2. Структурализм и гештальтизм

Структуральное направление Вундта — Тиченера, следуя тен­денции строить психологию по образцу естественных наук, ввело в психологическую теорию понятие структуры и сделало даже по­пытку ввести понятие ее исходного материала. Однако таким пер­вичным материалом Тиченер считал интроспективно открываю­щуюся субъекту психическую ткань чувственного опыта, которая в качестве предмета психологического анализа должна быть со­вершенно обособлена от своего внешнего объекта. Соотнесение с последним, согласно Тиченеру, есть выражение «ошибки стиму­ла». Вместо поиска объективного внепсихологического материала, из которого синтезируется психический процесс, сам этот психиче­ский процесс становится материалом, и тем самым ход мысли при­водит к фиктивному результату.

Что же касается психической структуры, формирующейся из пси­хического же исходного материала, то она складывается, согласно этой теоретической концепции, из своих элементов все по тем же законам ассоциации или по весьма неопределенным в их конкрет­ной специфичности законам «психического синтеза». Собственные же закономерности структуры в ее отношении к своим компонен­там здесь не стали предметом анализа. Поэтому, хотя понятие структуры и было введено в концепцию, что составило по замыслу важное теоретическое продвижение, в конечном счете основным принципом здесь все же осталась ассоциативная связь, не подчи­ненная ни материалу, ни механизму. Идеалистический вариант ре­шения гносеологической альтернативы предопределил здесь логику соотношения основных исходных понятий. И хотя это направление начиналось с попыток построить физиологическую психологию, си­стема основных понятий осталась замкнутой во внутрипсихологи­ческой сфере, и конструктивного влияния на развитие концепту­ального аппарата теории эта школа не оказала.

Эффективное развитие как в теории, так и в феноменологии науки понятие структуры получило, как известно, в гештальтпсихологии. В контексте этой теоретико-экспериментальной концепции структура выступила уже не как ассоциативный агрегат из своих элементов, а была, наоборот, противопоставлена ассоциации эле­ментов спецификой своих собственных характеристик и закономерностей. Направленный на анализ этой специфичности психических структур экспериментальный поиск сразу же выявил такие важ­нейшие эмпирические характеристики психических процессов, как предметность, ясно выражающуюся, например, в феномене выделе­ния фигуры или предмета из фона (Рубин), и связанную с ней це­лостность, понятие о которой составило основное ядро концепции. Именно предметной целостностью, детерминированной объектом, {31} структура и была противопоставлена ассоциации из элементов, поскольку был обнаружен примат структуры над свойствами по­следних. В ряде отношений элементы подчинены целостному гештальту, и исследования раскрыли условия и формы выражения это­го подчинения на разных уровнях организации психических про­цессов — от перцепции до интегральных характеристик личности. Были выделены также формы и закономерности преобразования или перецентрирования структур в актах продуктивного мышления (Вертгеймер).

Весь эмпирический материал гештальтпсихологии явно обнажа­ет детерминированность предметной целостности психических структур их объективным содержанием. Это в свою очередь напра­вило дальнейшее теоретическое движение исходных понятий. Под давлением логики объекта исследования гештальтпсихологией бы­ла сделана попытка соотнести психические структуры с их нейрофизиологическими эквивалентами и физическими объектами. На этом пути гештальтпсихология ввела в концептуальный аппарат теории важнейший общий принцип, выдержавший испытание вре­менем и получивший затем дальнейшее эффективное развитие в ки­бернетике,— принцип изоморфизма психических, нейрофизиологических и физических явлений.

Таким образом, гештальтпсихология своим фактуальным и по­нятийным составом ввела в психологию две чрезвычайно сущест­венные категории — «целостность» и «изоморфизм», каждая из ко­торых в отдельности адекватно вскрывает основные закономерно­сти как бы с двух главных флангов — конкретно-эмпирического (целостность) и общетеоретического (изоморфизм). Однако вы­явить действительные субординационные соотношения этих двух разноранговых принципов средствами концептуального аппарата гештальтпсихологии невозможно. Среди разнообразных эмпириче­ских, теоретических и общегносеологических причин «несведенности концов» в данной системе понятий здесь важно отметить сле­дующее.

Структура психических процессов в гештальтпсихологии в такой же мере абстрагирована от состояний субстрата, составляющих ее исходный материал, как это имеет место в ассоционизме в отноше­нии принципа связи психических элементов. А реальная работаю­щая структура не может быть построена без материала. Несколько утрируя аналогию, можно было бы сказать, что модель психиче­ской структуры не может быть построена без учета материала по тем же причинам и логическим основаниям, по которым нельзя построить здание из стиля или сшить платье из фасона. Будучи обособленной от материала, структура вместе с тем обособляется и от ее физиологического механизма, и от физического объекта, со­ставляющего ее содержание.

Вместо субординации понятий «целостность» и «изоморфизм», требующей выведения целостности как частного следствия общего принципа изоморфизма, этот последний интерпретируется как па­раллелизм психического, физиологического и физического. {32} Структура и механизм, отъединенные от материала, оказываются запараллеленными, так же как способ связи психических процессов по со­держанию и по механизму в традиционной концепции досеченовского ассоцианизма. Так, структура, разобщения с материалом и механизмом, выступила здесь, по удачному выражению М. Г. Ярошевского, причиной самой себя. А это, конечно, исключает возмож­ность ее детерминистического объяснения, ибо последнее предпола­гает выведение данного конкретного явления в качестве частного следствия общих законов. Именно отсутствие реальной суборди­нации понятий выражает существо научной бесплодности доктрины психофизиологического и психонейрофизического параллелизма. Очень значительный эмпирический и концептуальный вклад геш­тальтпсихологии оказался, таким образом, резко рассогласованным с ее общетеоретическими выводами.