Глава XVI

Языковая и речевая способности как основа овладения человеком речью

Языковая способность

Мы не раз говорили, что под обучением иноязычной речи мы понимаем развитие языковой и речевой способностей человека, а также процессы восприятия и порождения речи при помощи особых психологических и психолингвистических методов, имеющих коммуникативную основу, но затрагивающих все психические процессы, свойства и состояния личности. Так как данный тезис, выработанный и твердо отстаиваемый нами, не является привычным ни для языкознания, ни для психологии, ни для педагогики, мы предпочтем разобрать его подробно и начнем это с рассмотрения понятия языковой способности, введенного в отечественную психолингвистику А.А. Леонтьевым, однако расширим его в дальнейшем до понятия способности речевой.

Этот вопрос в теме нашей работы является особенно существенным, т.к. проливает свет на механизмы овладения человеком речью.

Психолингвистическое понятие языковой способности является наиболее употребимым и официально принятым в нашей науке. А.А. Леонтьев определяет его как «психофизиологический механизм, обеспечивающий владение и овладение языком» [225]. С этой формулировкой мы практически полностью согласны, с небольшим лишь расширительным уточнением, что, на наш взгляд, человек овладевает как языком, так и речью, причем одновременно, и в этом отношении имеет смысл говорить не только о языковой, но и речевой способности.

Еще раз вспомним, что язык и речь теснейшим образом связаны в своем порождении и функционировании — речь существует только на основе языка. Язык, хоть и усваивается от окружающих говорящих людей, т.е. как бы социальным путем, после усвоения принадлежит самому человеку (личности) и тем самым становится частью его функционирующей психики, — справедливо сказано в справочнике «Современная психология» под редакцией В.Н. Дружинина [415, с. 266]. Мы разделяем мнения его авторов в том, что исследование языка в отрыве от речи оказывается неоправданным.

Можно понять и точку зрения психолингвистов-языковедов, которых, прежде всего, интересует не речевая, а языковая способность — во всем многообразии явления они выделяют близкий себе по духу лингвистический

168

предмет. Более того, даже во внутренних психических и психофизиологических феноменах ими усматривается, в первую очередь, «языковая сущность». Так, мы встречаем в работе Б.Е. Арамы и A.M. Шахнаровича положение о «противопоставлении языка как системы и языка как способности (языка как речевого механизма)» [19, с. 63]. Здесь мы видим, что, несмотря на определение языковой способности как «речевого механизма», она, тем не менее, отнесена к области языка. Однако языковая способность не существует, да и не может существовать сама по себе, без речи, даже лишь в силу своей природы.

Определение языковой способности А.А. Леонтьева восходит к идее Л.В. Щербы о «психофизиологической речевой организации индивида» как «системе потенциальных языковых представлений» [238, с. 617] — мы бы только уточнили, что индивида в смысле человека, если говорить о языковой способности как об определенной общечеловеческой универсалии. Впрочем, и термин «индивид» тоже вполне бы подошел, если бы язык, языковая способность и речь не противопоставлялись некоторыми лингвистами в том смысле, что первое — это «надындивидуальное», а второе и третье — «индивидуальное» [19, с. 63].

A.M. Шахнарович конкретизирует понятие языковой способности и говорит о нем как о «многоуровневой иерархически организованной функциональной системе, формирующейся в психике носителя языка в процессе онтогенетического развития» [493, с. 617]. Он отмечает, что на счет природы языковой способности существуют две основные точки зрения. Одна из них принадлежит западной, в основном американской психолингвистике, и согласно ей языковая способность считается заложенной в человеке при рождении биологически и развивается по мере развития ребенка. Другая точка зрения, отражающая позиции отечественной (бывшей советской) психолингвистики, подчеркивает, что языковая способность — это по сути своей социальное образование, которое формируется «в процессе развития деятельности общения» [238, с. 617].

Нам представляется, однако, что обе эти точки зрения имеют право на существование, поскольку и та и другая обладают крепким рациональным зерном. Более того, из их сосуществования логически вытекает третья, наша собственная, точка зрения на эту проблему.

Согласно этой точке зрения, языковая способность, относясь к речевому явлению, представляет собой одну из психических функций человека. И, как все прочие психические функции, она способна к развитию, которое связано как с врожденными задатками, так и с внешними факторами — взаимодействием человека со средой и обучением, причем развитие ее не заканчивается с завершением возрастных изменений, а при благоприятных условиях может продолжаться на протяжении жизни. В этом смысле наша позиция является закономерным продолжением идей Л.С. Выготского, А.Р. Лу-рии, Б.Г. Ананьева и других известных отечественных психологов о природе психических функций и характере их развития.

Чтобы придти к предлагаемым нами выводам, важно лишь осознать, что, принадлежа психике человека, языковая способность просто не может быть

169