29. Лексика с точки зрения ее употребления. Активная и пассивная лексика. Диалектизмы, профессионализмы, жаргонизмы.

По социальной общепринятости выделяют общеупотребительную лексику и лексику ограниченного употребления.

Наиболее важной частью словаря русского языка во всём его многообразии является общеупотреби´тельная (общенаро´дная) ле´ксика – слова, использование которых не ограничено, свободно. Она представляет собой то лексическое ядро, без которого немыслим язык, невозможно общение; её составляют слова, являющиеся выражениями наиболее необходимых, жизненно важных понятий. Это костяк общенационального литературного языка, на базе которого происходит дальнейшее совершенствование и обогащение лексики. Подавляющее большинство входящих в неё слов устойчиво в своём употреблении и употребительно во всех стилях речи. Например: земля, лес, идти, зима, яркий.

Ле´ксика ограни´ченного употребле´ния – слова, употребление которых ограничено социальными либо территориальными факторами. К ней относятся диалектная лексика, терминологическая и профессиональная лексика, жаргонная лексика.

По характеру отражения действительности лексика делится на терминологическую (термины) и профессиональную (профессионализмы).

Терминологи´ческая ле´ксика (те´рмины) – слова или словосочетания, используемые для логически точного определения специальных понятий, их отличительных признаков и качеств. Термин обладает специфическим дефинитивным (определительным) значением, принятым носителями языка по договорённости, является частью терминологической системы, входит с другими компонентами данной системы в гипо-гиперонимические отношения. Например: словообразование – дериват, словообразовательная пара, словообразовательная цепочка, словообразовательная парадигма.

Профессиона´льная ле´ксика (профессионали´змы) – слова и выражения, используемые людьми одной профессии или специальности. Профессионализмы называют специальные понятия, орудия труда и т.п. Например: шапка – общий заголовок для нескольких статей.

Профессиональная лексика может быть освоена литературным языком, что приводит к детерминологиза´ции профессионализмов и превращению их в общеупотребительные слова. Например: катализатор идей.

См. также «Словари лингвистических терминов»

По социальной общепринятости выделяют жаргонную и арготическую лексику.

Жарго´нная ле´ксика (жарго´н, жаргони´змы) (фр. le jargon – говор) – слова, которые отражают особенности речи людей, объединённых общей профессией, социальным положением, возрастом, интересами. Цель образования и употребления жаргонных слов – создание «своего» языка общения. Например, в речи студентов: сти´па или стёпа (стипендия), обща´га (общежитие), хвост (несданный зачёт или экзамен), пре´под (преподаватель), абиту´ра (абитуриент, студент 1 курса до сессии).

Арготи´ческая ле´ксика (арго´, арготи´змы) (фр. argot – замкнутый, недеятельный) – слова и выражения, распространённые в узкопрофессиональной или асоциальной сфере. Цель употребления арготизмов – кодирование информации, недоступность её для понимания непосвящёнными. Например: греть – обманывать, мошенничать; ко´дла – группа, компания людей, сплочённая антисоциальными, часто криминальными интересами.

См. также «Словари жаргонизмов»

Параллельно с общеупотребительной лексикой существует пласт лексики диалектного языка, представляющего собой совокупность различных диалектов, распространённых на определённом географическом пространстве. Диале´кт (греч. dia´lektos – говор) – это территориальная разновидность русского языка, имеющая ряд языковых особенностей (фонетических, морфологических, словообразовательных, синтаксических).

Диале´ктная ле´ксика (диалекти´змы) (греч. dia´lektos – наречие) – слова, распространение которых ограничено той или иной территорией.

Общеупотребительная лексика может пополняться диалектными словами, которые теряют свою маркированность и воспринимаются как общенародные слова. Так, в XIX в. из диалектов в состав общеупотребительной лексики вошли слова зря, пойма, тайга и др., в ХХ в. – путина, стан, затемно и др.

В художественной речи диалектизмы используются для описания быта и нравов людей, живущих в данной местности, создают территориальную картину мира, характеризуют персонажей.

Фонети´ческие диалекти´змы – слова, имеющие фонетические особенности, например: дерёво и дерево´ – дерево, преимущественно лиственное.

