Дэвид Юм

Субъект тоже активен, т.к. мы имеем дело с нашими впечатлениями, все сводится к познанию субъектом своих впечатлений, к контакту субъекта со своими впечатлениями.

Юм сразу обращается к содержимому человеческого разума.

Оно представляет собой перцепции, то есть "восприятия", которые разделяются на 2 больших класса, называемых Юмом "впечатлениями" (impressions) и "идеями".

2 Вида восприятий

Впечатления	Идеи
Получаются в процессе чувственного восприятия	остаются в уме после прекращения ощущений или предвосхищают их
Более живые и сильные	Менее живые и сильные
Связаны в опыте	Соединяются умом по его усмотрению

Впечатление - не способ порождения в душе живых восприятий, но исключительно сами эти восприятия

Различия впечатлений и идей:

1) сила и яркость, с которыми "впечатления" и "идеи" появляются в нашем разуме;

- впечатления – те восприятия, которые входят в сознание с наибольшей силой

- идеи - слабые образы этих впечатлений в мышлении и рассуждении

--> чувствовать значит иметь более яркие (живые) восприятия (ощущения), тогда как думать означает иметь слабые восприятия (идеи). Получается, что всякое восприятие носит двойственный характер: оно ощущается (живым, ярким образом) как впечатление и обдумывается (в более слабой форме) как идея.

2) порядок и временная последовательность, с которыми они появляются.

Первоначальным является впечатление, а зависимой от него - идея.

Значит, все простые идеи происходят, прямо или косвенно, от соответствующих им впечатлений. Этот принцип, по мнению Юма, снимает в корне вопрос о врожденных идеях; идеи могут появиться у нас только после получения впечатлений, поэтому именно впечатления являются первоисточником.

Виды идей:

1). простые идеи (формируются за счет простых впечатлений, которые поступают к нам непосредственно: красный цвет, тепло)

2). сложные идеи (могут быть копиями простых впечатлений, но также могут быть и результатом многочисленных комбинаций: идеи, сформированные на основе впечатлений от яблока).

! помимо способности памяти, воспроизводящей идеи, мы также обладаем еще и способностью воображения, обладающей свойством разными способами их представлять и компоновать.

Итак, простые идеи имеют тенденцию к объединению друг с другом и накапливанию в нашем разуме (причем не только и не столько благодаря фантазии/воображению), но между идеями существует некая "сила", выражаемая принципом ассоциации: есть некое связующее начало, с помощью которого одна идея естественно вызывает другую – мягко действующая сила.

Таких качеств, из которых возникает эта ассоциация и с помощью которых ум переходит указанным образом от одной идеи к другой, 3, а именно:

-сходство,

-смежность во времени или пространстве,

-причина и действие.

Короче, это принципы сцепления наших простых идей,

Примеры: мы с легкостью переходим от одной идеи к другой, похожей на нее (например, портрет заставляет меня вспомнить об изображенном на нем человеке), или же от одной идее к другой, обычно представляющейся нам связанной с первой во времени или пространстве (например, представление о школьном классе немедленно вызывает у меня представления о соседних классных комнатах, школьном коридоре или же всего здания школы); идея причины немедленно вызывает идею следствия, и наоборот (как, например, думая об огне, я неизбежно подумаю о выделяющемся дыме или тепле, и наоборот).

Итак, мы выяснили, в чем заключается юмовский принцип ассоциации. Теперь перейдем к следующему принципу Юма, являющемуся непосредственным следствием первого: чтобы проверить и доказать убедительность всякой обсуждаемой идеи, необходимо указать соответствующее ей впечатление. С простыми идеями это не вызывает трудностей, поскольку ни одна простая идея не может у нас появиться, если мы прежде не получили соответствующего впечатления. В противоположность простым сложные идеи порождают трудности в силу многообразия и разнородности их возникновения.

Юм пришел к отрицанию общих понятий. Он принимает тезис Беркли: "Все общие идеи суть не что иное, как идеи особенные, присоединенные к некоторому термину, который придает им более широкое значение и вызывает при случае в памяти другие индивидуальные [идеи], сходные с ними".

Среди постепенно появляющихся идей о вещах мы начинаем замечать определенное сходство (например, между людьми разных рас и различных типов), которое позволяет дать этим понятиям одно и то же название, оставляя в стороне возможные качественные и количественные различия.

Таким образом мы приобретаем "привычку", благодаря которой, услышав данное название, имя или слово, мы оживляем в памяти одно из частных понятий, обозначенных нами этим названием или данным словом.

Получается, что "какое-нибудь (единичное) тело может нести в себе идею о других телах".

