Нарты – эпические сказания народов северного кавказа.

ПЛАН:

1. Нартский эпос – как памятник национальной культуры народов СК. Его запись, изучение и публикация.

2. Соотношение мифа и истории в сказаниях о нартах.

3. Центральные циклы, сюжеты и главные герои.

1. С тех пор, как человек научился думать (мыслить), он стремился запечатлеть все свои мысли, желания, всевозможные эпизоды своей жизни или показать их с помощью какого-нибудь вида искусства, будь то живопись, музыка, танец или по средствам устного творчества: песня и сказание и др.

Так, в незапамятные времена появился фольклор – народное творчество, передающееся из уст в уста, из поколения в поколение. Folklor (англ.) – folk – народ, lor – творчество. Жанровое разнообразие фольклора многогранно: это и песни, и сказки, и легенды, пословицы и поговорки, загадки, частушки, сказания, былины и мн.др. Они появились очень давно и росли, а точнее совершенствовались на протяжении всей жизненной истории народа. С помощью всех изобразительных средств фольклора народ показал свою жизнь, мечты, думы, обычаи, жизненные условия…

У ранних видов фольклора было практическое значение:

- оградить себя от сил природы;

- поклонение богам;

- охотничьи байки или приключения;

- передача жизненного опыта старших – младшим и т.д.

Поэтому очень велико значение фольклора, благодаря которому мы узнаем историю народа, его этнографию, этику, эстетику и др. Фольклор является как бы «преднартовским» жанром культуры. Древний фольклор осетин, адыгов, балкарцев, карачаевцев, как и у других народов, стоявших на ступени патриархально-родовых отношений, выступает не самостоятельно, а в своем синкретическом единстве, когда разные его элементы – песни, пляски и музыка – составляли единое целое. Ритуальные и художественные формы народных зрелищ, календарных трудовых празднеств и религиозных церемоний у всех адыгов одинаковы. В адыгском (черкесском) фольклоре сохранилось много обрядовых и календарных песен, хохов, напевов символико-магического значения и стимуляционных речитативов. Особое место в фольклоре занимают древнейшие песни и хохи, посвященные различным родам трудовой деятельности людей.

Еще М.Горький писал, что нельзя знать историю народа, не зная его устного народного творчества. А перу великого Г.Гейне принадлежат слова: «Кто хочет узнать немцев, пускай читает их народные песни».

Так можно сказать и об осетинском народе. Наша история, лучшие человеческие качества, традиции и обычаи показаны в нашем эпосе, в наших песнях, сказаниях, былинах, пословицах и поговорках. Перефразируя немецкого писателя, так и хочется воскликнуть: «Кто хочет узнать осетин, пускай читает «Сказания о нартах».

«Нартский эпос» - одно из бесценных богатств, созданных человеческим разумом. Он стоит наряду с мировыми эпосами других народов: «Илиада и Одиссея» (греческий эпос); «Калевала» (карело-финские руны); «Песнь о Нибелунгах» (скандинавские сказания); «Давид Сосунский» и др.

ЭПОС – 1. Повествовательный род литературы;

2. Произведения народного творчества – героические

сказания, песни и др.

Издревле эпос рассказывался, а точнее исполнялся сказителем под сопровождение струнного инструмента. Сказители русского народа использовали гусли, а сказители осетинского фольклора – хъисын фандыр, напоминающий современную скрипку. Форма подачи напрямую зависела от красноречия сказителя, т.к. в эпосе объединялись мифы, легенды, история народа, его обычаи, нравы и др.

НАРТЫ - герои древних эпических сказаний многих народов Кавказа. Сказания о нартах в своеобразных национальных формах распространены как среди народов, именующих себя адыгами (т.е. у адыгейцев, кабардинцев, черкесов), так и среди осетин, карачаевцев и балкарцев, чеченцев и ингушей. Н. упоминаются в фольклоре некоторых народов Дагестана (напр., у тюркоязычных кумыков). Таким образом, нарты – это общекавказский монументальный героический эпос.

Нартовские сказания осетин и адыгов стали записываться с середины 19 в., другие национальные варианты — позднее. Пионерами этого дела были в Осетии — В. Цораев, братья Шанаевы, в Кабарде — Шора Ногмов, Кази Атажукин. Другие нац. варианты стали записываться позднее. Очень долго у различных народов существовали профессионалы памяти – черкесы их называют «гегуако», т. е. «играющие». Им-то и принадлежит заслуга сохранения этих драгоценных преданий. В Осетии эти сказания были записаны преимущественно в прозаической форме, которые исполнялись под сопровождение музыкального инструмента – «хъисын фандыр». У черкесов некоторые из них стали длинными традиционными поэтическими плачами, довольно устойчивыми по тексту, несмотря на разницу в диалектах. В советское время впервые изданы сводные тексты в оригинале и в рус. пер. Сказания переводились на немецкий, французский, английский языки.

Прошло немногим более столетия с тех пор, как собирателями были записаны первые сказания. В Осетии, благодаря Всеволоду Миллеру, основателю осетинской филологии, работа давно была поставлена на научную основу; филология других народов, к сожалению, не старше Октябрьской революции. Научная документация начала расти с 1880 г., благодаря тифлисским этнографическим публикациям.

Первые публикации о существовании у осетин национального эпоса мы находим у известного ученого ЮЛИУСА КЛАПРОТА. В своем «Путешествии на Кавказ и в Грузию» вышедшем в свет в 1812 году он упоминал о реке УРУП, замечает, что крепость УАРП ФИДАР была удивительным образом завоевана героем БАТЕРАСОМ, сыном ХАМЫЦА.

Первые попытки собирания и записи осетинского фольклора, а в частности «Сказаний о нартах» относят к 50-60-м годам 19 века. В то время среди горских народов выдвинулись первые энтузиасты, проявившие живой интерес к национальной культуре. Первыми собирателями принято считать братьев Шанаевых Гацыра и Дзантемира и Цораева Ельдзарико (Василия). Бескорыстный и плодотворный труд этих энтузиастов заслуживает благодарной памяти потомков. Быть может, не оценивая в полной мере значение проводимой ими работы, руководимые не столько научными соображениями, сколько инстинктивной фиксацией того, что творит, создает и хранит народ. Именно они дали науке наиболее ранние записи ряда популярнейших сюжетов народного эпоса.

Васо Цораев вместе с грузинским писателем Даниилом Чонкадзе записали значительное количество фольклорных текстов на осетинском языке. Академик А.Шифнер снабдил их русским переводом и примечаниями и опубликовал их в 1868 году в С-Петербурге в «Записках Академии Наук»(из нартского эпоса туда вошли материалы о Батразе и Урузмаге. К сожалению, осетинские оригиналы текстов, собранных братьями Шанаевыми не дошли до нас. Мы располагаем только русскими переводами, сделанными самими Шанаевыми и опубликованных в «Сборнике сведений о кавказских горцах». ( вып. V - 1871 г. С. 2-37.

вып. VII - 1873 г. С.1-21.

вып. IX - 1876 г. С. 1-64.)

Первым после А.Шифнера, обратившим свое внимание на нартский эпос и опубликовавшим содержание сказаний стал доктор Пфафф, известный своими «Материалами по древней истории осетин». Дилетант в области этнографии, фольклора, чуждый кокого-либо строгого научного метода, склонный увлекаться малообоснованными теориями собственного изготовления, он привлекает живым интересом и любовью к изучаемому предмету, хотя и пришлось преодолеть немалые в то время трудности.

Одним из самых весомых заслуг в собирании, толковании и анализа текстов принадлежит Всеволоду Миллеру – лингвисту, фольклористу, крупнейшему ученному, большому знатоку и ценителю осетинского фольклора. Его «Осетинские этюды», опубликованные в 1881 году, заложили прочную основу изучению языка, этнографии и истории осетин. Именно Всеволоду Миллеру принадлежит заслуга первого опыта научного истолкования некоторых сюжетов и мотивов нартовского эпоса в свете сравнительной фольклористики. Он первым провел параллели между нартовскими мотивами и скифо-сарматским миром. Например: а) обычай скальпирования у скифов и Нартов; б) Чаша героев у скифов и Уацамонга у Нартов; в) способы гадания у скифов, Нартов и осетин и др.

