5.5. Географический ландшафт как объект оптимизации

Еще в 1913 г. Л. С. Берг ввел в отечественную географию поня­тие о культурном ландшафте. Первоначально этот термин отно­сился ко всякому ландшафту, измененному человеком. Однако постепенно стало складываться представление о культурном лан­дшафте как о природном комплексе, измененном целенаправ-

376

ленно, на научной основе (см. разд. 4.12). Иначе можно сказать, что это ландшафт оптимизированный, или улучшенный в интере­сах общества. Здесь будем использовать эпитеты культурный и оп­тимизированный как синонимы. Культурный ландшафт должен от­вечать двум главным критериям: 1) быть высокопроизводитель­ным, экономически эффективным; 2) обеспечивать оптимальные экологические условия для жизни людей.

Первый критерий предполагает высокий уровень ресурсного потенциала, прежде всего, воспроизводство возобновимых биоло­гических ресурсов, кроме того, эффективное использование во­зобновимых и не загрязняющих среду источников энергии — сол­нечной радиации, геотермального тепла, гидроресурсов, ветра.

Второй критерий относится к экологическому потенциалу лан­дшафта в широком смысле слова (см. разд. 4.6), имея в виду не только здоровую среду, отвечающую биологическим требованиям человеческого организма, но и условия для всестороннего гармо­ничного развития человека, для удовлетворения не только его материальных, но и духовных потребностей. Следовательно, оп­тимизированный ландшафт должен обладать как высокими сани­тарно-гигиеническими, так и эстетическими качествами. А это, заметим, диктует необходимость сохранения максимально возмож­ной доли площадей с природными условиями, наиболее прибли­женными к естественным. В культурном ландшафте элементы ес­тественной и искусственной среды должны гармонически соче­таться. Нет надобности доказывать, что оптимизация ландшафта предполагает исключение или, во всяком случае, сведение до минимума техногенных загрязнений, предотвращение нежелатель­ных стихийных процессов как природного, так и антропогенного происхождения (оврагообразования и смыва почв, заболачивания, наводнений, обмеления рек и т.п.), а также причин возникнове­ния природно-очаговых инфекций и биогеохимических эндемий.

На первый взгляд, может показаться, что две главные группы требований к культурному ландшафту — экономические и соци­ально-экологические — несовместимы, ибо опыт человеческой истории свидетельствует о том, что стремление «выжать» из ланд­шафта максимальный экономический эффект, как правило, при­водило к ухудшению экологических условий. Но богатый челове­ческий опыт дает и иные примеры. Так, расширение лесных пло­щадей, в особенности при их разумном размещении, целесооб­разно и в экономических, и в санитарно-гигиенических, и в ме­лиоративных, и в эстетических интересах. Д.Л.Арманд верно за­метил, что разумное обычно красиво, что «в большинстве случа­ев воспринимаются как красивые те творения рук человеческих, которые сделаны целесообразно и добротно»¹. Это соображение в

¹ Арманд Д.Л. Нам и внукам. — М., 1966. — С. 224.

377

полной мере относится к искусственным сооружениям, если удачно найден их архитектурный стиль и они продуманно размещены в ландшафте. Переход от использования невозобновляемых источ­ников энергии к возобновляемым дает, по меньшей мере, двой­ную выгоду: сбережение ценных минеральных ресурсов для ино­го, более целесообразного, использования и избавления от тех­ногенных загрязнений. Примеры аналогичных решений можно было бы дополнить.

Оптимизация ландшафта неизбежно потребует активного вме­шательства в его структуру и функционирование. Все связанные с этим мероприятия — инженерно-технические, агротехнические и др. — должны находиться под контролем географа. Их осуществ­ление не должно нарушать естественные механизмы геосистем. Здесь мы подходим к одной из узловых проблем формирования оптимизированного ландшафта. В результате оптимизации ланд­шафт переходит в новое равновесное состояние, которое в значи­тельной мере искусственно поддерживается человеком. Важная задача состоит в том, чтобы создать возможно более устойчивую модификацию ландшафта.

