8. Оперирование формами

Во всех исследованиях интеллекта, в которых применяется оптически данная ситуация, испытуемый, если точнее вглядеть­ся, должен, наряду с другими задачами, выполнить также задачу восприятия определенных форм или структур. Эти структурные моменты в большинстве описанных до сих пор опытов были настолько просты, что неопытный едва ли сумеет распознать в них характерные свойства структур: грубые дистанции (очень часто), отношение величин (например, в опыте с двойной пал­кой, отношение величины обоих отверстий), грубые исправления и всевозможные компоненты направления (опыт, приведенный нами в качестве образца в предыдущей главе, опыт со створками двери и др. ). Однако, там где формальная задача предъявляла несколько большие требования, т. е. там, где обычно только и начинают говорить (не теоретически) о формах и структурах (в узком смысле), там всегда решение становилось для шимпанзе невозможным, и они начинали вести себя, не обращая внимания на тонкие детали в структуре ситуации, так, как будто бы все формы были даны ему en bloc, без всяких ясных внутренних очертаний. Так было со свернутым гимнастическим канатом, с намотанной проволокой, при постройке из ящиков. Между тем, ситуации, применявшиеся обычно до сих пор для исследования интеллекта млекопитающих, начиная с кошки и выше, содержа­ли большей частью формы очень сложного рода, особенно всевозможные дверные запоры и т. д. Само собою разумеется, после всего, сообщенного до сих пор, что животные, стоящие ниже антропоидов, не понимают сразу этих приспособлений да и едва ли вообще когда-нибудь могут понять их. Я не мог применить при переходе к более трудным опытам с шимпанзе [233] материал, случайно выбранный по степени сложности; дальней­шие исследования и имеют своей задачей, по возможности, проследить постепенное усложнение первичных функций, кото­рое обычно остается скрытым от самого экспериментатора, когда он ставит опыты с «отпиранием задвижки», «двойным запором» и т. п. Точки зрения, исходя из которых создается план исследо­вания, должны быть психологического, а не технологического характера; если животное не открывает или открывает каким-нибудь образом сложный запор, для психолога остается совер­шенно неясным, чего же собственно в психологическом смысле животное не могло сделать, или что оно каким-нибудь образом сделало.

Следующие опыты показывают, в каком направлении нужно идти дальше, чтобы найти высшие, но все еще достаточно ясные для наблюдения и понимания функции, экспериментальные ситуации.

Чего проводит свой первый опыт с палкой и приближает (2. III. 1914)фрукты палкой по прямой линии к решетке, за которой она находится. Теперь нижняя часть решетки покрыта еще одной густой проволочной сеткой с узкими отверстиями, так что живот­ное не может схватить фрукты, которые оно подтащило к себе, хотя они лежат совсем рядом с ним, ни через узкие отверстия, ни сверху над сеткой, так как последняя слишком высока, чтобы его рука могла при этом достать до полу. Сбоку, примерно, на расстоянии 1 м сетка не так высока. После того, как Чего однажды напрасно работала палкой внизу, она тотчас же снова берет палку рукой, катит цель ясным непрерывным движением в сторону, к более низкому месту сетки (следовательно, прочь от своего теперешнего места), затем быстро подходит сама к тому же месту и теперь может без труда завладеть фруктами.

Совершенно так же ведет себя Султан (17. III). Палка привязана к веревке, а последняя прикреплена к раме решетки. Снаружи лежит цель, но низ железной решетки снова покрыт густой проволочной сеткой, так что животное может через нее просунуть палку, но не может, приблизив цель к самой сетке, достать ее. Султан берет пал куй весьма определенным движени­ем катит цель в сторону к дыре, которая имеется внизу в проволочной сетке и сквозь которую он может прямо с земли схватить ее рукой. Замечательно, особенно для теории случайнос­ти, что Султан, после того, как заботливо подкатил цель к [233] отверстию, бросает палку, подходит к отверстию, протягивает руку наружу, пытаясь схватить цель, и так как он не может этого сделать, сейчас же возвращается за палкой и подкатывает цель еще ближе к отверстию, так что он может теперь сквозь отверстие достать фрукты.

Если бы животное начинало работать не с этого места у решетки, прямо против которого лежит цель, но с самого начала с того места, где в только что описанных опытах оно просовывало руку, тогда животное в течение всего процесса сидело бы, повернувшись в сторону к цели, и притягивало цель почти прямо к себе, не совершая наблюдавшегося нами обходного пути. Чтобы помешать Султану действовать таким образом, палка была пос­редством веревки укреплена так, что ее нельзя было применить с того второго места, так как веревка не доходила туда. При нашей постановке опыта оба животных катили цель прочь от себя под углом 90градусовдо 180 градусов, если мы 0 градусами обозначим направление цель — животное, в котором естественнее всего было бы действовать палкой. Следовательно, как и в прежних опытах с обходным путем, перед нами случай, когда действие, рассмат­риваемое само по себе, является бессмысленным, даже вредным, но в соединении с другим («позже подойти к другому месту и там взять цель рукой») и только в этом соединении становится осмысленным: целое дает единственную возможность решения, могущую придти в голову. В одной из предыдущих глав я рассматривал это обстоятельство, как самое характерное для обходных путей, но там нельзя было вывести никаких заключе­ний о животных. Согласно разъяснениям, сделанным в предыду­щей главе, мы могли, во всяком случае, поставить вопрос: первая часть а процесса опыта («откатить к другому месту и прочь от себя») не может осмысленно возникнуть одна, потому что, взятая отдельно, она, скорее, вредна, чем полезна; однако часть b («подойти к другому месту и схватить цель») еще не принимается в расчет — мыслимо ли, что (а, Ь) возникает у животного (или у человека) как замкнутый в себе план действия из осмысленно рассматриваемой ситуации? Я именно не вижу другого пути объяснения, раз начало действия, будучи изолировано, не имеет ничего общего с решением задачи и даже, видимо, противоречит ему, — следовательно, не может осмысленно возникнуть как изолированная часть. Поэтому реально требуется целое, которое, так сказать, определяет свои «части» для того, чтобы вообще мог [234] осмысленно возникнуть такой процесс, который нами описан. Структурная теория знает целые, которые являются чем-то боль­шим, чем «сумма их частей»; здесь же требуется целое, которое даже в известном смысле противоположно одной из своих частей, и это кажется очень странным выводом. Если попытаться физи­ологически объяснить возникновение осмысленных решений, это могло бы быть хорошим пробным камнем для всех теорети­ческих построений.

С функциональной стороны только что описанное поведе­ние можно рассматривать с двух относительно простых точек зрения. Можно сказать, что животное умеет находить обходные пути с помощью палки в качестве орудия, как и действительные пути для собственного тела — эта возможность выявилась в самом опыте еще недостаточно ясно — и второе: применение палки совершается в расчете на позднейшее, совершенно иное действие (изменение собственного местоположения), которое может дей­ствительно наступить только вслед за ним, как заключительная часть всего процесса. Обратимся к ближайшему исследованию первой возможности.

Рис.17

Легко может показаться, что обсуждение этого первого момента относится не сюда, так как здесь к животным должны быть предъявлены большие требования. При самой легкой форме исследования этого общего типа можно установить обходные пути уже в опытах с собаками и в очень ограниченных размерах — даже с курами. Можно поэтому подумать, что нет большой разницы в том, должен ли быть пройден обходный путь самим животным или рукой, держащей орудие; если только в этом последнем случае само по себе употребление орудия знако­мо, тогда прокладывание обходного пути — хорошо знакомое по собственным движениям — должно было бы удаваться само собой. И в действительности, при логизированном понимании сущности разумного поведения, может быть, и можно было бы сделать такой вывод. Но здесь, как и вообще в высшей психологии, даже разумное поведение, интеллектуальная операция, не поддается интеллектуалистическому толкованию». Во всяком случае, шимпанзе очень далек от того, чтобы совершать требуе­мые ситуацией обходные пути орудиями (вообще вещами) столь же легко, как он это умеет делать при движениях собственного тела. Я опишу исследования, которые были произведены в этом направлении сначала над самым спокойным и кротким животным, [235] над Нуэвой. Она сидит за решеткой, снаружи перед ней (в 45 см) на земле стоит сооружение в форме квадратного выдвиж­ного ящика (сверху открытого), у которого не достает одной боковой стенки; ящик имеет 38 см в длину, три вертикальные стенки — 6 см в вышину; эта «обходная доска» установлена на голом грунте так, что ящик открытой стороной (см. рис. 17) обращен в противоположную от животного сторону (нормальное положение).

В Ц экспериментатор кладет цель (бананы) и затем дает Нуэве в руки длинную палку (18. III). Она тащит цель, прямо к себе (0 градусов), очень скоро не может тащить ее дальше—потому что передняя стенка преграждает дорогу — и приходит в большое смущение; она жалуется и просит, но не получает никакой помощи. Наконец, она снова схватывает палку и опять старается притащить цель под углом в 0 градусов. Затем поведение сразу меняется: она уже ставит палку не позади цели, а перед ней, и не тянет ее, а толкает ее несколько раз, заботливо пристраивая палку, со всей уверенностью, к открытой стороне (обращенной в проти­воположную от нее сторону), т. е. , примерно, под углом в 180 градусов. Это осмотрительное и равномерное движение продол­жается почти до края доски, где без всякого скачка, без изменения в общем поведении животного, палка помещается сразу позади цели, и животное оттягивает цель назад на несколько сантимет­ров (около 5). «Поворот» длится только несколько мгновений, затем снова совершенно ясно животное начинает отгонять цель к отверстию, цель спокойно равномерными движениями скаты­вается с доски на землю в сторону, и, наконец, животное по кривой (слева от него - и так всегда) удачно придвигает цель к [236] себе.

При повторении опыта через несколько минут животное сейчас же проводит цель по всему обходному пути, без одной ошибки, ясно начинал его под углом в 180 градусов.

Повторение на следующий день: Нуэва сперва тащит цель к себе, под углом в 0 градусов, затем еще до того, как цель доходит до преграждающей путь вертикальной стены, резко изменяет направление движения на обратное, и равномерно гонит прочь от себя цель на протяжении большей части доски, на мгновение делает, как и накануне, поворот и затем снова возвращается к гладкому и заботливому проведению кривой пути. (Повторение через несколько минут: ясное решение без одной ошибки).

(20. III). Обходная доска имеет площадь в 50 кв. см, требу­емый обходный путь, следовательно, становится, соответственно, длиннее. Нуэва начинает действовать под углом в 0 градусов, внезапно поворачивает (опять не доходя еще до стенки) и заботливо и спокойно проводит цель по обходному пути до того места, где она может достать ее. (Повторение через несколько минут: безошибочное решение).

Повторение 28/111. Начинаете 0 градусов, сразу переходит к 180 градусам. Когда цель обходит угол доски — боковая стенка преграждает путь палке, животное решительно, но спокойно отодвигает палкой всю доску в сторону и затем ведет цель без помехи дальше.

