89.Внутренняя политика царизма в начале XIX века

Внутренняя политика царизма.

После подавления крестьянской войны 1773 - 1775 годов, которая до основания потрясла дворянскую империю, усилилась крепостническая реак-ция.

В 1775 году правительство издало «Учреждение для управления губер-ний Российской империи». По этому закону вся страна разделялась на 50 гу-берний. В каждой из них был создан большой полицейско-бюрократический аппарат. В результате реформы усилилась диктатура дворянства на местах.

Конец 18 века ознаменовался новым обострением классовой борьбы в стране. В 1796 - 1997 годах крестьянским движением были охвачены 32 гу-бернии.

Стремясь любой ценой укрепить изживший себя отсталый, крепостной строй, правительство вступившего на престол Павла 1 издало манифест, обя-завший крестьян «пребывать» в прежнем звании выполнять все повинности в пользу помещиков. Было подтверждено право помещиков ссылать крепост-ных на поселение.

Однако встревоженное ростом крестьянского волнения правительство в апреле 1797 года издало указ, запрещавший помещикам принуждать кре-стьян к барщинным работам по воскресеньям и большим церковными празд-никам. В указе высказывалось также «пожелание», чтобы барщина не пре-вышала трех дней в неделю. Указ не имел практического значения.

В марте 1801 года Павел первый был убит в результате дворцового пе-реворота. Царем стал Александр 1. Смена царей не внесла изменений в клас-совое содержание политики самодержавия, хотя правительство и провозгла-сило «либеральный» курс.

Положение крестьян Прибалтики в начале XIX столетия. Законы 1804-1805 годов. Безземельное освобождение крестьян в 1816-1819 годах

Крестьянское население Прибалтики - эстонцы и латыши - были зависимыми крестьянами, в то время как представители господствующего класса помещиков там были немцы, бароны, потомки рыцарей, вторгнувшихся в Прибалтику в XII-XIII вв. Царизм учитывал эту особенность исторического развития Прибалтики и в соответствии со своей классовой природой поддерживал баронов - прибалтийских дворян.

Царизм допускал в Прибалтике в местном управлении сохранение ряда особенностей. Генерал-губернаторы и губернаторы прибалтийских губерний назначались по преимуществу из числа баронов. Прибалтийские дворяне собирались раз в три года на свои совещания - ландтаги, где обсуждались проекты постановлений, подлежащие утверждению правительством. На ландтагах избиралась коллегия ландратов, ведавшая делами местного управления.

С конца XVIII в. немецкие бароны резко усилили эксплуатацию эстонского и латышского крестьянства. В XVIII в. было отменено всякое ограничение размеров барщины и оброка, и помещики получили право продажи крестьян и ссылки их в Сибирь. Барщина делилась на ординарную (постоянную) и экстраординарную, (сгонную). Последняя была особым бичом для крестьян.

Близость Прибалтики к морю благоприятствовала развитию внешней торговли через порты Балтики. Это еще больше стимулировало эксплуатацию крестьян баронами.

Крестьянство составляло тогда свыше 90 % населения Прибалтики.

Крестьянство делилось на две категории: хозяев и работников. И те и другие находились в феодально-крепостной зависимости от помещиков-баронов.

Крестьянин-дворохозяин имел землю, но его земля числилась за помещиком. Он выполнял барщину и другие многочисленные повинности. С другой стороны, были безземельные крестьяне - работники, которые отбывали барщину или прямо у помещика или работали у крестьянина-хозяина, отбывавшего барщину вместе с батраками у того же помещика.

Развитие товарно-денежных отношений побуждало прибалтийских баронов в погоне за повышением своих доходов расширять барскую запашку, обезземеливать крестьян и непомерно увеличивать барщину и оброк.

Крестьянство Прибалтики, таким образом, испытывало тяжелый гнет крепостничества, а также национальный гнет со стороны баронов и царизма. Этот двойной гнет особенно обострял обстановку в Прибалтике, и угнетенное прибалтийское крестьянство поднималось на борьбу. Среди крестьянских волнений в это время особую известность получило восстание 1802 г. в Вольмарском уезде. Крестьяне этого уезда, возмущенные чрезмерной эксплуатацией со стороны баронов, двинулись тысячной толпой к городу Вольмар и вступили там в бой с войсками. Хотя восстание и потерпело поражение, но оно было ярким выражением растущего недовольства крестьян в Прибалтике.

