Министерство образования и науки РФ

Северо-Кавказский горно-металлургический институт (ГТУ)

Кафедра истории

Краткий курс лекций

по

Истории и культуре народов Северного Кавказа

Авторы-составители: Елоева Т.А., Дарчиева С.В., Кобесашвили Н.Л.,

Таучелова Р.И.

Владикавказ, 2011

Лекция 1. Северо-Кавказский регион: Этническийтсостав. Историко-этнографический обзор.

План: 1. Естественно-географические условия Северного Кавказа.

2. Периодизация истории Северного Кавказа.

3. Этноплеменные общности в эпоху ранней бронзы.

В настоящее время в стране бурно протекают процессы возрождения национального самосознания. В обществе растет интерес к истории, культуре и духовной жизни народов. Все это сопровождается обостренным сознанием национальных и межнациональных отношений, как одной из важнейших форм бытия, развития и передачи от поколения к поколению накопленных народом духовных, интеллектуальных и эстетических ценностей, морально-этических норм, культурных и бытовых традиций.

Перед высшей школой, являющейся одним из основных каналов формирования и развития национального самосознания, стоит важнейшая задача - подготовка всесторонне развитой личности, будущего специалиста и гражданина, способного широко мыслить и эффективно решать профессиональные задачи, что предполагается достигнуть путем формирования индивидуальности человеческого сознания. Целью образования в отличие от обучения является рост нравственного содержания личности, без чего не возможно бытие целостного человека.

В свете этого - Курс «Истории и культуры народов Северного Кавказа» является одним из звеньев в ряду дисциплин гуманитарного цикла, преподаваемых студентам всех специальностей СК ГМИ. Курс рассчитан на 18 лекционных часов и 36 семинарских. В конце семестра письменный зачет…

Российская Федерация представляет сложную этническую структуру, состоящую из более 180 этносов и этнических групп. В стране невозможно найти ни одной общеобразовательной школы или вуза, в которых бы не учились дети разных национальностей. Наш Вуз так же не является исключением.

Выпускники общеобразовательных школ, продолжая образование в вузе, приступают к учебной деятельности (а не редко и к профессиональной), которая определяется не только выполнением своих обязанностей, но и взаимодействием с членами коллектива, социальным окружением и образом их жизни. Поэтому молодежь, обучающаяся в полиэтническом регионе, должна достойно представлять свой народ в процессе обучения и будущей трудовой деятельности и для этого необходимо овладеть элементарной культурой в межличностных и межэтнических отношениях. Освоение, понимание и принятие менталитета рядом проживающих народов – важное требование времени.

«В своей стране ты посланец своей семьи. Вне страны – ты посланец своей Родины. Ибо на Родине твои поступки – это лицо твоей семьи, а за её пределами – они лицо твоего народа!!!»

Кавказ – один из интереснейших регионов земного шара. Имея уникальные природные условия, исключительную стратегическую важность в системе взаимоотношений Европы и Востока, став родным домом для сотен народностей, поистине является уникальным уголком мира. Огромный научный потенциал изучения Кавказа издавна привлекал историков, археологов, этнографов, путешественников и многих других специалистов. Многие музеи мира горды тем, что они имеют кавказские коллекции. Написано достаточно специальной литературы о жизни, быте отдельных народов, изучении археологических памятников. Однако история этой горной страны многогранна и сложна, напоминая о том, что изучена лишь тысячная доля того, что бережно хранит и переносит через века благодатная земля Кавказа.

Кавказ - родина многих народов с их уникальными культурами традициями, верованиями. Он всегда отличался высокой степенью этнокультурного, конфессионального многообразия. Исторически сложилось, что Северный Кавказ представлял собой территорию соприкосновения различных цивилизаций (Европы и Азии), что - с учетом геополитического положения - делало его объектом интересов многих великих держав. Более того, Кавказ и сейчас обладает большой притягательной силой. В своей многовековой истории народы Северного Кавказа по-своему проходили те же ступени социально-экономического, политического и культурного развития, что и другие народы мира. В истории этих народов, как и всех народов мира, общие закономерности истории человечества проявлялись в национальном своеобразии, но никогда народы Северного Кавказа не были чем-то исключительным, изолированным.