Описанное только что поведение Нуэвы гораздо яснее, чем все, что в дальнейшем будет рассказано о других животных, и оно уже достаточно отчетливо показывает, что единственное возмож­ное в данном случае решение, наступающее действительно после более примитивного поведения вначале, может быть осуществле­но, только при преодолении сильного противодействия. Несо­мненно, что оно возни каст у Нуэвы совершенно осмысленно: так ясно новое направление движения (180 градусов) отделяется от прежнего (0 градусов) и так мало здесь может идти речь о диффузных пробах. Но то, что проходит долгое время, пока это решение вообще находится, то, что после первых примитивных попыток животное остается в течение долгого времени беспо­мощным, что еще после шести опытов вначале возвращается направление под 0 градусов, раньше чем внезапно возникает решение, — все это составляет довольно резкий контраст с той естественной легкостью, с какой шимпанзе пробегают или [237] карабкаются по обходному пути к цели. Замечательный «поворот», который наблюдается еще при третьем опыте (на второй день), показывает далее, что выполнение решения продолжает быть трудным даже после того, как оно уже возникло со всей опреде­ленностью и продвинулось на значительное расстояние. Это моментальное и пространственно очень ограниченное обратное движение не имеет ничего общего со случайными вопросами. Я мог бы лучше всего охарактеризовать его при помощи приблизи­тельной аналогии: если человек должен сразу выполнить движе­ния, которые вообще не требуют от него никаких усилий, наблюдая их в то же время в зеркале, то, как известно,⁶⁰ часто происходит навязчивое изменение направления действия на обратное, потому что нарушено нормальное соотношение между оптикой и моторикой. Когда Нуэва впадает на мгновение в нормальное направление, таща цель к себе, у наблюдателя создается впечатление, что само животное ориентируется в этом измененном направлении только после того, как цель действи­тельно прошла небольшую часть пути под О градусов. В после­дующих опытах это явление не только повторяется снова, но оно усиливается, доходя до парадокса. Только одно единственное животное, а именно — умный Султан, выполнило решение при нормальной постановке доски. Его поведение при этом замеча­тельно не только тем, что оно невыгодно отличается от поведения Нуэвы (18. II). Ставится доска в 38 кв. см, она лежит на несколько большем расстоянии от решетки (55 см). Султан тянет банан к себе (0 градусов) и старается поднять его через край доски; так как здесь, благодаря вертикальной стене, его совсем нельзя достать концом палки, наблюдатель кладет банан обратно на первона­чальное место; теперь Султан двигает его в сторону (примерно 90 градусов) к стене, и, когда цель приблизилась к ней, начинает поднимать ее концом палки, выбрасывает ее действительно наружу, и теперь на свободной земле он легко может притянуть ее к себе. Маленький вертикальный обходный путь (6 см) через край стенки кажется возникает сам собою; как только плод лежит у стены, на место толкающих движений отчетливо выступают движения поднимающие.

До сего времени совсем не происходило действий в направлении [238] к открытой стороне. Поводом к их появлению явился случай, который оказал сильную помощь в самой общей форме. (Новая цель). При торопливых движениях, которыми Султан очень невыгодно отличается от Нуэвы в том же опыте, и, благодаря многим напрасным усилиям сделать как можно скорее, эластичный плод подпрыгивает невысоко вверх с доски и, падая вниз, катится немного к открытой стороне: Султан сейчас же изменяет свое поведение, толкает цель дальше наискось наружу и потом притягивает ее по изгибающейся кривой к себе. Совер­шенно то же самое происходит при последующем повторении, а именно, животное работает сначала, как бы ничему не научив­шись, в направлениях, лежащих между 0 градусов и 90 градусов, пока случайно, сильным толчком палки банан не откидывается на некоторое расстояние к открытому краю: в то же мгновение Султан опять меняет свое поведение и ясно решает задачу. Она сделалась на этот раз, во всяком случае, легче, и именно потому, что после случайного приближения цели к краю, кривую обход­ного пути не нужно больше вести под углом в 180 градусов, т. е. в том направлении, которое при опытах с другими животными оказывалось особенно трудным (ср. ниже).

(19. III). Чтобы затруднить возникновение случайной помо­щи, мы заменяем маленькую доску доской в 50 кв. см, но процесс от этого не меняется: Султан пробует вытащить цель через ребро сбоку, она часто взлетает, и когда однажды она близко прикаты­вается к открытой стороне, он сразу переходит к правильному движению, беспрепятственно продвигает цель по кривой обход­ного пути и завладевает ею. Несмотря на это, при повторении он еще раз избирает путь к боковому ребру, банан отпрыгивает на этот раз не близко к открытой стороне, но все же на середину доски, и кажется, что это движение действует прямо-таки суггес­тивно: внезапно Султан принимается работать под 180 градусов и т. д. , задача решается совершенно четко. В третьем опыте в течение того же дня он уже больше не нуждается в случайной' помощи, с самого начала и без ошибок сталкивает с доски цель и потом притягивает ее по изогнутой линии к себе.

После перерыва в два месяца (16. V) в первое мгновение выступает примитивное направление (0 градусов), потом после резкого перелома — правильное решение по безошибочной кривой. Потому, как под конец происходит решение, каждыйраз используется случайная помощь, я должен считать операцию в ее [239] конечной стад и и разум ной, как бы странно ни должно действо­вать на нас то, что три раза поводом для окончательного решения животному служила случайная помощь и, несмотря на это, оно при последующем повторении опыта не могло само выполнить решения или даже дать намек на него. Это кажется возможным только втом случае, если, так сказать, большая сила противодей­ствует решению или, точнее говоря, никак не позволяет устано­виться началу решения (направление в 180 градусов). Этот второй способ выражения более уместен потому, что нужно, чтобы только начало движения в этом трудном направлении было дано случаем, потом для Султана уже мгновенно возникает вся кривая обходного пути. (Последнее непосредственно следует из того, что эта кривая в каждом случае пробегает и в пространственном отношении так «гладко», как это только возможно; еще находясь на доске близ открытой стороны, цель частично получает направ­ление в сторону наискось, которое соответствует дальнейшему продолжению кривой на свободном полу, т. е. «притягиванию по кривой линии»). О природе помощи, которую оказывает случай, можно было бы высказать несколько предположений, которые, однако, еще должны выдержать экспериментальную проверку. Возможно, что поводом для возникновения решения является близость цели к открытой стороне и именно после прыжка; возможно, однако, что решающей является сама динамика этого прыжка в труд ном направлении, при котором начинается кривая; возможно, наконец, что при этом действует то и другое вместе. Верным я считаю последнее; соответственно всем другим иссле­дованиям над животными и людьми, наиболее вероятно, что само движение вместе с заключенным в нем фактором направленности представляет из себя главную силу.

Можно спросить далее, каким образом в обоих этих случаях может возникнуть полная кривая решения. Здесь возможны опять два ответа: можно предположить наличие ассоциативной связи, которая, существуя у животного уже до этого, пробужда­ется под влиянием репродуцирующей силы случайного помога­ющего движения. Но можно предположить также, что животные обладают так сказать возможностью внезапного «автохтонного» образования кривой решения, соответственно новой целостной ситуации, возникающей в данной структуре поля «при указании направления»; возникновению этой кривой в первоначальной статической ситуации ставится препятствие только интенсивно [240] противодействующими силами. Последнее предположение за­ключало бы в себе гипотезу для всех случаев ясных решений без помощи (следовательно, например, для поведения Нуэвы в том же опыте), которая говорит, что направления, кривые и т. д. этих решений могут возникнуть при наличии ситуаций, находящихся в состоянии покоя автохтонно, (не необходимо «в результате опыта'). Выбор не входит в план этой книги.

Нет необходимости подробно передавать многочисленные опыты с другими животными, так как они отличаются от описан­ных только тем, что трудность требуемой операции выступает в них еще резче. Это обстоятельство находит свое выражение, и может быть особенно отчетливым в более кратком обзоре.

Хика

(18. Ill и 20. III). Нормальное положение доски (18. III). Доска повернута, как это изображено на рис. 18. (20. 111). То же положение. Через два месяца (16. V). Нормальное положение.

Все время удерживается направление действий под углом в 0 градусов. Хика ведет себя так бурно, что с цели сбивается кожура и плод отпрыгивает к отверстию; сейчас же наступает яс­ное решение. При повторении опыта ре­шение следует лишь после по­добной помощи. Вначале деятельность направлена под углом в 0 граду­сов; тотчас после отпрыгивания банана наступает ясное решение. В двух повторениях — с самого начала ясные реше­ния (все же ср. ниже). Деятельность направлена под углом О градусов, цель действительно перебрасывает­ся через край. При повторении удержи­вается направление 0 градусов, [241] несмотря на сильную случай­ную помощь; цель придвига­ется обратно под углом в О градусов даже, когда она нахо­дится почти у самого открыто­го края. Но внезапно, очень резко отличаясь от предыду­щего, возникает решение (180 градусов и т. д.). В двух дальнейших опы­ты кривая обходного пути про­кладывается с самого начала правильно; при этом, однако, часто происходят известные нам по опытам с Нуэвой «по­вороты» (отнюдь не случайные пробы). В одном из последних повторений отпадает и это на­рушение.

о о о о о о о о о о о о о о

Рис.18

В опытах 20. III Хика помогает себе очень характерным образом: она не работает уже больше с полу, как раньше, но садится на поперечную балку решетки, примерно, на высоте 70 см и не прямо против установки, но в точке С (рисунка). Совершенно понятно, как облегчается этим прокладывание об­ходного пути, и не только в моторном отношении. [242]

Грандэ

(18. Ill и 14. V). Нормальное положение. (14. V). Повернута на четверть оборота влево. Еще на четверть оборота влево (отверстие сбоку). Четверть оборота в обратном направлении. Нормальное положение. Через месяц (18. VI). Нормальное положение.

Направление деятельности о градусов; оно удерживается, несмотря на помогаю­щие случайности. Грандэ в ярости бьет доску. Грандэ продолжает работать в примитивном направлении. Задача решается тотчас же под углом в 90 градусов. И эта задача теперь решается вполне ясно (направление135 градусов). С самого начала 180 градусов, безошибочное решение. Ясное решение с первого мгновения.

Грандэ пытается иногда ускорить дело тем, что она притя­гивает палкой или свободной рукой всю доску к решетке. Направ­ление под углом в 90 градусов в первый раз возникает у этого животного, когда доска повернута в сторону под прямым углом, но в этих условиях оно возникает немедленно. То, что решение после этого переносится на оба более трудные положения, хотя они требуют иного направления движения, чем вызываемое этим изменением, доказывает влияние «структурных отношений». После опыта (14. V) при нормальном положении был проделан еще один опыт при повороте доски на четверть оборота направо; решение последовало немедленно, кривая обходного пути соот­ветственно положению вещей пошла направо кругом (направо н налево здесь всегда по отношению к животному). [243]

Терцера

(18. III. , 20. III. ,18. VI). Нормальное положение. (20 III и 18. VI). Четверть оборота налево. (18. VI). Еще четверть оборота влево. (Отверстие сбоку). (18. VI). Четверть оборота в обратном направлении.

Направление деятельности неизменно 0 градусов, несмотря на то, что происходят помогающие случайности. Неловкие движения под углом в 0 градусов, даже при наличии помогающих момен­тов; животное имеет крайне глупый и ленивый вид. Тотчас наступает совершенно ясное решение под углом в 90 градусов. Терцера начинает при о градусах; после помогающей случайности немедленно при­ходит к решению (начало при 135 градусах). При двух повто­рениях с самого начала отчет­ливо прокладывается кривая обходного пути.

У Терцеры, которая обычно бывает очень живой, но сейчас же погружается в какую-то дремоту, как только она должна проделывать опыты, проявляется очень резкая противополож­ность между движениями палки до наступления решения и после критического момента (например, после помогающей случай­ности). Вначале весьма неясное размахивание; движения стано­вятся ясными в то самое мгновение, когда наступает направление, требуемое решением; Терцера всегда работает неловко.

