№30. Сша после первой мировой войны 1919-1923 гг.

Внешняя политика США. Первая миро­вая война дала сильный толчок экономиче­скому развитию Соединенных Штатов. Они оказались в необычайно благоприятном положении. В отличие от европейских стран США не знали военных разрушений. Их людские потери в ходе военных дей­ствий были невелики: около 50 тыс. человек убитыми и 230 тыс. человек ранеными.

Монополистическая буржуазия извлек­ла громадные прибыли от военных поста­вок. Новые крупные капиталовложения еще более увеличили промышленный по­тенциал США. К 1920 г. они давали около половины мировой добычи каменного угля, ³/б производства чугуна и стали, ²/з добычи нефти, 85 % выпуска автомобилей.

Изменился и международный финан­совый статус США. Из должника евро­пейских стран они превратились в крупней­шего кредитора. Главной формой экспорта капитала стали военные займы. Их общая сумма достигла к началу 20-х годов И млрд. долл. Кроме того, около 7 млрд. долл. составили частные зарубежные инве­стиции американских капиталистов.

Резкое возрастание удельного веса США в международной экономике создало условия для их активного вторжения в сфе­ру мировой политики. Отражая экспансио­нистские устремления монополистической буржуазии, правительство демократиче­ской партии во главе с президентом Вудро Вильсоном взяло курс на завоевание «ми­рового лидерства».

Программа решительной активизации империалистической экспансии США была изложена в «14 пунктах» Вильсона, с кото­рыми он выступил в послании к конгрессу 8 января 1918 г. Выдвигая эту программу послевоенного устройства мира, империа­листы США стремились заключить выгод­ные для них договоры о переделе мира. Они добивались международного признания принципов «открытых дверей» и «равных возможностей» с целью ослабления пози­ций европейских держав и усиления амери­канского влияния в странах Азии, Африки и Латинской Америки.

На Парижской мирной конференции 1919 г. американская делегация пыталась добиться осуществления этих целей. Одна­ко она столкнулась с упорным сопротивле­нием представителей Англии и Франции. Американские предложения были отвер­гнуты. Это объяснялось относительной сла­бостью внешнеполитических позиций аме­риканского империализма. США уступали тогда своим европейским соперникам по размерам армии и флота и по прочности военно-политических связей с другими странами.

Дипломатическое поражение Вильсона на Парижской конференции 1919 г. вызва­ло недовольство влиятельных кругов моно­полистического капитала. Выступая под флагом изоляционизма, сильная оппозици­онная группа во главе с видным деятелем республиканской партии Генри Кэботом Лоджем высказалась против ратификации Версальского договора и вступления в Ли­гу Наций. Она выдвинула лозунг «свободы рук», надеясь постепенно добиться военно­-политического превосходства США над их европейскими империалистическими пар­тнерами.

Однако наряду с империалистическим крылом изоляционистского движения в нем было и демократическое крыло, которое отражало взгляды мелкобуржуазных сло­ев, настроенных резко оппозиционно по отношению к монополиям. Лидеры этого Демократического течения сенаторы Р. Лафоллет, У. Бора, Дж. Норрис выступали против империалистической политики и вы­сказывались за подлинное невмешатель­ство США в европейские дела.

Результатом совместных действий обе­их групп изоляционистов был отказ США от ратификации Версальского договора и от участия в Лиге Наций. После победы республиканцев на выборах 1920 г. изоля­ционистский курс стал официальным кур­сом правительства Гардинга. В противовес вильсоновскому лозунгу «международного сотрудничества» в рамках Лиги Наций рес­публиканцы выставили принцип отказа от военно-политических союзов с европейски­ми странами и программу активной внеш­неэкономической экспансии. В августе 1921 г. был подписан отдельный мирный договор между США и Германией. Амери­канский капитал внедрялся в экономику стран Центральной и Южной Америки, а также стран Дальнего Востока. Все это резко обострило противоречия между Сое­диненными Штатами, с одной стороны, Англией и Японией — с другой.

На Вашингтонской конференции 1921—1922 гг. США добились ряда суще­ственных уступок со стороны своих со­перников. Были приняты доктрина «откры­тых дверей» в отношении Китая, а также договоры об ограничении морских воору­жений и о неприкосновенности островных владений держав-участниц в Тихом океа­не. Это свидетельствовало о повышении политического веса США в системе между­народных отношений.

В вопросе об отношении к Советской России правящие круги США действовали вместе с другими империалистическими державами. Сразу же после победы Ок­тябрьской революции США вступили на путь борьбы против Республики Советов и в 1918 г. начали против нее интервенцию. Красная Армия дала сокрушительный от­пор войскам интервентов. Но и после их разгрома правящие круги США всеми си­лами поддерживали внутреннюю контрре­волюцию в России. Они неизменно прово­дили курс на установление экономической блокады и дипломатической изоляции Со­ветской Республики.

Эволюция внутриполитического курса. Экономический подъем в США ускорил процесс концентрации производства и ка­питала. Могущество монополистических объединений неизмеримо возросло: к нача­лу 20-х годов более половины индустриаль­ных рабочих и около двух третей про­мышленного производства страны прихо­дилось на долю крупнейших монополий.

