54.Фромм э. Анатомия человеческой деструктивности.

Немецкий социолог, философ, социальный психолог, психоаналитик.Еврей,закончил Гейдельбергский и Берлинский универы,после был социальным психологом.В 1933 году эмигрировал из Германии.Преподавал и работал в США и Мексике.

«Анатомия человеческой деструктивности» издана в 1973 году.Основное:доброкачественная и злокачественная агрессии, исследование антропологии и гитлеризма.

Произведение Фромма, посвященное проблеме агрессивности как биологического и антропологического феномена. Фромм вводит разделение агрессии «доброкачественной» (заложенного импульса к атаке (или бегству) в ситуации, когда возникает угроза жизни) и агрессии «злокачественной» (деструктивности и жестокости). ‘Доброкачественно-оборонительная’ агрессия необходима для выживания индивида и рода, имеет биологические формы проявления и затухает, как только исчезает опасность. «Злокачественно-деструктивная» агрессия присуща только человеку и практически не наблюдается у других млекопитающих; по Фромму, этот вид агрессии не имеет филогенетической программы и служит биологическому приспособлению. Бихевиористские концепции не могут объяснить психические явления, не обусловленные вызовами среды, и учесть мотивирующие поведение импульсы. Фромм считает, что и инстинктивизм, и бихевиоризм сводят понимание человека соответственно либо к унаследованным из прошлого моделям, либо к некритическому воспроизведению сегодняшних социальных схем. В качестве альтернативы этим моделям Фромм предлагает реформированный психоанализ как учение о характере и о конфликтах между характерологическими страстями, органично присущими личности, и необходимостью самоограничения. Фромм стремится опровергнуть представление о присущих человеку от рождения деструктивных наклонностях. Характерно, что в неволе животные значительно чаще проявляют агрессивность, чем в естественных условиях обитания. Причиной этого является сокращение жизненного пространства и разрушение структуры внутривидовых контактов. Однако аналогичные явления в человеческом обществе (аномия), по Фромму, имеют иную природу и связаны не столько с плотностью населения, сколько с ущербностью социальной структуры, утратой настоящих человеческих связей и жизненных интересов. Если решение проблем, связанных с перенаселением, у животных имеет биологические основания, то у человека — социальные и политические. Антропологические данные не подтверждают наличие деструктивности и жестокости у примитивных народов в процессе охоты, а также опровергают тезис о присущем человеку стремлении к господству (социальные отношения таких народов не определяются командно-подчиненной психологией). Войны первобытных народов не имеют характера массовых организованных действий, их эскалация экономически невыгодна. В целом, по Фромму, воинственность является функцией цивилизационного развития. Агрессивность в обществе тем выше, чем выше степень разделения труда. Самыми агрессивными являются социальные системы, которым уже присуще деление на классы. Фромм полагает, что основой превращения человека в эксплуататора и разрушителя стала ‘революция городов’ 4—3 тысячелетий до н.э. Рост производительности и разделение труда, превращение прибыли в капитал, необходимость централизованного учета готовой продукции обусловили классовое расслоение общества. В этот же период возникает собственно институт войн, направленных на захват ценностей и на преодоление политической и династической раздробленности. Возникшая социальная система изначально являлась эксплуататорской; власть в ней опиралась исключительно на силу, страх и подчинение. Городская цивилизация становится источником жажды власти (садизма) и страсти к разрушению жизни (некрофилии). Таким образом, деструктивность и жестокость не являются сущностными чертами человеческой натуры, однако могут достигать значительной силы и распространенности. Фромм считает, что их объяснение следует искать не в унаследованном от животных предков разрушительном инстинкте, а в тех факторах, которые относятся к специфически человеческим условиям существования. Так, даже в форме защитной реакции агрессивность у