Чего

(20. III). Нормальное положение. Четверть оборота влево. Еще четверть оборота влево (отверстие сбоку).

Направление деятельнос­ти 0 градусов без какого-либо отклонения. [244] Долгое время удерживается направление 0 градусов, пока, наконец, Чего в вели­чайшей ярости не разламывает палки о доску. Некоторое время Чего работает в направлении 0 градусов, потом совершенно вне­запно переходит на ясное и аккуратное решение (начиная с 90 градусов). При повторении сначала - опять направление 0 градусов, потом резкий поворот в на­правление, требуемое решени­ем.

В процессе решения у Чего наблюдается замечательное моторное явление: когда цель лежит уже почти у отверстия, животное берет палку из правой руки в левую, может быть вследствие утомления, и производит теперь в течение одного мгновения, как будто это само собою разумеется, левой рукой движения, симметричные происходившим до этого, т. е. направо под углом в 90 градусов, так что банан отталкивается на несколько сантиметров назад в квадрат. Эта ошибка, правда, сейчас же исправляется, но снова на мгновение возникает потом при каждом переходе от правой руки к левой. Это явление не имеет ничего общего с наблюдавшимся у Хики и Нуэвы поворотом от нового направления в биологически первоначальное, но может покоиться на той координации моторных функций обеих рук, которая и у нас часто дает преимущество симметрическому перенесению движения с одной стороны тела на другую перед одинаковым по смыслу.

Рана

(19. VI). Нормальное положение. Четверть оборота влево. Еще четверть оборота влево (отверстие сбоку).

Работает неизменно под углом 0 градусов. Остается при 0 градусов, [245] ни разу не отклоняется от это­го направления. Некоторое время Рана все еще остается при 0 градусов, но потом приходит к реше­нию. При первом повторении происходит тот же процесс, т. е. вначале О градусов и потом переход к 90 градусам; при втором повторении Рана упор­но остается при примитивном направлении и не сходите него, когда цель кладут совсем близ­ко к отверстию!

Эти результаты показывают достаточно ясно, что требуемое здесь действие несравненно труднее обычного обходного пути. Если какого-нибудь шимпанзе привести в помещение квадрат­ной формы, все вертикальные стены которого, за исключением одной, заделаны решеткой, но которое в остальном относилось бы по величине к телу шимпанзе так, как обходная доска — к банану, и если бы животное вначале стояло на месте против Ц, тогда животное, может быть, попыталось бы в течение одного мгновения достать цель через решетку, но совершенно несомнен­но, что очень скоро оно твердо пошло бы обходным путем под углом в 180 градусов к первоначальному направлению, следова­тельно, решило бы задачу при «нормальном положении» без того, чтобы мы должны были облегчить задачу хоть одному из этих животных, как только что мы делали для большинства посредст­вом поворачивания клетки на четверть или на полуоборота. Даже порядочная собака сразу выполняет то же самое, как это мы видели в незнакомой для нее, ad hoc созданной ситуации с обходным путем. Основное различие, которое выступает здесь, может быть обусловлено, помимо простоты опыта еще некоторы­ми другими факторами. Прежде всего, обходное движение при помощи орудия могло бы оказаться гораздо труднее, чем движе­ние собственного тела; далее, трудности могли быть связаны с тем обстоятельством, что обходный путь должен быть проложен не от [246] местонахождения животного к цели, но обратно — от первона­чального места цели к животному. Для решения теоретически важного вопроса, какому из этих двух моментов принадлежит большее значение—потому что оба, конечно, действуют совмес­тно, — следовало бы создать обходные пути с орудием (палкой) от животного к цели.

Совершенно ясно то облегчение, которое достигается пос­редством поворота доски в сторону; уже при 135 градусах кривая обходного пути прокладывается несколько легче (Хика), а с того момента, как требуемое движение должно начаться, примерно, под углом в 90 градусов, все животные раньше или позже сразу находят решение. Следует очень серьезно подумать над тем, какое объяснение дать этой зависимости от «ситуационной геометрии». В этом отношении вышеописанные обходные пути совпадают с обычными (при движениях тела): стоит только взять в качестве подопытных животных вместо шимпанзе кур, как сейчас же обнаружится, что для них как раз невозможны обходные пути, которые начинаются в направлении 180 градусов от цели и протекают как единый процесс и что при приближении к 90 градусам выполнение происходит скорее.⁶¹

Человеку, который наблюдает, с самого начала ясно, что опыт с доской должен удаваться при 135 градусах несколько легче, а при 90 градусах — гораздо легче, чем при 180 градусах к первоначальному направлению; и на этот раз опыт подтверждает это. Однако мы не так легко сумеем сказать, в чем заключается разница; может быть, мы нашли бы, что кривые обходного пути в различной степени «гладки», или «прямы». Но что это означает психологически и в какой мере это определяет различные степе­ни трудности?

Самым поразительным явлением остается и в этих опытах внезапное наступление решения совершенно ясного, замкнутого в себе типа, когда одно единственное случайное движение пере­местит цель в направлении начала кривой; дело тогда происходит так, как если бы был проложен путь хотя бы временный и только для данного опыта. Только несколько глуповатые животные и при этом никогда не могут найтись.

Я думаю, никто не вздумает сослаться на весьма частое содействие помогающего случая в этих опытах против соображений, [247] развитых в предыдущей главе. Действительно, это первый случай из всех описываемых наблюдений, где это имеет место, и легко видеть, что физическое движение животного, имеющее значение случайного, должно происходить чрезвычайно часто (в то время, как в других опытах таких односторонне-благоприят­ных условий нет налицо): отскакивание плода происходит, во-первых, когда животное старается поднять его через край; если or падает при этом с палки вниз, как это большей частью случается естественно, что он падает в направлении от животного, потому что палка лежит в руке животного с наклоном вниз. Во-вторых отскакивание плода происходит, когда животное, вместо того, чтобы поставить палку на землю позади цели, спеша дотрагива­ется только сверху, слегка прижимает ее и после этого тянет доска (в противоположность к поверхности почвы) гладка и при сколько-нибудь неловком, или, вследствие большого возбужде­ния, слишком сильном нажиме, палка соскальзывает вперед, и плод должен отскочить.

Кто внимательно прочтет описание опыта, согласится с тем. что действия отдельных животных снижаются в той последовательности, которую мы выбрали для описания (Грандэ стоит явно впереди Терцеры по легкости, с которой она выполняет решение при обратном поворачивании доски). В той же самой последова­тельности — Нуэва, Султан, Хика, Грандэ, Терцера, Чего, Рана — размещаются животные совершенно безотносительно к этим специальным опытам, если определить степень одаренности по их общему поведению и характеру их постоянных действий. Только написав эту главу, я заметил, что экзамен с обходной доской указывает для животных ранговое место, которое я опре­делил им задолго до этого. (Для Терцеры я первоначально выбрал место между Грандэ и Чего с некоторой неуверенностью, так как она столь редко доходила до серьезного старания в опыте; но, по крайней мере, опыт с доской подтвердил это).

Коко не включен в этот ряд, так как слабость его рук сильно мешала ему при направлении палки в опыте с доской и поэтому труд нее был о оценить его неуверенные движения. Несомненно, однако, что он вначале двигал тоже под углом в 0 градусов, как все остальные; однажды и у него цель подкатилась к открытому краю и он старался, но без должного успеха, продвинуться ее дальше в направлении, которое приводило к решению задачи. Судя по этому, он должен был бы быть поставлен примерно рядом [248] с Султаном, и в остальном довольно близко подходил к его уровню (как и характеру). Консул не подвергался испытанию. В методическом отношении оказалось, что в некоторых случаях можно экспериментировать над осмысленным поведением в наглядно данных ситуациях таким способом, который означает известное приближение к характеру исследования в области высшей психологии восприятий (восприятие пространственных образов, восприятие движений и т. п.). Настоящая книга содер­жит лишь слабые начатки этого, так как сами животные своим поведением постепенно обратили наше внимание на эти возмож­ности.⁶²

Для сравненияя приведу опыт, в котором мальчик в возрасте 2 лет 1 месяца подвергся точно такому же исследованию, как и шимпанзе. Ребенок может быть признан среднеодаренным. Он стоит в помещении, огороженном решеткой, какое часто упот­ребляется для маленьких детей; стены так низки, что достигают ему только до груди. Внутри лежит легкая палка, снаружи, вне пределов досягаемости — цель. Вскоре ребенок, как и следовало ожидать, берет палку и с ее помощью достает цель. Ловкость, с которой это проделывается, значительно меньше чем та, которую проявляет вдвое старший Султан, и больше, чем Рана и Терцера, которые очень приблизительно могут быть по возрасту приравне­ны к Султану. Употребление орудия в действительности про­изошло так, как оно постоянно происходит.

В тот же день был проделан еще один опыт с доской и именно при нормальном положении. Ребенок тотчас же схватывает палку, но обращается с ней так неловко, что орудие еще до применения выпадает у него из рук. Он просовывает через решетку ногу, подтягивает палку ближе, но не втаскивает ее к себе, может быть, потому, что ему не ясно, как следует пронести через решетку палку, лежащую поперек. Вместо этого он бьет своим поясом, который упал, по палке, затем стоит печально несколько минут и постепенно дает понять наблюдателю, что он хочет получить палку. Палку передают ему. Мальчик берет ее, тащит с ее помощью цель прямо к себе в направлении 0 градусов и возится при этом долгое время, несмотря на то, что цель [249] упирается в вертикальную стену и сдвигается, наконец, к направ­лению (от него налево в угол) около 45 градусов; эксперимента­тор, между тем, снова положил ее на прежнее место. После долгих безуспешных стараний ребенок прекращает работу; он берет палку, бросает ее в цель, затем вылетает наружу пояс; если бы под рукой были еще какие-нибудь предметы, они, наверное, после­довали за этими—точно также, как и у шимпанзе. Сейчас же после этого удалось установить, что ребенок без труда находит обходные пути при движениях собственного тела; еще раньше исследовани­ям в том же направлении с успехом подвергся еще один ребенок, гораздо моложе.

Требование отклонится при оперировании с вещами от прямого направления и этим приспособит направление (или кривую) действия к данным пространственным формам, может быть исследовано посредством многих, внешне различных задач Я приведу еще один пример, где пространственные формы, которыми должно руководиться животное, имеют другой харак­тер.

В введении был описан опыт, в котором животное должно было только снять кольцо (петлю) с обрубленного сука (гвоздя); этим самым цель была бы сброшена на землю и здесь была бы легкодоступна. В действительности кольцо (петля) не замечалось вовсе, может быть, потому, что связь прикрепления кольца и прочей ситуации не была уловлена; животное вовсе не зашло так далеко, чтобы заинтересоваться этим прикреплением. Теперь была создана ситуация, в которой от животного преднамеренно требуется такое же усилие разрешить подобное соединение.

По ту сторону решетки вне пределов досягаемости, лежит цель. К палке, при помощи которой животное могло бы достать цель, привязан крепкий шнур; к свободному концу привязано металлическое кольцо около б см в диаметре, и это кольцо надето на гвоздь, который вбит на тяжелый ящик и возвышается над ним в вертикальном направлении на 10 см. Когда шнур вытянут, палка не достигает решетки, следовательно, она должна быть непремен­но снята для того, чтобы ее можно было применить, и притом — движением, которое отклоняется на 90 градусов от примитивного направления действия: «палку прямо к решетке». Это движение только тогда может произойти «по-настоящему», когда животное сумеет овладеть структурой «кольцо, надетое на гвоздь». Кто еще не видал, как шимпанзе оперируют с чуть-чуть сложными [250] пространственными формами, может подумать, что более легких требований нельзя и придумать.