Акцентологи´ческие диалекти´змы – слова, имеющие акцентологические особенности, например: мо´рковка – морко´вка.

Словообразова´тельные диалекти´змы – слова, имеющие словообразовательные особенности, например: малец – мальчик.

Морфологи´ческие диалекти´змы – слова, имеющие морфологические особенности, например: несуть – несут (гл. 3 л. мн. ч.)

Лекси´ческие диалекти´змы – слова, имеющие лексические особенности. Лексические диалектизмы делятся на три группы:

1) со´бственно лекси´ческие – диалектные слова, которые совпадают с литературными по значению, но различаются звуковым комплексом. Например: ве´кша (сев.) – белка, е´жево (костр.) – еда, пища;

2) ле´ксико-семанти´ческие – диалектные слова, которые совпадают с литературными в написании и произношении, но различаются значением. Например: бодрый (южн., ряз.) – нарядный, красиво убранный и бодрый – полный сил, энергии;

3) этнографи´ческие – диалектные слова, распространённые только в определённом говоре и являющиеся наименованиями местных предметов быта. Например: шушпа´н (ряз.) – верхняя женская одежда из белой домотканой шерстяной материи.

Синтакси´ческие диалекти´змы – слова, имеющие иную по сравнению с общеупотребительными сочетаемость. Например: жили о реку (сев.) – жили около реки, выйти на пензия (донск.) – выйти на пенсию.

Активный и пассивный запас лексики выделя­ются в связи с разной употребительностью слов.

Активный словарный запас (активный словарь) составляют слова, которые говорящий на данном языке не только понимает, но и употребляет, активно использует. В зависимости от уровня языкового развития говорящих их активный словарь в среднем составляет от 300-400 слов до 1500-2000 слов. В активный состав лексики входят слова наиболее частотные, повседневно употребляющиеся в общении, значения которых известны всем го­ворящим: земля, белый, идти, много, пять, на. К активному слова­рю относятся также общественно-политическая лексика (социальный, прогресс, соревнование, экономика и др.), а также слова, принадле­жащие к специальной лексике, терминологии, но обозна­чающие актуальные понятия и потому известные и многим неспециалистам: атом, ген, геноцид, про­филактика, рентабельный, виртуальный, атом, наркоз, глагол, экология.

В пассивный словарный запас (пассивный словарь) входят слова, редко употребляемые говорящим в обычном речевом общении. Значения не всегда ясны говорящим. Слова пассивного за­паса образуют три группы:

1) архаизмы;

2) историзмы;

3) неологизмы.

1. Архаизмы (от греч. archaios ‘древний’) – устарелые слова или выражения, вытесненные из активного употребления синонимичными единицами: выя – шея, десница – правая рука, вотще – напрасно, тщетно, издревле – исстари, лицедей – актер, сей – этот, сиречь – то есть.

Выделяются следующие разновидности архаизмов:

1) собственно лексические – это слова, которые устарели целиком, как целостный звуковой комплекс: личба ‘счет’, отроковица ‘девочка-подросток’, инфлуэнца ‘грипп’;

2) семантические – это слова с устаревшим значением: живот (в значении ‘жизнь’), позор (в значении ‘зрелище’), сущий (в значении ‘существующий’), возмутительный (в значении ‘призывающий к возмущению, к восстанию’);

3) фонетические – слово, сохранившие прежнее значение, но имевшее в прошлом другое звуковое оформление: гистория (история), глад (голод), врата (ворота), зерцало (зеркало), пиит (поэт), осьмой (восьмой), огнь ‘огонь’;

4) акцентные – слова, в прошлом имеющие ударение, отличное от современного: симвОл, музЫка, призрАк, вздрогнУл, протИв;

5) морфоло­гические – слова с устаревшей морфемной структурой: свирепство – свирепость, нервический – нервный, рухнуться – рухнуть, бедство – бедствие, ответствовать – отвечать.

В речи архаизмы используются: а) для воссоздания исторического колорита эпохи (обычно в исторических романах, повестях); б) для придания речи оттенка торжественности, патетической взволнованности (в стихах, в ораторском выступлении, в публицистической речи); в) для создания комического эффекта, иронии, сатиры, пародии (обычно в фельетонах, памфлетах); г) для речевой характеристики персонажа (например, лица духовного звания).

