Стиль жизни. Роль денег

Кстати, долгое время предпринимателю чуждо направление значительной части своего дохода на самого себя. Стиль его жизни мало чем отличается от жизни окружающих.

Маркс о жизни предпринимателя: ¹⁵⁸

«До появления машинного производства фабриканты, сходясь по вечерам в трактирах, никогда не потребляли больше, чем стакан пунша за 6 пенсов и пачку табаку за 1 пенс. Лишь в 1758 г. увидели в первый раз — и это составило эпоху — «про­мышленника в собственном экипаже!»

Правда, здесь играют роль два фактора:

– необходимость первоначального накопления

– социальные ограничения.

Первый вынуждает предпринимателя экономить на всем, чтобы пускать деньги на расширение производства. Второй фактор связан с его положением в обществе. Как представителю «третьего сословия» ему не разрешается ношение одежды, которая принята в высшем свете, он не может позволить себе строительство дворцов и замков, содержание большого штата прислуги и т.д. И только с революционным подъемом, когда новый класс начинает ощущать себя хозяином жизни, положение меняется.

Строго говоря, гонорары (лучше большие, еще лучше огромные) отнюдь не чужды и мотивации художника или ученого; в этом отношении они ничем не отличаются от предпринимателя. В действительности собственно деньги в сфере экономики, как и в созидании иных культурных ценностей, представляют собой лишь один из критериев успеха, заменить собою все они не в состоянии нигде. Однако мало кому приходит в голову мерить признание человека искусства или науки лишь суммами, которые выплачиваются за полотна, или за тиражи изданий. Думается, что в случае жесткой альтернативы – «деньги или аплодисменты» и художник, и ученый выбрали бы второе, ибо признание – это прежде всего мера профессиональной свободы. Иными словами, весомый дополнительный ресурс, который открывает перед творческой личностью возможность преображения окружающей действительности по ее собственной выстраданной мерке.

Особенность бизнес-сферы состоит в том, что деньги здесь не род приятного «приложения» к общественному признанию лидера, но непосредственное воплощение и мерило сделанного им вклада. Однако видеть в них какую-то исключительную самоцель, значит, не увидеть решительно ничего, ибо измеренный ими успех – это все тот же ресурс дальнейших инноваций и все та же свобода творчества, что позволяет предпринимателю вносить в мир свои представления о гармонии.

Моральный облик

Предпринимательство – это совершенно особый род творческой деятельности, и, как любая ее разновидность, безусловно требует от своего субъекта известных талантов; в том числе нравственных. Поэтому недостаток последних заставляет вскипать возмущенный разум всех, кто служит ему простым средством. Но ведь нравственный потенциал необходим не только собственнику, но и служителю муз, вот только стереотипы общественного мнения таковы, что светлый гений одного a priori наделяется его преизбытком, злой демон другого – абсолютным дефицитом. Меж тем «ничто человеческое» не чуждо и искусству, и науке.

Оставим в стороне очевидное, чтобы сконцентрироваться на сути. Конечно же, лучше, чтобы обостренной совестью обладал каждый, но нет ничего более ошибочного, чем видеть первопричины всех зол в ее отсутствии, ибо многие из них обусловлены самой природой созидания. Любой культурный герой, независимо от сферы, в которой развивается и торжествует его талант, видит свое назначение не просто в порождении новой ценности, но в подчинении всех ее диктату, поэтому нет большего врага для господствующих эталонов и норм, чем он. Никакое творчество вообще невозможно без их отвержения; строго говоря, оно и порождается критическим отношением к абсолютам. В том числе (увы!) и к абсолютам морали. И все же на протяжении столетий общественное сознание легко мирилось с легендой о том, что Микеланджело умертвил натурщика, чтобы естественнее изобразить умирающего Христа, что Сальери отравил Моцарта... Ничто из этих мифологем не мешало относиться с уважением и к оставленному ими наследию, и к ним самим. А ведь, кроме легенд, есть и факты. Достаточно вспомнить о Р.Гуке, сделавшем великое множество открытий, которые составляют основу современной науки, но по разным причинам приписываются другим людям. В частности, именно он породил основную идею закона всемирного тяготения, но при этом даже был не упомянут в рукописи знаменитых «Начал»,¹⁵⁹ однако мы не спешим из-за этого мазать черной краской Ньютона.

