Глава VIII

ТИРАНИЯ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ: АЛЕКСИС ДЕ ТОКВИЛЬ

Если цель исторической части нашего исследования за­ключалась в том, чтобы проверить, как понимали обще­ственное мнение те, кто отчеканил эту монету, т.е. просле­дить историю становления этого понятия, то теперь мож­но с уверенностью утверждать, что мы ошибались, когда, характеризуя спираль молчания как процесс распростра­нения общественного мнения, порожденный страхом ин­дивида перед изоляцией, не использовали само понятие.

Можно также предположить, что различные общества будут отличаться друг от друга по степени страха их чле­нов перед изоляцией, что везде — это обнаружил Стэнли Милгрэм в экспериментах на выявление конформности людей, которые он проводил в Норвегии и Франции, — су­ществует давление в сторону конформности и страх перед изоляцией, обеспечивающий успех этому давлению (в Норвегии оно ощущалось несколько больше, во Фран­ции — несколько меньше)¹. Милгрэм перенес свои экспе­рименты в Европу, поскольку возникло подозрение, что конформистское поведение, открытое Соломоном Эшем, сугубо американская черта.

В действительности американское престижное поведе­ние, с которым познакомил нас в начале XX в. американ­ский ученый Т. Всблен в своей книге «Теория праздного класса»², отпугнуло бы Руссо с его противоборством дав­лению потребительства. Компромисс между обществен­ным мнением и природой индивида, если использовать Диалектическую пару понятий Руссо, в значительной сте­пени противоречил представлениям, бытующим в обще­ственном мнении США, и предписывал американцам че­ресчур много послушания. Об этом рассказал в своем путевом очерке «Демократия в Америке» (1835—1840) соо­течественник Руссо — Токвиль³.

Насколько нам известно, Токвиль не только первым обнаружил и описал процесс спирали молчания на при­мере упадка французской церкви в предреволюционную эпоху; он не только использует любую возможность, что­бы подчеркнуть значение способности говорить и тенден­ции отмалчиваться в связи с общественным мнением⁴; его подход к общественному мнению близок к концепции, которую можно развернуть сегодня благодаря эмпириче­скому методу демоскопии, который уделяет особое вни­мание страху перед изоляцией и тенденции отмалчивать­ся. Токвиль не писал специально об общественном мне­нии, в его работах нет главы с таким названием. И все же мы были потрясены оценками, разъяснениями, описани­ем и анализом последствий общественного мнения в его книге «Демократия в Америке». Для Токвиля обществен­ное мнение не есть сугубо американский феномен, он про­слеживает общие для этого явления черты и в Европе, но считает, что в Америке воздействие общественного мне­ния ощущается сильнее: здесь оно играет весьма замет­ную роль в обществе, которую европейское общественное мнение сыграет, возможно, в будущем. Токвиль характе­ризует общественное мнение в Америке как мощное дав­ление, гнет — принуждение к конформности, говоря сло­вами Руссо, — как иго, подчиняющее индивида обществу. «В аристократиях часто встречаются люди, отмеченные величием и силой собственной души. Обнаружив свои разногласия с подавляющим большинством сограждан, они замыкаются в себе и в этом находят поддержку и уте­шение. У демократических народов все обстоит иначе. У них общественное признание кажется столь же необходи­мым, как воздух, которым дышат, и человек, живущий в разладе с массами, все равно что не живет вообще. Массе нет никакой надобности прибегать к силе законов, чтобы подчинить себе тех, кто думает иначе. Вполне достаточно ее собственного осуждения. Ощущение своей изолирован­ности и беспомощности тотчас же начинает угнетать ина­комыслящих, доводя их до отчаяния»⁵. «Я не знаю ни од­ной страны, где в целом свобода духа и свобода слова были бы так ограничены, как в Америке»⁶.

«Нет такой религиозной или политической доктрины, которую нельзя было бы свободно исповедовать в консти­туционных государствах Европы... потому что ни в одной европейской стране нет такой политической силы, кото­рая властвовала бы безраздельно. Поэтому человек, кото­рый хочет там говорить правду, всегда найдет опору и за­щиту в случае, если его независимая позиция приведет к опасным для него последствиям. Если он имеет несчастье жить в стране, где у власти стоит абсолютный монарх, то на его сторону часто становится народ; если же он живет в конституционной стране, то при необходимости он может искать защиты у королевской власти. В демократических странах на его защиту может выступить аристократиче­ская часть общества, а в других — демократическая. Но в такой стране, как Соединенные Штаты, где жизнь обще­ства организована на демократических принципах, есть только одно условие силы и успеха, только одна власть, и все подчинено ей»⁷. Эта единственная власть, по призна­нию Токвиля, — общественное мнение. Как ему удалось приобрести такую власть?

