№37. Приход к власти муссолини и консолидация фашистского режима в италии (1922 – 1929 гг.)

Между тем становилось все более очевидным, что фа­шисты стремятся к захвату власти. Они открыто требовали ликвидации парламен­та и установления диктатуры. Стали укреп­ляться их связи с Ватиканом: в начале 1922 г. на папский престол вступил под именем Пия XI архиепископ Милана кар­динал Акилле Ратти, известный своими профашистскими симпатиями. Политиче­ская нестабильность в стране усиливалась. С июля 1921 г. по август 1922 г. сменилось три кабинета.

Во время правительственного кризиса в июле 1922 г. реформисты проявили го­товность войти в состав кабинета вместе с либералами и католиками, рассчитывая, что это поможет остановить продвижение фашистов к власти. 1 августа руководимый ими Союз труда объявил общенациональ­ную забастовку с целью добиться создания правительства, которое будет защищать попираемую фашистами законность и гражданские свободы. Но буржуазные партии не приняли предложенного рефор­мистами сотрудничества, а забастовка, ко­торой фашисты противопоставили угрожа­ющую мобилизацию своих сил, в ряде городов начала перерастать мирные рамки. В Парме рабочие в баррикадных боях одержали победу над отрядами фашистов и изгнали их из города. Подобный поворот событий не отвечал намерениям реформи­стов. Как только новое правительство, бо­лее правое по составу, было сформировано, Союз труда прекратил забастовку. Вскоре после этого он распался.

В ИСП курс реформистов на сотрудни­чество с буржуазными партиями повлек за собой раскол между ними и максималиста­ми, который произошел в начале октября 1922 г. Исключенные из ИСП реформисты образовали Унитарную социалистическую партию (УСП). Этот раскол, который мог бы оказаться полезным раньше, в данной ситуации привел лишь к еще большему политическому разобщению внутри италь­янского рабочего движения.

Теперь уже ничто не препятствовало фашистам осуществить их планы. В концеоктября фашистский съезд в Неаполе предъявил правительству ультимативные требования относительно министерских по­стов. Была объявлена всеобщая мобилиза­ция фашистских дружин, которые стали готовиться к походу на Рим. Правитель­ство подало в отставку. Король, отказав­шись подписать последний акт этого прави­тельства— декрет об осадном положении, вызвал в Рим Муссолини и поручил ему формирование нового кабинета. 30 октября

г. в столицу вступили отряды воору­женных фашистов, а Муссолини возглавил правительство, формально имевшее коали­ционный характер (часть постов в нем заняли либералы и представители Народ­ной партии). Так в Италии установилось господство фашизма.

Сформированное Муссолини прави­тельство выглядело как коалиционное и да­же заручилось парламентским вотумом доверия. Но оно сразу же взяло курс на усиление собственных полномочий в ущерб прерогативам парламента. Сначала оно добилось права в течение года осуще­ствлять без санкции парламента мероприя­тия в области финансов и реорганизации административного аппарата. Затем в 1923г. была проведена избирательная ре­форма, направленная на то, чтобы обеспе­чить полное подчинение парламента поли­тическим целям фашизма. Пропорциональ­ная система распределения мандатов заме­нялась вариантом мажоритарной системы: партии, получившей на выборах хотя бы относительное большинство, начиная с 25 % голосов, отводилось 2/з депутатских мест.

Фактическим средоточием законода­тельной власти стал не парламент, а со­зданный в декабре 1922 г. Большой фаши­стский совет (БФС) под председатель­ством Муссолини. В БФС входили члены руководства фашистской партии, мини­стры-фашисты и некоторые лично отобран­ные Муссолини местные фашистские лиде­ры. Служившие главным инструментом фашистского террора вооруженные отряды (сквадры), которые до захвата фашистами власти действовали вне рамок официаль­ной законности, приобрели статус государ­ственного института. В 1923 г. они были преобразованы в так называемую Добро­вольную милицию национальной безопас­ности (ДМНБ) — особую, собственно фа­шистскую вооруженную силу, приносив­шую присягу на верность королю, но подчиненную Муссолини. Префекты и дру­гие должностные лица прежнего админи­стративного аппарата были поставлены под надзор фашистских политических со­ветников.