2. Историзмами называют устаревшие слова, вышедшие из употребления в связи с исчезновением тех реалий, которые они обозначали: боярин, дьяк, опричник, баскак, урядник, арбалет, шишак, кафтан, околоточный, стряпчий. Историзмами стали и слова, обозначающие реалии советского времени: комбе­ды, нэпман, ревком, соцсоревнование, комсомол, пятилетка, райком.

У многозначных слов историзмом может стать одно из значений. Например, у общеупотребительного слова люди устарело значение ‘прислуга, работники в барском доме’. Можно считать устаревшим и слово ПИОНЕР в значении ‘член детской организации в СССР’.

Историзмы используются как номинативное средство в научно-исторической литературе, где они служат названиями реалий прошлых эпох, и как изобразительное средство в произведениях художественной литературы, где они способствуют воссозданию той или иной исторической эпохи.

Иногда слова, ставшие историзмами, возвращаются в ак­тивное обиход. Происходит это по причине возвращения (реактуализации) самого явления, обозначаемого этим словом. Таковы, например, слова гимназия, лицей, гувернёр, Дума и др.

3. Неологизмами (от греч. neos ‘новый’ + logos ‘слово‘) называют слова, недавно появившиеся в языке и пока неизвестные широкому кругу носителей языка: ипотека, мундиаль, гламур, инаугурация, креатив, экстрим и др. После того как слово входит в широкое употребление, оно перестает быть неологизмом. Появление новых слов – это естественный процесс, отражающий развитие науки, техники, культуры, социальных отношений.

Различаются неологизмы лексические и семантические. Лексические неологизмы – это новые слова, появление которых связано с формированием новых понятий в жизни общества. К их числу можно отнести такие слова, как автобан ‘тип автомобиль­ной дороги’, джакузи ‘большая ванна с подогревом и гид­ромассажем’, лейбл ‘товарная этикетка’, римейк ‘передел­ка ранее снятого фильма’, блютуз ‘разновидность беспроводной связи для передачи данных’, а также спонсор, хит, шоу и др.

Семантические нео­логизмы – это слова, принадлежащие активному словарю, но приобретшие новые, ранее неизвестные значения. Например, слово якорь в 70-е гг. получило новое значение ‘специальная площадка для фиксации космонавта, расположенная на ор­битальной станции рядом с люком’; слово ЧЕЛНОК в 80-е гг. приобрело значение 'мелкий тор­говец, ввозящий товар из-за границы (или вывозящий его за границу) с последующей реализацией его на местных рынках'.

Особую разновидность слов подобного рода составляют индивидуально-авторские неологизмы, которые создаются поэтами, писателями, публицистами с особыми стилистическими целями. От­личительной особенностью их является то, что они, как правило, так не переходят в активный словарь, оставаясь окказионализмами – единично или редко употребляемыми новообразованиями: кюхельбекерно (А. Пушкин), зелёнокудрые (Н. Гоголь), москводушие (В. Белинский), пассажирство, омужчиниться (А. Чехов), машинерия (В. Яхонтов), перехмур (Е. Исаев), шестиэтажье (Н. Тихонов), вермуторно (В. Высоцкий). надвьюжный (А. Блок), многопудье, мандолинить, молоткастый (В. Маяковский). Лишь отдельные авторские образования с течением вре­мени становятся словами активного словаря: промышленность (Н. Карамзин), головотяп (М.Салтыков-Щедрин), прозаседавшиеся (В.Ма­яковский), бездарь (И. Северянин) и др.

Создание новых слов – это творческий процесс, отражающий стремление человека к новизне и полноте в восприятии действительности. Носители языка творят новые слова, отражающие нюансы бытия и его оценки: напр., психотека, душеверть, душепляс, радомыслие, особейщина, своеправие и др. (из собрания неологизмов М. Эпштейна).

Однако не всегда результаты поисков слова следует признать удачными. Так, например, вряд ли обогатят общенародный лексикон новообразования, встретившиеся в следующих высказываниях.

Вопрос выформировался и загарантирован.

Магазину срочно требуется овощиха для торговли овощами.

Существуют и настоящие шедевры игрушкостроения.