Совместно со Штакельбергом Миллер опубликовал несколько дигорских текстов с немецким переводом. Работы Вс.Миллера в большей степени стимулировали интерес к родному языку и фольклору среди интеллигентных осетин, среди которых можно назвать А.Кайтмазова, И.Собиева, С.Туккаева, М.Гарданова, Г.Гуриева, М.Туганова и др.

После Октябрьской революции собирание и публикация нартского эпоса получили новый размах. В 1925-1930-х г.г. Северо-Осетинский научно-исследовательский институт совместно с Юго-Осетинским НИИ издают «Памятники народного творчества осетин».

В 1932 году Б.Мункачи (венгерский ученный) издает осетинские тексты с немецким переводом и примечаниями, записанные от военнопленных осетин в первую мировую войну.

В 1939 году В.Абаев заканчивает работу над многолетним трудом «История осетинского эпоса» и издает его.

В 1941 году, в канун ВОВ, во Владикавказе создан «Нартский комитет», главной задачей которого было издание объединенного текста, который вышел в свет только в 1946 году, т.к. известные военные события не позволили более скорейшему выполнению поставленной цели. Над ним работали Васо Абаев и Дзанайты Иван, в литературных кругах известный под псевдонимом Нигер.

Жорж Дюмезиль перевел в 1930 году на французский язык и прокомментировал тексты. Работа очень объемна и значима, а материал систематизирован и проведены параллели:

1. роль лошади у скифов, нартов и у алан.

2. лошади, набитые соломой.

3. отсечение правой руки у врагов.

4. Отношение к старикам по АММИАНУ МАРЦЕЛЛИНУ.

Становление эпоса. Становление и развитие нартского эпоса охватывает не одно столетие. Его формирование началось на самой ранней стадии развития человечества – первобытно-общинного строя и продолжилось вплоть до феодализма. Каждая историческая эпоха накладывала определенный отпечаток на нартские сказания. Из их содержаний четко видно, при каких социальных условиях происходит то или иное событие, которое описывается в сказаниях нартов.

В генезисе Н. э. не всё ещё ясно. Несомненно, что ядром послужил древний аланский эпический цикл, восходящий к скифской эпохе 7—4 вв. до н. э. Национальные варианты эпопеи обогащались за счёт местного фольклора. Возникнув в условиях родового строя с пережитками матриархата, Н. э. вбирал в себя элементы последующих общественных формаций. Он сохраняет свою жизненность по сей день. В Осетии, Кабарде, Адыгее и др. живут десятки сказителей, исполняющих песни о нартах. Исследователи полагают, что эпос начал создаваться в VIII—VII веках до нашей эры, а в XIII—XIV веках разрозненные сказания стали объединяться в циклы, группируясь вокруг какого-либо героя или события.

В своем развитии (по В.И.Абаеву) эпос проходит три фазы:

1. Бывает отдельным произведением, об отдельных героях.

2. Вокруг главных героев начинает развиваться сюжет и из этих

произведений получаются отдельные циклы.

3. Эти циклы тоже объединяются, между главными героями появляются

родственные отношения, их подвиги происходят в одно и тоже время и

тогда из сказаний образуется эпопея.

По мнению Васо Абаева Нартские сказания прошли первые две фазы и находятся в центральной стадии третьей фазы.

Из-за отсутствия письменных источников невозможно восстановить полную картину того, как происходило развитие и формирование эпоса. Лишь отрывочные данные, содержащиеся в трудах Геродота и Марцеллина, а также в хрониках Армении и Грузии, позволяют судить об историко-культурной среде, в которой зарождались сказания о нартах.

В эпосе воспеты мощь и красота природы, жизнь и подвиги славного народа нартов, мужественных и отважных нартских воинов-героев, отстаивающих свое содружество, высокие нравственные идеалы, борющихся с великанами, олицетворяющими слепые разрушительные силы, грозные и враждебные людям, всему живому.

Вопрос о происхождении нартовского эпоса сложен. Языковед-иранист В. И. Абаев и французский историк-филолог Жорж Дюмезиль утверждают, что народом-создателем эпоса являются осетины.

1. Термин «нарт» заключает осетинский показатель множественности «т» и образован по типу осетинских фамильных имён: стало быть, к другим народам Кавказа он вошёл в осетинском оформлении.

2. Некоторые нартовские сюжеты, как показали Вс. Миллер и Ж. Дюмезиль, имеют полную аналогию в быте и обычаях отдалённых предков осетин, скифо-сарматских племён.

3. Имена Уархаг, Ахсар, Ахсартаг, Урузмаг, женское имя Ацырухс, название чудесной чаши Уацамонга — бесспорно иранского происхождения.

4. Имя главной героини Сатаны (Шатана), хотя и не вполне ясное по происхождению, неотделимо от имени аланской принцессы Сатеник, которое нам сохранили армянские расподы в связи с событиями II века (походы аланов в Закавказье), а также житие святых Армянской Апостольской Церкви о святых мучениках сукиасянцев, во главе с Сукиасом, алан по происхождению, которые сопровождали принцессу Сатеник в Армению.

5. Имя Сослан, будучи, по всей видимости, тюркского (ногайского) происхождения, свидетельствуется на осетинской почве с XII века н. э. (муж царицы Тамары Давид-Сослан был осетинским владетелем); имя Сосруко представляет «адыгизацию» имени Сослан с закономерным перебоем л-р.

6. Имя Батрадз образовано из Батыр-ас и означает «асский (аланский) богатырь».

7. Имя Кусаг, означающее «чаша»(см.Нартамонга), принадлежит герою, который основал род Кусагонта, являющегося родоначальником древних аристократических фамилий Осетии: Гассиевых,Саракаевых, Ботоевых и др.

Всё это не оставляет сомнения, что материальным ядром эпоса послужил древний аланский цикл, восходящий некоторыми элементами ещё к скифской эпохе и непрерывно обогащавшийся за счёт контактов с другими народами, в том числе народами Кавказа.

Согласно нартоведу Ахмету Мальсагову, имена большей части нартов имеют выраженное иранское происхождение, а многочисленные сказы о нартах группируются вокруг имён основных персонажей эпоса, образуя, тем самым, своеобразные циклы. В каждой национальной версии эпоса те или иные циклы занимают сравнительно большее или меньшее место, а национальные варианты эпопеи все время обогащались и дополнялись за счет местного фольклора.

Также есть сходства и различия в именах героев эпоса.

осет. адыг. вайнах. кабард. карач.-балк.

Сослан/Созрыко Сосруко Сеска Сосла/Соска Солса Сосруко Сослан/Сосурук

Сата́на/Шатана Сатаней Гуа́ша Села Сата/Сели Сата Сатаней Сатанай

Батрадз Батараз Патарз/Патриж Батраз Батыраc

Сырдон/Ширдон - Боткий Шертга/Шертщко - Шырдан

Ацамаз Ашамез/Ачемез Ачамаз/Ачамза Ашамез Ачемез

Урызмаг Уазырмес Урузман/Орзми - Уазырмес Орузмек

Хамыц Химиш/Хымыш Хамчи Химиш Хымыч

Саууай/Шаууай Шуай Кинда Шоа/Киндий Шоа Шауей Карашауай

Также в каждой версии сказаний есть свои, уникальные герои, которые иногда только в какой-нибудь одной национальной традиции встречается имя того или иного персонажа (напр., у осетин — Сырдон, Уархаг, Ахсар, Ахсартаг, у адыгов — Адиюх, Ахумида, Бадыноко, Дзахуш и др.), хотя близкие им по функциям персонажи имеются и в других версиях.

Также есть различие между образами нартов.

У осетин

В осетинской версии нарты делятся на три фамилии: Ахсартагката, Бората и Алагата. Первые — воины. Их род небогат, но обладает силой и отвагой. Второй род, Бората, постоянно враждует с Ахсартагката. Они богаты, но именно они послужили причиной гибели нартов. Род Алагата редко упоминается в эпосе; Алагата — хранители всех ритуальных предметов, необходимых для обрядов. Ни один праздник, посвящённый духам и богам, не обходится без них.

Согласно теории трёх функций Жоржа Дюмезиля, это деление на три рода-касты отражает социальный строй древнего индоевропейского общества, отчего и представлено только у осетин — единственного индоевропейского народа в регионе.