(20. II. 1914). Султан рвет палку по направлению к решетке и цели, кусает и грызет веревку в том месте, где она при креплена к палке, и вообще замечает соединение кольцо-гвоздь только по прошествии долгого времени и теперь не приподымает широкого кольца на несколько сантиметров вверх, но пытается вырвать или отломать гвоздь. Решение, наконец, заключается в том, что сама палка с большим напряжением разламывается им несколько выше середины, и он с помощью освободившегося конца палки достигает цели!

При повторении опыта с новой палкой Султан обращает внимание на движение кольца на гвозде (когда он тащит палку к решетке); он схватывает, как бы испытывая, кольцо, и затем спокойным, ясным движением поднимает его вверх. В следую­щем опыте он, однако, снова начинает тащить палку к решетке, прежде чем он обращается к кольцу, но затем снимает его вполне уверенным движением.

Грандэ, Хика, Рана и Терцера несут сперва палку, а затем долго стараются разрешить соединение веревка-палка; при их нетерпеливых движениях кольцо сдвигается на гвозде, и случает­ся даже, что оно соскальзывает, но животные не замечают этого вовсе, усердно стремясь освободить палку от веревки, и можно снова и снова тайком от них вешать кольцо на гвоздь. При этом дело доходит до таких крайностей: Рана стягивает случайно кольцо с гвоздя и теперь сидит, все еще размышляя над соедине­нием веревки с палкой, у самой решетки и совершенно не замечает, что теперь палка годна для употребления; эксперимен­татор снова надевает тайком кольцо на гвоздь, и вслед за этим Рана снова тянет палку к решетке. Когда снова повторяется подобный случай и веревка с кольцом свободно виснет в воздухе, животное только после некоторого времени уясняет себе, что палка теперь свободно двигается и что связь между нею и веревкой теперь уже не является помехой. Названные животные первоначально не доходят до настоящего решения этой задачи. Так как шимпанзе стремятся получить только палку, и так как веревка, тонкая и гибкая, сейчас же наводит их на попытки разорвать или перегрызть ее зубами, то на ней и сосредоточива­ется в огромной мере внимание животных; попытки оказать им помощь в этом направлении остались безуспешными. Поэтому в [251] последующих опытах веревка была исключена, кольцо прибито к концу палки, но так, что большая часть отверстия свободно выступала над палкой; чтобы затруднить случайное решение, я заменил гвоздь, применявшийся в прежних опытах, железным прутом, который выступал вертикально над тяжелым ящиком примерно на 35 см.

(10. V). Рана тянет палку по направлению к цели и даже теперь все еще не обращает внимания на кольцо; так как палка не отделяется, она, наконец, с величайшим трудом опрокидывает ящик по направлению к решетке; палка при этом падает. У наблюдателя создается впечатление, что вместо кольца могли бы находиться вокруг железного прута почти любые другие формы равной величины; это для Раны не имело бы особого значения, настолько мало она догадывается хоть однажды взглянуть на него.

(14. V). Рана на этот раз тянет так сильно по направлению к цели, что железный прут, вставленный в ящик, наклоняется и кольцо соскальзывает; животное едва ли могло узнать, почему сразу в его руке очутилась свободная палка. В следующий раз, когда Рана тянет, железо не поддается; она всматривается в критические места, действительно сдвигает кольцо чуточку вверх, но тотчас же вслед за этим начинает тянуть в горизонтальном направлении как прежде; этот грубый образ действия применя­ется так долго и с такой силой, что, наконец, гвозди, прикрепля­ющие кольцо к палке, изгибаются, и таким образом высвобожда­ют палку! (Если вести себя глупо в подобных ситуациях, прихо­дится за это расплачиваться несколькими килограммометрами работы: применяемые нами гвозди были очень крепки. Напро­тив, снятие кольца вместе с палкой требовало минимальной затраты труда, и можно видеть уже на этом маленьком примере, какое важное значение для изучения организма с точки зрения техники имеет то обстоятельство, в какой степени оперирование вещами осмысленно определяется ясно воспринятыми простран­ственными структурами. Совершенно независимо от психологии, всякий техник в высшей степени заинтересован в том, чтобы выяснить, какие аппараты и процессы в организме обусловлива­ют такое глубокое различие в физическом отношении.)

В следующем опыте Рана, как это ни удивительно, вовсе не тянет палку с поразительным усердием, но сразу приподнимает кольцо кверху, так что можно подумать, что здесь дело идет об осмысленном образе действия; опыт тотчас повторяется, и Рана [252] снова тянет самым примитивным способом в сторону. В двух следующих опытах вслед за попыткой потянуть в горизонтальном направлении вначале следует всякий раз быстрое и уверенное снимание кольца.

(11. V). Грандэ исследуется в такой же ситуации. Она тянет палку по направлению к цели, не удостаивая взглядом место прикрепления, и затем некоторое время не обращает внимания на задачу. Когда другие животные получают корм снаружи, она снова берется за дело, но на этот раз взглядывает в первую же минуту, как начинает тянуть (правда, случайно), на кольцо, так как от нее не ускользает маленькое движение его вперед (может быть, на 5 см); оно тотчас же действует, как помогающий случай в опыте с доской: Грандэ подходит и снимает единым гладким движением кольцо и палку.

(12. V). Хика в двух последовательных опытах сразу выпол­няет решение.

Поэтому можно было бы думать, что животные сохраняют на будущее этот простой образ действия как прочное достояние, и если бы кольцо, надетое на железный прут (гвоздь), представляло оптически такую же простую грубую структуру, как «ящик вблизи дистанции, идущей по вертикали, которую надо преодолеть», тогда животные действительно должны были бы с этого времени ясно разрешать прикрепление кольца. Однако дело далеко не всегда обстоит именно так. Султан хочет (19. V) разрешить подо­бное соединение (кольцо-гвоздь), но беспорядочно возится во­круг него и, наконец, очень сильным движением срывает кольцо, не обращая внимания на характер прикрепления, и достигает успеха только благодаря своей грубой силе. В следующих опытах я видел, как то же самое животное порою снимало кольцо (или веревочную петлю) с гвоздей, сучьев, прутьев со всей возможной ясностью, но, по крайней мере, столь же часто я наблюдал и совершенно слепое разрывание подобных соединений. Грандэ однажды впоследствии, прежде чем прибегнуть к уже знакомому и, кажется, такому легкому решению, как снятие кольца, пыта­ется со всей силой вырвать железный прут, на который повешено кольцо. Железный прут тогда употребляется вместе с деревянной палкой; однако в другой раз, когда она снова выламывает желез­ный прут, она делает это явно только для того, чтобы освободить деревянную палку, при этом кольцо случайно сдвинулось с прута на самый край и здесь каким-то образом задержалось, так что [253] достаточно было чуть-чуть приподнять его, чтобы решить задачу (19. V).

Мы не получили бы лучшего ответа на занимающий нас вопрос, если бы мы попытались все в новых и новых опытах достигнуть того, чтобы эта маленькая операция, наконец, посто­янно выполнялась совершенно ясным образом. Весьма вероятно, что посредством упражнения можно было бы достичь желатель­ной закономерности; и для характеристики животных как раз и является показательным, как они при одних и тех же объективных условиях действуют то слепо, то совершенно ясно. Ибо ближай­шее объяснение их изменчивого поведения должно заключаться в том, что они тогда ясно выполняют решения, когда они схватывают структуру соединения, и наоборот, очень грубо раз­рывают ее, когда они именно не могут достигнуть этой ясности. Кольцо на гвозде (на пруте), по-видимому, представляет для шимпанзе оптический комплекс, с которым они хотя и могут вполне «справиться», если этому благоприятствуют условия вни­мания в данный момент, некоторый имеет сильную тенденцию представляться их глазу менее ясным образом, особенно, если животному не достает соответствующего напряжения. Мы подхо­дим, следовательно, близко к более трудным структурам, как «намотанный канат», «отношение формы ящиков» и т. д. , которые редко сразу ясно подсказывают животному, какие дви­жения оно должно выполнить. Всякий, кто ставит подобные исследования, скоро заметит, что животные не с одинаковым спокойствием и вниманием ежедневно рассматривают создавае­мые в опыте ситуации. Малые размеры пространственных форм, о которых здесь идет речь, легко могли повлиять затрудняющим образом на «уяснение» животными ситуации; недаром все опи­санные до сих пор опыты ставились большей частью в таких ситуациях, части которых предлагались не только в простых, но также и в больших формах.

Так как, по-видимому, данный комплекс легко остается, неясным, то не может скоро наступить и механизация, которая связала бы с одним взглядом на этот комплекс соответствующую кривую движения; это было бы возможно только тогда, если бы прежде структура кольцо-гвоздь сама сделалась «прочной» раз и навсегда, благодаря основательному упражнению, и таким обра­зом создались бы необходимые условия для репродукции механи­ческого процесса. По моим наблюдениям, подобное структурное [254] упражнение должно быть доступным шимпанзе; но нас здесь совершенно не интересуют процессы подобного рода.

Данные наблюдения показывают, что мы уже оставили область, в которой опыты давали простые и решающие ответы на наши вопросы. Причины того, что результаты становятся посте­пенно все менее ясными, лежат не в экспериментировании⁶³, но в природе животных; менее «ясно» должен протекать процесс также в зрительных долях коры животных и в других участвующих областях большого мозга, как только условия опыта достигают известной степени сложности. Если бы мы уже не изучили до некоторой степени шимпанзе в оптически более простых ситуа­циях, нам было бы трудно решить, как мы вообще должны относиться к их поведению. А между тем, многие прежние опыты над млекопитающими животными начинались с подобных ситу­аций, как с относительно простых; поэтому должны были полу­читься многозначные результаты или, при дальнейшем усложне­нии, односторонне отрицательные, без того, однако, чтобы дей­ствительно можно было решить принципиальный вопрос о наличии разума.

Вариация опыта. На высоте человеческого роста к стене дома прикреплена длинная штанга 2 м длиною, так что она выступает в свободное пространство под прямым углом к стене; корзинка, в которой находится плод, надета своей полукруглой ручкой на штангу так далеко, что она висит примерно в 1,2 м от свободного конца. Несколько сбоку на земле лежит длинная палка (11. VIII). Вводят Султана; он смотрит вверх на корзинку, хочет подняться наверх по балке дома, ему мешают сделать это, и он остается сидеть на земле поблизости, медленно оглядываясь кругом. Только через несколько секунд после того, как его взгляд упал на лежащую возле него палку, он схватывает ее и протягивает к корзине вверх. Дважды он ударяет слепо вверх в поперечном направлении, как позволяет ему место, затем он изменяет внезап­но направление на 90 градусов в правильную сторону и толкает осторожным движением корзинку к свободному концу, шесть раз заботливо принимаясь за это, пока она не падает.

Грандэ в такой же ситуации тащит издалека ящик, ставит его под корзинкой, взбирается на него, но не может достать; она берет [255] палку, но тотчас же она снова бросает ее без всякой видимой причины и спешит ко второму ящику на расстоянии около 15 метров. Пока она занята тем, чтобы протащить ящик через весь длинный путь, и не смотрит в нашу сторону; мы убираем и прячем первый ящик. Вслед за тем животное приходит со вторым, ставит его, взбирается на него и снова не может достать корзинки; оно оглядывается во все стороны с выражением удивления и, нако­нец, жалобно обращается к наблюдателю. Оставшись без помо­щи, оно снова хватает палку и толкает ею корзинку через свободный конец книзу, с самого начала правильно и не делая ни одного ложного движения. При повторении опыта, напротив, корзинка продвигается на несколько сантиметров к стене; затем совершенно внезапно движение поворачивается на 180 градусов, и Грандэ единым приемом продвигает корзинку вдоль штанги, пока она не падает вниз.

