Енностные ориентации и смысл человеческого существования

Основные философские школы XX в. выдвинули проблему ценностей на первый план. Феноменология, герменевтика, постмодернизм ведут дискуссии о природе ценностей. Ценность в современной философии - это прежде всего интерпретация, с помощью которой субъект выражает свои предпочтения. Способ интерпретации определяет и характер ценностных установок и ориентаций.

В ценностном отношении к миру, обществу, отдельным личностям, самому себе человек открывает уникальность своей связи с миром. Известны различные точки зрения относительно природы и сущности ценностей: определение их как предмета любого интереса, предпочтения и оценки (Р.Б. Перри); выявление их специфики как следствия акта индивидуального выбора свободной личности (А. Камю и Ж.П. Сартр); утверждение их абсолютной объективности и противостояния предметному бытию как находящихся за пределами объективной реальности, вне пространства и времени (Г. Риккерт, Н. Гартман).

К основным свойствам ценностей, проявляющимся в личностном бытии человека, очевидно, можно отнести следующее:

- ценности включают в себя не только должное, но и желаемое;

- они способствуют объединению, а не отчуждению;

- они являются органическими элементами внутриличностного мира человека;

- их наличие (или отсутствие) доступно индивидуально-личностному переживанию, а научно-логическое доказательство при этом затруднительно.

Часть ценностей человек приобретает "по наследству" от традиций. Традиция - передача духовных ценностей от поколения к поколению; на традиции основана культурная жизнь. Но сознание позволяет человеку вырабатывать и новые ценности.

"Отключенность" человека от ценностного отношения к миру именуют безразличием. Следует, однако, иметь в виду, что состояние безразличия является крайне неустойчивым, оно не может быть сколько-нибудь длительным. Человек вынужден действовать, а это значит, что он уже принял решение, определился в своих ценностях. Довольно забавно, что порой безразличие связывают с философским отношением к миру. Говорят: "Я отношусь к этому философски", т.е. спокойно, вплоть до безразличия. Такая позиция, видимо, восходит к раннеэллинистическим воззрениям о невозмутимости мудреца, философа перед жизненными невзгодами. Однако позиция античного мудреца связана не с глобальным безразличием, а лишь с известным пренебрежением "мелочами" жизни. В принципе античный философ был максимально заинтересован в развитии человека, а потому его отношение ко всему окружающему всегда являлось обостренно-ценностным.

Что представляет собой смысл человеческого существования?

Постановка этого вопроса предполагает, что человек рассматривает свою жизнь не только как поприще для реализации неких высших целей, но имеет свои мировоззрение и идеалы. Смысл жизни - регулятивное понятие, присущее любой развитой мировоззренческой системе, которое оправдывает и истолковывает свойственные этой системе социальные нормы, показывает, во имя чего необходима предписываемая ею деятельность. Тем самым человек обнаруживает свою независимость от жизни, в своем сознании он возвышается над простой наличностью жизни и чувствует себя способным самостоятельно выстраивать свою жизнь, руководствуясь некими идеальными целями. Таким образом, человек обнаруживает свою свободу. Ставя перед собой вопрос о смысле жизни, человек демонстрирует свою работу. Человеческая ситуация в мире - это состояние свободы, и человек, раз осознав это, уже не может уйти от этого знания. Как выразился Ж.П. Сартр, "человек обречен на свободу". Но, признавая факт фундаментальности свободы человеческого бытия, мы должны признать и то, что жизнь для человека выступает как его жизненный проект. Жизнь в своем конкретном течении отнюдь не задана. Человек, определяясь в своем отношении к жизни, сам выстраивает свой жизненный проект и не может этого не делать, будучи человеком.

Оборотной стороной человеческой свободы является ответственность человека: тот, кто не свободен в своих действиях, не может нести за них ответственности. Надо признать, что не каждый может выдержать этот груз. Ответственность ко многому обязывает человека: он должен хранить верность себе, достойно встречать трудности и искусы жизни, а это отнюдь не всегда по силам человеку. Зачастую человек пытается избавиться от ответственности за собственную жизнь, хочет уйти от ответственности, хочет переложить свою ответственность на что-либо другое, на жизненные обстоятельства, на неизбежную судьбу, наконец, на плечи другого человека.

