Снова о жанре

Нет, жанр не есть ритуал. Но наложение авторской интонации, вашего отношения к ситуации на выявленную вами ритуальность может дать точное определение авторского жанра сюжета.

Определить жанр — значит найти точное название выявленному в ситуации ритуалу. Так, чтобы в нем было видно и наше отношение ко всему материалу. Впрочем, иногда формулировки могут и совпасть. Например, жанр одного из моих фильмов был сформулирован как «бенефис». Ведь театральный бенефис имеет свой собственный ритуал, а по отношению к герою фильма — пономарю, — он задавал и авторское отношение. Но если жанр праздника определить как «праздник», то для понимания того, что и как снимать, нам это ничего не прибавит. Поэтому самый продуктивный вариант — найти ассоциацию.

Допустим, те же соревнования лыжников можно сделать в жанре «полевых испытаний» (как испытывают технику). Тогда на первый план выйдут препятствия, которые встретятся на пути лыжников. И акцент будет на том, как эти препятствия проходит и с какими потерями выходит из них каждый член группы. Или, при большой массе народу, — каждая группа. Тут будут определяться «лидеры» и «аутсайдеры» и внимание камеры должно, по ходу сюжета, все более сосредотачиваться именно на них. Нам понадобится снять много деталей, через которые зритель увидит напряжение действия. Самыми ценными окажутся сломанные палки и лыжи, падения, порванные костюмы и тому подобное — то, что будет акцентировать сложность соревнований. До красивых пейзажей ли тут! И монтаж просится жесткий, рваный, короткими планами, панорамы будут только мешать. Саундтрек хочется насытить шумами. А текст сюжета сделать в стиле спортивного комментария — четкими короткими фразами, используя глаголы настоящего времени. Город в сюжете станет «оплотом безопасного спокойствия». Ну, а зритель получит динамичное зрелище и интригу — кто в итоге, преодолев все препятствия, придет к финишу?

Но стоит нам определить жанр, как «путешествие в зимнюю сказку», — и куда денутся все сломанные палки и «нервный», синкопированный ритм монтажа? Созерцательное спокойствие, размеренные внутрикадровые и монтажный ритмы, пейзажи и фантастические снежные звери станут основным материалом. Вы вместе с лыжниками, а значит, и зритель, будете любоваться зимним лесом, искать в нем таинства и нестрашные сказочные «страшилки». Сам массовый забег станет только поводом вырваться из города на природу. А город из «оплота безопасного спокойствия» станет «суетливым муравейником». Это ведь будет уже совсем другой сюжет! И ничуть не менее интересный. Ведь плохих жанров не бывает, бывают неверно найденные.

А какое огромное количество информации от определения режиссерского жанра мы получили! Сколько элементов сразу перешло из сослагательного наклонения в конкретику съемки, монтажа, озвучивания: конкретные детали, ритм, стиль текста и съемки, озвучивание… Именно жанр в первую очередь влияет на выбор формы. Ошибка с определением жанра приводит к тому, что весь авторский замысел может измениться или исказиться неправильной формой. И будет восприниматься либо как кич (представьте именинный торт в форме гробика), либо как несуразица, несоразмерность.

Понятно, что и для «полевых испытаний», и для «зимней сказки» нам не понадобятся ни актеры, ни игра реальных людей — все это можно найти в реальности. Другое дело, что вряд ли второй вариант получится снять в голом поле. То есть, в отличие от игрового, возможность развернуть на экране тот или иной жанр в неигровом сюжете зависит от материала.

Точное определение авторского жанра дает и зрителю ясное понимание того, как относиться к происходящему на экране. Без этого его эмоции и чувства никогда не «подключатся» к сюжету и его героям. Попробуйте смешать «полевое испытание» с «путешествием в сказку» — рухнет и то и другое. Авторские жанры не смешиваются. Ведь не смешиваются наше отношение к материалу и наше видение. И то, что под «полевыми испытаниями» и «зимней сказкой» видится и ощущается одним, никогда не будет точно соответствовать тому, что увидит в них кто-то другой. А это и есть авторское творчество. Впрочем, если «смешение» все же происходит, это говорит только о том, что «каша» была в голове у автора. Результат в этом случае всегда плачевен.

Имеет такой подход какое-нибудь отношение к терминам «драма», «комедия» или иным определениям литературного жанра? Могут ритуал и авторская интонация рассказа, отношение к происходящему совпасть в двух, пусть даже похожих сюжетах разных журналистов? Ведь события, там происходящие, вряд ли уложатся в одну ритуальную структуру. А если и произойдет такое чудо, то абсолютно идентичное совпадение отношений к ним — вообще что-то уже из области «машинного творчества».

Вот почему для нас так важна точность формулировки жанра сюжета — кстати, это всегда один из самых сложных и мучительных моментов авторской работы. Зато стоит его точно сформулировать, как тут же проясняется и большинство конкретных элементов сюжета. Разве можно «театральный бенефис» снять так же, как «молитву»? «Шабаш бесовщины» не может существовать в тех же темпо-ритмах, что и «поминание предков». Другое дело, что само поминание может происходить как «шабаш», а бенефис стать «молитвой» или «поминанием предков-учителей» — но это уже зависит от автора, материала и конкретных персонажей сюжета. Жанр «Клетки», например, я определил как «триллер в зоопарке».

Для того чтобы не только автор, но и зритель понял авторский жанр, используют жанровые «опоры», или «ключи». Понять, что это такое, совсем не сложно. Вот несколько банальных примеров: если на экране появляется что-то ищущий луч фонарика, мы сразу опознаем «детектив»; монотонно говорящий человек на кафедре задает жанр «доклада» или «лекции»; буйство контрастных красок, толпа, гам и бравурная музыка ассоциируются с «массовым праздником», «народным гулянием».

Конечно, никто не мешает найти авторам и операторам «ключи» совсем небанальные, но столь же легко опознаваемые. Например, в «Клетке» это решетки, голые матрасы кроватей, истеричный плач… «Кукольные», повторяющиеся движения персонажа зададут «театр марионеток». А если персонаж будет еще и в национальном русском костюме, мы воспримем это как «лубок».

Такие «опоры» очень хорошо использовать в первых кадрах сюжета — это позволяет сразу задать зрителю «угол зрения», общее отношение к материалу, ситуации. Самые внятные и «вкусные» жанровые кадры, как и остальные «опоры», можно найти только в материале. Хотя в отличие от «опор» смысловых и монтажных, жанровые ключи можно придумать заранее. Но и в том и в другом случае, конечно, сам автор должен точно знать, что именно ему нужно, т. е. сформулировать жанр своего сюжета.

Кстати, авторский жанр известен и «работает» уже не одно столетие. Если вы внимательно перечитаете шекспировскую пьесу «Сон в летнюю ночь», то убедитесь, что в название вынесен именно ее жанр. Как и в названиях «Похвала глупости» Эразма Роттердамского, «Театральный роман» М. А. Булгакова, «Обыкновенное чудо» Е. Л. Шварца, «Наука любви» Овидия… Думаю, заинтересованный читатель сам найдет еще массу примеров.