18. "Черная курица, или Подземные жители" а. Погорельского. Проблема жанра.

Антоний Погорельский, настоящее имя Алексей Алексеевич Перовский родился в 1787 году в Москве - русский писатель, XIX века. Детство провёл в имении на Украине. Получил хорошее домашнее образование, окончил Московский университет, был всесторонне образованного человека. В кругу друзей получил репутацию шутника. Ездил за границу и был знаком с творчеством Гофмана.

В 32 года (1829) Погорельский опубликовал прославившую его сказку «Чёрная курица, или Подземные жители», написанную для племянника Алёши — первую в истории русской литературы книгу о детстве.

В волшебной повести для детей, как определил ее жанр автор, Черная курица, или Подземные жители, написанной для десятилетнего племянника, чудесная птица, помогает доброму и честному мальчику – и уходит от него, когда он стал легкомысленным и тщеславным ленивцем. Правдиво изображена жизнь старого Петербурга, убедительно раскрыт внутренний мир ребенка. Впервые в русской литературе ненавязчиво выведена мораль, юмор и фантастики. Впоследствии сказка была особенно любима Л.Н.Толстым, вошла в золотой фонд отечественной детской словесности, выдержав десятки переизданий на многих языках мира.

Писателями того времени высоко отзывались о «Чёрной курице» (Жуковский и Лев Толстой).

Вопрос о жанре довольно спорный. Сам автор назвал ее волшебной повестью для детей, однако можно увидеть там и другие жанровые черты. О. И. Тиманова отмечает «романтическое двоемирие» сказки, «повествование которой распределяется по двум основным линиям (волшебной и реалистической)». Волшебное при этом в сказке дискредитируется: все, обретенное героем с помощью волшебства, приносит ему и другим только беды. Мотив «двойничества» в принципе свойственен творчеству Погорельского. По мнению Тимановой, повесть основана на традиции волшебно-рыцарского романа, утверждающего «высокое» как норму жизни, и обладает выраженной дидактичностью, свойственной произведениям той эпохи. Тиманова также проводит параллели с различными мифами и легендами, сравнивая путешествия Алеши в подземное царство с мистическим опытом путешествия «на тот свет» в целях инициации, причем «оборотень» черная курица-министр является проводником.

(Более развернуто о концепции Тимановой)

Романтическое двоемирие «Черной курицы, или Подземных жителей» (1829) создано новаторски, на основе особенностей детского мировосприятия. Одновременно повесть репрезентирует бытующие в дискурсивном пространстве эпохи традиции, из которых популярнейшая – традиция волшебно-рыцарского романа. Его сверхзадача – утверждение высокого как нормы жизни, что, по мысли Погорельского, органично для «дитятки»: в силу обостренной чуткости ребенка, непосредственности его реакций, особенной приверженности ребенка ко всему из ряда вон выступающему. Герой повести Алеша, «будучи еще в десятилетнем возрасте», знает наизусть «деяния славнейших рыцарей», и в его представлении одна из функций рыцарей – оберегать проход в скрытый мир, в Подземное царство. Рыцари охраняют предел от непосвященных, сторонних, «чужих», тогда как функция Министра-Чернушки – быть проводником в потаенное («свое», внутреннее, свободное) царство.

В русской сказочно-мифологической традиции названным персонажам «волшебной повести» соответствуют Баба Яга, Старик Годовик, Мороз[ко]. Функции проводника-стража в коллективной сказочной прозе, однако, не разделены, синтезируются в образе т.н. «посредника». В жанровом сценарии «Черной курицы» Погорельского, напротив, они разведены – в соответствии с потребностями романтической фантастической повести, повествование которой распределяется по двум основным линиям (волшебной и реалистической). Двойственность природы архаического «посредника» в авторской повести-сказке раскрывается в рамках романтического двойничества, в соответствии с которым в вещественном мире птичника на заднем дворе пансиона на Васильевском острове Петербурга XVIII века. Черная курица – существо женского пола, обычная курица; в воображаемом, фантастическом мире детского сновидения Чернушка – Министр Подземного царства, мужчина. Погорельским переосмыслена еще одна важная составляющая образной системы мифологических «занимательных» жанров (авантюрного романа и сказки) – сема Кощея. Этимологию имени «Кощей» соединяют с тюркизмом «кащей», означающим «пленник», в связи с чем в ситуации пленения скованного цепями Министра-Чернушки тема пленения у Погорельского получает буквальное толкование; в повествовании об испытании, пережитом Алешей, – метафорическую трактовку. Черная курица вводится автором в контекст полного наименования русского Танатоса-Гипноса как Кащея «Бессмертного». И в цепи отсылок к поэтике устной волшебной сказки, исторические корни которой уходят в систему обрядов инициации и культа «залежных» покойников, в облике Министра Подземного царства, Чернушка – двойник, эквивалент бога Сна (Смерти). Аналогично, в ряду аллюзий на действующих в русской лубочной и авторской сказке XVIII в. персонажей славянизированных версий европейского волшебно-рыцарского романа, Чернушка –«темный» бог Чернобог, человеку чинящий преграды. В детской сказочной повести конца 1820-х гг., основанной на детском видении,

таким образом, имплицирована, дуплетно усилена архаическая символика Подземного мира как средоточия Царства мертвых (в греческой мифологии – владения бога Аида) – комплекс «коллективного бессознательного», деятельно отразившийся в волшебной фольклорной сказке и унаследованный «волшебным» романом.

Далее совсем развернуто можно почитать здесь http://lengu.ru/media/File/Vestnik/philology/vestnikphilology4%2816%29.pdf – статья о «Черной курице» и ее жанровом своеобразии.

А. П. Ефремов в своей эссеистической статье указывает, что в сказке Погорельского берет начало тенденция «бессрочного душевного сокрушения» героев после совершения ими какого-либо недостойного поступка, «греха», в детской литературе XIX века. Ефремов отмечает, что признаком греха в детской литературе становится «невозможность для героев, даже сказочных, отпустить друг другу содеянное», эта функция возлагается на высшие силы, Бога, а время искупления ничем не ограничивается. Фактически, «Черная курица» дает начало «литературе совести».