людей встречается значительно чаще, чем у животных. Фромм рассматривает ряд видов этой формы агрессивности, ‘собственно человеческих вариантов ее проявления’; их объединяют понятия псевдоагрессии и оборонительной агрессии. Псевдоагрессия (в виде непреднамеренной агрессии, игровой агрессии и агрессии-самоутверждения) обозначает ‘действия, в результате которых может быть причинен ущерб, но которым не предшествовали злые намерения’. Оборонительная агрессия связана у человека с ответными реакциями на угрозы свободе, индивидуальному или групповому нарциссизму, на попытку лишения человека иллюзий, а также с конформистским, или ‘инструментальным’, поведением. В силу специфики человеческого существования она проявляется сильнее, чем у животного: человек реагирует не только на наличную, но и на возможную угрозу; он подвержен манипуляции, руководству, убеждению; человек нуждается не только в физических, но и в психических условиях выживания — прежде всего в ‘системе координат’ и в объектах почитания. Главным условием снижения оборонительной агрессии, в силу невозможности изменения ее биологической основы, является, по мысли Фромма, устранение из жизни как индивидов, так и групп взаимных угроз. Это предполагает в первую очередь создание системы производства и распределения, обеспечивающей людям достойные условия бытия и исключающей или делающей непривлекательным стремление к господству одной группы над другими. В отличие от оборонительной, ‘злокачественная’ агрессия не порождается инстинктами и присуща только человеку. Фромм утверждает, что она не нужна для физиологического выживания, но в то же время представляет собой важную составную часть человеческой психики. Деструктивность рассматривается им как возможная реакция на психические потребности, глубоко укорененные в человеческой жизни, как результат взаимодействия различных социальных условий и экзистенциальных потребностей человека. Фромм определяет человека как примата, начинающего свое развитие в момент эволюции, когда инстинктивная детерминация становится минимальной, а развитие мозга достигает максимального уровня. Соответственно у человека возникают специфически человеческие (экзистенциальные) потребности, общие для всех людей и ориентированные на преодоление своего страха, изолированности, беспомощности, заброшенности, на поиск новых форм связи с миром. Различные способы удовлетворения экзистенциальных потребностей проявляются в таких страстях, как любовь, нежность, стремление к справедливости, независимости и правде, в ненависти, садизме, мазохизме, деструктивности, нарциссизме. Именно страсти являются стержнем мотивационной сферы человека. Таким образом, ‘злокачественная’ агрессия, по Фромму, является иррациональным (неконструктивным) вариантом ответа на экзистенциальные потребности. При этом Фромм различает «кажущуюся» деструктивность (необусловленные страстью к разрушению деструктивные действия, например ритуальные), «спонтанные» формы деструктивности (активизация деструктивных импульсов при чрезвычайных обстоятельствах, например деструктивность в состоянии экстаза, деструктивность как идеальная цель) и укорененную в характере деструктивность (садизм и некрофилия). Садизм Фромм определяет как страстное влечение к неограниченной власти над другим живым существом; развитию садизма способствует эксплуататорская социальная система и ситуация отсутствия ‘положительных стимулов’ (в качестве ‘клинического случая анально-накопительского садизма’ Фромм рассматривает Г.Гиммлера, ‘клинического случая не-сексуального садизма’ — И.Сталина). Некрофилия, по Фромму, есть страсть к разрушению жизни и привязанность ко всему мертвому, разложившемуся, механическому. Одним из симптомов некрофилии Фромм считает присущее техногенному обществу вытеснение интереса к живому интересом к артефактам. Развитие некрофилии связывается им с определенными генетическими предпосылками; однако собственно некрофильский характер формируется под влиянием гнетущей, лишенной радости атмосферы в семье и — в первую очередь — ‘злокачественными’ кровосмесительными узами. Примером ‘клинического случая некрофилии’ Фромм считал А.Гитлера.