Господство кучки гигантских трестов подкреплялось всей мощью буржуазного государства. С целью мобилизации эконо­мических ресурсов страны на нужды войны в 1917—1918 гг. были созданы управление военной промышленности и несколько от­раслевых управлений, в функции которых входило распределение военных заказов, обеспечение промышленных предприятий сырьем, топливом, транспортными сред­ствами и рабочей силой. Усилилось и вме­шательство государства в трудовые отно­шения. В 1918 г. было создано военное управление труда из представителей пред­принимателей и профсоюзов с целью уста­новления «сотрудничества» между трудом и капиталом и достижения «классового мира» в стране.

Развитие государственно-монополисти­ческого капитализма сопровождалось ста­новлением соответствующих форм буржу­азной идеологии. Правительство Вильсона руководствовалось в своей политике посту­латами идеологии неолиберализма, кото­рая возникла в начале XX в. и предусмат­ривала активное вмешательство государ­ства в экономику и осуществление частич­ных либеральных реформ.

В условиях обострения классовой борь­бы, вызванного наступлением общего кри­зиса капитализма и идейным влиянием Октябрьской революции, политика буржу­азного реформизма стала еще более не­обходимой для укрепления господства крупного капитала. Президент Вильсон не раз предлагал конгрессу закрепить за ра­бочими право на организацию, на проведе­ние стачек, на заключение коллективного договора и тем самым создать условия для установления классового сотрудничества между трудом и капиталом.

Вместе с тем в выступлениях Вильсона четко сказалась классовая сущность идео­логии неолиберализма. Глава Белого дома заявил, что любые преобразования в усло­виях «демократического общества» до­лжны осуществляться в рамках существу­ющего строя и все попытки выйти за эти рамки и применить революционные методы борьбы надо беспощадно подавлять.

Руководствуясь подобной философией, правительство Вильсона вступило на путь репрессий. Истерия по поводу пресловутой «красной угрозы» достигла апогея в начале 1920 г., когда по распоряжению министра юстиций М. Пальмера по всей стране были проведены облавы против «радикалов». Тысячи рабочих и представителей прогрес­сивной интеллигенции были брошены в тюрьмы или подверглись высылке за преде­лы страны.

Усиление реакционных тенденций во внутриполитической обстановке крайне не­благоприятно отразилось на перспективах социального законодательства. Монополи­стическая буржуазия США, окрепшая и усилившаяся за годы войны, готовилась' к решительному наступлению на рабочий класс; чтобы отнять у него все его завоева­ния. Либеральные декларации Вильсона о признании элементарных прав рабочих были встречены монополиями с нескрывае­мым раздражением. Отражая эту точку зрения, конгресс США, где после выборов 1918 г. прочное большинство завоевали республиканцы, потребовал скорейшей ликвидации государственного регулирова­ния экономики и отказа от политики либе­ральных реформ.

В этой ситуации президент Вильсон занял крайне непоследовательную пози­цию, ограничившись лишь рядом либе­ральных жестов и не противопоставив ре­акционному курсу республиканцев какой- либо программы реформ. Чуть ли не единственной мерой послевоенного либе­рального законодательства администра­ции Вильсона было проведение через кон­гресс 19-й поправки к конституции США о предоставлении избирательных прав женщинам, вступившей в силу в августе

1919. г. В целом же в 1919—1920 гг. в соци­ально-экономической политике демократов произошел сдвиг вправо.

Поворот монополистической буржуа­зии к реакционному политическому курсу, отказ республиканского большинства кон­гресса от проведения либеральных реформ, постепенное отступление администрации демократов от политики буржуазного ре­формизма — все это внесло существенные изменения в обстановку в стране.

К этому времени изменилась и экономи­ческая конъюнктура. Летом 1920 г. разра­зился глубокий экономический кризис. На­чалось падение промышленного производства. Положение рабочих резко ухудши­лось. В 1921 г. в США было уже 5 млн. безработных. Кризис перепроизводства в промышленности переплелся с аграрным кризисом. Цены сельскохозяйственных то­варов снизились в 2—3 раза. Сотни тысяч фермерских хозяйств стали убыточными и разорились.

Возмущением широких слоев населения против партии, находившейся у власти, умело воспользовались республиканцы. На выборах 1920 г. они одержали победу: кандидат республиканской партии на пост президента США Уоррен Гардинг собрал более 16 млн. голосов и обеспечил себе 404 выборщика, тогда как кандидат де­мократов Джеймс Кокс получил только 9 млн. голосов и 127 выборщиков.