Материальные ценности были похищены, хотя склад был особачен.

Диалектизм — более узкие термины традиционной стилистики: «вульгаризм», «провинциализм» и другие, и обозначающий слово или выражение всякого диалекта, для территориального или социального, введенное в литературный язык.

Профессионализмы — это слова, используемые представителем определенной профессии, специальности.

Жаргони́змы

(франц. jargon), разряд «пассивной» лексики, к которому относятся слова, используемые обособленной группой людей, объединённых по социальному признаку. Объединяющим признаком может служить возрастная категория, профессия, общественный класс. Слова этого разряда, обычно немногочисленные, составляют особый «язык» социальной группы, по использованию которого её члены опознают равных себе (напр. , такую роль исполняет молодёжный сленг) . Иногда эти слова могут сосуществовать в специфическом «языке» группы наряду с терминами (так, определённое соотношение жаргонизмов и терминов характерно для профессионализмов) или составлять «тайный язык» , используемый для общения в условиях конспирации (таковы арготизмы, разновидностью которых является «феня» – язык воровского сообщества и деклассированных элементов) . В литературе жаргонизмы ограниченно применяются при изображении речи представителей подобных социальных групп.

30. Основные пути обогащения словарного состава языка: словообразование, изменение значения слов, заимствование и калькирование.

обогащение словарного состава

Один из законов исторического развития языка как общественного явления. Существуют три основных пути обогащения словарного состава языка:

1) морфологический путь обогащения [основосложение, морфологическое (аффиксальное) словообразование];

2) семантический путь [расширение значения слова, сужение значения слова, перенос значений (метафорический, метонимический, функциональный); лексико-семантический способ, основанный на распаде полисемии(образование омонимов, распределение значений слов по разным периодам: живот – часть тела, живот (устар.) – животный мир; возникновение нарицательных имен на основе собственных и наоборот: Любовь - любовь), конверсия];

3) заимствование (необходимые заимствования, усваиваемые языком на всех уровнях; калькирование)

31. Этимология и ее принципы. Деэтимологизация. Явление ложной этимологии. Явления катакрезы и энантиосемии.

Этимоло́гия

(греч. ἐτυμολογία, от ἔτυμον — истина и λόγος — слово, учение) — 1) раздел языкознания, изуча­ю­щий происхождение слов; 2) совокупность исследовательских приёмов, направленных на раскры­тие происхождения слова, а также сам результат этого раскрытия; 3) происхож­де­ние слова. В языко­зна­нии 19 в. термин «этимология» употреблялся также в значении «грамматика».

Предмет этимологии как раздела языкознания — изучение источников и процесса форми­ро­ва­ния словарного состава языка и реконструкция словарного состава языка древнейшего периода (обычно дописьменного). В лексике каждого языка имеется значительный фонд слов, связь формы которых со значением непонятны носителям языка, поскольку структура слова не поддаётся объяснению на основе действующих в языке моделей образования слов. Исторические изменения слов затемняют первичную форму и значение слова, а знаковая природа слова определяет сложность реконструкции первичной мотивации, т. е. связи первичных формы и значения слова. Целью этимологического анализа слова является определение того, когда, в каком языке, по какой словообразовательной модели, на базе какого языкового материала, в какой форме и с каким значением возникло слово, а также какие исторические изменения его первичной формы и значения обусловили форму и значение, известные исследователю. Реконструкция первичных формы и значения слова — предмет этимологического анализа. Например, названия растения омелы (Viscum album L.) в славянских языках позволяют предполагать исходную праславянскую лексему *emela (с вариантами), образо­ван­ную от глагольной основы *em- ‘брать, хватать’ (отсюда русское «вз-ять», «воз-ьму»), но первичная мотивация толкуется двояко: растение было названо как ‘берущая, хватающая, цепляющаяся’, поскольку из него добывали птичий клей, или название определялось паразитическим образом жизни растения.