Таким образом, в начальный период фашизма внешние формы буржуазной де­мократии в Италии не были упразднены, но перестали выражать реальные отношения власти. Решающая роль в государстве пе­реходила к создаваемым заново фашист­ским рычагам.

Отлив рабочего движения. Социально- экономическая политика фашизма. Приход фашизма к власти был встречен ликующи­ми комментариями близких к деловым кругам газет и повышением курса акций на бирже. Буржуазия видела в фашизме га­рантию «порядка», важнейшего для нее условия возвращения к нормальной хозяй­ственной деятельности.

Еще до захвата власти фашисты нача­ли сочетать террор против организованно­го рабочего движения с созданием со­бственных профсоюзов, которые пропове­довали единение рабочих и хозяев во имя «общих интересов нации». К концу

г. они насчитывали около 1 млн. чле­нов. После фашистского переворота они стали претендовать на монополию в проф­союзном движении, стремясь вытеснить профсоюзы других направлений. На местах вооруженные фашисты продолжали гро­мить рабочие организации, стоявшие на платформе классовой борьбы, и расправ­ляться с их активистами, однако теперь «самочинный» террор дополнился действи­ями репрессивных органов государства. Преследованиям подвергались организа­ции и деятели разной политической ори­ентации — целью фашизма было сломить организованное рабочее движение как та­ковое. Первый при фашизме политический процесс был проведен в 1923 г. над группой коммунистов во главе с А. Бордигой.

Нанесенные фашизмом удары породили в массах рабочего класса растерянность, пессимизм, спад боевого духа. Эти настрое­ния усиливались действиями реформист­ских профсоюзных лидеров, которые стре­мились избегать классовых конфликтов в надежде на нормализацию отношений с новой властью. В 1923 г. по сравнению с 1920 г. число забастовок, согласно офи­циальным данным, уменьшилось более чем в 9 раз, а число их участников — более чем в 19 раз.

Декретом о введении «по взаимному соглашению» между рабочими и хозяевами двухчасовых сверхурочных работ (март 1923 г.) фашистское правительство ликви­дировало завоеванный в период «красного двухлетия» 8-часовой рабочий день. В 1923 г. были осуществлены массовые увольнения на государственных железных дорогах. Попытки железнодорожников развернуть борьбу против увольнений не встретили поддержки других категорий ра­бочих и закончились неудачей.

Но фашизм способствовал стабилиза­ции буржуазного строя в Италии не только тем, что принудил рабочий класс к отступ­лению. В этом же направлении действова­ла вся социально-экономическая политика первых лет фашистской диктатуры.

С переходом от военной экономики к мирной сложившаяся в чрезвычайных ус­ловиях войны система государственного регулирования хозяйственной жизни все больше тяготила итальянскую буржуазию. Она жаждала теперь избавиться от кон­троля государства над частной предприни­мательской деятельностью и свести госу­дарственное вмешательство в экономику к привычным для себя масштабам и фор­мам. Этим стремлениям и отвечал экономи­ческий курс фашистского режима на на­чальном этапе.

Вскоре после фашистского переворота был отменен закон об именной регистрации ценных бумаг, распущена парламентская комиссия, расследовавшая мошенничества на военных поставках, денационализиро­ваны телеграф, телефон и трамвайные ли­нии, сняты законодательные ограничения, сдерживавшие рост платы за жилье и за аренду земли. Фашистское правительство сократило государственное субсидирова­ние экономики, но не в ущерб ведущим промышленным и финансовым монополи­ям. Ссуды итальянским банкам возросли с 2 млрд. лир в 1922 г. до 7 млрд. лир в

г., военные верфи ежегодно получали дотацию в размере 180 млн. лир, концерн «Ансальдо» получил единовременно 400 млн. лир. Не были обойдены и помещи­ки Юга: в 1924 г. возобновилась выплата им государственных ссуд на интенсифика­цию хозяйства.