Равенство объясняет

всесилие общественного мнения

«Среди множества новых предметов и явлений, — пишет Токвиль, — привлекших к себе мое внимание во время пребывания в Соединенных Штатах, сильнее всего я был поражен равенством условий существования людей. Я без труда установил то огромное влияние, которое оказывает это первостепенное обстоятельство на все течение обще­ственной жизни... придавая определенное направление об­щественному мнению и законам страны...»*

Пытаясь раскрыть причины столь упорного стремле­ния к равенству, Токвиль акцентирует внимание на миро­вом процессе: «Если вы станете рассматривать с интерва­лом в пятьдесят лет все то, что происходило во Франции начиная с XI века, вы не преминете заметить в конце каж­дого из этих периодов, что в общественном устройстве со­вершалась двойная революция: дворянин оказывался сто­ящим на более низкой ступени социальной лестницы, а простолюдин — на более высокой. Один опускается, а другой поднимается. По истечении каждой половины столе­тия они сближаются и скоро соприкоснутся.

И этот процесс показателен не только для Франции. Куда бы мы ни кинули наши взоры, мы увидим все ту же революцию, происходящую во всем христианском мире... Таким образом, постепенное установление равенства ус­ловий есть предначертанная свыше неизбежность. Этот процесс отмечен следующими основными признаками: он носит всемирный, долговременный характер и с каж­дым днем все менее и менее зависит от воли людей; все события, как и все люди, способствуют его развитию»⁹. «Вся эта предлагаемая вниманию читателей книга была целиком написана в состоянии своего рода священного трепета, охватившего душу автора при виде этой неудер­жимой революции, наступающей в течение столь многих веков, преодолевающей любые преграды и даже сегодня продолжающей идти вперед сквозь произведенные его разрушения.

Богу вовсе не нужно возвышать свой собственный глас для того, чтобы мы обнаружили верные приметы его во­ли»¹⁰.

Пытаясь объяснить, почему равенство общественных условий ведет к усилению власти общественного мнения, Токвиль пишет: «Когда условия существования различны и люди неравны и непохожи друг на друга, среди них не­пременно встречаются отдельные личности, отличающи­еся превосходным образованием, глубокой ученостью и огромным интеллектуальным влиянием, в то время как массы отмечены чрезвычайным невежеством и ограни­ченностью. В результате люди, живущие в аристократиче­ские времена, естественным образом обнаруживают склонность руководствоваться в своих суждениях указа­ниями ученых людей или же всего образованного класса, одновременно не проявляя расположенности считать без­ошибочными мнения массы.

В века равенства наблюдается как раз обратное.

По мере того как граждане становятся более равными и более похожими друг на друга, склонность каждого из них слепо доверяться конкретному человеку или опреде­ленному классу уменьшается. Предрасположенность до­верять массе возрастает, и общественное мнение все более и более начинает править миром... Во времена равенства люди не склонны доверять друг другу по причине своего сходства, но то же самое сходство обусловливает их готов­ность проявлять почти безграничное доверие ко мнению общественности, ибо им не кажется невероятным вывод о том, что, поскольку все обладают равными познаватель­ными способностями, истина всегда должна быть на сто­роне большинства»¹¹. Как видим, Токвиль считает «обще­ственностью», «общественным мнением» количественное большинство.

Правда, он оговаривается, что здесь проявляется воля Господня, которой нельзя сопротивляться. Но его захва­тывает сочувствие к судьбе индивида в подобном обще­стве, духовное воздействие которого повергает его в глубо­кий пессимизм, и он возмущается.

«Когда человек, живущий в демократической стране, — пишет Токвиль о судьбе индивида, — сравнивает себя с ок­ружающими его людьми, он с гордостью ощущает свое равенство с каждым из них; но когда он начинает размыш­лять о всей совокупности себе подобных и соотносит себя с их огромной массой, он тотчас же чувствует себя подав­ленным, ощущает всю свою незначительность и слабость. То же самое равенство, освободившее его от зависимости перед любым отдельно взятым гражданином, оставляет его одиноким и беззащитным перед лицом реального большинства»¹².

«Всегда, когда условия равны, общественное мнение тяжким гнетом ложится на сознание каждого индивидуу­ма: оно руководит им, обволакивает его и подавляет. Ос­новы социального устройства общества в большей мере обусловлены этим фактором, чем политическими закона­ми. По мере того как стираются различия между людьми, каждый из них все острее чувствует свое бессилие перед лицом всех остальных. Не находя ничего, что могло бы поднять человека над массой или еще как-то выделить из нее, он теряет доверие к самому себе, когда сражается про­тив большинства: он не только сомневается в своих силах, но и утрачивает уверенность в своем нраве и в своей пра­воте и почти готов признать ошибочность своих взглядов потому, что большинство утверждает противополож­ное»¹³.