В правительство Гардинга вошли пред­ставители консервативного крыла респуб­ликанской партии. Наибольшим влиянием пользовались министр финансов Эндрю Меллон, глава одной из самых могуще­ственных монополистических групп США, и министр торговли Герберт Гувер, тесно связанный с кругами финансовой олигар­хии. Новая администрация не оказала ра­бочим и фермерам никакой помощи. Зато были созданы все условия для увеличения прибылей монополистов. Налоговый закон

1919. г. отменил введенный в период войны налог на сверхприбыли корпораций и резко снизил налоговое обложение лиц с высоки­ми доходами. Новый тарифный закон

1920. г. повысил пошлины на ввоз в страну промышленных товаров. Это повлекло за собой сильный рост цен на внутреннем рынке. Прибыли монополий сразу же под­скочили вверх.

Правительство Гардинга под лозунгом «твердого индивидуализма» выступило против политики государственного регули­рования. Федеральные агентства, которые в годы войны осуществляли контроль над экономикой, были упразднены. * Хотя это и не означало полного демонтажа государ­ственно-монополистического капитализма, ибо были ликвидированы лишь органы чрезвычайного военного регулирования, все же в начале 20-х годов произошло существенное ослабление государственно- монополистических тенденций.

Однако несмотря на ослабление эконо­мических функций буржуазного государ­ства, представители крупного капитала сохранили немало возможностей для полу­чения правительственных субсидий. Ради увеличения прибылей они не останавлива­лись перед нарушением закона. В 1921 г. нефтепромышленники Догени и Синклер, подкупив министра внутренних дел Фолла, получили в аренду государ­ственные нефтеносные районы в Калифор­нии и Вайоминге. На путь мошеннических сделок с монополиями вступили и другие высокопоставленные деятели республикан­ской администрации. Махинации некото­рых членов правительства, близких к Гар­дингу, приобрели настолько скандальный характер, что это стало компрометировать самого президента. И только неожиданная смерть Гардинга в августе 1923 г. изба­вила его от позора дальнейших разоб­лачений.

Президентский пост занял вице-прези­дент Кальвин Кулидж. Новый хозяин Бело­го дома столь же категорически отверг политику государственного регулирования социально-экономических отношений. Проведение этого курса сочеталось с безу­держной апологией монополий. «Дело Аме­рики^ бизнес» — так выразил новый пре­зидент основной руководящий принцип своей политики.

Массы простых американцев с возму­щением встретили реакционный курс рес­публиканского правительства. Летом 1921 г. один из жителей Чикаго писал президенту Гардингу: «Пусть Меллон и Гу­вер клянутся перед Библией в том, что они служат благу народа. Я не верю этому. Знайте, что Ваш кабинет теряет доверие избирателей. Не считайте это пустой угро­зой. Если крупный бизнес не перестанет вершить делами правительства, Вам при­дется испытать большие неприятности от народа Америки».

Рабочее и демократическое движение. После первой мировой войны обозначился подъем рабочего и демократического дви­жения в США. Объективной основой этого было обострение классовых противоречий в условиях быстрого роста государственно- монополистических тенденций, наступле­ния общего кризиса капитализма и усиле­ния реакции в политической жизни страны. К действию этих внутренних факторов до­бавилось глубокое идейное влияние Вели­кой Октябрьской революции.

Ведущую роль в массовом народном движении играл рабочий класс, который уже в тот период занимал важное место в социальной структуре американского об­щества. К началу 20-х годов рабочие со­ставляли около 60 % самодеятельного на­селения страны.

Главной формой послевоенного рабоче­го движения была забастовочная борьба. В 1919 г. число стачечников достигло 4160 тыс. человек. За всю предшествую­щую историю США масштабы стачечной борьбы никогда не были столь ве­лики.

Серьезные изменения произошли и в ха­рактере движения. Рабочие выдвигали не только традиционные требования (введе­ние 8-часового рабочего дня, повышение заработной платы, признание за рабочими права на организацию и на заключение коллективного договора), но и лозунги на­ционализации железных дорог, угольных шахт, предприятий гидроэнергетики и ряда других отраслей промышленности и тран­спорта. Таким образом, ставился вопрос о необходимости радикальных преобразо­ваний в социально-экономическом строе общества.

Кульминационный пункт стачечного движения был достигнут осенью 1919 г., когда начались общенациональные за­бастовки сталелитейщиков и шахтеров, в которых приняли участие сотни тысяч рабочих. Несмотря на сопротивление пред­принимателей, поддерживаемых властями, значительная часть выступлений тех лет окончилась победой рабочих, что помогло им несколько улучшить условия жизни и труда. Значительно окрепло и профсоюз­ное движение. За 1918—1920 гг. число членов Американской федерации труда увеличилось с 2726 тыс. до 4079 тыс., всего же в профсоюзах страны насчитывалось тогда более 5 млн. членов.

В гораздо более трудных условиях про­ходила борьба рабочих в начале 20-х го­дов. С наступлением кризиса 1920-?г

1921. гг. монополистическая буржуазия пе­решла в наступление на рабочий класс, а органы федерального правительства по­сле прихода к власти республиканцев заня­ли открыто враждебную позицию по отно­шению к рабочему движению.