Этимология характеризуется комплексным характером методов исследования. Сущность проце­ду­ры этимологии, анализа: генетическое отождествление рассматриваемого слова или его основы с другим словом или его основой как исходным, производящим, а также отождествление других структурных элементов слова с исторически известными структурными элементами и реконструкция первичной формы и значения слова с первичной мотивацией; непременным этапом этимологического анализа является снятие позднейших исторических изменений. Основой этимологической методики является сравнительно-исторический метод исследования различных единиц языка, который опирается на законы фонетических изменений, морфоно­ло­ги­че­ские законо­мер­но­сти, законо­мер­но­сти морфологических изменений и т. д., являющиеся предметом изучения сравнительной грамматики. В зависимости от характера исторических изменений, пережитых словом, и его соотношения с потенциальными родственными лексемами в отдельных случаях этимологического анализа доминирующее значение приобретает анализ различных структурных элементов или значения слова. Так, русское «тормошить», украинское «термосити» и польское tarmosić, termosić могут толковаться как образования, производные от глагольной основы ter- ‘тереть, драть’ (русское «тереть»), но анализ фонетических различий этих глаголов (особенно русское «ш» при украинском «с» и польском s’) убеждает в том, что непосредственным продолжением древнего производного глагола может быть лишь польское tarmosić, тогда как русский и украинский глаголы заимствованы из польского. При этимологизации русского слова «лоно» для доказательства его производности от глагола «‑ложить» наиболее существенна возможность выделения в слове корня «лог‑» и суффикса «‑сно», о чем свидетельствует структура близкого по значению слова «ложесна» ‘утроба’ с корнем «лог‑» и суффиксом «‑сно».

Особые трудности при этимологическом анализе представляют объяснение связи значений, развития значений и реконструкция первичной семантики слова. Это обусловлено разнообразием и значительностью семантических изменений (ср. русское литературное «канава» и диалектное новосибирское «канава» ‘ограда, сложенная из кизяка’, литературное «пылкий» и диалектное вологодское «пылко холодный» ‘очень холодный’, русское «прозрачный» и чешское prozračno ‘пасмурно’), их связью с внеязыковыми реалиями и недостаточной изученностью типов семантических изменений и принципов номинации. Опорой для семантического анализа в этимологических исследованиях является метод семантических параллелей: в качестве доказательства предполагаемого развития значений (или возможности сочетания значений) приводятся случаи аналогичного развития (или сочетания) значений. Так, в подтверждение принадлежности глагола «таращить» (в сочетании ‘таращить глаза’) к гнезду «тереть» (где регулярны значения типа ‘драть, раздирать, обдирать’) можно указать близкое развитие значения ‘разрывать’ → ‘таращить’ в немецком reißen (ср. die Augen reißen ‘таращить глаза’). Семантические изменения и сочетания значений лишь в некоторой части объясняются общими закономерностями человеческого мышления (таковы изменения ‘пропасть’ → ‘большое количество чего-либо’, ‘близко’ → ‘скоро’, ‘сильный’ → ‘быстрый’ → ‘нахальный’). Бо́льшая часть семантических переходов и сочетаний значений обусловлена соотношением реалий, природной и общественной средой, материальной и духовной культурой носителей языка, поскольку значения слов отражают мир реалий. Толкование семантических изменений и применение метода семантических параллелей должны базироваться на всей совокупности знаний об окружающем человека мире, о человеке и человеческом обществе в их историческом развитии, накопленных различными отраслями науки, с учетом исторического развития этих знаний. Например, установление родства русского «двигать» с немецким Zweig ‘ветка’ и его производности от «два» было осуществлено благодаря реконструкции для глагола «двигать» первичного значения ‘поднимать’ и привлечению сведений из истории техники об использовании в качестве рычага для поднятия тяжестей палки, ветки с раздвоенным концом (которые и могли быть обозначены производным от «два» — как ‘двойная’). Объяснение родства латинского rex ‘царь’, regere ‘править’ со славянским rězati оказалось возможным благодаря уяснению жреческих функций царя в древнейшем обществе и их связи с сакральными, космологическими измерениями, которые осуществлялись, в частности, чертами, надрезами.

Необходимым рабочим приемом в этимологии является реконструкция формы и/или значения, исторически предшествующих засвиде­тель­ство­ван­ным, т. е. восстановление на основе засвиде­тель­ство­ван­ных лексем их исходных, первичных форм и значений. Временной интервал между зафиксированным словом и реконструкцией может быть различным; различны и хронологические характеристики реконструкций для разных лексем, разных языков (многие слова — результат словообразования 20 в.). Наличие этого интервала делает результаты этимологического анализа гипотетическими даже при самом строгом соблюдении всех требований методики, но гипо­те­тич­ность, сближающая этимологию со многими историческими дисциплинами, не уменьшает познавательной значимости её достижений.