В пользу имущих классов была пере­смотрена система налогообложения. Пря­мые налоги превращались из прогрессив­ных в пропорциональные. Те из них, кото­рые наиболее ощутимо затрагивали инте­ресы монополистической верхушки буржу­азии (на наследование крупных состояний, на . военные прибыли — в сумме около 2 млрд. лир), были отменены. В то же время число плательщиков налога на дви­жимое имущество было расширено за счет мелких собственников. В результате более 100 тыс. мелких торговцев и ремесленников лишились почти четверти своего.«дохода. Был введен налог на заработную плату рабочих, поглощавший свыше 10 % ее. Главным же источником налоговых по­ступлений стали косвенные налоги, в наи­большей степени обременявшие трудовые слои населения.

Началось сокращение государственных расходов на социальное страхование. В частности, были отменены пенсии и посо­бия участникам войны, среди которых в свое время вербовались первые кадры фа­шистского движения.

Вплоть до середины 20-х годов состав­ной частью финансовой политики фашизма было поощрение инфляции, создававшей выгодную конъюнктуру для тех отраслей итальянской промышленности, которые ра­ботали на экспорт, и открывавшей буржуа­зии дополнительные возможности для на­ступления на жизненный уровень рабочих. Произошло общее оживление деловой ак­тивности. За 1922—1924 гг. количество акционерных обществ выросло с 5951 до 8822, а их капитал увеличился на ‘/з- Отме­чался значительный рост промышленного производства.

Но инфляция могла стимулировать подъем экономики лишь до известного предела, за которым она грозила расстрой­ством хозяйственного механизма. В 1926 г. курс лиры на международном валютном рынке стал быстро падать. Для преодоления начинавшегося финансового кризиса фашистское правительство при­бегло к значительным внешним займам, которые позволили ему в конце 1926 г. про­вести меры по стабилизации лиры. Лира была возвращена к золотому стандарту, а ее куре по отношению к доллару уста­навливался на уровне 19:1 (вместо пре­жнего 31,6:1).

Издержки осуществляемой фашистски­ми методами относительной стабилизации капитализма в Италии легли не только на рабочий класс, но и на мелкобуржуазные слои населения. Экономическая политика фашизма, максимально благоприятство­вавшая крупному капиталу, для этих слоев обернулась ускоренным разорением: сред­немесячное число банкротств в 1924 г. вы­росло по сравнению с 1922 г. более чем вдвое.

Мелкая буржуазия стала чувство­вать себя обделенной, обманутой в на­деждах осуществить с помощью фашизма свои социальные амбиции. Массовая база,- на которую опирался фашизм при захвате власти, начала размываться.

«Кризис Маттеотти». Растущая оппози­ция фашизму в средних слоях города и де-;- ревни находила различные проявления.

Весной 1923 г. антифашистская линия получила сильную поддержку на съезде На­родной партии, после чего Муссолини уда­лил ее министров из правительства. На антифашистскую платформу встала часть либералов во главе с Джованни Амендолой, образовав группу под названием «Конституционная оппозиция». Внутри са­мой фашистской партии недовольство мелкокобуржуазной членской массы породило острые разногласия и вызвало н ответ чистки и роспуск многих местных организа­ций.

6 апреля 1924 г. состоялись выборы в парламент по фашистскому избиратель­ному закону. Не надеясь лишь на механизм мажоритарной системы, фашисты широко прибегли к террору во время избирательной кампании и фальсификации итогов голосования. Тем не менее даже по офици­альным данным около 2/3 голосов было подано за оппозиционные фашизму партии.

На заседании вновь избранной палаты секретарь УСП Джакомо Маттеотти вы­ступил с аргументированной обличитель­ной речью, показав, какими методами фа­шисты обеспечили себе желаемый резуль­тат выборов. Эта смелая антифашистская акция стоила ему жизни. 10 июня 1924 г. Маттеотти был похищен и убит бандой фашистов, действовавшей по лич­ному приказу Муссолини.

