19. Педагогика как социальное служение

В XVIII в. христианские идеалы сменяются государственными. Как следствие укрепления российского самодержавия основой национально-культурной идентификации становится принцип служения Отечеству. Государство превратилось в высший национальный символ, наполненный сакральным смыслом. "Быть русским" в этот период означало уже не столько "быть православным", сколько проявить себя "слугой Отечества". Государство признает, что школа должна служить его интересам, готовить просвещенных служилых людей. Образование должно быть практичным, профессиональным, сословным. После утверждения Синода церковь утрачивает контроль над образованием. По словам П. Ф. Каптерева, "у педагогии переменился господин". Это несколько изменило понимание целей и смысла образования, но не разрушило традиций прошлого. В целом воспитание сохранило цель формирования человека-христианина, государство не противилось этому процессу. Православные идеалы становятся составной частью идеалов формирования добродетельного гражданина. Задача системы образования теперь - не "приготовлять Богу благочестивых служителей", а воспитывать человека-патриота, важнейшие черты которого составляют высокая нравственность, трудолюбие, бескорыстное служение России. Идею "душевного строения", характерную для средневековья, сменила установка на "выращивание новой породы людей". Несмотря на происходившие в системе образовательных ценностей перемены, дух ее оставался прежним. Человеку отводилась роль "слуги", если не Бога, то государства. Раньше он считал себя частью божественного мироздания, теперь мыслил себя частью единого, слаженного государственного организма. Новый этикет, безусловно, стимулировал развитие личности, поддерживал инициативу, реализацию личностного потенциала, но индивидуальная деятельность, активность определялись нуждами и интересами государства, а не интересами самой личности. Категория долженствования оставалась определяющей в сознании русского человека. Очевидно, что в XVIII в. сохраняется традиционно русская ментальность, только предметом поклонения и служения является уже не столько Бог, сколько Царь и неразрывно с ним связанное Государство. Новая цель воспитания - истинный патриот, гражданин, верный слуга Отечества - отвечала потребностям государства. Логика развития образования определялась не столько потребностями и запросами личности, сколько государственной необходимостью. Основная черта новой культуры заключалась в особой ценности имперского сознания, "державной" мотивации личностных позиций. На это указывает П. Ф. Каптерев: "Заводя школы, Петр и его преемники и преемницы интересовались собственно не школами: до последнего им дела было мало... Государственные деятели руководились единственно сознанием необходимости достать для службы знающих, толковых, подготовленных людей. Воспитание пока еще существовало в форме суровой дисциплины...развития человека не было и в помине, а имелась в виду подготовка, выучка шляхтича, моряка, офицера, подьячего, духовного..." [1, с. 162- 163]. Культурно-воспитательный идеал эпохи закреплен в наследии В. Н. Татищева, М. В. Ломоносова, И. И. Бецкого, Н. И. Новикова, А. Н. Радищева. Несмотря на новаторский характер педагогической позиции, они остались верны многим основополагающим категориям древнерусской педагогики. Этим определяется противоречивость взглядов русских просветителей. Однако именно она может рассматриваться как доказательство преемственности историко-педагогического развития. Так, с одной стороны, М. В. Ломоносов, И. И. Бецкой, Н. И. Новиков, А. Н. Радищев требовали внимательного отношения к внутреннему миру ученика, к личности учителя. В их трудах происходит обоснование принципов внесословности, демократизма, наглядности, деятельностного характера обучения. Но, с другой стороны, педагогическую позицию русских просветителей характеризует верность идеалу служения.