Этимология тесно связана с диалектологией: диалектные данные важны для решения вопроса о происхождении многих слов литературного языка. Так, образование слова «сустав» от глагола «ставить» аргументируется диалектным словоупотреблением «выставить (руку, ногу или палец)» ‘вывихнуть’. Диалектная лексика сохраняет многие древние лексемы, утраченные литературным языком (ср. русское диалектное «багно» ‘грязь, болото’, «навь» ‘покойник’, «вир» ‘водоворот’, имеющие соответствия в других славянских языках и в индоевропейских языках, но не сохранившиеся в литературном русском языке).

Этимология имеет большое значение для развития исторической лексикологии в целом и для сравнительно-исторической грамматики, для которой этимология играет роль основы и источника новых материалов, подтверждающих уже установленные закономерности и обнаруживающих неизученные явления в истории языка. Поскольку этимологии доступны хронологические уровни, недостижимые для письменной истории, она служит наряду с археологией важным инструментом изучения истории человеческого общества.

Этимология возникла в античной Греции (Платон, диалог «Кратил»). Здесь же появился сам термин, приписываемый стоикам. Но античной этимологии было чуждо научное представление о закономерностях изменений в языке и о знаковой природе языка. Антиисторичность и произвольность толкований сближают этот этап в истории этимологии с так называемой народной этимологией — преобразованием слов в сторону их сближения с другими словами, которые представляются (в силу сходства значений, или формы, или различных ассоциаций) родственными (например, «близорукий» возникло из «близо-зоръкъ», ср. у стоиков сближение латинского crux ‘крест’ с crus ‘нога’). Принципы античной этимологии сохранялись и в средние века. Научная этимология возникла одновременно со сравнительно-историческим языко­зна­ни­ем. Установление звуковых соответствий индоевропейских языков и соответствующих фонетических законов, лежащих в основе сравнительно-исторического языкознания, было следствием сопоставления лексем этих языков и разработки гипотезы об их родстве, т. е. следствием этимологических операций. В свою очередь, фонетические и другие законы и закономерности стали методическим фундаментом для этимологии. Первое теоретическое изложение этимологии как науки принадлежит А. Ф. Потту («Этимологические исследования в области индогерманских языков», т. 1—2, 1833—36). Важными этапами истории этимологии являются признание значимости диалектов и овладение методами лингвистической географии (Ж. Жильерон), исследование специфики изменений значений и анализ лексики по семантическим полям (Й. Трир), внимание к связи семантики с реалиями (направление «Слова и вещи», выдвинувшее принципы изучения лексики в связи с культурой и историей народа; Р. Мерингер, В. Мейер-Любке, Г. Шухардт, В. фон Вартбург), обращение к историческим изменениям, пережитым первичной формой и значением слова, т. е. к истории слова (этимо­ло­гия как биография слова в противовес пониманию этимологии как происхождения слова; Шухардт, Жильерон). Развитие этимологии в 20 в. отмечено применением структурных принципов в этимологических исследованиях (анализ лексики по группам — семантическим, корневым, аффиксальным, лексико-грамматическим, учёт различных принципов организации систем — оппозиции, ассоциации и т. д.; Э. Бенвенист, Г. Якобссон, В. В. Мартынов, А. С. Мельничук), стремлением к реконструкции исходных слов (а не только корней), вниманием к нерегулярным языковым изменениям, особенно актуальным для этимологии вследствие индивидуальности истории каждого слова (В. Махек, Ш. Ондруш и другие представители чехословацкой этимологической школы; однако признание нерегулярных изменений осталось в этимологии подчинённым понятию об определяющей роли фонетических законов — О. Семереньи, Я. Малкиел, О. Н. Трубачёв), разработкой проблем взаимосвязи этимологии и других областей языкознания, особенно сравнительной грамматики, а также ориентацией этимологических исследований на грамматические проблемы (Малкиел, Ф. Славский), углуб­ле­ни­ем социологического аспекта этимологических исследований, т. е. связи изучения происхож­де­ния лексики с историей общества, его духовной и материальной культуры (Бенвенист, Трубачёв, В. Н. Топоров, Вяч. Вс. Иванов, В. И. Абаев).