Крестьянские волнения в Прибалтике развертывались также в в других местах.

Характерным в этом отношении является донесение генерал-губернатора, который сообщил, что в Пильтенском районе «восстание крестьян так распространилось, что мне неизвестна ни одна волость, где все бы обстояло благополучно... Если в некоторых местностях восстание не приняло открытых форм, то крестьяне лишь ждут, когда вспыхнет бунт ярким пламенем. Нападают на судей, начальникам не дают должного почтения, и большая часть крестьян требует освобождения от барщины. Теперь для меня ясно, что никакие правительственные указы здесь помочь не могут. Я принужден буду прибегнуть к строгим репрессиям, как только получу достаточное количество войск».

Опасность роста волнений была столь очевидна и велика, что царское правительство решило несколько ограничить размеры эксплуатации прибалтийского крестьянства (эстонцев и латышей) путем некоторого ограничения прав прибалтийского баронства (дворян). Эту задачу царское правительство пыталось разрешить законами, изданными в 1804-1805 гг. и позднее - в 1816-1819 гг. По законам 1804-1805 гг. в Лифляндии, Эстляндии и Курляндии земля, находившаяся в пользовании у крестьян-дворохозяев, закреплялась за ними в пожизненное и наследственное пользование. Отнять землю, находившуюся в пользовании крестьянина, помещик мог только по решению крестьянского суда. По этим же законам крестьяне считали прикрепленными к земле, а не к помещику; помещикам запрещалась продажа крестьян.

Крестьяне получали право покупать землю в собственность, приобретать движимое имущество.

Была введена регламентация барщины и оброка, размер их вписывался в особые книги - «вакенбухи», помещик имел право наказывать только дворовых и батраков, а крестьяне-домохозяева могли наказываться лишь по приговору крестьянского суда. Хотя закон 1804 г. и ограничивал в некоторой степени права прибалтийских дворян-баронов, тем не менее он не мог удовлетворить крестьян и совсем не касался батраков, положение которых ничуть не изменилось. Поэтому крестьянские волнения продолжались. В связи с этим в 1808-1809 гг. был издан дополнительный указ, по которому более точно регулировались повинности крестьян в отношении помещика, а также устанавливались условия содержания крестьян-работников. Но и эта уступка крестьянству также была незначительной, и крепостничество в Прибалтике сохранялось. Установленная законами 1804 и 1809 гг. регламентация крестьянских повинностей и, главное, ограничение права помещика присоединять к своей пашне землю, находящуюся в наследственном пользовании у крестьян, вызвало недовольство прибалтийского дворянства. Прибалтийское дворянство начало поход против этих законов и добилось в 1816-1819 гг. отмены их.

Произошло это под видом так называемого «освобождения» крестьян, которое было проведено в начале в Эстляндии, затем в Лифляндии и Курляндии.

Закон 1816 г. устанавливал безземельное освобождение крестьян. Земля объявлялась собственностью помещика. Помещики Прибалтики получили право без всякого суда отбирать землю у крестьян и использовать ее по своему усмотрению. Личная независимость крестьянина от помещика предоставлялась далеко не сразу. Крестьяне делились на три категории, которые освобождались постепенно, в течение четырнадцати лет. В Лифляндии устанавливались несколько другие сроки освобождения крестьян.

Лишенные земли крестьяне вынуждены были идти в зависимость к помещикам, заключая с ними сделки об аренде земли на кабальных условиях. Отсюда юридически свободные крестьяне Прибалтики оказывались по-прежнему в зависимом от помещика положении и подвергались жестокой феодальной и полуфеодальной эксплуатации. Недаром крестьянство Прибалтики отвечало на законы об «освобождении» новым усилением волнений.

В обзоре деятельности министерства внутренних дел указывалось, что в 1818 и 1819 гг. в Курляндской, Лифляндской и Эстляндской губерниях начались волнения по поводу введения там новых крестьянских положений. В этих губерниях для восстановления «порядка» была пущена в ход военная сила. Широкий размах получило бегство крестьян от баронского гнета в С.-Петербургскую и центральные русские губернии.