Как показывают накопленные факты, уже начиная с глубокой древности, исторические судьбы народов Северного Кавказа и ряда других народов нашей страны соприкасались и переплетались между собою, происходило взаимодействие культур и традиций, скрещивались сложные этнические процессы, в ходе истории сдвигались племенные и территориальные границы.

Одной из важных проблем исторической науки является проблема периодизации исторического развития человеческого общества. Периодизация – это установление хронологически последовательных этапов в общественном развитии. В основу выделения этапов должны быть положены решающие факторы, общие для всех стран или для ведущих стран.

В ряду многих вариантов периодизации истории наиболее предпочтительными для большинства историков являются формационный и цивилизационный подходы.

Коренные обитатели С. К. обнаруживают между собой близкое родство во многих отношениях: географическом (общность территории расселения), историко-культурном (общность истории, материальной и духовной культуры), антропологическом, этнопсихологическом и др. Не случайно местных жителей называют «северокавказцами». Другое общее их название — «горцы».

Новейшие археологические открытия позволяют утверждать, что Северный Кавказ является одним из древних очагов жизни первобытного человека, прошел общераспространенные ступени первобытнообщинного строя в условиях каменного, бронзового и железного веков.

Древние кавказцы

Археологические исследования, проводившиеся на территории СК, показали, что на протяжении веков в этих местах существовали и сосуществовали племена, народы, цивилизации, подлинные названия которых в большинстве своем ушли в прошлое, и вряд ли когда-либо станут известны науке. Отсутствие письменных памятников также не позволяет ученым установить, как они себя называли.

Тем не менее надо было изучать этот древний период и выход нашли археологи. Они дали свои наименования – по форме погребального сооружения или местонахождению памятников, оставленных этими племенами. Так появились на свет ямники, катакомбники, срубники, майкопцы, северокавказцы, кобанцы.

Ареалы распространения археологических культур Северного Кавказа

Дольменная культура. Конец III - первая половина II тысячелетия до нашей эры

Майкопская культура. III тысячелетие до нашей эры

Северокавказская культура. Конец III - первая половина II тысячелетия до нашей эры

Кобанская культура. III тысячелетие до нашей эры

Катакомбная культура. III-II тысячелетие до нашей эры

Но при этом был единый Северный Кавказ. Горы создали свой антропологический тип человека. При всей непохожести и разнообразии разных этнических типов, у всех у них имеется нечто общее. (Заимствуя у В. И. Абаева термин, можно было бы назвать то общее "кавказским субстратом"). На Кавказской горно-каменистой почве трудно приживались "осколки" каких-либо больших племен. Каждое местное племя здесь выстраивалось в уникальное целое. Кто бы ни были приходившие - гунны, аланы..., сильный кавказский генотип растворял их, и мог лишь впитывать в себя их азиатские соки.

Автохтоны. Первичный, еще не отформатированный слой человечества и от того, что слишком большое внимание уделяется пришедшим, упускается из виду местное население, автохтоны той земли. Но именно они подвергаются изменениям. Или же, наоборот, оказываются жизнестойкими, сохраняют свою автохтонную сущность. Сосредоточившись на пришлых, мы упускаем из виду то, что земля была обитаема первичными племенами. И что у каждого сложившегося впоследствии народа были свои исходные племена, та людская масса, которая постепенно превращалась в народы, формировалась в этносы. Автохтоны, стало быть, людской остов земли. Дающие жизнь истории народов.

Автохтоны - кость человеческой истории. Они ниоткуда не пришли. Они родились вместе с землей, на которой они взошли, когда природа предоставила им такую возможность. Сняла панцирь оледенения, напоила реки водой, озеленила степи, многократно формируя навыки людей, позволила им жить в горах.

Археологические культуры эпохи бронзы

Ямная культура (середина III - начало II тыс. до н.э.) была распространена на степных пространствах от Урала до Днестра. Сегодня для более точной ее характеристики используется термин "культурно-историческая общность", в которой выделяют несколько территориальных вариантов. На Дону памятники ямной культуры были обнаружены в ранних слоях Ливенцовского поселения и на реки Иловля (Репин Хутор).