Кратко получается такое: абстрактное слово/имя пробуждает в нас единичную идею+привычку, а эта привычка вызывает любую другую единичную идею. Т.о привычка “подсказывает” нам др. единичную идею.

Юм разделяет присутствующие в человеческом сознании впечатления и идеи на два рода, которые философ называет идеальными сотношениями и "фактами".

1) идеальные соотношения фиксируют суждения, ограничивающиеся идеями и не принимающие во внимание факты реального/потенциального существования. Из идеальных соотношений состоят арифметика, алгебра и геометрия.

2) факты противоположность им всегда возможна. Например, суждение типа "завтра взойдет солнце" не влечет за собой логической необходимости, т.е. не несет в себе невозможности своего отрицания. Отсюда возникает проблема исследования природы очевидности фактов, когда они недоступны непосредственному восприятию органами чувств (когда я предвижу, что солнце взойдет завтра, или как когда, увидев дым, я делаю вывод, что поблизости горит костер или пожар).

Ответ Юма: все заключения о фактах основаны на отношении причины и следствия (см. билет № 20). Лишь с помощью этого отношения мы выходим за пределы свидетельства нашей памяти и чувств.

Кант

Произвел своего рода “Коперниканскую революцию”. Кант первым указал, что для обоснования возможности знания следует исходить из того, что не наши познавательные способности соответствуют миру, а мир должен сообразовываться с нашими способностями, чтобы вообще могло состояться познание. Иначе говоря, наше сознание не просто пассивно постигает мир как он есть на самом деле (догматизм), но, скорее, наоборот, мир сообразуется с возможностями нашего познания.

Т.о не субъект вращается вокруг объекта, пытаясь его познать, а объект вращается вокруг субъекта, пытаясь стать познаваемым по законам субъекта (приспосабливаясь к познавательным способностям субъекта).

Активная роль в познании также принадлежит субъекту познания. Познание зависит от структур субъекта (от его априорных структур): объект приспосабливается к субъекту, чтобы быть познанным по законам субъекта, не наоборот – объект не может быть познанным больше, чем ему позволит субъект.

Мы можем познать вещи только такими, какими они нам являются. Инструментарий к этому – чувственность, с помощью которой мы созерцаем объект. Есть 2 формы чувственности – пространство и время, они заранее заложены в нас, не объективно, а субъективно (они априорны).

Способность чувственности - способность воспринимать, принимать впечатления, т.е созерцать предмет. Созерцание же имеет место, только если нам дается предмет; когда предмет некоторым образом воздействует на нашу душу

Наша чувственность - способность (восприимчивость) получать представления тем способом, каким предметы воздействуют на нас. Именно с помощью чувственности посредством восприятия воздействия предмета на нашу душу мы созерцаем предмет.

ВАЖНО, что мы познаем вещи только такими, какими они нам являются – мы созерцаем “феномен” (явление).

ОДНАКО есть нечто, что упорядочивает наши чувственные данные – это форма чувственности – пространство и время, и она априорна (задана нам заранее).

Вывод:

Предмет восприятия не дан нашей чувственности, а конструируется ею из материала ощущений.

Данные ощущений соединяются в целостный образ (синтезируются) соответственно априорным формам самой чувственности.

Когда мы созерцаем объект, одно созерцание следует за другим без всякого нашего усилия. Любой объект дан нам не только в пространстве, но и во времени, т.е при любом созерцании объект предстает перед нами уже в пространстве и времени. Это и есть априорная форма чувственности.

 невозможно без этих форм чувственности созерцать никакой объект, а значит, и воспринимать его (понимать, что тот или иной объект собой представляет). Таким образом, формы чувственности делают возможным созерцать предмет, а потом мы воспринимаем его с помощью рассудка.

Фихте

Субъект также активен, т.к есть “чистое Я”, полагающее само себя, определяющее само себя. При этом субъект чувствует воздействие объекта с помощью бессознательной силы своего воображения.

Итак, Фихте нашел единый первопринцип, лежащий в основе всего - это так называемое «чистое Я» - интеллектуальная интуиция, начало, само себя постигающее и утверждающее. У Канта было не «чистое», а «мыслящее Я». Так вот — это не одно и то же! Напротив, именно в различии между этими двумя «Я» и кроется суть.

Фихтовское «Я» уже не теоретическое «Я» как принцип сознания. Оно, деля самое тебя, даёт основание как «Я» теоретическому, так и «Я» практическому. Таким образом, фихтовское «Я» гарантирует единство чувственного и интеллигибельного. Это и есть единственное и высшее начало.