29. Избыточность средств выражения и точность речи

Речевая избыточность, или многословие, проявля­ется в употреблении большего количества слов, чем тре­буется для выражения мысли. Многословие может быть

[ 150 ]

вызвано плеоназмом, тавтологией, употреблением слов, ничего не прибавляющих к сказанному, и т.д.

Плеоназм (от греч. pleonasmos — излишест­во) — "употребление в речи близких по смыслу и пото­му логически излишних слов: лично я, в общем и целом, поступательное движение вперед (поступательное движе­ние и есть движение вперед), свободная вакансия (вакансия означает "свободное место") и т.п."⁸¹. Плеоназмы используются в речи для усиления ее вырази­тельности, но нередко их употребление является резуль­татом небрежного отношения говорящего к языку, не­знания семантики слова, неумения или нежелания вду­маться в смысл сказанного. К речевым ошибкам чаще всего приводит употребление плеонастических сочета­ний, содержащих иноязычные слова, семантика которых недостаточно точно известна говорящему: хронометраж времени (хронометраж — 'измерение затрат времени на что-либо'), прейскурант цен (прейскурант — 'текущие цены'), первый лидер (лидер — 'первый, ведущий'), странный парадокс (парадокс — 'странное мнение, рас­ходящееся с общепринятыми') и др. Немало плеоназмов, в составе которых исконно русские слова: главная суть, рыбная уха, падает книзу, впервые знакомиться, чрезвычайно громадный, очень крохотный, несколько побы­стрее и т.д.

Плеонастической является речь, в которой неод­нократно повторяется одна и та же мысль, выраженная с помощью различных языковых средств. Мысль можно повторять намеренно, чтобы обратить на нее особое внимание читателя или слушателя. От такого повторе­ния мысли следует отличать небрежность в построении речи, навязчивое разъяснение того, что известно адреса­ту (речевое "топтание на месте").

Тавтология (греч. tautologia, от tauto— то же самое и logos — слово) — повторение однокоренных слов или одинаковых морфем. Тавтология может быть и тонким стилистическим приемом, и речевой ошибкой. Примеры речевых ошибок: организовать организацию, изобразить образ, приблизиться ближе, полностью запол-

[ 151 ]

нить. К тавтологии как речевому недостатку часто при­водит неумение пользоваться синонимами. Например: Жители Калинова живут скучной однообразной жизнью. Однако повторение однокоренных слов не всегда явля­ется речевым недостатком. Тавтология в предложении неизбежна, если в языке нет другого равнозначного сло­ва (варить — варенье, закрыть — крышка, цвести — цве­ты, чай — чайник, тренер — тренировать, редактор — редактировать). Например: Агафья Карповна варила ва­ренье из черной смородины (В. Кочетов). Иногда неиз­бежны тавтологические сочетания при употреблении со­ставных терминов: словарь иностранных слов, учащиеся педагогического училища, звеньевая первого звена и др. Тавтология и плеоназмы не являются речевыми ошиб­ками в выражениях фразеологического характера: в кон­це концов, мал мала меньше, вокруг до около, видеть свои­ми собственными глазами и т.п. Смысловая избыточность сочетаний типа один-одинешенек, звезда-зорька, поить-кормить, видимо-невидимо и подобных, нейтрализована их поэтичностью и экспрессивностью.

В результате забвения первоначального смысла слова или изменения его значения этимологически пле­онастические или тавтологические сочетания перестают восприниматься как избыточные. Так, монументальный памятник, реальная действительность, информационное сообщение, букинистическая книга и другие соответству­ют нормам современного литературного словоупотреб­ления, так как определения в них перестали быть про­стым повторением основного признака, заключенного в определяемом слове. Словосочетания черные чернила, бе­лое белье, красная краска, имеющие этимологически об­щий корень, в настоящее время не воспринимаются как избыточные, так же, как и город Волгоград, город Симфе­рополь, поскольку морфемы — град (город) и — ноль (от греч. polis — город) входят в состав географических на­именований и не воспринимаются уже в качестве само­стоятельного слова.

К тавтологии близки лексические повторы одних и тех же слов, стилистически немотивированное употребление которых свидетельствует о неумении ав­тора пользоваться синонимическими богатствами языка,

[ 152 ]

четко и лаконично выражать мысль. Например: Если анализировать с точки зрения стилистического употреб­ления и экспрессивной окраски такие, например, синоними­ческие ряды, как лгать — врать — заливать — сочинять или желать — хотеть — жаждать — алкать, то можно заметить, что слова, составляющие эти синонимические ряды, оказываются разнородными по своему стилистиче­скому употреблению и экспрессивной окрашенности.

Об этом можно сказать короче и яснее, устранив при том лексические повторы: Слова таких, например, синонимических рядов, как лгать — врать — заливать — сочинять или желать — хотеть — жаждать — алкать, различаются стилистическим употреблением и экспрес­сивной окраской.

Речевая избыточность может проявляться в упот­реблении слов, ничего не прибавляющих к содержанию высказывания, даже в узком контексте: незаконное рас-, таскивание государственного имущества, обмен имею­щимся опытом, прожить всю свою жизнь в деревне и т.п.

Речевая избыточность проявляется также в из­лишней, второстепенной информации, затемняющей смысл основного высказывания. Избыточная информа­ция, многословное объяснение свидетельствуют о не­умении говорящего (пишущего) сосредоточиваться на главном, выразить мысль кратко.

Стилистически неоправданная речевая избыточ­ность и неэкономная трата языковых средств — показа­тель недостаточно высокой речевой культуры. Еще А.П. Сумароков писал, что "многоречие свойственно человеческому скудоумию. Все, те речи и письма, в ко­торых больше слов, нежели мыслей, показывают чело­века тупова..."⁸² Неслучайно многие писатели в качестве одного из достоинств речи выделяли краткость: "Краткость — сестра таланта" — эти слова А.П. Чехова стали крылатыми. Добиться краткости в выражении мысли помогает умение найти точное слово для обозна­чения того или иного понятия, выделить и верно сфор­мулировать основную мысль. Именно в связи с этим

[ 153 ]

А..С. Пушкин говорил, что точность и краткость— вот первые достоинства прозы.