Американский пролетариат продолжал борьбу и в этой неблагоприятной обста­новке. Число участников стачек по-прежне­му было весьма велико: в 1920—

1921. гг. оно составляло от 1,1 до 1,6 млн. человек. Однако по сравнению с первыми послевоенными годами забастовочное дви­жение начала 20-х годов было гораздо менее успешным. Условия жизни и труда рабочих стали значительно хуже. Серьез­ный урон понесло и профсоюзное движе­ние: к 1923 г. численность организованных рабочих США уменьшилась до 3,6 млн. человек.

В условиях решительного контрнаступ­ления буржуазии с особой силой сказалась идейная и организационная слабость про­летариата. Руководящую роль в рабочем движении продолжали играть лидеры Аме­риканской федерации труда во главе с С. Гомперсом. Выражая интересы рабочей аристократии, лидеры АФТ были реши­тельными защитниками капитализма и противниками социализма. Они проповедо­вали необходимость классового сотрудни­чества между пролетариатом и буржуа­зией. Защищаемая ими идеология «делово­го юнионизма» сводила действия профсою­зов к борьбе за улучшение условий найма рабочей силы и осуждала участие рабочих в политической борьбе. Неблагоприятное влияние оказывало и то, что большинство профсоюзов было построено не по произ­водственному, а по цеховому принципу. Цеховая структура профсоюзного движе­ния мешала солидарным действиям орга­низованного пролетариата, оставляла вне профсоюзов миллионы неквалифицирован­ных рабочих.

Другим важным направлением борьбы трудящихся явилось движение солидарно­сти с Советской Россией. Рабочие требова­ли вывода из России иностранных войск, признания Советского правительства и установления дружественных отношений между США и Страной Советов. Они отка­зывались грузить военные материалы, предназначенные для белогвардейских ар­мий и интервенционистских войск Антанты. Большую роль в развитии движения соли­дарности сыграла Лига друзей Советской России, созданная в 1919 г.

Глубокие сдвиги произошли и в разви­тии социалистического движения. В февра­ле 1919 г. нью-йоркская организация лево­го крыла Социалистической партии Амери­ки (СПА) опубликовала манифест, в кото­ром была выдвинута программа борьбы за диктатуру пролетариата и социалистиче­ское переустройство общества. Представи­тели левого крыла считали необходимым созыв чрезвычайного съезда партии для принятия решения о выходе СПА из II Интернационала и о присоединении ее к Коминтерну. Весной 1919 г. на выборах руководящих органов партии за кандида­тов левого крыла было подано около 80 % общего числа голосов.

Чтобы помешать левым социалистам возглавить партию, старое руководство по­шло на грубейшее нарушение внутрипар­тийной демократии. Оно аннулировало ре­зультаты выборов и исключило из партии около 55 тыс. активных членов СПА, т. е. более половины ее состава.

В июне 1919 г. была проведена конфе­ренция левых организаций Социалистиче­ской партии. Однако на конференции воз­никли серьезные разногласия. Часть деле­гатов предлагала немедленно порвать с СПА и созвать съезд левого крыла для образования Коммунистической партии. Но большинство делегатов высказалось за то, что надо взять курс на завоевание большинства рядовых членов СПА и на превращение ее в боевую партию пролета­риата. Достичь единого мнения не удалось. Это привело к расколу левого крыла на две группы.

После безуспешных усилий добиться перехода Социалистической партии на по­зиции революционного марксизма были сделаны попытки объединения обеих групп левого крыла в рядах единой партии. Одна­ко они оказались неудачными. Поэтому в сентябре 1919 г. в США возникли две самостоятельные организации —Комму­нистическая партия Америки (КПА) во главе с Ч. Рутенбергом и Коммунистиче­ская рабочая партия Америки (КРПА) во главе с Дж. Ридом и А. Вагенкнехтом. В каждой из них было примерно по 30 тыс. членов. Программных расхождений между ними не было. Они отличались друг от друга по национальному составу и органи­зационной структуре. В рядах КПА объ­единились преимущественно социалисты- иммигранты. Они входили в национальные федерации, которые сохраняли известную степень автономии. Напротив, КРПА со­стояла главным образом из коренных аме­риканцев и основывалась на принципах строгого централизма. Члены КПА были более подготовленными в теоретическом отношении, в то время как в составе КРПА было больше практических работников, тесно связанных с профсоюзами. Следова­тельно, две партии, возникшие в 1919 г., представляли как бы две разные стороны коммунистического движения Америки, ко­торые для успеха дела необходимо было соединить.

Однако острые споры между руковод­ством двух партий долгое время мешали их объединению. Только в 1921 г. при по­средничестве Коминтерна удалось прийти к соглашению о создании единой Коммуни­стической партии Америки во главе с Ч. Ру­тенбергом. Это было большим шагом впе­ред в развитии рабочего движения США. Теперь на очередь дня стала другая важ­ная задача — связать этот революцион­ный авангард с массами рабочих и фер­меров-.

Обстановка в стране в начале 20-х го­дов была крайне неблагоприятной для дея­тельности коммунистов. В 1919-—

1920. гг. обе компартии подверглись репрессиям и перешли на нелегальное положение. Их численность резко сократилась: в 1921 г. в рядах КПА осталось лишь 12 тыс. человек. К объективным трудностям доба­вились неблагоприятные последствия сек­тантства, что еще более ослабляло связи компартии с массами.