Подобная расправа с политическим ' противником не была чем-то новым в прак­тике фашизма. Но убийство Маттеотти произошло в атмосфере назревавшего по­литического кризиса и вызвало в Италии такой взрыв возмущения, который едва не опрокинул фашистский режим. По всей стране начались бурные антифашистские выступления с требованием отставки пра­вительства и наказания убийц, забастовки, нападения на здания, где размещались фашистские организации. Фашисты боя­лись показаться на улицах в своих формен­ных черных рубашках. Объявленная Мус­солини мобилизация ДМНБ провали­лась.

В фашистских верхах царила паника. Муссолини был вынужден арестовать кое- кого из своих пособников и даже заявил, что готов отказаться от власти.

Депутаты оппозиционных партий де­монстративно покинули парламент и обра­зовали блок, названный Авентинским: в память об эпизоде борьбы в античном Риме между патрициями и плебеями, уда­лившимися в знак неповиновения на Авентинский холм. В первые дни «кризиса Мат­теотти» Авентинский блок стал центром притяжения всех антифашистских сил Италии и пользовался широкой обществен­ной поддержкой.

К Авентинскому блоку присоединилась и КПИ. Это отвечало ее новой политиче­ской линии, которую предложил А. Грам­ши, избранный в 1924 г. генеральным секретарем КПИ и возглавивший борьбу за отказ?! партии от ультралевых идей А. Бордиги. Коммунисты призвали Авентинский блок подкрепить выдвинутые им требования отставки правительства, пре­кращения фашистских насилий, роспуска ДМНБ обращением к массам под лозунгом всеобщей политической забастовки.

Но остальные антифашистские партии отвергли путь активных массовых дей­ствий, вынудив КПИ ради сохранения своей политической самостоятельности от­казаться от дальнейшего участия в Авентинском блоке. Не было принято и предло­жение, выдвинутое коммунистами уже по­сле выхода из блока превратить собра­ние депутатов оппозиции в орган, противо­стоящий фашистскому парламенту. Авентинский блок, в котором ведущую роль играли сторонники Амендолы, рассчиты­вал победить фашизм лишь кампанией «морального осуждения» и воздействия на короля с целью добиться отставки Муссолини.

Тактические разногласия между КПИ и партиями Авентинского блока не позво­лили сплотить воедино все те силы, которые летом 1924 г. открыто проявили свою враж­дебность фашизму. Воспользовавшись раз­общенностью*своих противников, фашизм переломил развитие оппозиционных тен­денций в мелкобуржуазных слоях, явив­шееся глубинным истоком кризиса, и в начале 1925 г. вновь перешел в наступ­ление.

Окончательное оформление фашист­ской террористической диктатуры. На про­тяжении 1925 - 1926 гг. развернулась лик­видация всех тех элементов буржуазной демократии, которые хотя бы формально еще сохранились в Италии. В правитель­стве остались только министры-фашисты. На организации и газеты оппозиционных партий обрушились погромы «второй во­лны фашизма».

В ноябре 1926 г. была принята серия чрезвычайных законов, положивших конец легальному существованию антифашист­ской оппозиции в Италии. Оппозиционные партии подлежали роспуску, антифашист­ская пресса запрещалась, вводилась адми­нистративная высылка лиц, подозревае­мых в антифашистской деятельности, смер­тная казнь за покушение на жизнь Муссолини, короля или королевы и т. д. Принятие чрезвычайных законов со­провождалось массовыми арестами анти­фашистов.

Среди арестованных был А. Грамши и ряд других видных деятелей КПИ. Для обеспечения преемственности руководства партией в начале 1927 г. был создан Загра­ничный центр во главе с П. Тольятти; заменившим Грамши на посту генерально­го секретаря. Но КПИ продолжала в под­полье вести борьбу с фашизмом внутри страны в отличие от других антифашист­ских партий, которые после чрезвычайных законов перенесли всю свою деятельность в эмиграцию.

В 1927 г. были учреждены важнейшие репрессивные органы фашистской диктату­ры Особый трибунал и тайная политиче­ская полиция. Суду Особого трибунала предавались наиболее активные противни­ки фашизма, обвеявшиеся в антигосудар­ственных преступлениях.