Токвиль доказывает, что давление общественного мне­ния сказывается не только на индивиде, но и на правительстве. В качестве примера он ссылается на тактику и поведение американского президента в ходе предвыбор­ной борьбы. В это время президент управляет не на благо государства, а во благо своего переизбрания¹⁴. «Он бук­вально падает ниц перед большинством (общественным мнением.—Авт. ), и нередко, вместо того чтобы противо­стоять страстям, раздирающим это большинство, к чему, кстати, обязывает его должность, сам идет навстречу этим капризам»¹⁵.

Токвиль утверждает, что равенство в обществе может оказывать благотворное воздействие. Развенчивая авто­ритеты, равенство освобождает дух человека, делает его от­крытым новым мыслям. Однако может случиться, что че­ловек предпочтет вообще не думать. «Общественное мне­ние не внушает своих взглядов, оно накладывается на со­знание людей, проникая в глубины их души с помощью своего рода мощного давления, оказываемого коллектив­ным разумом на.интеллект каждой отдельной личности. В Соединенных Штатах большинство приняло на себя обя­занность обеспечивать индивидуум массой уже готовых мнений, освобождая его от необходимости создавать свои собственные»16.

Меланхолически звучат размышления Токвиля о том, как когда-то демократические народы, победив различ­ные силы, которые «сверх всякой меры затрудняли или сдерживали рост индивидуального самосознания», про­кладывали дорогу духовной свободе. Если теперь они «ста­нут поклоняться абсолютной власти большинства, зло лишь изменит свой облик. В этом случае люди не найдут способа добиться свободной жизни; они лишь с великим трудом сумеют распознать новую логику рабства»¹⁷.

«Данное обстоятельство, и я не устану это повторять, — говорит Токвиль, — заставляет глубоко задуматься всех тех, кто убежден в святости свободы человеческого духа и кто ненавидит не только деспотов, но и сам деспотизм. Что касается лично меня, то, ощущая на своей голове тя­желую десницу власти, я мало интересуюсь источником моего угнетения и отнюдь не более расположен подстав­лять свою шею под хомут лишь потому, что мне протяги­вают его миллионы рук»¹⁸.

Токвиль затронул тему, которую спустя 50 лет пытался развить американский классик, специалист по вопросам общественного мнения Джеймс Брюс: тирания большин­ства. Ей он посвятил четвертый раздел своего труда «American Commonwealth» (1888), озаглавленный «Обще­ственное мнение»¹⁹. Но там не излагается четкое — в рам­ках академической рациональности — обсуждение сего предмета. Вероятно, в общественном мнении есть нечто иррациональное, если даже монографии по этой проблеме не всегда бывают удачными. Это относится и к хрестома­тийным произведениям немецких авторов начала XX в.: «Общественное мнение и его исторические основы» (1914) Вильгельма Бауэра²⁰ и «Критика общественного мнения» (1922) Фердинанда Тенниса²¹.

«Никто не может обвинить Брюса, что он в своем исс­ледовании общественного мнения подпал под влияние особой систематики»²², — пишет еще полвека спустя — в 1939 г. — Ф.Г. Уилсон в отзыве на вышеупомянутую кни­гу. В действительности на 100 страницах, отведенных те­ме, Брюс в сжатом виде пересказывает все то, что писали самые разные авторы об общественном мнении, а также излагает собственные наблюдения, представляющие зна­чительный интерес. Таковы, например, его замечания о «фатализме толпы»", где впервые упоминается то, что позднее будет названо «молчаливым большинством».

Примечания

1 См.: M i l g га m S. Nationality anil Conformity. — Scientific American, vol. 205, p. 45-51.

2 См.: В е б л е н Т. Теория праздного класса. M., 1984.

3 См.:То кв и л ь. А. де. Демократия в Америке. Кн. 1—2. M., 1992.

4 См, там же, кн. 1, с. 32—33. 5 Там же, кн. 2, с. 465.

⁶ Там же, кн. I.e. 199.

⁷ Там же, с. 199-200.

⁸ Там же, с. 27. 9 Там же, с. 29.

10.Гам же.

11 Там же, кн. 2, с. 323.

12 там же.

13 Там же, с. 465.

14 См. там же, кн. 1, с. 118. ¹⁵ Там же.

¹⁶ Там же, кн. 2, с. 323-324.

¹⁷ Там же, с. 324.

¹⁸ Там же.

¹⁹ См.: В г у с е J The American Commonwealth. 2 vol. London, 1889, vol.'il, part IV, chapt. LXXXV, p. 337-344.

²⁰ См.: Bauer W. Die öffentliche Meinung und ihre geschichtlichen Grundlagen. Tübingen, 1914.

²¹ См.: То n n i e s F. Kritik der öffentlichen Meinung. Berlin, 1922.

²² W i l s o n F. G. James Bryce on Public Opinion: Fifty Years Later. - Pub­lic Opinion Quarterly, 1939, vol. 3, № 3, p. 426.

²³ cm.: В г у с е J. Op. cit., chapt. LXXXIV, p. 327-336.