У кабардинцев

Кабардинский эпос схож с эпосом других народов-носителей эпоса. Самым крупным собирателем кабардинских сказаний был Кази Атажукин, человек, составивший в 1864 году на русской графической основе кабардинский алфавит. Он первый в истории Кабарды издал на родном языке несколько сказаний из «Нартов».

У карачаево-балкарцев

Нарты, согласно карачаево-балкарским сказаниям, это бесстрашный народ воинов-богатырей, потомки бога кузнечного дела Золотого Дебета. Они созданы Великим Тейри с определенной целью — установить на земле порядок, истребить эмегенов и драконов, очистить мир от всего, что мешает людям. Поэтому главное занятие нартов — война. Конечно, они воюют не только с чудовищами, но и с другими народами, случается, сталкиваются и между собой. Прирожденные воины, они не могут долго засиживаться дома, начинают скучать, и стоит кому-либо кинуть клич, как все снаряжаются в поход или в набег.

Нарты делятся в карачаево-балкарском эпосе на 4 рода — по именам родоначальников: Аликовы, Схуртуковы (Усхуртуковы), Бораевы и Индиевы. Каждый род имеет своих героев-богатырей. К роду Аликовых принадлежат, например, старший сын Золотого Дебета — Алауган и его сын Карашауай, к Схуртуковым — предводитель нартов Ерюзмек и его сыновья Сосурук, Сибилчи, Бюрче, к Бораевым — Бора-батыр и возможно, Созар, к Индиевым — семь братьев, имена которых не названы.

Все нарты едины в своей борьбе с внешними врагами — иноплеменниками и чудовищами. Но существует у них и вражда между родами. За власть и влияние в стране нартов борются два рода — Аликовы и Скуртуковы, и их вражда прекращается только после женитьбы Карашауая на дочери Ерюзмека Агунде.

У адыгов

В адыгской версии более обширное место цикл сказов о младшем нарте Сосруко, символе солнца и света; в абхазском — о Сатаней, матери нартов.

У вайнахов

В основном нарты изображаются могучими воинами. Они — позитивные персонажи, несущие добро. Но в чечено-ингушской версии, сохранившейся фрагментарно, есть отличие от других.

Историк Ч. Э. Ахриев полагал, что нарты разделяются на две группы: благородные, высоконравственные нарты (нярты) и злые, подлые, коварные орхустойцы. Б. К. Далгат считал, что нарты и орхустойцы — термины, служащие для обозначения одной и той же части нартов. Такие «нарторстхойцы», как Сеска Сосла, Шерткга, Патриж, Ачамаз, изображаются как коварные разбойники, нападающие на безоружные сёла совершающими набеги на мирных людей, притесняющими безвинных. Тем временем, им противостоят местные герои (Кинда Шоа, Колой Кант, Горжшай и др.) - богатыри, занимающиеся главным образом мирным трудом. Однако в ингушских вариантах эпоса иногда нарторстхойцы вместе с ними охраняют ингушские земли от врагов, наступающих с равнин; роднятся с местными героями (напр., Сеска Солса выдал свою дочь за Кинда Шоа). Оба вида нартов могут хоть и породниться, но между ними идёт постоянная вражда.

Герои эпоса. Одним из главных героев нартовских сказаний является Сослан/Сосруко/Сеска Сосла/Сасрыква. У всех народов это нарт, рождённый из камня. В осетинских сказаниях у Сослана проходит аналогия с Ахиллом из греческих мифов. У последнего была уязвима лишь пятка, всё остальное тело было неуязвимым. У осетинского Сослана уязвимы были колени. И тот, и другой погибли вследствие удара по слабому месту. Похожий сюжет встречается у многих индоевропейских народов.

С детства этот герой проявлял смелость, силу и самостоятельность. В абхазской версии он был младшим братом из ста, но превосходил братьев и силой, и находчивостью.

Также важен цикл о Сатане/Сатаней-Гуаше/Сели Сата. В адыгской версии это романтическая женщина, символ красоты, ума и неувядающей молодости. В осетинской версии она как бы приземлена. У осетин она — жена родоначальника нартов, хозяйка, неистощимая на хитрости женщина.

В кабардинском эпосе существует герой — Бадыноко. Ещё в детстве предвиделось его героическое будущее. Пели ему в колыбельной песне:

Ты обезглавишь сотни чудовищ,

Сотни сокровищ нартам раздашь.

…Спи моё счастье, храбрый мой львёнок,

Славен и звонок будет твой путь.

Будешь ты светом рода людского,

Здравицы словно скажут тебе.

Бадыноко — единственный герой эпоса, не любящий пиры и пляски. Он говорит:

Никогда я не стремился

К угощениям богатым,

К песнопениям весёлым.

…доспехи боевые

Я надел для дел высоких:

Мой удел — защита правды.

При всей суровости Бадыноко в нем, как и в Сосруко, живет любовь к людям. В эпосе рассказывается, как Бадыноко уничтожил отвратительный обычай – убийство стариков. Эпос отмечет не только достоинства Бадыноко, но местами осуждает его некоторую надменность, манеру биться с врагом в одиночку. По записям Атажукина мы можем судить о языке и стиле, композиционном построении одного из основных сказаний нартского эпоса – «Сосруко». Выбор именно этого героя является не случайным. Сосруко – самый любимый образ кабардинцев.

Есть могучий в нартском стане,

Знаем нарта мы такого,

Кто огонь заветный отнял

У Иныжа - великана

Он примером благородства

Нартам служит постоянно.

Ста сердец он обладатель,

Сто отваг в груди хранит он,

В битву впереди летит он, -

И трепещет неприятель…

Сильнорукий, храбрый воин

Наш Сосруко, наш Сосруко.

В образе жизни Н. отражены общественные отношения создателей и носителей эпоса — от родового строя до зачатков феодализма. В осетинской и адыгской версиях мать Н. Сатана (адыг. Сатаней) играет важную роль. Н. пользуются её мудрыми сове­тами, но она ими не верховодит; реше­ния по важным делам принимаются на мужском совете (нихас у осетин, хаса у адыгов) без её участия. В осетинской версии у Н., живущих родами (Алагата. Бората, Ахсартагката), проявля­ются черты военной демократии (Н. входят в единую боевую дружину).

В образах Н. обнаруживаются черты мифологических персонажей. Н., вос­принимаемые носителями эпоса как предки их народа, в какой-то мере со­поставимы с мифическим племенем первых людей. Век их существования, «героический век», — это мифическое время; так, в период создания неба и земли Сосруко был мужчиной в зрелых летах, в период образования гор и рек — стариком, но ещё полным сил. Н. выступают в роли культурных геро­ев. Сосруко, Сасрыква отнимают у чу­довищ огонь; Пхармат (чеч.) похища­ет его у бога Селы; Сосруко возвраща­ет (что равносильно добыванию) семе­на проса, захваченные хтоническими существами, одаривает Н. напитком сано; Сатана изобретает пиво, Сырдон изготавливает для Н. двенадцати-струнную арфу; Боткий Ширтка (по другому варианту — Се-лий Пира) из подземного мира принёс плуг и водяную мельницу. С Сатаной связано появление первого коня и пер­вой собаки. Н. борются с хтоническими чудовищами — драконами, великана­ми (осет. уаигами, адыг. бляго, иныжами, Еминежом и др.).

Смелые Н. прибегают не только к физической силе, но также и к помощи- магии. Сатана, Сатаней-Гуаша способны изменять погоду; по просьбе Сатаней останавливается солнце; Сатана благодаря чудесному (небесному) зеркалу видит всё, что происходит на земле; Сасрыква сбива­ет с неба звезду, чтоб обогреть брать­ев; Сосруко насылает стужу, чтоб одо­леть иныжа, туман — чтоб победить Тотреша; Сеска Солса ударом плети по тазовой кости великана оживляет его, он же способен превратить Терек в полноводную реку; Ацамаз игрой на чудесной свирели, полученной его от­цом от небожителя Афсати, пробужда­ет природу; Ашамез с помощью свире­ли может не только возродить всё жи­вое на земле, но и вызвать его гибель; Бидох (адыг.) исцеляет своим дыхани­ем.

Многие Н. обладают даром перевопло­щения, например, Сырдон оборачива­ется стариком, старухой, молодой де­вушкой, шапкой, Дзерасса (осет.) принимает облик голубя. Н. понимают язык птиц, животных. Помощники ге­роев — чудесные кони (осет. Арфан, адыг. авсург Тхожей). Отдельные Н. [Батраз (адыг.), Сас­рыква, Боткий Ширтка, Сеска Солса] спускаются в подземный мир и возвра­щаются из него.

