другого письма ответчика, которое суд оценил лишь как просьбу ответчика учитывать в ходе рассмотрения дела имеющуюся у него иную информацию. Саму же задолженность, как уже было указано ранее, ответчик признал в полном объеме. Кроме того, суд со своей стороны также посчитал объективно доказанным наличие самой задолженности и права истца требовать ее уплаты.

В соответствии с частью третьей ст. 50 Регламента Международного арбитражного суда при БелТПП при применении норм материального права третейский суд исходит из содержания связывающего стороны договора или иного правоотношения. Ни сам контракт, ни имеющиеся в деле изменения и дополнения к контракту не содержат каких-либо ссылок, указывающих на существование иных связывающих стороны обязательств, которые могут влиять на содержание существующего правоотношения и (или) должны применяться в качестве источников при рассмотрении спора по существу. Иными словами, суд установил, что все представленные ответчиком доказательства не имеют отношения к существу рассматриваемого дела. Они не дают и не могут давать оснований для освобождения ответчика от ответственности так же, как не связаны с действиями истца, которые могут влиять на содержание решения по делу. Суд допустил, что между участниками спора могли существовать и (или) существуют иные сделки, в которых могли быть нарушены и права ответчика. Однако в условиях рассмотрения спора суд был убежден, что ответчик фактически не реализовал свое право на подачу встречного иска.

Суд не нашел оснований считать письмо встречным иском. Согласно ст. 38 Регламента Международного арбитражного суда при БелТПП ответчик по делу имеет право предъявить истцу подобный иск. Причем совместное рассмотрение обоих исков является обязательным, если встречный иск направлен к зачету или если удовлетворение встречного иска исключает полностью или в части удовлетворение первоначального иска. Однако, так как встречный иск должен соответствовать требованиям ст. 35 Регламента Международного арбитражного суда при БелТПП (за исключением п. 5) и может быть предъявлен не позже первого выступления ответчика по делу в ходе судебного разбирательства, а ответчик не выполнил данные требования, следовательно, у суда отсутствовала обязанность рассматривать его совместно с первоначальным. Выводы суда не свидетельствуют о том, что со стороны истца нет и не может быть виновных действий по другим сделкам. Очевидно, что ответчик, не реализовав свое право на защиту путем подачи встречного иска, имеет право на предъявление отдельного самостоятельного иска.

Кроме того, суд принял к сведению информацию истца, что в случае официального рассмотрения претензий ответчика по иным договорам в отдельном самостоятельном производстве он готов к их рассмотрению и обсуждению.

Г. Еще одним примером реализации описываемых отношений является дело N 174/1998 (решение от 12.07.1999), которое было рассмотрено в Международном коммерческом арбитражном суде при ТПП Российской Федерации. Суть данного дела заключалась в следующем. Между украинским консигнантом и российским консигнатором был заключен консигнационный договор, во исполнение которого консигнант отгрузил товар консигнатору; срок консигнации был установлен в 90 календарных дней, в течение которых консигнатор должен был оплатить полученную продукцию или возвратить ее консигнанту по его требованию. Однако консигнатор ненадлежащим образом выполнил взятые на себя обязательства, в связи с чем консигнант предъявил иск в Международный коммерческий арбитражный суд при ТПП Российской Федерации о возмещении консигнатором убытков, вызванных уплатой штрафа по решению органов налоговой администрации за несвоевременное поступление валютной выручки за экспортированный товар.

При рассмотрении данного спора МКАС, базируясь на консигнационном договоре, признал применимым к отношению сторон нормы материального права стороны истца, т.е. Украины, что исключает возможность применения права иного государства.

При анализе требования истца МКАС исходил из того, что украинское законодательство не регламентирует договор консигнации, однако договор консигнации следует рассматривать как вид договора комиссии, который уже имеет регулирование в Гражданском кодексе Украины. МКАС подчеркнул, что в соответствии со ст. 398 ГК Украины имущество, поступившее к комиссионеру от комитента либо приобретенное комиссионером за счет комитента, является собственностью последнего. При этом в соответствии с консигнационным договором консигнатор обязался принять от консигнанта продукцию со сроком ее реализации в течение 90 календарных дней под свою ответственность за сохранность товара в размере его стоимости со дня поставки до полной реализации или возвратить истцу этот товар по его требованию; а кроме того, в силу консигнационного договора если товар не реализован в 90-дневный срок, то консигнатор по согласованию с консигнантом обязан был либо выкупить товар, оплатив его полную стоимость, либо возвратить товар в адрес консигнанта.

Исходя из изложенного, МКАС сделал вывод, что в силу условий консигнационного договора возврат товара консигнанту мог произойти только по его требованию или по согласованию с ним. Не получив до согласованной сторонами последней даты платежа (февраль 1997 г.) остатка от полной стоимости товара, консигнант должен был потребовать от консигнатора возврата товара или осуществления иных указанных действий, чего, однако, в течение длительного времени (более 3 месяцев) консигнантом сделано не было. На основании этого МКАС сделал вывод о том, что консигнант длительное время не проявлял должной заботы о возврате своей собственности, находящейся у консигнатора. По истечении указанного времени консигнант в письмах, адресованных консигнатору (май - июнь 1997 г.), дал согласие на отгрузку оставшейся нереализованной продукции лицам, указанным в уведомлении; об отгрузке товара консигнатор сообщил консигнанту письменно, причем первое письмо было направлено консигнанту по истечении 4 дней с момента получения им письма от консигнанта, а второе - по истечении 13 дней с даты письма консигнанта.

Исходя из изложенного, МКАС признал, что консигнатор, выполняя свои договорные обязательства перед консигнантом, в 1996 году осуществил три платежа; в 1997 году, несмотря на то что обязательства сторон, в том числе по срокам платежа, не были оформлены в письменном виде, как этого требует ст. 396 ГК Украины, - 6 платежей. В силу акта проверки государственной налоговой администрации по вопросам выполнения валютного законодательства консигнантом за период с февраля 1997 г. по август 1997 г. он был оштрафован за нарушение сроков поступления валютной выручки от экспорта продукции. МКАС пришел к выводу, что консигнант, передавая товар консигнатору, мог в любой период времени распорядиться данным товаром и либо возвратить его на Украину, либо переадресовать другому получателю, что и было им сделано, но лишь в мае 1997 г. А консигнант, как собственник товара, несвоевременно им распорядился и должен нести ответственность за последствия своих действий на основании ст. 210 ГК Украины. МКАС отказал в удовлетворении исковых требований.

(Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 1999 - 2000 гг. / Сост. М.Г.Розенберг. М., 2002. С. 132 - 134).