Гитлер

Причины некрофильства из детства:

полном отсутствии критики, в обожании сына, который с детства приобрел ощущение своей исключительности

Упрек в попустительстве по отношению к Адольфу, в результате которого у него развилось чувство исключительности (тенденция к нарциссизму)

Отец Гитлера не был тираном, хотя и был авторитарной личностью; он верил в такие ценности, как долг и честь, и считал своим долгом определять судьбу своих сыновей до наступления их зрелости- такое отношение способствовало формированию в его характере таких черт, как пассивность и нарциссизм

Школа - здесь впервые проявились те самые черты, которые с возрастом усилились и стали главными в его характере: потребность властвовать и недостаточное чувство реальности

Однако Адольф боялся отца, и этот страх мог стать одной из причин его недостаточной самостоятельности; он жил в иллюзорном царстве свободы и власти, а мир реальной деятельности был от него далек и мало интересовал его.

Гитлер работал только под давлением срочной необходимости или в порыве страсти.

Военные игры выполняли несколько функций. Они давали ему чувство удовлетворения в том, что он обладал силой убеждения и мог заставить других подчиняться ему. У него было острое честолюбие, жажда власти – то, что заставляет человека действовать. Кроме того, у него были огромные жизненные силы.

Гитлер взахлеб читал все эти памфлеты и жадно впитывал смесь из национал-социалистских и расистских идей, которые впоследствии были положены в основу его собственной концепции великой Германии.

Как и многие люди, живущие без родных, Гитлер боялся одиночества. Ему необходимо было какое-то внешнее общение, чтобы хоть как-то компенсировать внутреннее одиночество. Еще больше ему необходимы были слушатели, на которых он мог производить впечатление

Страсть Гитлера к разрушению зданий и городов особенно заслуживает внимания, поскольку она связана с его любовью к архитектуре

Среди ранних проявлений деструктивности Гитлера следует назвать вероломное убийство Эрнста Рема и других руководителей штурмовых отрядов, продиктованное соображениями политической тактики

«Гнать их с работы, в гетто, за решетку, пусть подохнут, они того заслуживают, и немецкий народ будет смотреть на них, как разглядывают диких зверей».

Ни туберкулез, ни сифилис не представляли угрозы в таких масштабах, которые пытается приписать им Гитлер. Но это типичная фантазия некрофила: боязнь грязи, отравы и любой инфекции.

С нарциссизмом у Гитлера было тесно связано полное отсутствие интереса ко всему, что лично ему не могло быть полезным, а также позиция холодного отдаления.Такая уверенность в собственных идеях и построениях – типичная примета нарциссизма в его законченном виде.

В своих суждениях Гитлер опирался в основном на эмоции, а не на анализ и знание.

Из этих слов видно, что Гитлер не только отдавал себе отчет, что его никто по-человечески не любит, но и был убежден, что единственное, что притягивает к нему людей, это его власть

Благородные человеческие чувства у Гитлера отсутствовали. Нежность, любовь, поэзия были чужды его натуре. На поверхности он был вежлив, обаятелен, спокоен, корректен, дружелюбен, сдержан. Роль этой весьма тонкой оболочки состояла в том, чтобы скрывать его подлинные черты

У мужчины с высоким интеллектом должна быть примитивная и глупая женщина

многие женщины, бывшие в близких отношениях с Гитлером, покончили или пытались покончить жизнь самоубийством

К числу его очевидных способностей относилась способность к внушению, способность производить впечатление на людей и убеждать – глаза фанатика,простой слог,владение интонацией

Ярость его была при этом совершенно подлинной, не наигранной, ибо ее питала настоящая ненависть и страсть к разрушению, которым он давал свободно излиться в какой-то момент своей речи

: в антисемитской литературе, с которой Гитлер был прекрасно знаком, разбросано множество цитат из Талмуда, часто искаженных или вырванных из контекста, чтобы доказать порочность евреев

основным мотивом для чтения было не приобретение знаний, а добывание все новых средств для убеждения и себя, и других.

В других случаях поражает отсутствие какой-либо выразительности, личного отношения

гуманной атмосферой, которую Гитлер создавал в своем узком кругу, покровительством, которое он выказывал к подчиненным, его готовностью смеяться вместе со всеми

семья Гитлеров никогда не была полностью интегрирована в местную социальную ситуацию

Единственное, что он смог в себе обнаружить, это самые архаические корни – корни расы и крови

. Его «решения» в действительности не были «волевыми», они были скорее принятием неизбежности fait accompli

. Он почти не обращал внимания на то, что люди говорили, и принимал во внимание только то, что считал их подлинными (даже не всегда осознанными) побуждениями

наличии у него признаков детского аутизма, затем выявили в его поведении ярко выраженный нарциссизм, неконтактность, недостаточное чувство реальности и тяжелую некрофилию

Всякая попытка внести в портрет Гитлера искажения, лишив его человечности, чревата в дальнейшем неспособностью распознать потенциальных гитлеров в тех людях, которые вовсе не похожи на чертей, а просто спокойно прокладывают свой путь к власти.

55.

56.