Н. вступают в тесные отношения с богами, которые принимают в их жиз­ни активное, непосредственное учас­тие. В осетинском эпосе божества не­редко сидят за одним столом с Н., иногда Н. гостят у них на небе, небо­жители принимают участие в походах Н. В адыгском эпосе Тлепш, Тхага-ледж, Амыш присутствуют на хасе; ежегодно боги приглашают на свой пир (санопитие) одного из Н.; мать Тхагаледжа и Амыша помогает Н. со­ветами. Курдалагон (осет.), Тлепш из­готавливают Н. боевые доспехи, сна­ряжение орудия труда, чинят повреж­дённые бёдра, черепа (ту же роль в аб­хазском эпосе играет чудесный кузнец Айнар-ижьи). Некоторые Н. находят­ся в родственных отношениях с бога­ми. Дзерасса — дочь Донбеттыра, отец Сатаны — Уастырджи; Дзахуш (адыг.) — сын Тлепша; Уазырме? (адыг.) — сын дочери морской богини; Сасрыква женится на дочери бо­жества Аерга; по одному варианту жена Сосруко — дочь Тлепша; Села Сата (ингуш.) рождена нарторстхоской девушкой от бога Селы.

В осетинском эпосе богоборческие мотивы в первую очередь связаны с Батрадзом, который борется с Уациллой, Уастырджи, зэдами (ангелахг. В адыгской версии Н. также выступают богоборцами (Насрен-жаче, Уазыр мес), иногда одерживают в этой борь­бе победу, например убивают Пако; по одному варианту сказаний, Батразу» удаётся вызволить Насрен-жаче, про­кованного богами к Ошхамахо в нака­зание за дерзость. В чечено-ингушском эпосе нарт-орстхойцы угоняют стадо баранов местного героя Горжая, кото-рому покровительствует Села, при этом Сеска Солса вступает в единоборче-ство с божеством и переламывает ему рёбра; в сказании о Села Сате Осе Солса ранит Селу и обращает eго в бегство.

Природа образов некоторых Н. связана, по-видимому, с солярными мифами. Сослан женат на дочери солнца, с помощью солнца, солнечных лучей сокрушает своих врагов; гибнет от солнечного божества. Подобно солнечному сиянию, излучают свет рука Адиюх — жены одного из Н., тело (грудь) нартской красавицы Акуанды» (адыг.), мизинец жены Сасрыквы. Ве­роятно, солярного происхождения об­раз Сосруко, а по мнению некоторых исследователей, — и Сатаней-Гуаши.

В адыгских и осетинских сказаниях об Ашамазе и Ацамазе, возрождаю­щих природу, о Сосруко, продолжаю­щем жить под землёй и каждой весной стремящемся вырваться на поверхность, прослеживается связь с календарными мифами.

В осетинском и адыгском эпосах гибель Н. связана с волей богов. Поставленные перед выбором между бесславным существованием и посмертной вечной славой, они отдали предпочтение славе. В чечено-ингушских сказаниях — несколько версий исчезновения Н. В большинстве из них они гибнут, выпив расплав­ленную медь, но мотивировка этого поступка в них различна: раскаяние Н в своих злодеяниях; кара богов, обрекших их за разбой на голодную смерть в отдельных версиях — семилетний неурожай. В одной из версий Н. истребил голод, который наслал на них бог за их дерзкую попытку оживить убито­го Хамчи Патарза (Хамчи Патрижа).

2. Героический эпос всегда занимает среди фольклорных жанров особое место. Эпос больше, чем любой другой жанр, связан с историческими судьбами народов, и в нем ярче, чем в любом другом жанре, выражается национальное самосознание народа.

Вопрос толкования эпоса как реальной действительности или поэтических преобразований подлежит рассмотрению.

Сочетание мифологического и исторического в эпосе это не нечто случайное, а закономерное. Это объясняется тем, что народные сказители – располагают известным материалом по фольклору, а с др.стороны – они современники того исторического периода, который несет в себе конкретный исторический опыт.

Примечательно, что народ всегда верил в историческую реальность образов и событий эпоса и всегда четко различал сказание и сказку. Все народы, у которых имеется героический эпос, отчетливо различают эти два жанра и обозначают их разными наименованиями.

Однако следует отметить, что эпические сюжеты бывают зачастую весьма близки к сказочным (примером может служить распространенный сюжет об Одиссее и циклопе) и облачены в такой же фантастический наряд. Но народ всегда ставил эпос над сказками, относился к нему с особой серьезностью. Это происходило именно потому, что в эпосе, в его образах и картинах, народ действительно видел сквозь фантастическую оболочку отзвуки своего реального прошлого, свою дополненную жизнь.

Вот почему народный эпос по своему характеру глубоко национален. И все эпические памятники, в том числе нартские, невозможно оторвать от той национальной почвы, которая их породила. Сказку можно, обычно безболезненно, пересаживать из одной национальной среды в другую, меняя лишь некоторые детали или даже ничего не меняя. С эпосом такую операцию проделать невозможно.

Даже беглое знакомство с нартскими сказаниями у разных народов Кавказа убеждает, что при всей близости, эти сказания у каждого народа сохраняют черты глубокого своеобразия и самобытности.

Особенно часто упоминается во многих нартских сказаниях конь. Он – неразлучный друг любого нартского героя. Он для нарта больше, чем конь. Конь в нартском эпосе выступает таким же всесильным, как сам герой. Конь наделен неимоверными силами и возможностями. Конь в эпосе выступает как человек, как говорящая сверхъестественная сила. Конь – как аристократ среди всех животных. Конь в эпосе наделен человеческим языком и разговаривает с человеком. Конь, пока не испытает своего хозяина на верность в дружбе, его отвагу, не доверится ему. Он не подпускает к себе слабых и трусов.

Вот как описывается конь, которого Сосруко впервые оседлал, чтобы доказать, что стал настоящим джигитом для совершения великих дел на благо нартов: «Если ты, Сосруко, сможешь сесть на этого коня,– говорит ему мать Сатаней,– он будет твоим». После этих слов Сосруко одним прыжком вскочил на хребет коня, как ухватился за гриву, как вскрикнул: «Эй, джигиты, берегитесь!»– и поскакал по ущелью. Но не успела мать взглянуть вслед своему сыну, как взвился конь, подобно звезде, и, подобно звезде, скрылся за облаками. Там, в поднебесье, конь решил сбросить с себя седока, чтобы тот упал на землю и разбился. Что только не выделывал конь! И на дыбы вставал в воздухе, и вниз головой бросался в бездну, и снова взмывал ввысь, и скакал вверх ногами, а Сосруко все держался за его гриву, не падал.

Так, конь то в океан бросался, чтобы сбросить его, то скакал по крутым обрывам, то по темным ущельям, то пролетал сквозь горные кольца. В конце концов понял, что ему не сбросить с себя Сосруко, и тут он заговорил человеческим языком: «Клянусь Амышем, богом животных, буду я твоим верным конем, если ты станешь настоящим нартом!». Жизнь нарта была немыслима без верного коня. Почти ни один нарт не совершал ни одного подвига без коня. Позже эта привязанность к этому «великому творению природы» была передана потомкам нартов.

Историчность эпоса состоит в отражении определенных общественных укладов: а) нартовское общество – далеко не государство, а фамильная организация; б) страсть к добыче и военным походам – восходит к военной организации. Нартский эпос реалистичен, хотя тесно переплетается с вымыслом и фантастикой.

3. У истоков собирания Нартских сказаний в 19 веке казалось, что память хранит только разрозненные рассказы, но по мере накопления материала, его записи и систематизации стало все яснее и отчетливее заметна генеологическая циклизация. Оказалось, что основные герои состоят:

а) в родстве;

б) образуют 4 последовательных поколения

в) объеденены в 3 фамилии;

г) носят общее название «нартов» (нартта – образованное по общему типу

осетинских фамилий.)

Распределение сказаний по циклам не представляет труда.

Центральные циклы (по В.И.Абаеву):

1. Начало Нартов;

2.Урузмаг и сатана;

3. Сослан;

4 Батрадз.

