2) Перевод с татарского письма от киргиз-кайсакского Нурали-Хана, с человеком его Якишбаем присланного в Оренбург; 24 сентября 1773 года полученного.

Высокоместному и высокопочтенному господину генерал-поручику, оренбургскому губернатору и кавалеру Ивану Андреевичу Рейнсдорпу.

Объявляю на сих временах, что проявился здесь ее императорскому величеству изменник, и проговаривает заблудящие речи, что он якобы великий император Петр Федорович, и чтоб ему покорились, о чем ко мне двоекратно писал, из коих одно у коменданта в руках; токмо как не безъизвестно, реченному вору и изменнику несведующие прав и законов из Яикских казаков заблудящие поверя, ему сообщась, с ним вместе и окружа Яикской городок ездят; а я, услыша о том, по повелению тамошнего войска старшины Мартемьяна Бородина и подполковника Симонова приехать против Яикского городка к мосту, переговоря, сказал, что я искренне усердствую ее императорскому величеству, не приобщаясь к таким изменным речам, чтоб находящегося в Яикском городке главным повелителем реченного подполковника сообщась войском с означенными заблудящими сопротивляясь и учиня драку, кто употребляет такие речи, того поймать, общие старания прилагать, если они сами своею командою с ними управиться могут, то б оных разбойников поймали сами, а когда сил их к тому доставать не будет, то б повелели мне, чтоб я с своим народом вышед, учиня поиск, тех разбойников поймал; токмо когда реченные разбойники вскоре прижать их и изнурять не могут, в таком случае без позволения оренбургского губернатора за реку Яик переехать я не в состоянии, и ежели те плуты будут усиливаться, то по неволе, не дожидаясь из Оренбурга известия, принужден буду переехать. На что они подполковник и старшина сказали, что их сила, не заимствуя нашей достижет: что-де вы, приехав сюда, прожили на совете два дни и тем довольны. Почему я сие письмо при письме оного подполковника, с человеком его, к вам отправил; и так я, ожидая от вас известия, нахожусь, а при том советую, что мы, на степи находящиеся люди, не знаем, сей ездящий вор ли? или реченный государь сам? А для того, что он называется государем, послан был от меня под одним претекстом нарочный, который возвратясь объявил мне, что какой он человек, не знает и не опознал, токмо-де борода у него русая: однако из-за сего думал я, каким ни есть случаем поймать, только без вашего известия на то не поступил.

Между тем еще объявляю, хотя я в нынешнем году с вами повидаясь, переговорить и был намерен, точию с за вышеписанными обстоятельствами, то мое желание не исполнилось; однако вашего высокопревосходительства по дружбе прошу, чтоб пребывающих здесь на степи легкомысленных киргизцев стараться в спокойствии содержать, ибо при приумножении таковых поступков может меня в чести и славе оставить для того, что Ягалбайлинского рода у Ишенбая в прошедшей зиме отогнанных башкирцами тысяч пятидесяти лошадей возвратить соизволите, а особливо в нашем народе именитый джагалбайлец Шагыр Батырев, меньшой брат именуемый Иштекбай Батырь находится там у вас, коего позвольте для меня удовольствовав, обратно отпустить, а при том того ж рода из ишантских лошадей отдав ему Ишасбаю половину, а другую реченному Иштекбаю, чтоб он их продал на деньги, ему ж Иштекбаю прикажите выбегших из орды нашей двух кизылбаш препоручить для того, что когда оные еганбайлинцы удовольствованы будут, весь народ наш благодарными останутся. Весьма б изрядно было, когда б оный Шагыр Батырь удовольствован был, за чтоб и я довольным себя препочел; хотя ж оный Шагыр по отдаленности меня кочует, только его отчужденным от меня не признавайте, коего благоволите для меня в чести содержать.

Впрочем наивсегдашний доброжелатель ваш Нурали-Хан своеручно печать мою приложил (которая под оным чернильная и приложена).