Вторая половина 20 в. характеризуется расширением этимологических исследований, освоением новых методических принципов и новых лексических материалов, что выразилось в создании многочисленных этимологических словарей. Важным этапом в развитии этимологии как науки является создание этимологических словарей славянских языков, ориентированных на реконструкцию и этимологизацию праславянского лексического фонда (Славский, Трубачёв) и послуживших основой для возникновения лексикологии и лексикографии праславянского языка.

Термином переразложения (деэтимологизации) называют процесс утраты словом его первоначального этимологического значения, т. е. забвение его этимологии (см. Этимология) .

Слова меняются, как все в мире. Одно из таких изменений, специфичных именно для слова,— изменение его состава: слово, членимое на части, упрощает свой состав. Обычно это происходит в результате разрыва связей между родственными словами. Так произошло со словом белка — названием маленького пушного зверька. В Древней Руси было два слова для названия этого животного: веверица и белка. Последним называли зверьков с белой шкурой. В ходе истории языка слово веверица утратилось, и словом белка стали называть всех животных этого рода, независимо от их цвета. Однако белыми белки бывают крайне редко, поэтому внутренняя форма слова перестала осознаваться: связь с прилагательным белый утратилась. В результате этого слово белка перестало выделять корень бел-. В современном языке корень этого слова -белк-. Суффикс -к- слился с корнем.

Итак, при деэтимологизации слово теряет свою внутреннюю форму (см. Внутренняя форма слова). «Зарастают» швы на границе морфем — приставка и суффиксы сливаются с корнем, сложные слова становятся простыми.

Наречие сегодня в современном языке не членится на составляющие его части, хотя исторически это форма род. п. ед. ч. сочетания сей день: сего + дня. Прилагательное сей (этот) — устарелое, сочетание сего дня употреблялось ранее в значении «в этот день». В ходе частого употребления две части слились в одно целостное, неделимое слово.

Изменения в составе слова могут быть связаны с утратой слов, послуживших базой для данного. Так, в современном русском языке нет слова коло. В результате этого слово кольцо (первоначально уменьшительное от коло, содержащее суффикс -ц-, сравните: сенцо, винцо, мясцо) утратило значение уменьшительности и суффикс перестал в нем выделяться.

Процессу переразложения — деэтимологизации — способствует изменение фонетического состава слова. Так, современное слово обоняние произошло в результате упрощения группы согласных из объвоняние, оно включало приставку объ- и корень -вонь-(запах). Корень -вонь- перестал выделяться. К тому же изменилось и значение производящего слова. В современном языке вонь обозначает не просто запах, но дурной запах.

Явление переразложения — деэтимологизации свойственно словам разных языков.

Вот несколько примеров. Санскритское (древнеиндийское) слово alamkara —«украшение»— результат упрощения сложного слова alam + kara (буквально «делающий ровным, гладким, подходящим», отсюда: украшающий ->- украшение).

Немецкие существительные Meerkatze — «мартышка», walfisch — «кит» значат буквально «морская кошка», «кит-рыба».

«НАРОДНАЯ» ЭТИМОЛОГИЯ

Каждый из нас хотя бы раз в жизни пытался объяснить происхождение того или иного слова, то есть занимался этимологизированием. Однако нередко полученный результат не выдерживал критики со стороны опытного (а часто и начинающего) филолога. На первый взгляд, нет ничего более легкого, чем объяснить, например, происхождение слова сальный – «жирный, лоснящийся от грязи» (сальный рукав, сальные волосы). Естественно, большинство людей скажет, что оно восходит к слову сало («жировое отложение в теле животного или продукт из этого вещества»)... и ошибётся! Дело в том, что наука этимология не должна опираться на первые попавшиеся созвучия, как в данном случае, но должна учитывать все те законы (языковые и неязыковые), что имели место в истории не только одного конкретно взятого языка, но и в истории родственных ему языков. А слово сальный в указанном значении восходит не к русскому слову сало, а к французскому sale – «грязный, неприличный». Ещё одно доказательство того, что слова сальный и сало не являются этимологически родственными, – употребление в русском языке прилагательного сальный в значении, тождественном французскому sale: сальный (то есть неприличный) анекдот, намёк, шутка...