Однако цена за уход от ответственности весьма немалая. Поступая таким образом, человек, фактически утрачивает свою человечность, утрачивает свое неотъемлемое право на свободное решение, утрачивает свободу. Происходит то, что Э. Фромм назвал "'бегством от свободы". Бегство от свободы - это тоже типично человеческая черта, это рецидив сугубо человеческой болезни, это симптом невозможности человека справиться со своей бытийственной ситуацией: ситуацией ''заброшенности" в мир, предполагающей свободное самоопределение человека в этом мире.

Однако можно ли сказать, что свобода — это конечная цель существования человека? Очевидно, нет. Свобода — это возможность человека принимать самостоятельные, осознанные решения, свободно распоряжаться своими действиями, свободно направлять путь своей жизни. Но сама по себе свобода не указывает, куда должен направить человек свой путь, какие действия он должен совершать, какую конечную цель он должен преследовать.

Правильное осознание своего жизненного пути, eго осмысленность умножает силы,  ведет к более целесообразной и эффективной деятельности, поскольку от удовлетворенности или неудовлетворенности смыслом жизни зависит активное включение человека в общественную жизнь иди пассивное ей подчинение. Потребность в смысле жизни не обязательно отчетливо  осознается (в отличие от потребности в общении, познании), счастливые люди на вопрос о смысле жизни говорят, что у них много работы и их это не интересует. Однако если дальше развивать эту позицию, то можно дойти до воспевания неосознанного по сути образа жизни: растворяйся в любой деятельности, не задумывайся и будешь счастлив.

Из вышеприведенной позиции о вроде бы ненужности рассуждений о смысле жизни (потому что некогда этим заниматься) следует еще один вывод: появление вопроса о смысле жизни есть симптом неудовлетворенности жизнью, своеобразная пауза, «вакуум» в деятельности, в отношениях с людьми. В то же время исследования психологов показывают, что чем активнее и глубже включается человек в общественную жизнь, тем важнее для него понимание общего смысла своей жизни. В частности, осознание своей полезности дает основание считать свою жизнь полной смысла и счастливой. Ибо жить,  не  заботясь об общем благе, общеполезной деятельности может,   как отмечал Л.Н. Толстой, лишь «животная личность».

Выбор способов удовлетворения потребности в смысле жизни, поиска цели жизни очень велик: человек стремится обрести его в труде, семье, Боге, творчестве и т.д. Но в любых случаях следует избегать следующих крайностей, выбирать слишком близкие, или слишком общие, отдаленные цели - дистанции. Так, выдвижение слишком близкой цели жизни, например, «стать кем-то», «приобрести специальность» приводит к тому, что ее достижение вновь ставит на повестку дня поиск новой цели жизни. В то же время, не продуктивна слишком общая формулировка смысла жизни - «стать хорошим человеком», без конкретизации, что такое хороший человек.

Цель жизни должна быть, с одной стороны, высокой, долговременной, общественно значимой, с другой стороны, соответствовать возможностям и способностям индивида, позволяя ощущать шаги на пути ее достижения и получать удовлетворение от этого. Одной из таких целей жизни может быть - «стать высоко квалифицированным специалистом в своей профессии и сохранять это качество как можно дольше (учитывая старение организма)».

Смысл жизни не преподносится человеку в готовом виде, это всегда трудный и напряженный поиск, результат рефлексии, поскольку данный поиск происходит исключительно во внутреннем мире человека и только потом может стать смыслом жизни масс людей. На трудность этого поиска указывает, в частности, то, что можно встретить множество примеров частичного, неполного, даже искаженного понимания смысла жизни, в частности, во внеколлективной, частной жизни, замкнутой на себе, в доминировании приобретательских интересов и т.д.

Итак, смысл человеческой жизни - совпадение основной направленности внутреннего мира человека с общими тенденциями развития общества и мира. Каждому поколению, группе людей, отдельному человеку заданы лишь общие координаты их действий, поэтому им необходимо самим уловить, понять и конкретизировать для себя смысл своей жизни и деятельности. Поэтому философия предлагает каждому человеку самому, самостоятельно решать этот вопрос.