Но кроме этих основных циклов, имеется еще десятка полтора самостоятельных сюжетов с сомостоятельными героями:

- Тотрадз; - Сырдон; - Арахдзау;

- Сыбалц; - Ацамаз; - Сауай;

- Айсана; - Дзераса; - и др.

Сюжеты сказаний весьма разнообразны, но некоторые можно считать типическими:

- борьба с великанами;

- поход за добычей;

- борьба между фамилиями;

- путешествие в загробный мир;

- борьба с небожителями и др.

Начало Нартов.

Согласно тексту, родоначальником Нартов был Уархаг. У него было два сына – Ахсар и Ахсартаг…

В основе этого сказания лежит тотемический миф о происхождении племени от волка. Имя родоначальника Нартов Уархаг есть ни что иное, как старое осет.слово, означавшее «волк» (др.иранское VARKA)= ВОЛК.

Сата́на вечно молода и красива, в абхазской версии вид ее прекрасного тела и белых рук заставляет лодочников разбиваться о мели (как пение немецкой Лорелеи), а пастухов — терять стада. Во всех национальных версиях эпоса пастух, потрясенный ее красотой, на другом берегу реки оплодотворяет камень, из которого рождается богатырь Сосруко (Сосрыко, Созырко, Сослан, Сасрыква). Таким же образом в хетто-хурритском эпосе бог Кумарби порождает каменного богатыря Улликумми, а в иранских мифах рождаются Митра и его сын. В сказаниях о рождении Сосруко, Улликумми и Митры можно допустить общую основу.

Сосруко — древнейший и важнейший герой нартских сказаний, особенно у абхазцев и адыгов, у которых он сохраняет весьма архаические черты «культурного героя», добывающего огонь и культурные растения. Он добывает их похищением (у великанов), так же как греческий Прометей и другие «культурные герои» в мифах самых разных народов. Так же как и в случае с Прометеем, похищение при этом трактуется как возвращение того, что еще ранее было отнято у людей (нартов).

В менее архаической осетинской версии Сосруко (Сослан) уже не похищает огонь, а спасает нартский скот от холода и бескормицы, приведя его в охраняемую великаном теплую страну. В обоих версиях он побеждает страшного великана в богатырских «играх» и в конечном счете сковывает его льдом. Введением к «играм Сослана» в осетинском эпосе иногда служит мотив «шубы Сослана» из кожи убитого врага. Мотив этот напоминает о некоторых скифских обычаях.

Об архаичности сказаний о Сосруко свидетельствует не только его борьба с великанами и ее цели, но и самый тип его богатырства, широкое использование магических, колдовских средств, как и у Вяйнямёйнена. Например, в сказании об осаде крепости Челахсартага он в качестве «военной хитрости» притворяется мертвым, но так, что фактически гниет и разлагается. Подобная «хитрость» требует таких же магических шаманских способностей, как и нисхождение в царство мертвых за листом Аза в порядке выполнения «трудных» свадебных задач дочери Солнца. Возможно, что в сказания о Сосруко проникли некоторые мотивы мифов об умирающих и воскресающих богах.

Это особенно чувствуется в повествовании о его смерти от некоего таинственного колеса (адыг. — Жан-Шарх, осетин. — Колесо Бальсага), возможно носящего ритуальный характер. Умирая, Сосруко предлагает различным зверям отведать его мяса. В зависимости от их ответа он определяет, какими они обладают качествами (мифический этиологический финал). В некоторых вариантах есть намеки на то, что Сосруко не умер, а продолжает жить под землей и подает каждую весну оттуда голос.

Ярче всего переоценка архаических форм богатырства проявляется в осетинском варианте сказания о борьбе Сослана с Тотрадзом. Сослан и Сата́на осуждаются здесь за применение хитрости и колдовства, а им противопоставляется эпически простодушный юный богатырь Тотрадз.

В адыгском сказании о Пши-Бадыноко Сата́на рисуется коварной обольстительницей, которая мешает богатырю проникнуть на мужское собрание; в цикле Батрадза она слабая женщина, умоляющая выступить своего могучего булатнотелого приемного сына.

Батрадз закален кузнецом как стальной меч. Он своим телом сокрушает врагов и вражеские твердыни, например (будучи привязан к стреле или пушечному ядру) крепость Челахсартага (по названию — Хыз или Гур). Дюмезиль сближает его со скифским богом-мечом и грозовыми мифами. Здесь, однако, главное — эпическая идеализация богатырской физической силы и мощи. В большинстве осетинских сказаний он побеждает в соревнованиях других нартов, получая в награду закипающую при правдивых словах чашу Нартамонга, три драгоценности нартов и красавицу Агунду. Во многих вариантах Батрадз рисуется сиротой — мстителем за отца. Подвиг родовой мести возбуждает в Батрадзе неутихающую боевую ярость, которая обращается сначала на нартов, а затем на богов.

Тема богоборчества не ограничена циклом Батрадза, она расширяется в тему богоборчества нартов в целом и в конечном счете связана с кругом кавказских сказаний о прикованных великанах-богоборцах. Осетинские нарты погибают в войне против Уастырджи, Уациллы и других христианизированных языческих божеств. Здесь, по-видимому, отражается двойственное отношение эпоса к христианизации Алании и представление о нартах как о славных и могучих предках, погибших из-за своеволия, богатырского неистовства и гордыни (ср. сказание о гибели русских богатырей).

Особое место в осетинском эпосе о нартах занимают генеалогические предания, отдельные элементы которых весьма архаичны. Среди этих преданий — история брака Сата́ны по ее инициативе с братом Урызмагом. История эта напоминает многочисленные мифы и предания о брате и сестре, от кровосмесительной связи которых произошли целые племена или отдельные знаменитые герои. В рассказах о супружеских отношениях Сата́ны и Урызмага, об их взаимных изменах, обманах, соперничестве немало анекдотических черт. В конфликте между супругами победительницей неизменно оказывается Сата́на.

В осетинских генеалогических сказаниях о нартах с типом брат — сестра конкурирует другой, не менее распространенный — братья-близнецы (Ахсар и Ахсартаг, Урызмаг и Хамыц; в некоторых вариантах враждующими близнецами были представлены Сослан и Сырдон). В истории Ахсара и Ахсартага сказалось влияние волшебной сказки о близнецах. Сходные по типу сказания о братьях-близнецах — родоначальниках есть и в армянском эпосе (Санасар и Багдасар). С кругом легенд о родо-племенных предках связан и мотив о происхождении нартов по материнской линии от водяных существ донбетров, у которых они проводят свое детство.

В целом нартский эпос — типичный и высокохудожественный образец героического эпоса, сохранивший, однако, весьма архаические черты мифологической фантастики.

Аланский (карачаево-балкарский) эпос о нартах к настоящему времени почти не изучен. Более того, едва ли даже половина известного материала опубликована. По этой причине большинство читателей имеет слабое представление об этой гениальной народной поэме, одной из важнейших частей национальной духовной культуры и, может быть, самом великом ее достижении.

Одна из особенностей нартских сказаний балкарцев и карачаевцев - это то, что большая их часть имеет два варианта - стихотворно-песенный и прозаический. Уже в 19 веке ученые, которые стали записывать эпические сказания, сетовали на то, что они постепенно забываются, что все меньше остается людей, которые могли бы спеть эти древние песни, хотя в пересказе сюжеты их известны всем. И все же до наших дней дошло не так уж мало, хотя количество утраченного, видимо, очень велико, (речь идет о балкарцах и карачаевцах, потерявших в годы сталинского геноцида половину населения, в числе которого были многие и многие сказители). И все-таки, несмотря на то, что карачаево-балкарский эпос стали собирать и записывать тогда, когда остальные версии ее были уже собраны и даже изданы, удалось найти не менее 7 тысяч строк стихотворно-песенных текстов, не считая прозаических вариантов. Конечно, по сравнению с тем, что могло быть обнаружено хотя бы до войны, это очень мало. И конечно, безвозвратно утрачены многие мелодии - а ведь еще в 19 веке русский ученый П. Остряков писал о карачаево-балкарских сказаниях, что каждое из них исполняется на особый мотив.

Но даже тот неполный вариант эпоса, которым мы сейчас располагаем, позволяет говорить о нем, как о вполне законченном и великом произведении мировой литературы.