В этих трудных условиях американские коммунисты вступили на путь постепенного преодоления догматизма и сектантства. В программе КПА, принятой в 1921 г., говорилось, что компартия не ограничится лишь пропагандой конечных целей рабоче­го движения, а примет активное участие в борьбе рабочего класса за удовлетворе­ние его неотложных нужд. С помощью легальной коммунистической организа­ции — Рабочей партии Америки, создан­ной в декабре 1921 г. - коммунисты всту­пили в тесный контакт с Лигой профсо­юзной пропаганды (ЛПП), объединением прогрессивных элементов тред-юнионов, основанным в 1920 г. передовыми профсо­юзными деятелями во главе с У. Фостером. Вместе с ЛПП Рабочая партия начала кампанию за превращение цеховых тред-юнионов АФТ в производственные союзы и за вовлечение в них неорганизованных рабочих.

Первые шаги к установлению связей с массовыми рабочими организациями ук­репили позиции коммунистов. В 1923 г. им удалось перейти на легальное положение. Все силы коммунистического движения бы­ли консолидированы в рядах единой Рабо­чей партии Америки. К концу 1923 г. она насчитывала около 25 тыс. членов.

Идейный рост и организационное ук­репление коммунистического движения со­здали условия для изменения его отноше­ния к массовым демократическим движе­ниям.

После первой мировой войны открылся новый этап в развитии антимонополистиче­ской борьбы американского народа. Одним из основных ее направлений стало негри­тянское движение. Тяжелое экономическое положение черного населения и жестокая расовая дискриминация вызвали упорное сопротивление негров. Укрепились их орга­низации, особенно Национальная ассоциа­ция содействия прогрессу цветного населе­ния во главе с выдающимся ученым, писа­телем и общественным деятелем Уильямом Дюбуа.

Важным направлением борьбы негров стало также буржуазно-националистиче­ское движение во главе с Маркусом Гарви. К началу 20-х годов движение Гарви во­влекло в орбиту своего влияния миллионы негров. Однако на первый план в деятель­ности гарвеизма выступил лозунг переселе­ния негров в Африку. Это постепенно при­вело к отходу от него масс черного населе­ния, которые начинали понимать, что путь к решению негритянского вопроса не в по­пытках осуществления реакционно-утопи­ческого лозунга «Назад в Африку!», а в борьбе против монополистического гнета, за улучшение положения негров в самих Соединенных Штатах.

После первой мировой войны вступила в период подъема и борьба за независимые политические действия трудящихся, что было результатом возмущения народных масс засильем монополий, разочарования в политике буржуазных партий. Первосте­пенную роль в развитии этой борьбы сыг­рали левые круги профсоюзов. В ноябре 1918 г. руководство Чикагской федерации труда разработало программу социально- экономических преобразований, важней­шими пунктами которой были: национали­зация железных дорог, предприятий гидро­энергетики и ряда других отраслей эконо­мики, усиление налогового обложения крупного капитала, установление 8-часового рабочего дня и минимальной заработной платы, признание за рабочими права на объединение в профсоюзы и заключение коллективного договора, введение системы социального страхования, демократизация политического строя страны, прекращение интервенции против Советской России.

На основе этой демократической плат­формы развернулось движение за органи­зацию самостоятельной партии трудящих­ся. В ноябре 1919 г. на съезде в Чикаго была создана Национальная рабочая пар­тия. В июле 1920 г., после присоединения к ней нескольких радикальных групп фер­меров и прогрессивной интеллигенции, она была преобразована в Фермерско-рабочую партию США.

Наряду с левым крылом демократиче­ского движения существовало и более уме­ренное течение. Его идеологи тоже высту­пали против засилья монополий, выдвига­ли программу прогрессивных реформ, стре­мились к независимым политическим дей­ствиям. Но, оставаясь в плену двухпартий­ной системы, они предпочитали осуще­ствлять их в рамках буржуазных пар­тий.

Ведущее место в умеренном крыле де­мократического движения занимали проф­союзы железнодорожников. За ними шла влиятельная фермерская организация —¹ Беспартийная лига. На выборах 1918 г. она взяла под свой контроль органы власти в штате Северная Дакота и осуществила там ряд важных демократических реформ. К умеренному крылу примыкали также мелкобуржуазные группировки прогресси­стов. Наиболее активную роль среди них играла группа левых республиканцев во главе с сенатором Р. Лафоллетом.

Фермерские и другие мелкобуржуазные течения выражали интересы средних слоев, удельный вес которых в структуре амери­канского общества был тогда довольно велик: около ¹/з самодеятельного населе­ния. Они вносили в демократическое дви­жение немало иллюзий и предрассудков, но были солидарны с передовыми рабочими в стремлении ограничить господство моно­полий.

В начале 20-х годов была предпринята попытка создания общеамериканского объединения антимонополистических сил. В феврале 1922 г. была основана федера­ция важнейших течений демократического движения, получившая название Конфе­ренции прогрессивного политического дей­ствия (КППД). Во главе ее стали лидеры железнодорожных братств. Но в ее состав вошли и группы, связанные с левыми кру­гами рабочего движения.