Философские представления о смысле человеческого бытия весьма разнообразны. В самом общем плане можно разделить их на две ветви. Одни философы ищут смысл жизни внутри нее самой, в каких-либо видимых формах и проявлениях жизни: в любви и добре, в наслаждении, в достижении власти над миром, в совершенствовании разума и т.п. В этом случае жизнь обладает абсолютной самоценностью. Другие выходят в поисках смысла за собственные пределы жизни и видят ее предназначение в служении какому-либо высшему, идеальному началу - человечеству, Природе или Богу. В этом случае жизнь рассматривается как средство приобретения других ценностей, например, достижение счастья. Кроме того, некоторые философы доказывают, что жизнь вовсе лишена смысла, поскольку она конечна. Если в бытии существует смерть, то жизнь абсурдна и превращается в ожидание своей естественной участи. В этом случае философские дискуссии переключаются от темы смысла жизни к проблеме смысла смерти, например, у экзистенциалистов (Кьеркегор, Камю, Сартр). В этом же ключе развивается представление о жизни как средстве достижения бессмертия в различных формах - символической (социальной) или, напротив, буквальной (физической).

Философское осмысление проблемы смысла человеческого бытия дополняет современный диспут из области биологической этики - о допустимости эвтаназии, самоубийства, абортов, трансплантации органов, клонировании и др. новыми аспектами понимания свободы человека в распоряжении жизнью.

Свободное волеизъявление личности является не только ограниченным общественными нормами (морали, закона и пр.), индивидуальной иерархией ценностей и принципов, но и тесно спряжено с осознанием ответственности. В юридической науке ответственность толкуется как мера принуждения, связанная с различного рода лишениями и ограничениями. В философии М.М. Бахтина ответственность понимается как поступок личности, самоутверждающей себя перед другим. Ответственность поступания личности всегда сопряжена с проявлением свободной воли, не нарушающей свободу другой. Она также есть ответность на вызов бытия - рождения нашего Я. В философии Э. Левинаса ответственность есть «обременность» Я своей Самостью, т.е. необходимость соотносить свои поступки и свободу их проявления с чувством долги и личной совестью.

Категория ответственности может пониматься двояким образом: как ответственность внешняя, диктуемая человеку извне - другими людьми или общественными институтами, и внутренняя ответственность, долг перед самим собой, обычно именуемый «совестью». Противоположность этих двух форм ответственности относительна. Чувство долга и совесть, на самом деле не что иное, как усвоенные человеком нормы внешней ответственности. Так, в процессе воспитания личности различные формы общественной деятельности, в том числе моральные регулятивы, делаются нормами индивидуального поведения.

Человеческие поступки могут быть продиктованы либо его собственным самосознанием и волей, либо общественными нормами, порой вступающими в конфронтацию с первой. Противоречия между индивидуальным и социальным в проявлении свободы отчасти снимаются посредством различного вида ответственностей.

Насилие рассматривается как разновидность крайнего принуждения, связанного с ограничениями свободы и жизнедеятельности одного человека другим лицом (физическим, юридическим, социально-политическим и т.п.). Естественно, возникает вопрос о мере насилия как вынужденного принуждения, в особенности, в ситуации противозаконных действий, совершаемых человеком или группой лиц по злому умыслу. В этом случае ограничение их свободы и даже лишение жизни является законным принуждением, т.е. оправданным насилием со стороны общества (государства).

В психологическом смысле насилие означает действия, направленные на моральное, физическое и пр. виды унижения личности, ее человеческого достоинства. Такого рода насилие осуждается как с нравственной точки зрения, так и с позиций закона.

Насилие в буквальном смысле - проявление силы, оправданной или неоправданной в оценочных категориях, т.е служащее добру, справедливости или нет.

В истории человечества, равно как и в живой природе вообще, насилие есть реальность, неоспоримый факт, тогда как ненасилие - абстрактный идеал, некое желаемое, а на практике едва ли достижимое состояние.