Темы эпоса. ИХ много, но мы перечислим самые главные:

1. Борьба нартов с чудовищами-эмегенами и драконами. В образах эмегенов или целых племен эмегенов часто изображаются народы, с которыми пришлось сталкиваться в сражениях предкам балкарцев и карачаевцев. Поэтому эти эмегены в таких сказаниях представлены как свирепые и безобразные великаны, вполне владеющими всем, чем владеют люди - речью, обычаями, оружием, конями и т. д.

2. Во многих сказаниях отражаются исторические события, происшедшие в отдаленные времена - войны, сражения и т.п., в которых участвовали предки балкарцев и карачаевцев (скифы, аланы, болгары).

3. Добывание героем-нартом жены или каких-либо волшебных предметов- поющего дерева, золотой шубы, "меча и т. п.

4. Междоусобица из-за угона табунов или месть героя за убитого отца или братьев.

5. Приключения героев на охоте, в пути и т. д.

География нартского эпоса.

Территория, на которой происходят события, описанные в нартских сказаниях балкарцев и карачаевцев, очень велика. В эпосе упоминаются 4 моря - Черное (Къара тенгиз), Хазар тенгиз (Каспийское) и еще два, сказать о которых что-либо трудно - Белое море (Акъ тенгиз) и Синее (Кек тенгиз), а также Азау тенгиз (Азовское море).

Из крупных рек чаще всего говорится о Волге (Эдиль), Кубани (Къобан), Дон (Дон), Терек (Терк), из гор - об Эльбрусе (Минги Тау), Казбеке (Къазман Тау), Дых Тау и других вершинах Кавказа. Кроме того, упоминаются две горы, сказать о которых что-либо пока затруднительно - Гезам Тау и Кармур Тау, а также хребет Сары Аркъа (видимо, одноименный хребет в Западном Казахстане). Действие большинства нартских сказаний происходит, как можно понять из текстов, где-то в степях между Черным и Каспийским морями, а также в Закавказье, в Иране и на севере - таковы направления многочисленных нартских походов.

Сама страна нартов называется Къыркъ Суу ("Сорокаречье"). К сожалению, никакого описания этой страны в эпосе пока записать не удалось.

И конечно, часто упоминаются названия местностей, гор и рек с территории современных Балкарии и Карачая - например, местность Ташлы Сырт, как одно из мест, где жили нарты. Разбросанность нартских родов в пространстве велика - если Аликовы живут где-то у Черного моря, то Схуртуковы на побережье Каспийского, и согласно одному из сказаний, Карашауай совершает длительное путешествие от одного к другому, отправившись на скачки, которые ежегодно устраивали Схуртуковы.

Обычаи и обряды нартов

Конечно, каждый народ в своем эпосе изображает героев по своему подобию и согласно своим идеалам, как и нравы и обычаи этих героев. Разумеется, балкарцы и карачаевцы, которые считали нартов своими легендарными предками (фактически так оно и есть, поскольку нартский эпос - это устная художественная история наших предков - скифов, болгар, алан), тоже изображают нартов похожими в своем быту на самих балкарцев и карачаевцев. Например, нарты платят калым за невесту: Алауган, женившийся на дочери великанов, трижды наполняет мясом оленей их огромный котел. Карашауай отдает в калым за прекрасную Агунду, дочь Ерюзмека, табун угнанных им породистых коней.

Свадебный обряд нартов тоже напоминает обряд балларцев и карачаевцев. Алауган приезжает за своей невестой со своими друзьями. Эмегены готовят для них угощение и т. д.

Описан и погребальный обряд нартов - видимо, так хоронили погибших наши предки во времена язычества: через каждые четыре года на .могиле героя приносили в жертву коня, а после поминальной трапезы плясали вокруг могилы, затем давали клятву богу неба - Тейри - быть стойкими, мужественными.

Обычай гостеприимства для нартов священен, желание гостя - закон. Когда в гости к Ерюзмеку приезжает богатырь Ногайчик, он сразу предупреждает хозяина, что будет находиться в его доме целый год и что каждый день будет съедать по откормленному валуху, а его конь по копне сена. И только через год Ерюзмек спрашивает гостя о цели его приезда.

Что бы ни попросил один нарт у другого, тот не имеет права отказать ему в просьбе - именно поэтому Золотой Дебет оставляет своего приемыша, маленького Ерюзмека, бездетной чете - Схуртуку и его жене Асеней.

Занятия нартов.

Главным занятием нартов является война - с эмегенами, драконами и иноплеменниками, которые также представлены в образе злых великанов. Нарты - это прежде всего воины. Вся жизнь их проходит в походах и набегах, совершаемых с целью угона табунов.

Но, кроме того, нартам присущи и черты тружеников - конечно, не героям-богатырям, а всему народу в целом, хотя, надо сказать, и некоторые из богатырей не чураются работы. Например, Алауган помогает отцу в его кузне, Бёдене ловит рыбу, Чюерди пасет табуны Бора-батыра, прежде чем стать воином-героем. Второй сын Дебета - Гуу пасет овец, третий, Цехни - охотник.

Нарты занимаются и земледелием - постоянно упоминаются возделанные поля, говорится о небывалых урожаях пшеницы и ячменя и т. п.

Одно из любимейших занятий нартов - охота, чаще всего на оленей и зубров. Если нарты не в походе или в набеге, то обязательно на окоте.

Наибольшее место в карачаево-балкарском эпосе отведено труду кузнеца. Видимо, это связано с образом бога кузни Золотого Дебета, ведь и сам карачаево-балкарский эпос начинается с того, что нарты начинают обрабатывать металл (железо). Одним словом, занятия нартов по своей важности располагаются в следующем порядке:

1. Войны, походы, набеги

2. Добыча и обработка металла

3. Коневодство и овцеводство

4. Земледелие, охота и рыболовство. Мир карачаево-балкарского эпоса - чрезвычайно густо населенный мир. Это и главные герои сказаний - самые выдающиеся герои, их отцы и матери, сестры и братья, это остальные, не столь именитые нарты, составляющие войско героического народа, пастухи, табунщики, батраки, рыболовы, кузнецы, охотники, мудрые старцы, обсуждающие новости, сидя на ныгьыше (сельская площадь), знахарки и колдуньи, служанки и их властные хозяйки, пахари и т. д.

Это и языческие боги, помогающие, покровительствующие нартам, мудрые карлики - жеки, алмосту и лесные люди (агъач киши), крылатые, говорящие кони и собаки, птицы, звери.

Это, наконец, враги нартов - драконы и эмегены о трех, пяти, семи и двенадцати головах, злобные и глупые, иноземные цари, посылающие свои полчища для завоевания страны нартов - она именуется иногда просто Нарт ("Нартия") или Къыркъ Суу - "Сорокаречье", ведьмы и бесы и т. п.

И несмотря на то, что эпос уделяет описанию природы не так уж много места, это чрезвычайно прекрасный мир, в котором плещутся синие моря и озера, простираются бесконечные степи, высятся пики заснеженных гор и скал, тянутся дремучие леса, зеленеют прекрасные долины и возделанные поля. Герои попадают то в пещеры, где живут людоеды-великаны, пасущие коз, то в замки знатных владык, то в дворцы ханов и царей, то в кошары бедных пастухов. Их всегда подстерегает опасность, но это не только не останавливает их, а наоборот, разжигает в них жажду приключений. Окружающий мир интересен для нартов тем, что он непознан, что в нем таится множество неожиданностей. Они полны жизненной силы, и потому не признают никакие преград, и в них одно стремление - идти от победы к победе. Несмотря на то, что в эпосе не замалчиваются неблаговидные дела многих нартских героев, в целом подчеркивается, что нарты были самым справедливым народом на земле и утверждали на земле справедливость.

Развлечения нартов

Очень много места в карачаево-балкарском эпосе отведено описанию развлечений нартов, их досугу, например, пирам, обычно они проходят в большом доме Аликовых. В одном из сказаний ход пира описывается следующим образом: сначала отведывают угощения, едят, пьют бузу (брага) и сыра (черное пиво), затем каждый рассказывает о самом своем замечательном подвиге, и если рассказ был правдив и подвиг действительно был подвигом, то питье в волшебном бочонке "агуна" трижды переливалось через край. Об участии женщин на пирах ничего не говорится. Затем начинаются пляски. Сосурук пляшет на груде речных голышей до тех пор, пока не обращает их в песок. Затем он обращается к старшим с вопросом кому передать черед и передает его богатырю Рачикау. Тот пляшет на холме из колючего кустарника босиком, пока кустарник не превращается в золу. Любовь нартов к пляскам проявляется и во многих других сказаниях.