Одновременно продолжалась фашиза­ция государственных институтов. Государ­ственный аппарат был подвергнут чистке от «не национально мыслящих элементов». Все больше усиливалась правительственная власть. Премьер-министр (Муссоли­ни) был объявлен ответственным только перед королем, но не перед парламен­том.

За правительством в законодательном порядке было признано право вводить в действие новые юридические нормы, не дожидаясь согласия парламента.

Хотя палата депутатов, избранная в 1923г., имела фашистское большинство в 2/з мест, а после чрезвычайных законов 1926г. в ее составе вообще не осталось депутатов оппозиции (все они были лише­ны своих мандатов и многие арестованы), даже такой парламент стал уже неугоден фашистскому режиму. В мае 1928 г. был принят закон о реформе политического представительства, по которому право выд­вижения депутатских кандидатур призна­валось исключительно за фашистскими организациями, список кандидатов подле­жал обязательному утверждению БФС, а процедура выборов сводилась к выраже­нию (по существу, открытым голосова­нием) согласия или несогласия с этим спис­ком. С конца 1928 г. БФС, фактически уже давно присвоивший себе высшую законо­дательную власть, был официально обле­чен ею.

Идеологи фашизма заявляли, что в Италии создается особое «корпоративное» государство, в котором будет достигнута гармония интересов различных классов «производителей» -^рабочих и капитали­стов.

Весной 1927 г. БФС принял так назы­ваемую Хартию труда, в которой были провозглашены основные принципы фаши­стского корпоративизма. В качестве фун­дамента корпоративного государства пред­полагалось образовать по отраслям про­изводства корпорации, объединяющие предпринимателей и рабочих для сотруд­ничества «во имя общих национальных интересов». Утверждалось, что нация яв­ляет собой «моральное, политическое и экономическое единство» и что она «по­лностью реализует себя в фашистском го­сударстве». Предусматривалось вмеша­тельство государства в сферу производства в случае недостаточности частной инициа­тивы или же «когда в этом замешаны политические интересы государства».

Идеи фашистского корпоративизма тогда же нашли поклонников в реакци­онных кругах за пределами Италии. Но в самой Италии первые попытки присту­пить к практическому созданию корпора­ций остались безуспешными (им сопро­тивлялись как рабочие, так и предпринима­тели), и вплоть до начала кризиса 1929— 1933 гг. корпорации существовали лишь на бумаге.

В 1929 г. фашистское правительство добилось урегулирования давнего кон­фликта между итальянским государством и католической церковью из-за так называ­емого римского вопроса. По соглашениям, подписанным в Латеранском дворце, свя­той престол за компенсацию в размере 1750 млн. лир отказывался от притязаний на Рим, а Италия признавала суверенитет государства Ватикан, территория которого ограничивалась кварталом, прилегающим к собору святого Петра, и загородной рези­денцией папы. Государство пошло на зна­чительные уступки церкви, позволившие ей расширить ^свое воздействие на семью и воспитание подрастающего поколения: нормой семейно-брачных отношений стал церковный брак, а школа, в сущности- утратила светский характер. Ценой этих уступок фашистский режим заручился иде­ологической; поддержкой церкви, чрезвы­чайно важной для него в условиях такой страны, как Италия.

Во второй половине 20-х годов итальян­ский фашизм окончательно обрел черты, характеризовавшие его как принципиально отличную от буржуазной демократии, от­крыто террористическую форму политиче­ской надстройки капиталистического об­щества. Переход к чисто фашистским мето­дам господства завершил на политическом уровне относительную стабилизацию капи­тализма в Италии. Но в сфере экономики стабилизация уже в 1927—1928 гг. уступи­ла место кризисным явлениям. Началось падение промышленного и сельскохозяй­ственного производства, выросло число безработных. Специфически фашистский способ осуществления капиталистичес­кой стабилизации в Италии не сделал ее более прочной, нежели в других стра­нах. Она носила столь же относительный и частичный характер.