Программа КППД предусматривала национализацию железных дорог, повыше­ние налогов на крупные доходы, освобож­дение политических заключенных и т. д. Эта умеренная антимонополистиче­ская программа могла стать первоначаль­ной основой для сплочения демократиче­ских сил. Из этого и исходило руководство Рабочей партии Америки, принимая реше­ние установить контакт с Фермерско-рабо­чей партией, чтобы вместе с ней вести внутри КППД агитацию за создание само­стоятельной партии грудящихся.

-Однако лидеры КППД отвергли эту линию. Они стремились направить тягу масс к независимым политическим дей­ствиям в русло поддержки прогрессивных кандидатов по спискам двух буржуазных партий. Им удалось увлечь за собой основ­ную массу участников демократического движения.

На выборах 1924 г. развернулась острая политическая борьба. Избиратель­ные платформы обеих буржуазных партий и их кандидаты — К. Кулидж и Дж. Дэ­вис — были крайне реакционными. Поэто­му предвыборный съезд КППД принял решение о выдвижении кандидатом в пре­зиденты сенатора Р. Лафоллета. Но было заявлено, что он будет вести свою кампа­нию не как представитель третьей партии, а как независимый кандидат. Программа Лафоллета предусматривала национали­зацию железных дорог и предприятий гид­роэнергетики, повышение налогового обло­жения монополий, признание права рабо­чих на организацию и на заключение коллективного договора, запрещение вме­шательства судов в трудовые конфликты, широкую демократизацию политического строя США.

Избирательная кампания сенатора Ла­фоллета была поддержана рядом рабочих и фермерских организаций. Впервые за время своего существования АФТ офици­ально одобрила независимого кандидата на пост президента США. Таким образом,' в стране возникла широкая коалиция де­мократических сил, которая вошла в исто­рию под названием «движения Лафолле­та».

На выборах 1924 г. американские ком­мунисты допустили серьезные ошибки. От­казав в поддержке Лафоллету, они выдви­нули своего собственного кандидата на пост президента. В своей платформе они выставили лозунги уничтожения капита­лизма и установления диктатуры пролета­риата, к восприятию которых народные массы не были готовы.

Расценив вызов Лафоллета как тре­вожный симптом расшатывания двухпар­тийной системы, республиканцы и демокра­ты совместно обрушились на своего политического противника. Даже в этой обста­новке Лафоллет получил на выборах 4,8 млн. голосов (16,5 % принявших участие в голосовании). Однако большин­ство голосов ему удалось набрать только в одном штатеУ|1В-исконсва&‘Что дало ему 13 выборщиков.

Победу на выборах 1924 г. одержали республиканцы. Президентом США был избран Кулидж, получивший 15,7 млн. го­лосов и 382 выборщика. Кандидат демок­ратов Дэвис набрал 8,4 млн. голосов и обеспечил; 136 выборщиков. Поражение де­мократических сил и начавшийся эконо­мический подъем символизировали вступ­ление Соединенных Штатов в новый этап своего развития.

№31. США В 1924-1929 ГГ.

Особенности экономического развития США. В Соединенных Штатах Америки раньше, чем в других странах капиталисти­ческого мира, начался период стабилиза­ции капитализма. Она отличалась там наи­большей относительной прочностью. Уже с конца 1922 г. в США начался промыш­ленный подъем, который продолжался по­чти семь лет. Он был весьма значительным: в 1929 г. объем продукции промышленно­сти превысил уровень кризисного 1921 г. Необычайно быстрые темпы экономиче­ского развития Соединенных Штатов объ­яснялись громадным усилением американ­ского империализма в годы первой миро­вой войны, превращением США в один из центров финансовой эксплуатации мира. Располагая огромными средствами, амери­канские монополии оснащали предприятия новейшей техникой, строили новые заводы и фабрики. Техническое переоборудование промышленности и применение новейших методов поточно-конвейерного производ­ства способствовали быстрому росту про­изводительности и интенсивности труда рабочих, что создало материальную базу для стремительного увеличения выпуска продукции, особенно в новых отраслях про­мышленности (автомобильная, электротех­ническая, химическая, производство синте­тических материалов).

Интенсивный промышленный подъем периода стабилизации стал основой для дальнейшего увеличения удельного веса Соединенных Штатов в мировой экономи­ке. В конце 20-х годов на американских заводах и фабриках производилось 48 % промышленной продукции капиталистиче­ского мира, т. е. почти столько же, сколько во всех остальных капиталистических стра­нах, вместе взятых.

На взгляд поверхностного наблюдателя экономическое положение США во второй половине 20-х годов казалось очень про­чным. Длительный промышленный подъем сопровождался колоссальным ростом стои­мости акций. За 1924—1929 гг. акции, котирующиеся на нью-йоркской бирже, увеличились в цене с 27 млрд. до 90 млрд. долл., т. е. более чем втрое. К концу 20-х го­дов в стране началась настоящая бирже­вая вакханалия. В нее были втянуты мил­лионы американцев, которые в надежде разбогатеть обращали свои сбережения в ценные бумаги.