Присуща героям эпоса и любовь к песне. Нартам в карачаево-балкарском эпосе приписывают несколько гимнов в честь богов и две песни - "Возвращение из похода" и "Охота на зубров". Вот что говорится в первой из них:

Посмотрите-ка на страну нартов издали,

Видите - там большое веселье, радость.

Аланы, мы возвращаемся из похода,

Встречных приветствуем кратко,

А если заговариваем - не пугаем их.

Любимые музыкальные инструменты нартов - дудка (сыбызгъы) и свирель (сирийна). У нарта Бёдено дудка медная, у нарта Карашауая - из слоновой кости, у пастуха Созука - из дерева. Даже о предводителе нартов. суровом Ёрюзмеке, говорится что у него в доме на стене висел музыкальный инструмент "къыл къобуз" (разновидность мандолины), на которой он удивительно хорошо играл.

И разумеется, народ воинов любит воинские забавы, состязания - борьбу, скачки, стрельбу из лука, метание камня. Очень популярна песня о том, как нарт Карашауай состязался в толкании камня с могучими эмегенами и одолел их, нагнав на великанов страх.

В одном из сказаний Сосурук борется с эмегеном. Сказано, что они боролись по пояс голые и в борцовских рукавицах - видимо, борцы перед схваткой обмазывались маслом.

Часто говорится, что нарты состязались в меткости, стреляя из луков, и чаще всего побеждает Ёрюзмек. Но основное внимание эпос уделяет скачкам, в которых всегда побеждает Карашауай со своим крылатым конем Гемудой.

Нартское общество. Как уже было сказано, нарты живут родами. В то же время они осознают себя единым народом, противостоящим другим народам, и конечно, эмегенам и прочим чудовищам. В нартских походах принимают участие богатыри из всех родов, как и в набегах. В сказании о том, как нарты окончательно истребили эмегенов, говорится, что в войске их насчитывалось много туменов (тумен - десятитысячный отряд).

Каждый род возглавляется его старейшиной, родоначальником. У Аликовых это Золотой Дебет и его старший сын Алауган, у Схуртуковых - Схуртук и его приемный сын Ерюзмек, который одновременно является предводителем всех нартов (Схуртук погибает, когда Ерюзмек был еще подростком), у Бораевых - Бора-батыр, у Индиевых - Индиляй.

Важнейшие дела обсуждаются и по ним выносятся решения на Тёре - народном собрании, с участием всех нартов. Но об этом только говорится, а на самом деле решения чаще всего принимает единолично сам вождь нартов Ерюзмек, о котором сказано, что он на Тёре не ходил, т. е. Ерюзмек стремился к личной власти, не ограниченной никакими народными собраниями.

Нарты имеют свои обычаи и обряды. Весной все они собираются на праздник "Голлу".

Богатыри отправляются на поиски приключений и группами, и в одиночку. Последнее считается признаком особого мужества. Один из эмегенов, увидев едущего Карашауая, которого молодые эмегены собрались ограбить, говорит им: "Он едет один; если бы он не был уверен в себе, не ездил бы в одиночку. Поэтому, прежде чем напасть на него, лучше испытайте его силу в состязании".

Оружие и снаряжение нартов. Нартский эпос создавался на протяжении многих столетий, поэтому в нем упоминаются названия различных видов оружия, возникавших в разные эпохи. Но обычно богатырь пользуется мечом (къылыч, сырпын), луком (садакъ, жия - простой и составной луки), кинжалом (къама), булавой (токъмакъ), боевым топором с двумя лезвиями (гида), копьем (гебох), пикой (сюнне). Они одеты в панцыри (кюбе), на голове - шлемы (такъыя, темир бёрк). Сражаются нарты верхом, но иногда и пешими.

Другие сказания о нартах

В такой небольшой главе, разумеется, невозможно хотя бы коротко рассказать и раскрыть все огромное сюжетное богатство карачаево-балкарcкого эпоса. Кроме перечисленных здесь, есть еще много отдельных сказаний о деяниях отдельных нартов, песни о нартских праздниках, несколько песен, создание которых приписывается нартам и т. д.

Особого разговора заслуживают оказания о том, как нарты покинули землю. Мы здесь расскажем об основном варианте, наиболее полном.

После того, как враждующие нартские роды помирились, стала возможной победа над эмегенами, теперь уже окончательная. Ерюзмек трубит общий сбор всех нартов. Нарты седлают коней, и собираются в предгорьях, затем входят в тесное ущелье. Начинается решающая битва. Эмегены швыряют в богатырей огромные камни, с корнем выдирают вековые деревья, а нарты рубятся мечами и стреляют из луков. Наконец, они окружают эмегенов у подножья Дых-Тау и полностью истребляют их. Но остается еще Мать Эмегенов, громадное чудовище, каждые три месяца порождавшая на свет сто детей-великанов. Нарты находят ее в глубоком овраге - ее тело заполняет весь овраг - и Ерюзмек поражает ее стрелой и мечом. Таким образом, цель, поставленная перед нартами Великим Тейри, достигнута и все враги человека - эмегены и драконы истреблены. Нарты на крылатых конях во главе с Ерюзмеком улетают на небо, а другая их часть опускается под землю, в нижний мир, где они продолжают сражаться с врагами человека. Во время их сражений под землей происходят землетрясения, а на небе, когда Ерюзмек набрасывает на врагов свой аркан, сверкает молния, когда он кричит-гремит гром. Ерюзмек со своим войском охраняет небо от бесов.

То, что нарты, как герои неугомонные, беспокойные, находятся то на небе, то в походах, некоторым исследователям дало повод видеть в них пришельцев. Разве не могла в сознании древнего наблюдателя за небом ночная круговерть звезд навести на мысль, что нарты путешествуют по небу. Например, Большая Медведица представлялась в образе семи братьев нартов, сыновей бога Ткъа и его жены Дардза-наны (матери вьюг). А Малая Медведица, вращающаяся вокруг оси (Полярной звезды), называлась «Чухьи г1аьр» («Чухиева дружина»). Подобно тому, как с Села Сатой связаны два созвездия, имеется и созвездие, связанное с Сеска Солсой и называемое «Солса гебаг1а» («Копье Солсы). Появление неверной идеи о нартах, как о пришельцах, породило другую неверную идею — наличие т. н. «местных героев». Такие утверждения не выдерживают критики. Нартов ингуши всегда признавали своими, близкородственными, даже предками. Несуразное определение «местные герои» было приложено к родовым богатырям, например, родов Барахоевых, Богатыревых, Баркинхоевых, Калоевых и др., являющихся представителями общества Галгайче. В целях идеализации родовых богатырей в эпосе стали их восхвалять через сопоставление с нартами и заключение родства с ними. Богатыри — что нартские, что родовые — одинаково являются местными, своими родными, потому-то они и общаются между собою на равных. Приобщение родовых богатырей к нартскому эпосу — явление уже позднейшее и свидетельствовавшее о наличии разложения древнего эпоса. Именно к этому времени относятся сказания о гибели нартов. Они настолько возгордились, что позволили себе выступить против бога. Герои всесильны, и никто их не сможет победить, но вот против Всевышнего они бессильны. Гордые, свободные, никого выше себя не признающие нарты стали не вписываться в каноны монотеистических религий, проповедовавших смирение. К тому же развившемуся обществу уже не нужны были чрезмерно абстрагированные (вплоть до небес) герои — новая эпоха испытывала потребности в восхвалении более реальных, приземленных, соответствующих новым идеалам эпических личностей. Вместо нартского эпоса стали создаваться новые эпические формы (героические предания, героико-эпические песни и др.), более соответствующие новым историческим условиям.

Нарты настолько горды, что доведенные Богом до голодной смерти, они не хотят, чтобы после смерти о них говорили, как о жалких людишках, не сумевших сохранить себя и умерших от голода. Несмотря на то, что самоубийство в быту подвергается всяческому осуждению, нарты не хотят, чтобы после их смерти люди насмехались над их голодом обезображенными, опухшими телами. Им претит дурная посмертная слава. Они хотят, чтобы после их смерти люди с восхищением говорили о них: «Нарты, пившие расплавленный металл!». В ингушском эпосе нарты гибнут, выпив расплавленную медь. Смерть нартов эпизирована: сказители даже самой смертью возвеличивают нартов.

