21. Критика монистической научной методологии и методологический анархизм (п.Фейерабенд)

Весь ход развития современной науки со все большей очевидностью свидетельствует о том, что не может быть построена объективно-истинная теория реальности независимо от объективно-истинной теории ее постижения, поскольку и та и другая трактуют по существу «одно и то же». Учение о мире и учение о его познании, логика и методология науки практически сливаются в некую единую дисциплину, делающую излишним употребление трех различных терминов. В самом деле, ведь научная, теоретическая картина действительности не только воспроизводит определенное предметное содержание, но и реализует определенную логическую форму, способ подхода науки к реальности, метод ее теоретического описания. В силу этого сами содержательные предметные определения объекта могут быть приняты за объективно-истинные лишь с учетом той строго определенной последовательности их получения, которая составляет основу принятой в данной науке логической системы теоретического описания. В противном случае все определения теории вырождаются в фикции.

Определения предмета не могут быть непосредственно заимствованы из опыта в произвольной последовательности. Наука обрабатывает опытный материал, осуществляет срез, позволяющий выявить собственную структуру объекта как специфического предмета данной науки. В результате этой обработки устанавливается элементарное бытие предмета по отношению к которому все остальные представляют собой лишь модификации. Реализуя определенный «угол зрения», отвечающий специфической природе данной науки, теория, естественно, отвлекается от всего того, что лежит за его пределами. Поэтому она необходимо оказывается абстрактной.

Положительное содержание отмеченной тенденции составляет стремление к единообразному, монистическому, имманентному объяснению фактов или, что то же самое, к имманентному объяснению области однопорядковых, логически сопоставимых явлений. Не только математика и физика, но и химия, биология и лингвистика ставят своей задачей объяснить свой специфический предмет из него самого, из его собственных внутренних закономерностей как внутренне единую, спаянную область, как единство многообразного, т.е. конкретно.

Этот принцип монизма, конкретного, имманентного анализа фактов есть общее качество теории. Он прямо противоположен абстрактности, которую превращает в свой подчиненный, рабочий момент. Этот принцип реализует отмеченную Энгельсом универсальную потребность «развить какую-нибудь науку в ее собственной, присущей ей внутренней связи». Или, словами Ланжевена: «Природа как будто нарочно являет нам действительность в ее самых сложных аспектах, и с нашей стороны требуется много усилий, чтобы высвободить более простые представления, с помощью которых мы воссоздаем картину мира».

Осуществляя принцип монистического, имманентно-конкретного объяснения мира, наука, естественно, вступает в противоречия с обыденными представлениями о конкретности. Картина мира, возникающая перед умственным взором теоретика, зачастую прямо противоположна той, которая открывается перед глазами созерцателя. Верно также и то, что расхождение между миром нашего повседневного опыта и миром теоретических построений науки имеет в своей основе реализацию принципов «логически однородной системы мышления» (А. Эйнштейн), стремление к «простоте описания», «угол зрения», органически присущий данной науке. Однако неверно, что мир современного физика строится «лишь посредством свободного вымысла» и что принцип логической «простоты», единообразия, гомогенности представляет собой априорную установку теоретического мышления.

В противоположность гипотетико-дедуктивной модели науки Фейерабенд выдвинул тезис «теоретического реализма», подчеркивающий, что принятие не­которой теории всегда определяет (детерминирует) способ восприятия явлений, т.е. опыт всегда теоретически нагружен. Из этого факта Файерабенд делает вы­вод, что в науке вообще невозможно провести даже относительно определен­ную разграничительную линию между языком наблюдения и теоретическим язы­ком, и все утверждения носят чисто теоретический характер. Рост знаний, по Фейерабенду, происходит в результате полиферации (размножения) несоизмеримых теорий (дедуктивно не связанных, использующих разные понятия и методы), т.е. теорий, между которыми нет логической и содержательной преемственности. От­сюда он делает выводы о невозможности создания хорошей эмпири­ческой методологии и о равноценности всех методологических стра­тегий, правомерности принятия любой теоретической концепции. На этой основе Фейерабенд отстаивает позицию теоретического и мето­дологического плюрализма; существует множество равноправных типов знаний и методологий, и данное обстоятельство способствуют росту знаний и разви­тию личности. Он считает, что наиболее плодотворными периодами в развитии науки являются периоды создания и борьбы альтернатив. Принцип методоло­гического плюрализма призывает создавать и разрабатывать теории, несовмес­тимые с принятыми точками зрения, даже если последние и являются в высшей степени подтвержденными и общепринятыми. Если на­уку отличает критичность, которая обеспечивает рост ее содержания, то крити­ка тем лучше, чем она радикальнее. Для этого можно, по Фейерабенду, исполь­зовать все возможные и даже абсурдные концепции. Это сделать нелегко, так как теории довлеют над нашим сознанием, что заставляет нас неосознанно ин­терпретировать наш опыт в их свете. Поэтому, считает Фейерабенд, следует чер­пать идеи из тех сфер сознания, которые не настолько порабощены теориями и догмами, например, из снов, фантазий, художественных произведений, мифов первобытных народов, восточных религий, астрологии, магии и пр. Так, крити­ка некоторой физической теории со стороны, скажем, мифологической космо­логии будет радикальнее, чем критика со стороны другой физической теории, которая разделяет с первой целый ряд общих предпосылок. Отсюда идея не только методологического плюрализма, но и методологи­ческого анархизма. Т.е. по существу он отрицает возможность универсального метода познания, так как всякое развитие знания предполагает отказ от старых мето­дов. Кроме того, следование методу, с точки зрения Фейерабенда, несовмести­мо с творческим мышлением. В науке, считает Фейерабенд, вообще можно делать все что угодно - сохра­нять посредством разных конвенционалистических ухищрений любые прежние теории (принцип теоретического «упорства»), либо заменять их любыми ины­ми, пусть также конвенционалистическими изобретениями. Никаких рациональ­ных критериев выбора теорий якобы нет. Методологические исследования и история науки, по мнению Фейерабен­да, приводят к сомнению в познавательной ценности науки: научное знание не только включает в себя заблуждения, но оно не имеет средств избавления от них и, более того, не стремится расстаться с ними. Наука поэтому вовсе не является высшим пиком знания, это просто очередная интеллектуальная традиция, при­шедшая на смену мифу, магии, религии. Вера в науку в значительной степени заменила веру в бога. Но означает ли эта замена интеллектуальный прогресс? Фейерабенд отвечает на данный вопрос отрицательно. Если наука и завоевала в современном мире социальный престиж, то это не значит, утверждает Фейерабенд, что он должен быть вечным. Наука, в сущнос­ти, ничем не лучше религии или мифа, которые тысячелетиями составляли ос­нову социальной жизни. Тем более если наука и техника не гарантирует социальной спра­ведливости и личного счастья. Исходя из своей концеп­ции социального, мировоззренческого, методологического плюрализма, Фейерабенд призывает к перестройке науки по образу и подобию ненаучных способов освоения мира.