Таким образом, в действительности моральный облик предпринимателя не выходит за пределы обычного. Больше того, он сам позиционирует себя как вполне добродетельного человека, который оказывает услуги обществу.

Основания для обвинений, конечно, существуют. Но во многом они существуют только благодаря отсутствию взаимопонимания, более того – простой готовности обеих сторон, общества и предпринимателя, понять друг друга и сделать шаг навстречу.

Но в любом случае решение коллизии между обществом и предпринимателем не в суверенизации собственника и не в экспроприациях собственности, но прежде всего в безусловном подчинении самого общества тем решениям, право принимать которые оно делегирует предпринимательскому цеху, и в столь же неукоснительном соблюдении последним пределов, которые оно устанавливает его свободе.

Справедливость такого положения вещей нередко осознается и самими собственниками — именно так рождаются меценаты и филантропы. В наши дни ярким примером подобного осознания является инициатива Билла Гейтса и Уоррена Баффета, которые принимают решение половину своего состояния направить на благотворительность. То же осознание движет владельцем одного из крупнейших в современной России холдинга.¹⁶⁰

Авторский взгляд

Новое время недаром называется Новым. Это не только другая культура, но и совершенно другой человек. Только с ним героическая личность, культурный герой расстается с идущим от древности самоощущением, согласно которому все то, чего достигает человек, далеко не в полной мере принадлежит ему. Источник его свершений лежит в какой-то иной природе, которая должна слиться с его собственной, чтобы придать ему силы.

Разумеется, это может (и должно) рассматриваться как новая фаза развития, и, подобно всему новому в развитии, как проявление прогресса, как несомненный позитив. Однако действительность чаще всего далека от наивных представлений о движении к добру и свету. Появление нового типа личности, которая воспринимает себя как результат собственных трудов, служения своим же талантом рождаемых ценностей, таит в себе угрозу для социума.

Выше говорилось о том, что культурный герой (независимо от сферы деятельности, в которой развивается и торжествует его талант) в такой же степени творец нового, в какой и ниспровергатель старого. Ему присуща (не всегда сознательная) готовность переступить через существующие нормы (включая и нормы права, и нормы нравственности) ради воплощения своего идеала, и стремящийся к абсолюту ригоризм. Все это делает творческую личность тем, от кого социум вынужден защищаться. Часто нет более страшной диктатуры, чем диктатура ценности, которая рождается ею.

Ведь если источником таланта являются высшие силы (иная ли природа, божественная ли благодать, дары ли залетных инопланетян), рожденная ценность не вполне принадлежат человеку, и культурный герой действует с постоянной оглядкой на что-то сохраняющее власть над ним самим. А значит, и принуждение всех остальных к тому, что кажется главным для него, в конечном счете может исходить только от этих же стихий. Но там, где единственным творцом остается сам человек, положение меняется. «Если Бога нет, значит, все позволено»,— говорят герои Достоевского, и это отпускает все «тормоза». Сама личность становится единственным мерилом своих идеалов, и, разумеется, в ее (единственно же верной!) системе мер они становятся абсолютными ценностями мира. Поэтому герою становится дозволенным вершить суд над своим обществом… и самому же исполнять вынесенный приговор.

К тому же учтем и другое: инструмент художника — это его краски, и нет ничего плохого в том, чтобы соскрести неудачно наложенный слой. Но есть и такие сферы творчества, где красками служат сами люди…

Словом, героическая личность, ради воплощения своих идеалов, не отдавая отчета никому, кроме себя, может стать палачом.