Жалобы в середине опыта происходят не просто потому, что животное не достигает цели; мы судим по тому, что осматривание до этого, несомненно, сопровождается удивлением, и жалобы имеют несколько рассерженный тон. Оно не вспоминает о первом ящике, как только чувствует потребность во втором элементе для постройки.

Опыты, упомянутые в начале этой главы, содержат еще другой принцип, помимо обходных путей при оперировании вещами: цель посредством применения орудия приводится в такое положение, в котором ею можно овладеть только через перемещение собственного тела. В описанном выше случае, однако, этот образ действия очень облегчен для животного тем, что им после приходится сделать всего один или два шага в сторону и притом оставаясь у той же самой решетки, возле которой они вначале действовали с палкой; эта решетка еще вдобавок так хорошо им известна, что для животных «близко к решетке» (все равно, к какому месту) и «достижимо», «доступно» должны быть весьма тесно связанными моментами. Можно существенно заострить условия опыта, требуя о животных, чтобы они «приняли в расчет» при применении орудия более значитель­ное перемещение собственного тела в будущем, т. е. чтобы животное действовало при одной определенной пространствен­ной ориентировке, исходя из расчета на совершенно другую, которая должна наступить позже. Общая «кривая поведения» в [256] таком случае образовывалась бы из двух идущих в противополож­ных направлении частей, в то время как только что обсуждавши­еся опыты (например, с доской) ту же самую общую кривую воспроизводят водном, едином по направлению движении.

Большая деревянная клетка с одной стороны замкнута вертикальной решеткой, между прутьями которой животные извне могут просунуть руку; однако, клетка так велика, что рука стоящего снаружи молодого шимпанзе не доходит от решетки до конца клетки, но достигает примерно только середины. Верти­кальная стенка противоположной решетки состоит из горизон­тально сбитых досок; одна из них оторвана, и притом на такой высоте, что молодые животные, хотя и могут заглядывать и просовывать руку в эту щель, но не могут рукой достать до пола клетки. С остальных сторон клетка закрыта; если плод лежит на полу вблизи той стены, в которой недостает одной доски, то шимпанзе, стоя у решетки (напротив), может дотянуться до него только с помощью палки, так как ящик (отягченный камнями) нельзя опрокинуть. Если позаботиться о том, чтобы палка могла быть применена только со стороны щели, тогда остается един­ственное решение — продвинуть цель от щели к решетке так, чтобы можно было оттуда взять ее рукой. Итак, от клетки убираются все палки кроме одной, которая привязывается верев­кой недалеко от щели и допускает вполне удобное применение возле щели, но не может быть перенесена на противоположную сторону к решетке, так как веревка привязывает ее к дереву (рис». 19 представляет только схему: дерево с веревкой и привязанной к нему палкой; прерывистая линия означает стену со щелью, напротив намечена решетка. Линии W и R обозначают две противоположные друг другу части общей кривой, из которых одна прокладывается орудием, а другая затем — собственным телом. Как легко видеть, животное должно было действовать, рассчитывая на свое более позднее местонахождение, которое до известной степени противоположно его местоположению при применении орудия).

(27. 111. 1914) Султан берет палку, просовывает ее в щель и пытается подтащить цель к себе и поднять ее вверх сколько возможно по вертикальной стене, чтобы схватит руками. Он отбегает и прибегает, выискивает соломинку или что-нибудь похожее и протягивает ее к цели со стороны решетки. Через некоторое время — животное снова действует палкой через щель [257] — направление движения внезапно меняется; цель продвигается от щели не к решетке, но к месту, где в боковой стене, снизу, примерно на полдороге между щелью и решеткой, виднеется маленькая дырочка.

Султан очень заботливо относится к делу, проталкивает пал кой цель к самому отверстию, затем бросает орудие, переходит снаружи к тому же месту и очень старается вытянуть плод пальцами, но отверстие слишком узко. Вскоре он снова подходит к щели, снова берет палку и толкает цель не вполне понятным для меня образом, но, вероятно, все еще к той маленькой дыре и, во всяком случае, поблизости от нее. При этом цель переходит за середину пола ближе к решетке; Султан сразу бросает палку, обходит кругом клетку, подходит к решетке, просовывает руку, насколько может, и действительно достает цель. Впечатление, которое производит это поведение на наблюдателя, не такое, что Султан непосредственно перед этим пододвигал цель к решетке и теперь обходит клетку, чтобы завершить успех, подготовленный вначале; это скорее похоже на то, как будто он еще раз отказы­вается от применения палки, чтобы попытать счастья со стороны решетки, как он уже это делал много раз. Так как попытка решения через отверстие в боковой стене содержит уже в основе требуемый метод, хотя и в несколько облегченной модификации, и человек воспринимает описанный выше, вероятно, случайный успех, как сильно помогающий животному, то теперь все зависит от того, что животное станет делать при повторении опыта.

Новую цель кладут на место предыдущей. Султан берет [258] палку и толкает плод тотчас же прямо к решетке, не обращая больше внимания на боковое отверстие; попутно несколько раз происходят намеки на поворот в направлении 0 градусов (биоло­гически, очевидно, очень сильном)⁶⁴, наблюдавшийся у Хики и Нуэвы, но никогда до сих пор не наблюдавшийся у Султана; палка повременно ставится неверно позади цели и на мгновение про­изводится движение к себе; если бы сейчас же за этим не следовала поправка, цель снова вернулась бы к Султану; в действительности суммирование следующих друг за другом ма­леньких толчков, направленных назад, составляет несколько сантиметров, потому что животное само сейчас же спохватывает­ся. Общий путь Султан прокладывает гораздо длиннее, чем требуется, потому что Султан совершенно не «принимает в расчет» длину своей руки (позже при схватывании); он с величай­шим напряжением толкает цельдосамой решетки, т. е. примерно на 1 м, и напоследок дает еще слишком короткой для этого палкой толчок, так чтобы плод упал на землю, пройдя между прутьями решетки. В ту же минуту он обегает вокруг ящика и поднимает цель с земли. Именно отклонение от поведения при случайном успехе (когда он глубоко засунул палку в ящик) хорошо показы­вает, что лишь благодаря этой помощи возникло истинное решение задачи.

При повторении опыта Султан снова протягивает еще раз солому со стороны решетки к цели раньше, чем он подходит к щели и выполняет решение; он протекает без «поворотов», но длина руки снова не учитывается, и животное напрягается без нужды, чтобы подвинуть цель с помощью короткой палки до самого конца. В третий раз течение опыта совершенно ясно; Султан прекращает теперь толкать, когда плод находился еще на значительном расстоянии от решетки, бросает палку и обегает вокруг клетки.

Хика также использует (30. II) случай, помогающий реше­нию. Она вначале тянет цель к себе под углом 0 градусов, однако, когда она хочет поднять ее вверх по стене, плод соскальзывает и откатывается от нее за середину клетки. В то же мгновение животное обегает ящик, просовывает через решетку руку и достает цель. [259]

Как и у Султана, дальнейшее течение процесса в ближайшем же опыте с самого начала явно принимает направление на решетку, лежащую напротив: нет сомнения, что это есть начало решения. Но теперь один из самых замечательных процессов, которые я когда-либо наблюдал у животных. Уже в опыте с доской Хика часто уклонялась от правильного пути (180 градусов) и попадала на мгновение в примитивное направление (0 градусов). Когда она теперь совершенно верно и совершенно ясно действует в направлении к решетке, она вдруг пугается шума на ближней улице, смотрит одно мгновение по направлению шума и сейчас же после этого продолжает свою работу, но теперь уже тянет под углом в 0 градусов; на этот раз поворот не коррегируется. Хика тянет дальше, пока цель не придвигается вплотную к стене, в которой проделана щель, и в эту минуту она бросается бежать вокруг ящика к решетке, как будто ей осталось только завершить успех своих усилий: нельзя иметь более смущенного вида, чем Хика, когда она теперь смотрит в клетку и замечает, что цель максимально удалена к противоположной стене.

Возникает впечатление, как будто животное внезапно очну­лось ото сна; судя по поведению шимпанзе в других случаях, этому процессу можно дать только единственное объяснение, именно, что помеха еще долго действовала впоследствии и не позволила заметить и исправить, как всегда, поворот, которому особенно благоприятствуют подобные обстоятельства; так Хика довела цель до естественного конца своего пути и взялась тогда, все еще «наполовину отсутствуя», за вторую часть программы, которая теперь, во всяком случае, не подходила и, таким образом, должна была привести к «пробуждению». Ошеломленное живот­ное возвращается к щели, снова берет палку и с особенным старанием проталкивает цель к решетке; но даже и теперь оно все еще не может совершенно избежать поворота, хотя оно сейчас же и вносит исправление. Длину собственной руки Хика учитывает также мало, как и Султан вначале, и старается протолкнуть цель наружу на свободу, хотя она уже давно могла бы легко достать ее.

В следующий раз решение снова с самого начала протекает ясно, хотя Хика не раз попадает в примитивное направление и подходит к решетке, еще когда цель не вполне придвинута к ней; во всяком случае, здесь обнаруживается, что она исходила «из слишком благоприятного расчета»; она еще раз подходит к щели, делает еще несколько толчков и затем заканчивает решение. [260]

Два следующих повторения на другой день обнаруживают ясное решение, кроме коротких попыток к повороту, которые тотчас же исправляются.

Я пытался исследовать таким же путем Рану, но скоро должен был отказаться от такого смелого предприятия, потому что она, по-видимому, считала вопросом чести не уклоняться от О градусов и никакой помощью, даже продолжительным показы­ванием, ее нельзя было отклонить от этого направления.

(Так как описанный выше опыт имеет кое-что общее с опытом с доской, то следует указать на то, что он впервые был введен примерно через неделю после того опыта. Султан уже делал обходные пути под углом в 180 градусов (18 и 19. III); Хика при нормальном положении доски не справилась с задачей: следующие затем опыты с доской происходили полтора месяца спустя после только что описанного исследования).

Упомянутый во введении опыт с корзинкой, веревкой, кольцом и суком или гвоздем отчасти относится сюда потому, что там также животное должно найти в одном месте решение, которое могло бы пригодиться как таковое только в другом месте (после позднейшего окольного пути).

Опыт с доской и испытания, описанные после него, хотя и требуют приспособления направления движения к данным фор­мам, но ни вещи, с помощью которых должны быть проложены соответствующие обходные пути, ни структура поля, которая при этом должна быть учтена, не должны быть вовсе схвачены со всей остротой как структура для того, чтобы решение удалось. Это решение выполняется в весьма широком свободном пространст­ве.

Если хотеть перейти к еще более высоким требованиям, само собою напрашивается в качестве мотива опыта точное приспо­собление одной формы, с помощью которой животное совершает обходное движение, к другой, покоящейся. Исследования в этом направлении, которые для теории интеллекта могли бы иметь величайшее значение, в общем дают у шимпанзе не очень-то удовлетворительные результаты, и неудачи или неясный образ действия — вот единственное, чего мы можем ожидать в более трудных случаях этого рода, судя по предыдущим опытам.