Гибель нартов

Общим для нартских героев является их беззаветный героизм и этичное поведение. В эпосе невозможно найти случая, когда кто-либо из нартов показал себя трусом. Гордость, независимость и свободолюбие нартов, сопряженные с беззаветным героизмом и всяческим презрением к смерти, а также и проявления рыцарства в бою и быту — все вместе порождает к ним симпатию, которая, начиная со времен человеческой юности (ранней бронзы), длится сквозь века и тысячелетия, вплоть до наших дней. Великий кавказовед Е.И. Крупнов на основе неопровержимых фактов развенчивает порочную идею о привнесении к народам Кавказа основного ядра нартского эпоса какими-то степными народами, ведшими кочевой образ жизни. В своей статье «О времени формирования основного ядра нартского эпоса у народов Кавказа» (см.: Сказания о нартах — эпос народов Кавказа. М., 1969, с. 19-20) Е. Крупнов отмечает следующее: «И сейчас я вновь со всей категоричностью хотел бы подчеркнуть свой главный тезис о том, что героический нартский эпос — это результат самобытного (а не заимствованного) творчества сугубо местных кавказских племен, носителей родственных языков, развившихся на основе древнего и единого кавказского субстрата. Поэтому не случайно нартский эпос возник и развивался в таких районах Северного и Западного Кавказа, на территории которых на рубеже бронзового и железного веков бытовали морфологически близкие между собой, так называемые археологические культуры: кобанская, прикубанская и колхидская. Они развились и развивались также на базе более древних родственных культур эпохи бронзы».

Далее Е. Крупнов носителями этих культур считает всех кавкасионов, включая балкарцев и карачаевцев, принявших тюркский язык, а также включая и осетин, воспринявших язык иранской группы.

В средние века общность нартского эпоса кавказских народов, несомненно, поддерживалась и развивалась в условиях их совместного проживания в полиэтничной Алании, а затем и при золотоордынцах, к которым кавказские народы сумели довольно быстро адаптироваться.

Нартский эпос является одним из ярчайших свидетельств исконных дружеских связей народов Северного и Западного Кавказа. Он прошел через многие века. В нем отложились думы и чаяния, далеких и более близких к нам, объединяемых духовной общностью народов. Идеалы нартских сказаний во многом служили и продолжают служить нравственному и эстетическому воспитанию.

Мировое значение осетинского эпоса «Сказание о нартах»

Второй век (с середины XIX века) идет процесс систематизации и анализа эпоса «Сказание о нартах».

В сборе полевого материала, в записях, систематизации материалов эпоса приняли участие многие осетинские писатели, ученые, поэты – по сути, весь цвет осетинской интеллигенции. В этом процессе также участвовали и многие русские ученые, так, одним из первых и одним из самых значительных исследователей был российский академик Миллер. Земной поклон от всего осетинского народа и, собственно, от всего человечества одному из самых глубоких и плодотворных исследователей-нартоведов французскому ученому Ж. Дюмезилю, который своим научным авторитетом подчеркнул принадлежность эпоса именно осетинам, признав, что он был адаптирован у многих кавказских народов – абадзинов, кабардинцев, абхазцев, вайнахов – с той или иной полнотой и, главное, с различной моральной окраской.

Разработкой глубин Нартского эпоса обессмертил свое имя выдающийся осетинский ученый академик В.И. Абаев, в частности, своим фундаментальным трудом «Нартовский эпос», вышедшим в 1945 году, а также и другими своими работами на эту тему. Вошли в историю осетинской культуры и многие другие ученые, посвятившие свои труды систематизации и анализу содержания «Нартского эпоса».

Однако несмотря на значительные успехи в систематизации и изучении эпоса, несмотря на появление трудов, посвященных этой проблеме, которые насчитываются уже сотнями, задача изучения нартского эпоса по-прежнему актуальна и, пожалуй, ее актуальность только растет. Добраться до истинного смысла сказаний, вскрыть их глубинную историческую ценность и достоверность не так легко – эта задача, видимо, не одного поколения ученых-нартоведов – философов, психологов, историков, этнографов и т. д. Вот и сейчас, в самом начале XXI века пришло время вновь обратиться к этому поистине бессмертному и бездонному кладезю народной мудрости уже с новой задачей – задачей его экранизации, чтобы, используя огромные возможности современного кинематографического искусства, донести до самых широких масс мировой общественности содержание этого эпоса, заключенные в нем этические и эстетические нормы, которые будут, несомненно, способствовать духовному, нравственному возрождению всего человечества, сплочению народов мира. Необходимость решения этой задачи, во-первых, определяется тем вниманием, которое уделяет все человечество, все мировое сообщество осетинскому народу и, прежде всего, его духовному облику, его культуре, после бесланской трагедии – восторгаясь тем мужеством, с которым он перенес эту страшную, даже по мировым меркам, трагедию. Никогда еще за всю историю наша республика не была в таком фокусе внимания стольких людей и стольких стран, по сути, всего человечества. И осетинский народ должен и имеет все основания показать, кем были его предки и какое духовное наследие они оставили своим потомкам. И этому, безусловно, будет способствовать экранизация осетинского национального эпоса «Сказание о нартах» – главного, самого святого и светлого памятника ушедшим поколениям.

Во-вторых, с эпосом «Сказание о нартах» знаком в мировой культуре весьма ограниченный круг читателей, в основном в России. Т.е. мир в целом пока не воспринимает этот эпос как величайшую ценность мировой духовной культуры, а имеющееся количество литературы по данному вопросу явно недостаточно, и пока его увеличения не ожидается – по разным причинам. Безусловно, у этой литературы есть еще один крупный недостаток – при переводе (даже самом скрупулезном) теряется многое из подлинника, первоисточника и, прежде всего, тот исторический колорит, которым наделили его предки современных осетин. А ведь «Сказание о нартах», по мнению его исследователей, содержит такую глубину человеческих мыслей, переживаний, чувств, эмоций, такие эстетические и этические нормы, которые имеют просто непреходящее значение в мировой культуре. Зачастую они просто не имеют аналогов в подобной литературе, и в наше трудное время, характеризующееся засильем «попсовой литературы» и для России, и для всего мира чрезвычайно актуальны. Сегодняшний мир, погрязший в межнациональных и межконфессиональных разборках, как никогда ранее нуждается в более совершенной системе духовно-нравственного воспитания населения, в частности, в возвращении к тому светлому и чистому, что завещано нам предками. Доведенное до максимального количества людей и особенно молодежи с помощью средств кинематографии, содержание эпоса «Сказание о нартах» благодаря своей специфике поможет подрастающим поколениям осознать чувство человеческого достоинства, ответственности и долга перед людьми, чувство истинной любви к своей родине, т. е. в конечном итоге, поможет воспитанию высокого уровня духовности и нравственности у наших потомков, переданное через наше поколение нашими предками из глубины многотысячелетней истории. Следует отметить, что мифологическая структура Нартиады многослойна как в хронологическом, так и в этническом смысле. Она вбирает в себя мифы, религиозные и мировоззренческие представления многих древнейших племен и народов, с которыми сталкивались создатели и писатели эпоса за всю историю своего существования.

Таким образом, с учетом границ, признаваемых современными исследователями «Страны нартов», с учетом взаимопроникновения мифологии всех народов, с которыми на этом великом пространстве соприкасались предки осетин – индоарии, создатели Нартиады, можно утверждать, что подобного по глубине и многопластовости, а также по «площади охвата территорий», эпоса в мире не существует. В это же время еще раз утверждаем, что мировая общественность мало знает об этом эпосе, о его роли «собирателя» эпосов контактирующих с ним народов, о том, что в Нартском эпосе можно встретить «крупицы» легенд, сказаний, мифов, присущих великой арийской степи, всему «нартскому» пространству.

Народ, создавая свой героический эпос, воплотил свою жизнь, свой характер и духовный склад в монументальных эпических образах и этим внес свой неповторимый вклад в сокровищницу мировой культуры. Поэтому не случайно в своих вдохновенных стихах, посвященных тысячелетию эпоса «Давид Сасунский», армянский поэт А. Исаакян писал:

В сказанья этих величавых

Обрел бессмертие народ...

Лекция. Народы Северного Кавказа XV-XVIII вв. (2 часа)