«Дoлжно знать, что война общепринята, что вражда - обычный порядок вещей, и что все возникает через вражду и за счет другого», - констатировал Гераклит. Он смеялся над наивностью Гомера, желавшего, чтобы «вражда сгинула меж богами и меж людьми». Мысль Гераклита применительно к всемирной истории развили Гегель и Маркс. В «Капитале» насилие именуется «повивальной бабкой» истории, помогающей рождению всякого нового общественного строя. Однако Маркс полагал, что историческая эпоха насилия в отношениях между людьми подходит к концу и, в результате всемирной коммунистической революции, сменится вскоре эрой социальной гармонии.

Идея ненасилия особенно широкое распространение получила в индийских философских и религиозных учениях. Ах-мса (санскрит. «непричинение боли или зла») - ключевой принцип в книгах Вед и в Джайна-сутре, в религиозно-философских учениях Будды и Махатмы Ганди. Ахимса означает воздержание от причинения малейшего вреда любому живому существу, наделенному душой. В России этику «непротивления злу насилием» последовательно отстаивал Лев Толстой.

В современном обществе, идущему по пути глобализации, господствующее положение занимает идея толерантности как ненасильного, терпимого поведения и отношения к представителям «иных», «чужих» народов, наций. Толерантность провозглашается общечеловеческим принципом согласного мирного существования.

Многообразие трактовок понятия «ценность» обусловлено различиями в решении проблемы соотношения онтологического и гносеологического, объективного и субъективного, материального и идеального, индивидуального и общественного. Поэтому имеется многообразие аксиологических интерпретаций, толкований структуры, положения и роли ценностей в социокультурном пространстве. «Ценности не представляют собой действительности, ни физической, ни психической. Сущность их состоит в их значимости, а не в их фактичности»[307]. При этом ценность, что особо следует подчеркнуть, всегда позитивна и только позитивная значимость может называться ценностью. «Антиценности не есть ценности»[308]. Это означает, что статус ценности всегда положителен, приемлем, значим. Они всегда ясны и прозрачны для понимания тех, кто их признает. Можно не отдавать себе отчет в том, что для тебя ценно, но нельзя действовать вопреки своим ценностным установкам, если это не продиктовано чужой насильственной волей.

Ценности не только влияют на познание и оценку явлений, но и определяют уклад жизни, характер отношений между людьми, нормы поведения людей, их цели. Понятие ценности играет центральную роль при анализе целеполагания и долженствования как вариантов ценностного причинения (телеологической причинности). И. Маджиари-Бек рассматривает ценности как ключевые факторы регуляциии саморегулирования. Человек не может существовать без определения цели и системы ценностей, которые определяют его жизнь[309].

Ценности, обеспечивая временную преемственность (прошлое, настоящее, будущее), позволяют разделить мир сущего и мир должного, и структурировать будущее как преодоление наличных условий, как мир ценностнообоснованных целей, не обязательно достижимых, но определяющих вектор изменений и развития как возможный мир. Н.А. Бердяев, анализируя свое время и предвидя сегодня, констатирует: «Но в нашем мире иерархия ценностей опрокинута, низшее стало высшим, высшее задавлено. Жизнь человеческих обществ стоит под знаком господства экономики, техники, лживой политики, яростного национализма. Иерархия ценностей определяется по принципу пользы. Жизнь человека заполнена средствами к жизни, которые стали самоцелью. Подмена целей жизни средствами есть очень характерный процесс человеческой жизни»[310]. А.И. Пригожин также делает предупредительную ремарку о том, что «отчуждение целей от ценностей – патология целеполагания. Во-первых, отчужденные цели плохо достигаются, ибо не имеют естественной опоры в личности, и, значит, для их достижения требуется особый аппарат принуждения и контроля. Во-вторых, они вызывают диссонанс в мотивации, неудовлетворенность и фрустрацию личности»[311]. И вновь уместное замечание Н.А. Бердяева касается того, что часто происходит путаница между целями и средствами, при этом «цели осуществляются средствами, которые сами признаются этими ценностями»[312].