(25. III. 1914). Султан пытается достать с помощью палки, один конец которой загнут в виде круглого крючка, цель, [261] лежащую за решеткой, состоящей из вертикальных прутьев. Он берет свое орудие за этот крюк, хочет быстро просунуть его между прутьями, но крюк застревает и повисает на одном из прутьев решетки. Эта неудача приводит к быстрой попытке вырвать мешающий прут; формы, с которыми Султан имеет дело, не принимаются во внимание, и когда, наконец, палка освобожда­ется, кажется, что эта удача произошла чисто случайно. Сходным образом протекают и некоторые повторения этого опыта.

Два года спустя (в мае J916) ставится опыт с той же самой палкой, чтобы испытать: способно ли животное теперь к более ясному восприятию. На самом деле Султан, большей частью, интересным приемом направляет плоскости крючка перпендику­лярно структуре решетки, когда сам крючок отстоит еще далеко от прутьев, и, таким образом, без труда выводит его наружу; в некоторых случаях, когда он действует менее осторожно, и крюк задевает за какой-нибудь прут, он быстро всматривается в место задержки и сейчас же всякий раз следует короткое оттягивание назад и поворачивание палки, соответствующее форме решетки, так что палку теперь можно сразу просунуть наружу. Животное ведет себя в течение опыта гораздо спокойнее, чем раньше.

Султан, по-видимому, не замечает (или не использует) преимуществ, которые представляет крючок при втаскивании банана; уже после того, как он взял палку за прямой конец, он ставит крючок позади цели или пользуется концом его, как при всякой другой палке. Нуэва, которая с самого начала без большо­го труда проводила палку через решетку, кажется, поняла преиму­щества крючка.

К палке в 80 см длиною на самом конце прибита другая палка длиною в 30 см перпендикулярно к ней и симметрично, так что образуется форма Т. В остальном задача остается та же, что и в предыдущем опыте.

(2 и 3. IV. 1914). Султан старается отломить поперечную палку; когда это ему не удается, он просовывает длинную часть палки между прутьями решетки; поперечная застревает, но жи­вотное толкает сильно, слепо и долго через решетку, пока, наконец, и совершенно, очевидно, случайно, поперечная палка попадает в такое положение, при котором она свободно проходит. В течение около 20 повторных опытов не наступает никакого заметного улучшения; но, кажется, животное не обращает внима­ния на критические формы. [262]

Хика ведет себя несколько спокойнее, но в остальном не лучше; после ряда наблюдений я должен был установить, что она ни разу не пытается ясно воспринять эту ситуацию.

Султан подвергается испытанию с той же самой палкой в 1916г. Как и в опыте с крючком, у него произошло существенное улучшение, поскольку большей частью он ставит поперечную палку с самого начала, задолго до приближения к решетке, в вертикальное, соответствующее решетке положение. Создается впечатление, что видимые формы показывают Султану, что надо делать, когда палка и решетка противостоят друг другу, но между ними еще нет оптического контакта. Если, благодаря неосторож­ности и поспешности, вначале возникает тесный оптический контакт палки и решетки (без предварительного решения, т. е. вертикального поворачивания), тогда дальнейшее поведение Султана зависит от специальной конфигурации в каждом отдель­ном случае: если длинная палка направлена перпендикулярно к плоскости решетки, в то время как поперечная задерживается жердью решетки, он, большею частью, поворачивает эту послед­нюю уверенным движением в вертикальное направление и таким образом проводит ее; это относится в особенности к тем случаям, где требуемый поворот образует небольшой угол (как и следовало ожидать после предыдущих опытов). Если, напротив, длинная палка сама наклонена и вся область соединения палок с прутьями решетки образует при этом относительно путаную комбинацию линий, тогда Султан совершенно вслепую тянет и ворочает свое орудие. Точно также он беспомощен, когда хочет обе палки снаружи втащить к себе, и они диагонально застревают между прутьями решетки; он тогда просто рвет, не обращая внимания на формы. Не всякий комплекс обладает свойствами хорошей и точной структуры, и даже для смотрящего человека случаи, неясные для Султана, представляют «худшие формы» и поэтому менее непосредственно указывают на требуемые движения.

Формы, с которыми нужно оперировать в соответствии с другим формами, являются оптически еще более трудны ми: ранее упоминавшаяся лестница лежит снаружи перед решеткой попе­речно к ней, и должна быть втащена для того, чтобы с ее помощью достать высоко подвешенную цель.

(12. V. 1914). Грандэ и Хика, по-видимому, относятся к задаче, как к неразрешимой; они всего только один раз несмело берутся за лестницу. [263]

С Султаном вначале дело идет так же. Долгое время спустя, впрочем, он схватывает ее, тащит конец лестницы диагонально между прутьями и дико рвет и тянет внутрь, хотя решение при этом совершенно невозможно. При неясных попытках тащить и поворачивать, лестница, наконец, проходит между прутьями. После нескольких повторений этого опыта различия становятся заметными для наблюдателя. Не всякое взаимоотношение лес­тницы и решетки ведет к одинаково неосмысленным действиям; скорее происходит нечто подобное тому, что упоминалось уже относительно предыдущего опыта. Султан остается совершенно беспомощным при диагональном положении лестницы, в кото­рое он уже больше не позволял попасть Т-палке; напротив, он делает ясные и правильные повороты, когда лестница только незначительно отклоняется от правильного положения, и вооб­ще, движения животного и в этих случаях тем яснее, чем проще комбинация линий лестницы и решетки вследствие предшеству­ющих движений.

Этот опыт повторяется еще раз позже (в мае 1916). Общее впечатление от поведения Султана столь же неблагоприятно, как и раньше; нельзя не признать, что осмысленный образ действий чередуется с совершенно бессмысленными попытками рвать и тащить в зависимости от мгновенного соотношения форм лес­тницы и решетки. Ведь и для взрослого человека в некоторых случаях возникает на мгновение оптическая «путаница», хотя наблюдатель при небольшом напряжении всегда сумеет устано­вить требующуюся ясность.

Во время опыта с лестницей возникает представление, что опыт мог бы быть сильно облегчен, если бы ввести замкнутую устойчивую форму вместо применявшегося до сих пор сочетания линий (лестницы и Т-палки). Поэтому мы вводим следующую ситуацию: в большом ящике лежит цель, ее можно достать только через отверстие, которое вырезано в одной из стен в форме прямоугольника (примерно 10 см х 3 см). Цель, однако, так удалена от этого отверстия, что нельзя обойтись без помощи крепкой деревянной доски — единственной наличной палки. Ее поперечный разрез воспроизводит в несколько уменьшенном масштабе прямоугольную форму отверстия, и при правильном повороте она без труда вводится через щель внутрь ящика. (Животные могут смотреть в ящик через другие щели в стенах, и поперечный разрез доски настолько меньше отверстия, что [264] орудие может быть практически вполне применимо).

(6. IV. 1914) Султан и Хика ведут себя в этом случае весьма «беспорядочно»; оба обнаруживают, что они ни в каком случае не безразличны к наличным формам, потому что они уже тогда, когда только придвигают доску, приводят ее в положение, при­близительно соответствующее отверстию, но все же только при­близительно, и если сейчас возникает задержка из-за отклонения на небольшой угол, то этот неуспех влияет не в том смысле, чтобы они в дальнейшем действовали точнее и осторожнее, но, наобо­рот, так, что они начинают проталкивать более слепо и грубо, пока, наконец, нельзя больше признать никакого следа понима­ния форм. (Есть взрослые люди, которые в подобных ситуациях (борьба с запонками и т. п.) ведут себя очень похоже; недостаток, может быть, лежит скорее в эмоциональной области, в области характера или воспитания, чем в интеллектуальной; но практи­чески получается, что процессы, соответствующие разумному поведению, действительно не имеют больше места в той мере, в какой они возможны при других обстоятельствах, как только организмом овладевает сильное возбуждение).

Я не сообщаю здесь о дальнейших вариациях принципа этого опыта, так как результаты оставались постоянно теми же самыми: ясное применение к формам у наиболее умных живот­ных, пока сами требования ясны и просты, и напротив, совершен­но бессмысленное толкание и дергание даже у самых одаренных индивидов, начиная с форм известной степени сложности. После многих опытов в этом направлении становится все яснее, что в этом повинны отнюдь не только нетерпение и поспешность: то же самое различие имеет место, когда у животных хорошее настро­ение, и когда они подходят к делу весьма спокойно. Более одаренные шимпанзе обнаруживают в возрасте примерно от 5 до 7 лет известное улучшение, но Чего и Грандэ, которые несколько старше других, не стоят соответственно своему возрасту впереди Султана, не говоря уже о Нуэве.

Если менее одаренные животные редко упоминаются в этой главе, то причина этого заключается только в том, что не стоит долго описывать совершенно неосмысленное поведение даже по отношению к простым формам; опыт с доской может служить для выделения этих индивидов. [265]

ЗАКЛЮЧЕНИЕ¹⁴⁾

Мы находим у шимпанзе разумное поведение того же самого рода, что и у человека. Разумные действия шимпанзе не всегда имеют внешнее сходство с действиями человека, но самый тип разумного поведения может быть у них установлен с достовер­ностью при соответственно выбранных для исследования услови­ях. Несмотря на очень значительное различие между отдельными животными, это может быть отнесено даже к наименее одарен­ным из обезьян этого вида, которых нам пришлось наблюдать, и, следовательно, может быть подтверждено на любом экземпляре данного вида, поскольку он не является явно слабоумным в патологическом смысле этого слова. За исключением подобного, по-видимому, редкого случая, удачный исход испытаний интел­лекта в общем подвергается большей опасности со стороны экспериментатора, чем со стороны животного: надо заранее знать, а если нужно, установить предварительными наблюдени­ями, в какой зоне трудности и при каких функциях для шимпанзе вообще становится возможным обнаружить разумное поведение; очевидно, что отрицательные и путанные результаты, получен­ные на случайно выбранном материале испытаний произвольной сложности, не имеют никакого значения для решения принципи­ального вопроса, и вообще, исследователь должен иметь в виду, что всякое испытание интеллекта необходимо является испыта­нием не только для испытуемого, но и для самого эксперимента­тора. Я это говорил самому себе достаточно часто и все-таки остался вне уверенности, являются ли в этом отношении «удов­летворительными» поставленные мною опыты; без теоретичес­ких основ и в неисследованной области возникают гораздо чаще методические ошибки, которых легче избежать всякому, кто [266] продолжает уже начатую работу. Во всяком случае, дело обстоит так: данный антропоид выделяется из всего прочего животного царства и приближается к человеку не только благодаря своим морфологическим и физиологическим — в узком смысле слова — чертам, но он обнаруживает также ту форму поведения, которая является специфически человеческой. Мы знаем его соседей, стоящих ниже на эволюционной лестнице, до сих пор очень мало, но то немногое, что нам известно, и данные этой книги не исключают возможности, что в области нашего исследования антропоид также по разуму стоит ближе к человеку, чем ко многим низшим видам обезьян.⁶⁵

В этих пределах наблюдения хорошо согласуются с данными теории развития, особенно подтверждается корреляция между интеллектом и развитием большого мозга.

