2. Соотношение международного и внутригосударственного права

Международное и национальное право — разные правовые системы. Однако постоянно возникают вопросы их соотношения и взаимодействия. Это одна из главных теоретических проблем.

В доктрине сложились две концепции соотношения международного и внутригосударственного права — монизм и дуализм.

Монизм. Международное и внутригосударственное право представляют собой единую систему. Нормы международного права обладают прямым действием.

В рамках монизма выделяются два направления: монизм с приоритетом внутригосударственного права и монизм с приоритетом международного права.

Первое направление (И. Мозер, А. Цорн), основанное на работах Г. Гегеля рассматривает междурадное право как внешнее государственное право, а суверенитет государства — как высшую международно-правовую ценность.

К сторонникам второго направления можно отнести: Г. Лаутерпахта, Г. Кельзена, А. Фердросса. В соответствии с этим направление существует иерархия норм, в которой нормы международного права обладают приоритетом над национальным правом и в случае конфликта подлежат преимущественному применению.

Дуализм. В соответствии с концепцией дуализма международное право и внутригосударственное право призваны регулировать различные группы отношений. Поэтому международное и национальное право существуют независимо друг от друга и не подчиняются друг другу. Это два различных правопорядка. Представители: Г. Трипель, Д. Анцилотти, Е. Усенко.

Эти концепции имеют свои преимущества и недостатки.

Монизм.

Преимущества: минимальный риск нарушения международных обязательств, простота имплементации норм международного права и их прямое действие.

Недостатки: нехватка фундаментальных знаний о международном праве, сложности с применением норм, сложности с точки зрения разделения властей и координации правоприменительной практики, отсутствие четкой иерархии между разными источниками международного права и национального права.

Дуализм.

Преимущества: простота применения, отсутствие необходимости оценивать национальное право на предмет соответствия международному праву.

Недостатки: риск нарушения международных обязательств, необходимость каждый раз принимать закон для трансформации международного права, отсутствие прямого действия норм международного права для защиты лиц, трудности имплементации международного права.

В чистом виде систем которые придерживаются монизма или дуализма не существует. Это всегда комбинации с уклоном в сторону монизма или дуализма.

Что касается России, то согласно части 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора. С одной стороны в России признается монизм. Но с другой стороны ничего не сказано о других источниках международного права, например, о международном обычае. Кроме того, предусмотрен приоритет международных договоров над законами, но не над конституцией.

Концепция трансформации и ее критика. В свете концепции объективного дуализма взаимодействие международного и внутригосударственного права выглядит следующим образом. Внутригосударственное право должно быть согласовано с международным так, чтобы обеспечивать осуществление последнего. Если для выполнения положений международного права необходимо внутригосударственное правотворчество, то происходит «переадресовка» положений международного права субъектам внутригосударственного права. Наиболее распространенным термином для его обозначения является «трансформация», хотя иногда его употребляют в качестве наименования лишь одного из способов согласования международного и внутригосударственного права. Предлагаются также такие термины, как «рецепция», «национально-правовая имплементация».

Под прямой трансформацией в международно-правовой литературе чаще всего понимают то, что международный договор, заключенный государством и вступивший в действие, непосредственно приобретает силу закона. При этом аргументация связывается с конституциями государств, которые объявляют международное право либо частью права страны, либо превышающим силу законов. Как устанавливается в ст. VI Конституции США, договоры, которые заключены или будут заключены Соединенными Штатами, являются верховным правом страны, и судьи каждого штата обязываются их исполнять, даже если бы в конституции и законах отдельных штатов встречались противоречащие им постановления.

При опосредствованной трансформации имеется в виду, что конституция или другие законодательные акты государств регламентируют вопрос о способах введения в действие международных договоров внутри государств.

Статья 96 Конституции Испании предусматривает, что «законно заключенные и официально опубликованные в Испании международные договоры составляют часть ее внутреннего законодательства».

В случае если формулировки закона совпадают по тексту с положениями договора, принято говорить об инкорпорации. Зачастую государства считают целесообразным включать в содержание своих отечественных законодательных актов не только отсылку к международным договорам, а полностью воспроизводить тексты последних.