Известно, что сложные многокомпонентные системы более ус­тойчивы, чем простые малокомпонентные. Так, естественные це­нозы со сложной структурой и разнообразным флористическим составом несравненно более устойчивы к всевозможным воздей­ствиям извне, чем искусственные ценозы с монокультурой. Это же правило имеет силу для геосистем. Немецкие исследователи пришли к заключению, что способность культурного ландшафта сохранять стабильность, естественное самовосстановление и стой­кость к хозяйственному вмешательству определяется в основном его многообразием и дифференцированностью¹. К этому следует добавить, что внутреннее разнообразие ландшафта, т.е. элемен­тов его морфологического строения, увеличивает возможности его многоцелевого хозяйственного освоения, повышает его рекреа­ционные и эстетические качества. Многообразие сопряженных урочищ и фаций создает возможности сочетания в едином терри­ториальном массиве угодий различного функционального назна­чения — от селитебного и производственного до рекреационного и заповедного. Тем самым подтверждается обоснованность прин­ципа, согласно которому именно ландшафт в строгом таксономи­ческом его понимании должен служить основным объектом опти­мизации. Ни фации, ни урочища не имеют для этого предпосы­лок в силу однообразия природных условий, малых размеров, что не позволяет разместить в их рамках многоцелевую территориаль­ную систему всестороннего жизнеобеспечения населения.

' См.: Бауер Л., Вайничке X. Забота о ландшафте и охрана природы. — М., 1971. -С. 118.

378

Ранее уже было отмечено, что оптимизация природной среды должна опираться на использование потенциальных возможнос­тей, заложенных в самой природе. Реальные способы оптимиза­ции многообразны и зависят от конкретных социально-экономи­ческих потребностей, специфики ландшафта и его современного состояния, но в любом случае следует избегать чрезмерных антро­погенных нагрузок. Более того, далеко не всякий природный ланд­шафт целесообразно подвергать полному преобразованию в куль­турную модификацию. Как указывает В.Б.Сочава, многие ланд­шафты призваны существовать в спонтанном состоянии и лишь подлежат уходу, основанному на знании законов природных сис­тем. Если, например, подходить к таежным ландшафтам с пози­ций оценки их глобальных функций как продуцентов свободного кислорода, регуляторов водного режима и биогеохимического круговорота, а также источников древесины и других биологиче­ских ресурсов для будущих поколений, то окажется наиболее це­лесообразным поддерживать значительную их часть в спонтанном состоянии.

Следует подчеркнуть, что всякий оптимизированный ландшафт остается природной системой и продолжает развиваться по при­родным законам, поэтому его формирование должно опираться на принцип сотворчества с природой. Основополагающее значе­ние имеет учет естественных свойств ландшафта по двум направ­лениям. Одно из них сводится к использованию природного меха­низма функционирования ландшафта и воздействию на «верти­кальные» (межкомпонентные) связи, например на влагооборот между атмосферой, почвой, растительностью. С большой услов­ностью этот путь можно назвать управлением природными про­цессами в ландшафте. Второе направление опирается на исполь­зование морфологического разнообразия ландшафта и учет лате­ральных связей между локальными геосистемами; сущность этого направления связана с организацией территории, т.е. наиболее рациональным взаиморасположением населенных пунктов, про­мышленных предприятий, сельскохозяйственных, рекреационных и других угодий.

В дальнейшем указанные направления проектирования куль­турного ландшафта будут рассмотрены подробно. Предварительно необходимо заметить, что разработке проекта культурного ланд­шафта должны предшествовать несколько этапов исследований, включая: 1) всесторонний объективный научный анализ геосис­тем, подлежащих оптимизации, — их строения, функционирова­ния, развития, реакций на антропогенные воздействия и устой­чивости к ним; 2) комплексную качественную производственную и экологическую оценку геосистем; 3) прогнозирование и разра­ботку альтернативных сценариев возможного изменения геосис­тем в связи с предполагаемым хозяйственным воздействием. Эти

379

исследования относятся к сфере прикладной географии. Методы прикладных географических исследований — особый предмет для изучения, освещаемый в специальных руководствах.