Однако на самом деле стабилизация капитализма в США, так же как и в других капиталистических странах, была непроч­ной. Ощущалась недогрузка производст­венного аппарата, массовая безработица (1,5—2 млн. человек). Сельское хозяйство так и не вышло из кризисного состояния. Даже для этой наиболее богатой капита­листической страны было характерно противоречие между возросшими произ­водственными возможностями экономики и относительно низкой покупательной способностью широких масс населения. В 1929 г., в самый разгар американского «процветания», доходы 60 % американ­ских семей были ниже прожиточного ми­нимума. Во многих отраслях экономики США все явственнее сказывались призна­ки перепроизводства. Все это постепенно расшатывало устои «просперити» и в ко­нечном счете привело его к краху.

Внутриполитическая обстановка в стране. В период стабилизации в Соеди­ненных Штатах значительно укрепилось положение крупного капитала. Полная уверенности в свои силах монополистиче­ская буржуазия США особенно энергично отстаивала традиционную идеологию «твердого индивидуализма», решительно выступая против вмешательства государ­ства в дела бизнеса.

Индивидуалистическая идеология была положена и в основу внутренней политики республиканского правительства. Продол­жая курс, взятый в 1921 г. администрацией Гардинга, правительство Кулиджа стреми­лось свести к минимуму все экономические и социальные функции буржуазного госу­дарства. Свою главную задачу оно видело в создании максимально благоприятных условий для бесконтрольного хозяйни­чанья крупного капитала.

Тем не менее даже в период капитали­стической стабилизации развитие государ­ственно-монополистического капитализма в США не прекратилось. Напротив, в дея­тельности монополистической буржуазии усилились коллективистские тенденции, что нашло выражение в создании отрасле­вых ассоциаций предпринимателей, в вы­работке «кодексов этики и практики бизне­са», в проведении рядом крупных компаний политики социального патернализма. Все это создавало более прочную базу для дальнейшего развития в стране государ­ственно-монополистических тенденций.

О назревшей объективной потребности перехода к более высокой ступени буржу­азного коллективизма -государственно- монополистическим методам решения со­циально-экономических проблем — свиде­тельствовала развернувшаяся в 20-х годах полемика под вопросу о государственной поддержке хронически депрессивных от­раслей американской экономики — желез­нодорожного транспорта, угольной про­мышленности и особенно сельского хозяй­ства.

Наибольшей остротой отличалась борь­ба вокруг методов решения фермерской проблемы. Затяжной аграрный кризис по­родил массовое недовольство фермерского населения и вызвал сильное движение за правительственную помощь сельскому хо­зяйству. Во главе движения выступили представители фермерской буржуазии. Они потребовали, чтобы правительство приняло меры к повышению сельскохозяйственных цен. С этой целью в 1924 г. был внесен в конгресс билль Хоугена, предусматривавший создание прави­тельственной организации, которая бы ску­пала по повышенным ценам «излишки» сельскохозяйственной продукции, удержи­вала их от поступления на рынок, а затем возможно выгоднее сбывала внутри стра­ны или за рубежом. Предполагалось, что в результате подобных операций произой­дет повышение уровня сельскохозяйствен­ных цен в стране. В 1927-—1928 гг. билль Макнори- Хоугена был дважды одобрен обеими палатами конгресса. Однако пра­вительство Кулиджа категорически отвер­гло принцип государственного регулирова­ния сельского хозяйства, и президент оба раза наложил вето на законопроект, при­нятый конгрессом. Добиться поставленных целей фермерам так и не удалось.

Гораздо дальше по пути внедрения принципов буржуазного коллективизма правительству республиканцев пришлось пойти в сфере железнодорожного тран­спорта. От эффективной работы железных дорог во многом зависело нормальное фун­кционирование капиталистической эконо­мики, а крупные забастовки рабочих-железнодорожников продемонстрировали недостаточность частномонополистических методов управления, к которым после лик­видации в 1920 г. государственного контро­ля вновь вернулся железнодорожный тран­спорт. Поэтому в 1926 г. был принят новый закон, который признал за рабочими-железнодорожниками право на организацию и на коллективный договор и ввел в этой отрасли экономики систему государствен­ного арбитража трудовых конфликтов.

Таким образом, объективные потребно­сти капиталистического производства за­ставляли даже администрацию Кулиджа вопреки пропагандируемым) индивиду­алистическим принципам идти на некото­рое расширение государственного вмеша­тельства в отдельные отрасли экономики. Тем не менее в целом капиталистическая стабилизация 20-х годов характеризова­лась преобладанием частномонополистиче­ских методов решения социально-экономи­ческих проблем над государственно-моно­полистическими. Идеология неолиберализ­ма как «форма - государственно-монополи­стической идеологии, возникшая в «про­грессивную эру», в 20-х годах отошла на второй план под натиском традиционных консервативно-индивидуалистических взгля­дов.