Переделка и переосмысление заимствованного (реже исконного) слова по образцу близкого по звучанию слова родного языка, установление между ними смысловых связей на основе чисто внешнего, случайного звукового совпадения, без учета реальных фактов их происхождения, называется в языкознании народной (или ложной) этимологией.

Приведём ещё несколько примеров.

У А.С. Пушкина в романе «Евгений Онегин» встречается слово ростбиф – «поджаренный кусок говядины, вырезанный из хребтовой части туши» (Пред ним roast-beef окровавленный...). Это слово было заимствовано русским языком в первой четверти ХIХ века из английского языка, где roast означает «жарить», а beef – «мясо» (буквально – «жареное мясо»). Поскольку слово было непонятно большинству носителей русского языка (мы видим, что даже у поэта оно передано латинскими буквами, является варваризмом), то его происхождение попытались объяснить по случайному созвучию, возведя к глаголу разбить (розбив = roast-beef).

Слово шумовка – «большая ложка с частыми дырочками» – до сих пор нередко объясняют как производное от шум, шуметь (кипящий суп производит шум). На самом деле шумовка – заимствование из немецкого языка, в котором Schaumloffel означает буквально ложку для пены (ср. французское ecumier от ecume – «пена»).

Слово слеза, на первый взгляд, родственно глаголу слезать (в народной этимологии слеза – это то, что слезает / стекает по щеке). Но оказывается, что прозрачная слеза этимологически родственна совершенно не поэтическому слову слизь.

Народное русское выражение гласит:

«В апреле земля преет». «Преет» – это значит «оттаивает», «становится влажным, сырым от тепла». В апреле и прошлогодняя трава прелая (то есть сырая от тепла, имеющая особый запах). И народ попытался возвести слова апрель и преть к одному этимологическому корню. Верно ли это? Нет. Апрель (название второго весеннего месяца) – заимствование из старославянского языка, где априль передаёт древнегреческое aprili(o)s от латинского aprilis («солнечный»). А слово прелый является исконно русским: это суффиксальное производное от глагола преть.

Интересно, что к народной (ложной) этимологии иногда прибегали и учёные. Так, например, известный в ХIХ веке борец за чистоту русского языка А.С. Шишков (1754–1841), один из президентов Российской академии (1813–1841), доказывая самодостаточность русского языка, пытался возвести некоторые иноязычные слова к русским корням. Слово студент для него – это не заимствование из немецкого языка (нем. Student < лат. studens, -entis – «учащийся»), а искажённое русское скудент (от слова «скудный», то есть скудно, бедно живущий); слово бульвар не имеет ничего общего с французскими или немецкими корнями (ср.: фр. вoulevard, первоначально – городской вал < нем. Bollwerk – «аллея посреди улицы, широкая улица, обсаженная деревьями, первоначально – на месте крепостных валов»), а опять же искажённое русское гульвар (от глагола гулять) и т. д. Естественно, что это всё примеры народной этимологии, не имеющей ничего общего с этимологией научной.

Явление народной (ложной) этимологии – яркая примета просторечия, поэтому нередко писатели для характеристики речи своих персонажей прибегают к использованию слов, переосмысленных по случайному созвучию и смысловому сближению. Например, у Н.С. Лескова в «Левше» встречаются слова мелкоскоп (микроскоп и мелкий), гувернянька (гувернантка и нянька) и т. п. Часто такие народные этимологии приобретают большую сатирическую выразительность: клеветон (фельетон и клевета).

В конце следует отметить, что явление народной (ложной) этимологии не всегда следует рассматривать как негатив, оно ещё и явление народной культуры. Ведь благодаря именно народной этимологии в русском языке появилось такое прекрасное выражение, как малиновый звон («приятный, стройный звон колоколов»), не имеющее ничего общего с названием ягоды: оно восходит к наименованию бельгийского города Малин, где находится старинный собор, при котором имеется специальная школа звонарей, своеобразных «малиновских» музыкантов на колоколах.