Нередко приемом введения положений международного права (преимущественно международных договоров) во внутригосударственное право является такая форма юридического обеспечения осуществления международного права внутри территории конкретного государства, как отсылка. Например, статья 134 швейцарского Закона о международном частном праве 1987 года, предусматривая всевозможные способы отыскания посредством коллизионных норм применимого права в случае возникновения деликтных обязательств, устанавливает, что «в отношении требований, вытекающих из дорожно-транспортных происшествий, применяется Гаагская конвенция от 4 мая 1971 года». Отсылки могут содержаться как в отраслевых актах, так и в основных законах страны.

С согласованием международного и национального права в форме рецепции приходится сталкиваться в случаях, когда внутригосударственный акт (иногда с незначительными текстуальными расхождениями) отражает содержание и формулировки международно-правовых документов. Например, английский Закон о договорах (применимом праве) 1990 года основан на Римской конвенции о праве, применимом к договорным обязательствам 1980 года, принятой странами — членами ЕЭС, ставшей в результате членства Великобритании в Общем рынке обязательной и для нее. Некоторые исследователи используют термин «рецепция» для наименования всего процесса приведения государством своего внутреннего права в соответствие со своими международными обязательствами. В мировой юридической литературе не утихают дискуссии о делении норм международных договоров на самоисполнимые и несамоисполнимые.

Самоисполнимые нормы договора - это такие, которые, будучи соответствующим образом санкционированы государством, в конечном счете предназначены для регулирования внутригосударственных отношений, если это в принципе допускается отечественным правом, хотя именно содержащие такие нормы договоры и требуют прежде всего издания трансформационного или какого-либо иного акта со стороны заключившего международно-правовое соглашение государства.

Несамоисполнимые нормы —это нормы, которые в силу сформулированных в них положений, для того чтобы быть применимыми, нуждаются в конкретизации со стороны национального правопорядка посредством издания определенного акта.

Критика. Г. В. Игнатенко высказывает следующие соображения по поводу концепции трансформации: «Поскольку внутригосударственное и международное право, будучи автономными по отношению друг к другу, активно взаимодействуют, вплоть до применения международно-правовых норм в сфере внутригосударственных отношений, возникла иллюзия перехода норм одной системы в другую. Такое иллюзорное представление породило концепцию трансформации международно-правовых норм в национально-правовые нормы, международных договоров во внутригосударственное законодательство. Согласно этой концепции международные договоры в результате их ратификации, утверждения или просто официального опубликования трансформируются, преобразуются во внутригосударственные законы; аналогична судьба соответствующих норм. Неприемлемость подобных умозаключений станет предельно ясной, если принять во внимание, во-первых, что трансформация означает прекращение существования трансформируемого предмета, явления, но международным договорам такая судьба не присуща; во-вторых, что на стадии правоприменения взаимодействие двух правовых систем, если принять данные суждения, заменяется единоличным действием правовой системы государства, „поглотившей" международные нормы; в-третьих, что традиционно в ряде отраслей национального права допускается применение норм иностранного законодательства, однако не высказывается предположение о „трансформации" и этих норм в российское законодательство»'. Констатируя автономность системы международного права, то есть исходя из дуалистической концепции, Г.В. Игнатенко защищает «прямое действие» норм международного права во внутреннем правопорядке, что является атрибутом монистической теории.

Несомненно, термин «трансформация» носит условный характер, так как в действительности нормы международного права не утрачивают присущей им правовой природы. Никакого превращения одних норм в другие не происходит и произойти не может. Сущность явления, именуемого трансформацией, по мнению многих приверженцев этой концепции, состоит в обеспечении государством выполнения международных обязательств посредством своих властных полномочий. Последние реализуются во внутригосударственной сфере. В этом плане подразумевается не формальный юридико-технический прием преобразования международно-правовых норм во внутригосударственные предписания, а вся совокупность мер, предпринимаемых государством в целях обеспечения исполнения международно-правового обязательства в пределах национальной территории. В этой связи говорят о «материальной трансформации (В. Оутрата, Е. Т. Усенко).