2.5. Религия как форма отчуждения

Может быть, самым наглядным проявлением феномена отчуждения стало развитие представлений о высших надмирных силах, которые управляют и человеком, и всем тем, что окружает его. Такие представления рано ли поздно рождаются у всех народов. Содержание религиозных верований может варьировать, но все они сходятся в одном: вне человека стоит какое-то властное начало, которое на протяжении всей его жизни все двадцать четыре часа в сутки следит за ним, направляет его, диктует ему образ его действий. Бог, судьба, рок — все это разные имена чего-то одного.

Во всех этих представлениях прослеживается все та же закономерная реакция человека на постепенное противопоставление ему самому его же собственного достояния, его собственной сущности; чем слабей и униженней становится человек, тем могущественней и выше оказываются его боги. «Если моя собственная деятельность принадлежит не мне, а есть деятельность чуждая, вынужденная, кому же принадлежит она в таком случае? Некоторому иному, чем я, существу. Что же это за существо? Не боги ли?»³⁸ (Нелишне заметить, что языческие боги — это существа, принадлежащие вещественному же миру; они, конечно, отличаются от людей, но сотканы из тех же, правда, чем дальше — тем более «тонких» материй, но отчуждение развивается также и по этой линии, ибо в конце концов Единая надмирная сущность выносится за пределы всего материального.)

Словом, человеком ощущается какая-то обратно пропорциональная зависимость между его ничтожностью и всемогуществом богов. Поэтому рациональное сознание греков не могло не породить мысль о том, что в своих богах человек воплощает (пусть искривленный мифом, идеализированный) собирательный образ всего того, чего постепенно лишается он сам. Поэтому не случайно, что еще к Ксенофану из Колофона, то есть к VI в. до н.э., восходит мысль о том, что боги — это ничто иное, как измышления человека. Не человек порождается богами, но сами боги — порождение его сознания. При этом каковы сами люди, таковы и их небесные покровители:

Ксенофан о богах

Если бы руки имели быки, или львы, или кони,

Если б писать, точно люди, умели они что угодно, —

Кони коням бы богов уподобили, образ бычачий

Дали б бессмертным быки; их наружностью каждый сравнил бы

С тою породой, к какой он и сам на земле сопричислен.

…

Черными мыслят богов и курносыми все эфиопы,

Голубоокими их же и русыми мыслят фракийцы.³⁹

Тот факт, что именно отчужденное человеческое сознание порождает Бога, а не Бог творит человека и окружающий его мир, мы можем разглядеть в знаменитом четвертом доказательстве Фомы Аквинского (1226—1274).

Фома Аквинский. IV доказательство бытия Бога

Все предметы различаются качественно и по форме проявления различных свойств могут быть выстроены в некий ранжированный ряд, пределами которого являются полное отсутствие свойства на одном и максимально возможная степень – на другом. Следовательно, должно существовать нечто, представляющее высшую ступень реальности и совершенства: «Четвертый путь исходит из различных степеней, которые обнаруживаются в вещах. Мы находим среди вещей более или менее совершенные, или истинные, или благородные; и так обстоит дело и с прочими отношениями такого же рода. Но о большей или меньшей степени говорят в том случае, когда имеется различная приближенность к некоторому пределу: так, более теплым является то, что более приближается к пределу теплоты. Итак, есть нечто в предельной степени обладающее истиной, и совершенством, и благородством, <…> Отсюда следует, что есть некоторая сущность, являющаяся для всех сущностей причиной блага и всякого совершенства; и ее мы именуем Богом».⁴⁰

Ссылаясь на Аристотеля, Аквинат говорит, что высшая степень всякого блага и совершенства является генетической причиной, порождающей все промежуточные формы их проявления. Но стоит перевернуть построение — и перед нами откроется прямо противоположное. А именно то, что не человек является порождением Бога, но Бог — это мысленный синтез (лучших) качеств, присущих самому человеку. Просто каждое из них доводится здесь до своего абсолюта.

О том же через шесть столетий будет говорить Фейербах. В его представлении Бог — это сам чело­век, понятый в его всеобщности (то есть не как индивид, но как абстракция от всего человеческого рода в целом). Именно сущность рода, его основные качества и свойства концентрировались в этом понятии: «Во всяком случае в христианской религии выражается отношение человека к самому себе, или, вернее, к своей сущности, которую он рассматривает как нечто постороннее».⁴¹