Реакционный курс социально-экономи­ческой политики республиканской админи­страции сопровождался крайне неблагоп­риятными изменениями в идейно-политиче­ской обстановке в стране. Монополистиче­ская буржуазия возобновила преследова­ние профсоюзов, широко применялись судебные предписания против стачек, а то и прямые расправы с левыми деятелями рабочего движения. Наиболее вопиющим примером такой расправы стало дело Сак­ко и Ванцетти, двух итальянских рабочих- иммигрантов, активных участников рабо­чего движения, казненных в 1927»ЭДМпо ложному обвинению в уголовном преступ­лении.

Важным орудием монополистической реакции в борьбе против сил прогресса были различные шовинистические и раси­стские группы. Наиболее активную роль среди них продолжали играть куклукс клан, в рядах которого в середине 20-х го­дов насчитывалось несколько миллионов членов, а также консервативные круги про­тестантской церкви. По требованию куклукс-клана и других ревностных пропо­ведников «стопроцентного американизма» в 20-х годах были приняты новые иммигра­ционные законы, вводившие жесткие квоты на допуск в США европейских иммигран­тов, в особенности «нежелательных иностранцев» из стран Центральной и Юго-Восточной Европы, могущих принести с собой опасные для капитализма идеи революционного переустройства общества.

Широкое распространение получила в США реакционная идеология фундамента­лизма. Последователи этого религиозного учения были сторонниками ортодоксально­го толкования Библии. Они боролись за возрождение духа воинствующего про­тестантизма и выступали против любых изменений в существующем строе, В 20-х годах основные усилия фундаменталистов были направлены на борьбу против эволю­ционной теории Дарвина. В ряде южных штатов были приняты законы об уголовном преследовании за проповедь взглядов, от­рицающих «божественное происхождение человека». Летом 1925 г. в теннессийском городке Дейтоне был организован нашу­мевший на весь мир позорный «обезьяний процесс» против молодого школьного учи­теля Джона Скопса, осмелившегося выра­зить сомнение в конституционности анти- эволюционных законов.

Агитация ретивых защитников всех этих проявлений «истинного американиз­ма» находила живейший отклик у жителей маленьких провинциальных городков и сельских районов Юга и Запада, сохра­нявших традиционные моральные ценности старой, аграрной, богобоязненной Амери­ки. Индустриализация и урбанизация с не­избежностью влекли за собой усиление гнета крупного капитала, обнищание и ра­зорение миллионов мелких собственников. Однако в массовой психологии мелкобур­жуазных слоев этот социальный конфликт приобретал своеобразную морально-этиче­скую окраску. Он воспринимался как стол­кновение двух противостоящих друг другу систем ценностей, олицетворением которых были патриархальная сельская Америка, с одной стороны, и капиталистический город - с другой. Предрассудками жителей американской провинций умело пользова­лись реакционные политики, которые на­правляли протест мелкобуржуазных масс не против их настоящего врага — монопо­листического капитала, а против крупного города с его кричащими контрастами бо­гатства и нищеты, с населяющими его «чужаками» — иммигрантами, с корруп­цией и гангстерами, с нарушающими пури­танскую благопристойность новыми мода­ми женского платья и нормами морали. Это вело к отчуждению друг от друга различ­ных слоев трудящегося населения страны и к ослаблению их антимонополистической борьбы.

И обстановка «просперити» наложила отпечаток и на характер партийно-политической борьбы второй половины 20-х годов. Обе основные буржуазные партии США прочно стояли тогда на позициях защиты статус-кво* соревнуясь между собой глав­ным образом в восхвалении благ «процве­тания». Особенно уверенно чувствовала себя правящая республиканская партия, находившаяся в тот период под безраз­дельным контролем реакционной «старой гвардии» республиканцев. Не выдвигала реальной альтернативы курсу республи­канской администрации и демократическая партия. Платформа, принятая на выборах 1928 г. демократами, мало чем отличалась от предвыборной платформы республикан­цев. Как метко заметила одна из газет, выбор, который предлагали тогда народу две главные партии и их кандидаты — республиканец Г. Гувер и демократ А. Смит, был «выбором между консерва­тизмом, провозглашающим, что абсолютно все в порядке, и консерватизмом, утвер­ждающим, что все хорошо, но нужны неко­торые небольшие перемены».

В условиях «просперити» шансы рес­публиканцев были, разумеется, гораздо более предпочтительными. На выборах 1928 г. Гувер одержал крупную победу и завоевал президентский пост. Республи­канцы укрепили свои позиции и в обеих палатах конгресса. Лидеры республикан­ской партии были полны оптимизма. В сво­ем последнем послании к конгрессу в де­кабре 1928 г. Кулидж, готовившийся пере­дать бразды правления своему преемнику, торжественно декларировал: «Страна мо­жет смотреть на настоящее с удовлетворе­нием, на будущее с оптимизмом».

Однако не прошло и года, как на Аме­рику со всей силой обрушился экономиче­ский кризис, развеявший все иллюзии по поводу «нескончаемого процветания».