Трансформация, или Возрождение через смерть

Смерть в этом мотиве может быть не только физической, но и моральной, финансовой, социальной и т. д.

Мотив трансформации — обязательная сквозная линия любого сюжета. Превращение происходит либо с самим героем, либо, очень редко, с миром вокруг героя, который — а это всегда трагедия, — остается прежним. (Например, у какого-нибудь охранника сталинских лагерей, который и сегодня остался в рамках того мира.) Бывает, что герой вынужден «догонять» изменившийся мир (Одиссей, возвращающийся с Троянской войны, солдат, прошедший войну афганскую или чеченскую).

Обязательный центральный эпизод трансформации — «жертвоприношение», реальное или символическое. Причем в качестве такой жертвы практически всегда выступает сам герой (вариация — принесение в жертву самого дорогого, что есть у героя, например сына Авраамом). Это жертвоприношение — всегда метафора отказа от эгоистических привязанностей. Диапазон использования этого мотива громаден: от богов (практически все ранние языческие боги, а далее — Будда, Христос, святые) до всяких Павок Корчагиных, Данко и голливудских «спасителей человечества».

В «Клетке» трансформация возрождения происходит с Тимуром, он признан здоровым и для него открывается иная жизнь. Его «жертвоприношение» — в эпизоде забора крови.

Мотив трансформации часто переплетается с мотивом Пути, Дороги.

Иногда это реальная дорога, путешествие, как в «Одиссее» или «Эдипе». Иногда — путь познания или духовного роста. Но это всегда именно некий путь, в конце которого и происходит трансформация.

Путем может быть стать просто некий ужин. Но тогда мы должны снимать стол как «дорогу», перемены блюд — как этапы этого пути, а в конце ужина герой, например, принимает решение развестись с женой. И встает из-за стола уже холостым.

На неигровом материале, конечно, такие вещи делать сложнее, но они вполне возможны.

Приложение II. Архетипичные персонажи

Напомню, что здесь упомянуты только наиболее распространенные архетипичные персонажи. Я не сомневаюсь, что заинтересованный читатель сам отыщет еще немало архетипов в специальной литературе, «вычленит» их и в жизни, и в искусстве. Задача этого приложения — лишь показать направление поисков и практического использования. Иначе по объему оно рискует превратиться в отдельную книгу, а тема использования — в монументальное исследование, что в задачи автора совершенно не входит.

Мистический дух

Персонаж, контролирующий все действия героя и руководящий им. Будет он «добрым» или «злым», «высоким» или «низким» — не имеет значения. Причем «духу» не обязательно «вселяться» в героя. Важно, что он получает возможность руководить всеми его действиями без всякой критики. Такими «духами» становятся Серый Волк, спасающий Ивана-царевича, Конек-горбунок, Сивка-Бурка, всяческие Джины, Волшебники и Кудесники. Наконец — Вергилий, ведущий Данте по кругам ада и рая, мудрые Отцы, Матери, Деды, Старейшины и прочие мудрецы, наставляющие героя на путь истинный. А также то, что правит всеми святыми всех религий.

Другой полюс этой же силы — Мефистофель для Фауста, Баба Яга, Злая (Кривая) Судьба, одержимость бесами. Сюда же попадут Неправедные судьи, инфернальные Черные Рыцари, Великий Инквизитор, всякие Чужие, в том числе из одноименных фильмов, и прочие подобные персонажи.

Впрочем, «дух» этот сам по себе может быть и нейтральным, как, например, тот, что снисходит на оракулов. Важно то, что человек теряет контроль над своими действиями и подчиняется воле захватившего над ним власть существа — читай, идеи.

При работе с неигровым материалом «материализовать» на экране такого персонажа сложно. Чаше он просто упоминается в качестве идеи фикс, наставника или учителя, «задавшего» направление действий героя сюжета. Или некой структуры, «инфернального» антагониста, с которыми герой вышел «на тропу войны». Этот «дух» движет большинством персонажей из разряда «чудиков», «одержимых идеей», «подвижников» и им подобных — теми, кто во что бы то ни стало, даже ценой собственного благополучия (а то и жизни), добивается чего-то, будь это озеленение своего двора, внедрение новой технологии или мир во всем мире, — сам по себе масштаб тут значения не имеет. Это не значит, что любое подобное действие подразумевает наличие такого «персонажа». На него, скорее, указывает одержимость «зависимого» героя некой идеей.

Наличие «духа» может усилить комизм или трагизм сюжета. Но лучше избегать упоминания о нем в авторском тексте. Место ему — в синхронах и действиях персонажей.