«Всякая ценность есть величина сравнительная, и она даже необходимо стоит в двойном отношении: во-первых, она относительна, так как существует для кого-нибудь; во-вторых, она сравнительна, так как ее сравнивают с чем-нибудь иным, по чему она оценивается»[313]. Ценности являются потенциальным энергетическим источником реализации субъективного бытия личности в определенном социальном поле. Они инициируют формирование и созидание личности, определяют и направляют процесс ее индивидуального развития. Формализуясь во внутреннем мире в виде психо-семантических паттернов, ценности приобретают особый чувственный контекст бытия и раскрываются во внутреннем мире в облике уникальной социально-значимой субъективной сферы, в которой трансформируются ценности личности, а, следовательно, и общества.

Ценность характеризует человека, его отношение к миру, она выражает его духовное состояние, чувства, волю, разум. И.И. Докучаев определяет ее как экзистенциальный центр, интегральную модель культуры, выражение места человека в мире. «Культурные ценности, сросшиеся и воплощенные в тотальностях жизненных форм и жизненных историй, пронизывают ткань повседневной коммуникативной практики, в которой выражается экзистенция и обеспечивается тождественность действующих субъектов и от которой они не могут дистанцироваться таким же образом, как и от институциональных порядков их социального мира. Культурные ценности тоже трансцендируют фактический ход действий; уплотняясь, они образуют исторические и биографические узлы ценностных ориентаций»[314]. Ценности даны человеку идеальным образом, в актах априорного чувствования. Они существуют не в особом идеальном мире ценностей, а связаны с человеческими личностями как центрами актов и представляют собой эмоциональное априори. М. Шелер утверждает, что у ценностей есть надисторичная иерархия, каждой ступени ценностей соответствует особый акт чувствования, определенный тип личности и определенная социальная форма[315].

Понимание ценности как идеала, выходящего и выводящего за пределы наличной данности, позволяет понять не просто надындивидуальность, но также надличность ценностей, обладание ими своим местом, позволяющее им быть высшим критерием для ориентации в мире и опорой для личностного самоопределения. Так определяет В. Краус: «Идеалы – это ценности, увиденные в их совершенстве, сублимированные в образ совершенства, к которому можно только приближаться; попытка же буквально воплотить их в земном бытии может привести только к краху этих идеалов»[316].

Автор выводит три формы существования ценностей:

1. Общественные идеалы – «исходная, первичная, основная форма существования ценностей», «выработанных общественным сознанием и присутствующих в нем обобщенных представлений о совершенстве в различных сферах общественной жизни»[317]. Он относит их в этом качестве к категории «социальных представлений». Ценности не могут быть сведены к «конвенционализированным субъективным представлениям, к продукту некоего общественного договора»[318]. Они существуют в объективном укладе общественного бытия данного конкретного социума и отражают его практический опыт жизнедеятельности. Различаются реальные ценности социума и идеалы, которые могут выполнять консолидирующую и ориентирующую функции социальной общности, если они адекватно отражают в себе мотивацию ее коллективной жизнедеятельности. Идеалы при всей значимости не могут быть познаны непосредственно. В этом смысле «ценности существуют в суждении субъекта, а не в реальном мире»[319].

2. Предметно воплощенные ценности – материальная и духовная культура как объективированная форма существования ценностей. Культура есть именно реализованная, осуществленная, воплощенная ценность, а не сама ценность. Относительный характер воплощенных ценностей проистекает из конкретно-исторического характера общественных отношений, отражением которых выступают ценностные идеалы и воплощенные ценности. Со временем происходит переоценка ценностей.

3. Личностные ценности – они признаются «не только эмпирической очевидностью и теоретически признанным общим местом, но и логическим условием существования предметно воплощенных ценностей – ведь предметное воплощение осуществляется только посредством целенаправленной деятельности людей, ориентированной на эти ценности»[320].

Таким образом, ценность представляет собой необходимый, всеобщий и вечный фактор жизни человека и общества.

47. Особенности эстетического способа ценностного освоения действительности. Историческая эволюция эстетического идеала и эстетических ценностей.