Положительные результаты нашего исследования потребу­ют в дальнейшем более точного определения границ, даже если они будут полностью подтверждены опытами несколько другого рода, о которых будет сообщено позднее; но даже когда они прибавятся, нужно будет создать более полную картину и, следо­вательно, останется еще большое поле для исследования шим­панзе. Гораздо важнее то обстоятельство, что эксперименты, при помощи которых мы испытывали животных, ставили последних перед вполне актуальной данной ситуацией, в которой также и решение могло быть тотчас же актуально выполнено. Эти опыты столь же пригодны для решения принципиального вопроса о разумном поведении, как и всякие другие, при которых возможно только положительное или отрицательное решение: в настоящее время это, может быть, даже лучший из всех возможных методов, так как он дает ясные и богатые результаты. Но мы не должны забывать, что и в условиях этих опытов не проявляются вовсе, или проявляются в самой незначительной мере те моменты, которым справедливо приписывается величайшее значение в интеллекту­альной жизни человека. Мы не исследуем здесь, или разве только однажды и вскользь, в какой мере поведение шимпанзе может определяться неналичными стимулами, может ли его занимать вообще в сколько-нибудь заметной мере «только мыслимое». И в теснейшей связи с этим: мы не могли проследить на том пути, [267] которым мы шли до сих пор, как далеко простирается прошлое время в будущее, «в котором шимпанзе живет», потому что всевозможные проявления узнавания и репродукции в ответ на наглядную ситуацию, устанавливаемые через длинные проме­жутки времени, как они действительно наблюдались у антропо­идов, конечно, не могут быть непосредственно приравнены к «жизни» в больших временных отрезках. Длительное общение с шимпанзе заставляет меня предположить, что помимо отсутствия языка, именно чрезвычайно узкие границы в этом отношении создают огромную разницу, которая все же всегда может быть обнаружена между антропоидами и самым примитивным челове­ком. Отсутствие бесконечно ценного технического вспомогатель­ного средства и принципиальная ограниченность важнейшего интеллектуального материала, так называемых «представлений», явились бы в этом случае причинами того, почему у шимпанзе не могут быть обнаружены даже малейшие начатки культурного развития. Что касается в особенности второго момента, то шим­панзе, для которого уже простейшие, оптически наличные ком­плексы легко становятся неясными, должен тем более быть беден «жизнью представлений», в сфере которой даже человек беспре­станно должен с трудом бороться против слияния и исчезновения известных процессов.

В области наших исследований интеллектуальное поведение шимпанзе преимущественно ориентируется на оптическую струк­туру ситуации; иногда даже решение их слишком односторонне направляется оптическими моментами, а во многих случаях, когда шимпанзе не дает разумного решения, просто структура зрительного поля требует слишком многого от уменья оптически схватывать (относительная «слабость структуры»). Поэтому труд­но дать пригодное объяснение его действий до тех пор, пока в основу их не может быть положена развитая теория простран­ственных структур. Потребность в такой теории будет ощущаться еще живее, если принять во внимание, что разумное решение в этой интеллектуальной сфере необходимо зависит от характера структуры данного оптического поля постольку, поскольку оно должно протекать в форме динамических, направленных процес­сов сообразно данной структуре.

Не столько для установления границ только что описанных интеллектуальных действий, сколько для масштаба стоило бы сравнить с ними соответствующие действия (больного и здорового) [268] человека и особенно человеческого ребенка различных воз­растов. Так как результаты нашей работы относятся к определен­ному способу исследования и к специальному материалу опти­чески актуальных ситуаций, естественно, что для сравнения с ними следовало бы употребить психологические данные, кото­рые были бы получены на человеке (особенно на ребенке) при таких же условиях. Это сравнение нельзя сейчас же произвести, так как к большому вреду для психологии до сих пор не были предприняты даже самые необходимые из подобных исследова­ний. Предварительные и случайные опыты, из которых некото­рые были упомянуты выше, дали мне общее впечатление, что мы в этом отношении склонны переоценивать способности к подо­бным действиям ребенка до самой зрелости, и даже взрослого без специального (технического) упражнения. Впрочем, здесь речь идет о совершенной terra incognita. Педагогическая психология, занимающаяся с недавнего времени так называемыми тестами, не могла cute установить, в какой мере нормальные и слабоумные дети умеют справляться с наглядно данными ситуациями. Так как подобные опыты можно применить вплоть до самых первых лет, и так как они не уступают в смысле собственно научной ценности обычным испытаниям интеллекта, можно было бы пренебречь тем, что они не могли бы быть немедленно применены к школе и к практике вообще. Вертгеймер защищал этот взгляд в течение многих лет в академических лекциях; я хотел бы здесь, где этот недостаток особенно дает себя чувствовать, настойчиво указать на необходимость и — если только антропоиды не обманывают нас — на плодотворность исследования в этом направлении. [269]

ПОСЛЕСЛОВИЕ

По окончании этой книги я получил от г.Иеркса (R. М. Yerkes, Harvard University) работу: «The Mental Life of Monkeys And Apes. A Study of Ideational Behaviour (Behav. Monogr. Ill, I. 1916).

В этой программе богато обставленной американской антро­поидной станции описаны, между прочим, некоторые предвари­тельные опыты подобного же рода, что и мои. Антропоид, подвергшийся исследованию — не шимпанзе, а оранг; однако, поскольку опубликованное позволяет сделать выводы, результа­ты хорошо согласуются с теми, которые сообщены в этой книге. Во всяком случае, и сам г Иеркс полагает, что у исследованного им животного следует признать наличие разума. [270]

Нуэва за 5 дней до смерти

3

4

5

7

1 'Они получены, следовательно, до того, как мы привлекли шимпанзе к оптическим исследованиям (ср. это в Abh. d. Kgl. Preuss. Akad. d. Wiss. Jahrg. 1915, phys. -math. KI. N 3).

2 В первые дни эти животные были слишком боязливы для того, чтобы вести опыты с каждым из лих. отдельно. Это обстоятельство внесло громадные затрудне­ния, но экспериментировать совсем изолированно, например, с одной Хикой, было невозможно даже через полгода; для компании я вводил, чаще всего, Терцеру или Консула, ибо пользоваться ими сами ми по себе было очень трудно из-за их лени и робости, но по этой причине порою для некоторых задач пропадал испытуемый.

3 В этой работе я совсем не даю ил и даю лишь там, где это имеет значение для существа дела, только приблизительные указания о времени. Как правило, длитель­ность опыта зависит от столь многих случайных и меняющихся обстоятельств (например, от бесплодных попыток решения недостатка интереса, грусти по поводу одиночества или неудачи и т. д. ), что измерения времени создали бы только видимость количественной методики. Как протекает опыт во времени, всегда можно видеть из описания в той мере, в какой это необходимо для наших целей. Будет л и интервал, в течение которого животное ведет себя безразлично или горюет, как это часто происходило, длится три минуты, т. е. может быть в десять раз больше, чем, собственно, процесс решения, или подчас может быть в тысячу раз дольше него, — ведь это совершенно безразлично. В большинстве случаев решение как таковое составляет любую часть измеренного «времени опыта».

4 Несколько иные опыты с обходным путем ставили Thorndike, (срав. ниже­цитированную работу) и Hobhouse (Mind in Evolution London 1901). Отмечу еще, что собака была приведена к двери не со стороны окна; следовательно, на обратном пути обонятельный след мог вести ее не далее, как до двери; но наблюдение показывает, что запах вообще не мог играть никакой роли.

5 Хорошо делают, когда на всем протяжении исследования проблемы заменя­ют время от времен и такие избитые слова, как «употребление орудий», «подражание» и т. п. другими, которые, возможно, точнее соответствуют поведению животного. Такие затасканные слова имеют ту вредную сторону, что за кажущейся знакомостью прячут важнейшие вопросы; кхорошо поставленным вопросам приходят, вероятно, скорее, когда при выборе выражений насколько возможно заставляют себя следовать w поведением животного; порою это весьма затруднительно просто потому, что не нсчтда имеешь под рукой вполне подходящие слова.

6 Опыты с веревками ставил Hobhouse на нескольких видах животных, да и помимо него они проделывались довольно часто.

7 Шимпанзе, как известно, не плачет слезами.

8 Одеяло лежит в помещении для сна на таком же расстоянии, как палка, позади животного, однако оно приносится; но здесь следует заметить, что дверь совсем рядом с решеткой на переднем плане сбоку, так что Чего при относительно небольшом отклонении взора, которое оставляет еще решетку (область цели) в фительном поле, уже видит сквозь дверь одеяло; напротив, если она повернется лицом к палкам, область цели исчезает совершенно. Помимо этого, одеяло, благодаря тому, что оно является предметом ежедневного об и хода животного, стоит, гак сказать, вне конкуренции с другими вещами.

9 Животное не должно видеть палки во время придвигания, т. е. в движении; этим было бы введено совсем новое условие. Я удалял Коко и закрывал ему глаза, когда производились изменения; в первом случае его снова сажали перед целью так, как он сидел до этого. Стаким молодым животным можно обращаться очень просто; Коко, помимо всего, уже привык к подобному обхождению.

10 За исключением некоторых случаев, которые будут точно описаны, наблю­датель является для животных тем, кто постоянно запрещает наиболее удобные методы (обходные пути в обычном смысле слова). Его присутствие поэтому допустимо: как правило, шимпанзе не обращает на него никакого внимания. Само собою разумеется, что он ведет себя совершенно нейтрально в тех случаях, когда о помощи с его стороны не упоминается.

11 Это совсем не «антропоморфизм»: каждый день можно увидеть, что шимпан­зе, который на большой высоте приготовляется к прыжку на значительное рассто­яние, перед этим совершенно также, как и здесь, несколько раз проводит взором от одного конца до другого; как животное, живущее на дереве, которое прыгает порою очень далеко, он должен уметь так оценивать расстояние; было бы, следовательно, неуместной боязнью, если бы мы не воспользовались этим способом выражения.

12 Это не тот стол, на котором он накануне отдыхал и который слишком крепко и грузно стоит в углу, чтобы мог сделаться орудием.

13 Цель — под крышей, неподалеку от одной из стен.

14 Чего в течение нескольких месяцев питала сильную склонность к этому маленькому животному; если она выходила из своего помещения к другим, тогда, как правило, Консул или начинал путешествовать, опершись на нее описанным образом, или (позднее) прыгал на спину большому животному и, сидя на нем верхом, как на лошади, позволял носить себя. Я не знаю, носят ли обезьяны-матери таким образом своих детенышей, тогда «хождение одного позади другого» явилось бы чем-то вроде пережитка этого. (Теперь мы знаем, что своего грудного младенца шимпанзе носят перед животом). Кроме Консула только Хику я видел (редко) шагающей так позади другого.

15 Так как решетка была плоха, можно было в то время, когда писалось вышеупомянутое, часто наблюдать шимпанзе, пользующихся полной свободой.

16 Это — первая комната по коридору, расположенная, следовательно, сейчас же перед открытой дверью.

17 Думаю, что нет надобности особо пояснять это выражение.

18 Способ, которым она удаляет ящик, опять совершенно отличен от того, который она применяла в первом случае; я отмечаю это, чтобы заранее отвести возражения, которые могли бы быть сделаны при незнании шимпанзе, например, то, что Хика делает при этом опыте, есть: «Убрать ящик с дороги к цели!» но не: «Такая-то и такая-то серия движений!».

19 Из этого можно видеть, что подобные испытания вообще могут иметь лишь тогда надежные результаты, когда наблюдатель имеет в своем распоряжении больше, чем достаточное количество времени и терпения; не один раз мне приходилось быть свидетелем того, что решение все же наступало в счастливую минуту после нескольких часов напрасных ожиданий.

20 Только в тех случаях, где препятствие случайно двигается, решение дается шимпанзе, по-видимому, легче.

21 Срав. к этой главе статью «К психологии шимпанзе» («Psychologische Forschung» 1,1921).

22 Я вспоминаю, что раньше находил в литературе подобные выводы.

23 Часто даже знач ител ьно более и нтересно.

24 1916 г. добавил еще много нового к этой главе.

25 Благодаря безобидности животных, такие вылазки были вполне безопасны; когда строго обращали внимание на то, что они провинились, они сами возвращались домой.

26 Туземцы, жившие вокруг станции, не употребляли этих принадлежностей.

27 Нажимание ногой не принято у человека. Так называемого «копания лопа­той» («Spaten») на Тенерифе не знают.

28 Вообще, в самых разнообразных случаях при обращении с наружной повер­хностью тела применяется орудие. Если лить воду на животное или намаслить его кожу, оно либо стирает жидкость о стену, о ствол дерева, либо — и это случается очень часто яя схватывает солому, тряпку, бумагу и обтирается ею. Кровь удаляется иногда таким же образом; частенько можно видеть дотрагивание до маленьких ран мякиной (также листьями), рана при этом обычно смачивается слюной, а также имеет место исследование ран при помощи соломинок. После того, как у Чего наступила половая зрелость можно было почти при каждой менструации наблюдать, как она употребляла бумагу, тряпки и т. п., чтобы вытереть струящуюся кровь. Когда чешется кожа на плече, которое трудно достать, обезьяны берут черепок, камень и т. п. и царапают место, которое чешется. Если в этнологии имеют место подобные непонятные факты, то без сомнения было бы хорошо с большей осторожностью применять всякие интеллектуалистические толкования обычаев и других явлений, имеющих эмоциональный фон; приведенный выше отвратительный пример из психологии антропоидов лишь особенно ярко показывает, как противоречивое (для мысли) поведение оказывается возможным и может держаться.

3⁾

29 После окончания этой книги упомянутое явление наблюдалось опять.⁴' Все происходило так, как было описано выше, прибавился лишь один новый штрих: сначала Султан, а затем и Терцера брали куски хлеба, бросали их курам и затем с большим интересом наблюдали, как те клевали их. При этом способ бросания был совершенно отличен оттого, который применялся при нападении и будет описан в дальнейшем; вместо сильного швырянья с движениями нападения ее спокойное бросание при напряженном рассматривании поспешно сбегающихся кур. Повторяю еще раз: я сам не ожидал бы ничего подобного, но ни в факте, ни в смысле игры не остается ни малейшего сомнения. Разумеется, обезьяны не играли так с другой пищей — к хлебу они относились до некоторой степени безразлично. То, как шимпанзе иногда отдают свой корм друг другу, описано вдругом месте (Psycholo-gische Forsshung. I 1921).

30 Между тем, (1916 г. ) у одной маленькой, очень шустрой, молодой самки оранга наблюдались все оттенки от гневного размахивания, содержащего компонент направленности на врага, до настоящего употребления оружия.

31 При страхе направление действия поворачивается как раз на 180 градусов, но, как известно, оно опять-таки выражено очень сильно. Некоторые животные — как будто они должны следовать силовым линиям, — бегут прочь как раз перед самым автомобилем и в направлении его движения, хотя уже маленькое уклонение в сторону спасло бы их гораздо скорее.

32 Маленькие обезьяны, самое большее в отдельных случаях, видели, как строит гнездо Чего, но в те моменты не имели возможности подражать последней. Я полагаю, что они вовсе не нуждаются в образце для этого.

33 Рождение и уход за детенышами у шимпанзе наблюдались и были описаны лишь недавно (von Allesch, Berichteder Preuss. Akad. d. Wiss, 1921).

34 То, что Чего в игре, бегах по кругу, начинает ритмически стилизовать ходьбу также верно, как тот факт, что в других случаях большее значение имеет простран­ственная форма телодвижений, в то время как ритм отступает на задний план.

5⁾

35 Совершенно подобное направление имеет изложение Г. Лотце в «Микрокос­ме»; только там речь идет о цилиндре, а последний шимпанзе также могли бы употреблятьс величайшим удовольствием.

6⁾

7⁾

8⁾

36 Experimentelle Studien uberdassehen von Bewegungen. Ztschr. f. Psychologic, Bd. 61 S. 161 ff. Срав. с 254, след. В процессе моей работы даже там, где этого совсем нельзя было ожидать, я наталкивался на все новые отношения к этому труду.

37 И мея в виду предыдущее изложение, можно вывести заключение, что следует экспериментировать лишь с животными, находящимися в бодром состоянии; однако, это почти само собой разумеется.

38 Все же,конечно, остается правильным то, что животное с величайшей у верен ностью разл ичает такие грубо отл ичающиеся друг от друга форм ы, ка к пал ка, поля шляпы и сапог.

39 Осенью 1914г. подобная задача была разрешена до некоторой степени ясно.

40 Это не противоречит тому, что было отмечено выше: чтобы сразу не привести в уныние животное, я положил цель лишь настолько далеко, чтобы ее только-только нельзя было достать при помощи отдельных палок.

41 Рассказ сторожа кажется мне очень достоверным, особенно потому, что он сделал ударение на том, что Султан сначала вставлял одну тростинку в другую, играя и не обращая внимания на цель(задачу). Животные, ведь постоянно сверлят, играя соломинами и палочками, в дырках и щелях, так что надо было бы прямо удивляться, если бы Султан также и во время орудования обеими тростинками ни разу не проделал привычной игры. Подозрение, что сторож мог бы на скорую руку «выдрессировать животное», совершенно исключено; он никогда не отважился бы на это. Если кто-нибудь хочет сомневаться, это совершенно не меняет дела, так как Султан постоянно доказывает, что он не только выполняет определенный образ действий, но и разумно овладевает им.

42 Можно показать, что при составлении двойной палки для шимпанзе опреде­ляющим является отношение друг к другу толщины тростинок. (Срав. Nachweis einfacherStnikturfunktionen usw. Abh. d. Preuss. Akad. d. Wiss. 1918, Phys. -Math. Kl. N2, S. 56 ff. ).

43 Все животные проявляли по отношению к месту, где производились опыты, сильное нерасположение. И не потому, что там экспериментировали — они абсолютно ничего не имели против этого — но из-за невыносимо сухого зноя, который по большей части господствовал в нем. В те дни я по внешним причинам не ног экспериментировать нигде в другом месте, но впоследствии я, по возможнос­ти, избегал этого места. Некоторые глупости, которые наблюдались здесь, наверное, представляют собой отчасти симптомы изнурения.

44 Хика иногда вместо того, чтобы применять палку, как шест для прыгания, использует ее также и для сбивания.

45 Лишь позднее я заметил, что в первые месяцы я вообще в довольно большой степени заставлял животных напрягать свои силы; медлительность в действиях, приспособленная к животным и к климату, образовалась лишь со временем.

46 Слишком большие ошибки этого рода, сделанные по отношению к цели, также легко и правильно исправляются (срав. Коко); здесь не играет роли какой-либо фактор формы более высокого порядка, но лишь «грубая дистанция»

47 Правда, он редко разрешает ее «правильно»; но мне кажется весьма заслужи­вающим внимания, что бывают случаи (как например, описанный выше), когда, по крайней мере, наглядная ситуация как таковая в известной степени оказывает свое действие и, ток как решение не наступает, удерживает шимпанзе в беспомощном состоянии: он ведь мог бы про сто дать как-нибудь упасть второму ящику на первый и ему не нужно было бы останавливаться; и неуверенность может быть иногда хорошим признаком.

48 У специалистов-физиков, конечно, наивная физика проникнута в различных степенях научной физикой в собственном смысле этого слова.

49 Нуэва оперировала пространственными формами настолько яснее, чем другие, что можно было думать, что она, может быть, строила бы несколько иным способом, если бы вообще дошла до опытов с постройками. То, что имеется «оптическая слабость», остается верным, во всяком случае, потому, что и наивная «физика тяжестей», «тяжелое», в значительной части основывается на оптике.

50 Нечто подобное происходит лишь случайно. Никогда ни одно из животных не делало постройки намеренно по принципу моста, хотя я во многих опытах подводил животных к подобному образу действий. Например, высоко подвешивая цель, слева и справа от нее сразу же ставил тяжелые, крепкие цоколи и клал поблизости прочную доску, так что животным оставалось лишь положить послед­нюю поперек на цоколи, чтобы стоя посредине ее, достигнуть цели. Доска всегда (Султаном и Хикой) употреблялась, как палка для прыгания. Подобно этому не удавались и все другие опыты, в которых играет роль принципиально участие двух сил в одно и то же время]

9⁾

1⁰⁾

51 Хотя и он, наверное, видит, что это «разные вещи» и, как показывает вся настоящая работа, не обладает исключительно диффузными «комплексами пережи­ваний». Разумеется, вещи для шимпанзе также не имеют всех свойств наших вещей.

52 Консул погиб в октябре 1914 г.

53 А. Sokolowsky в Зоологическом саду Гагенбека наблюдал нескольких антро­поидов. Удругих исследователей я нахожу сомнения по поводу некоторых разумных действий животных, упоминаемых в его работе. Правильно, что психолог при Описании должен был бы кое-где несколько более осторожно выбирать способ выражения, а также быть сдержан нес, дополняя то, чего он не наблюдал; но факты b их грубых очертаниях представляются мне, судя по опыту, какой я имел вплоть до Настоящей главы, вероятными, и автор вполне правильно признал, что антропоид При благоприятных обстоятельствах ведет себя вполне разумно. Не следует забывать также, что Sokolowsky, вероятно, первый указал на то, что антропоиды (имея ввиду недостатки всякого случайного наблюдения) должны быть исследованы в особых институтах с точки зрения экспериментальной психологии.

54 У шимпанзе, по-видимому, существует корреляция между интеллектом и ловкостью.

55 Уже в введении я обратил внимание на теоретическое значение ошибок.

56 У животныхс развитым обонянием — в направлении к центру «обонятельного поля».

57 Физики не имеют слова, которое бы вполне подошло сюда. «Koharenz» (в положительном смысле) неохотно употребляют вне учения о процессах колебания.

58 Соответственно постановке проблемы условия должны быть, по возможнос­ти, выбраны таким образом, чтобы случайные решения не могли легко возникнуть.

1²⁾

1³⁾

59 Намеренного показывания животным, как я могу установить с полной достоверностью, никогда не было, за исключением тех случаев, когда я сам добивался всеми силами достигнуть чего-нибудь этим способом

60 Если я не ошибаюсь, этот опыт исходит от Лаха.

61 Даже при 90 градусах длина боковых сторон ящика должна быть незначитель­ной, чтобы курица могла видеть кривую решения.

62 В будущем надо будет употреблять при опыте с обходным путем вокруг доски только вертикальной стены без деревянного пола; может быть кривая обходного пути возникает легче на голой земле, чем при наличии и пола, и земли; также резкий контур деревянная доска —земля может быть, действовал затрудняющим образом.

63 Во всяком случае, я уверен, что всякий, кто теперь возьмется за подобные задачи, сумеет избежать ошибок, которые я делал.

64 Мне кажется совершенно невозможным, чтобы здесь дело шло о повороте в направлении «привычного» способа применения палки. При 90 градусах животные толкают цел ь без малейшей задержки.

1⁴⁾

65 Конечно, не по объему интеллекта. В этом отношении шимпанзе, благодаря общей несомненной слабости организации, стоит ближе к низшим обезьянам, чем к человеку.