Основу хозяйства племен ямной культуры составляло скотоводство, однако часть населения занималась и земледелием. Свое название культура получила по типу погребений, которые представляют собой ямы с насыпанными сверху курганами. В могильники умерших помещали в скорченном положении (на спине с подтянутыми ногами), тела посыпались охрой (красной краской органического происхождения). Инвентарь погребений представлен круглодонными сосудами со сложным шнуровым орнаментом, разнообразными изделиями из кремня и кости. Металлические изделия встречаются относительно редко, так как металл по-прежнему являлся дефицитом, его привозили извне, в основном из районов Кавказа. Имущественная дифференциация по погребениям ямной культуры не прослеживается.

Племена ямной культуры очень рано стали соприкасаться с племенами майкопской культуры, что проявилось в сходстве погребального обряда, инвентаря и керамики. По левому берегу Дона и по реке Маныч кочевали племена, которые хоронили своих умерших в скорченном положении на боку, в меньшей степени употребляли охру, а керамика не имела орнамента.

Кочевники - носители срубной культуры быстро перешли к оседлости. Их поселения известны по реки Мертвый Донец. Значительно изменился их погребальный обряд: от совершения захоронений в деревянной яме, укрепленной деревянной конструкцией (срубом) к простым грунтовым ямам, иногда укрепленных камнем. Однако другие элементы обряда, в том числе положение умерших, состав погребального инвентаря оставались неизменными. Металлические изделия разнообразной формы и назначения (топоры, кинжалы, серпы, медные клепанные котлы) изготавливались из металла кавказского и уральского происхождения. С племенами срубной культуры связаны находки кладов, состоящих из различных бронзовых изделий.

Центр формирования северокавказской культуры (II тыс. до н.э.) находился в Закубанье, большое влияние на нее оказали предшествовавшие майкопская и куро-аракская культуры. Культуру составляли племена, заселявшие несколько локальных регионов - Кубань, Ставрополье, Кабардино-Балкарию, Северную Осетию и Чечню. Вероятно, населявшие эти районы племена имели этническое и культурное единство и в антропологическом отношении являются предками современных горцев. Кроме того, все они имели тесные связи с племенами катакомбной культуры, являясь для них главными поставщиками металла.

Основными занятиями северокавказских племен были пастушеское скотоводство и земледелие. Для верховой езды северокавказцы использовали лошадей. Одно из важнейших занятий - металлургия, сырьем для которой служили местные руды. Добыча меди происходила не только на поверхности, где имелись выходы руд, но и под землей. На р. Большой Зеленчук найдена шахта с горизонтальным стволом и вертикальными штольнями. К концу среднебронзовой эпохи широко распространились бронзовые серпы, заменившие прежние вкладышевые орудия.

От племен северокавказской культуры уцелело достаточно много памятников: курганы в степях и предгорьях и грунтовые могильники в горах (наиболее известные - Бамутские курганы) и поселения (Асланбек-Шерипово в Чечне). Курганы и могильники беднее и примитивнее, чем у майкопцев и не прослеживают социальной дифференциации. Социальный строй северокавказцев - патриархат. Распространены были родовые погребения.

С середины II тыс. до н.э. на Северо-Восточном Кавказе складывается каякентско-хорочоевская культура, по названию двух крупных могильников того времени, - у сел Каякент (Дагестан) и Хорочой (Чечня). Основными занятиями этих племен были земледелие и скотоводство, причем в отдельную отрасль выделилось коневодство. Для передвижения использовались легкие повозки, позже - боевые колесницы. Техника обработки металла была достаточно высокой, включая штамповку, чеканку, гравировку, литье по восковой модели и др. В отличие от медных изделий, керамика стала однообразной, состоящей только из трех типов горшков.

Племена каякентско-хорочоевской культуры жили уже небольшими парными семьями, хотя родовые связи сохранялись. Об этом мы можем судить по одиночным и парным погребениям, которые, однако, делались на специальных родовых кладбищах.

Народы и цивилизации древней Месопотамии

Месопотамия (Двуречье) расположена в среднем и нижнем течении рек Тигр и Евфрат и прилегает к Кавказу с юга. Эта плодородная земля с древних времен привлекала многие народы. Тысячелетиями на довольно небольшой территории Месопотамии происходили постоянные войны. Одни народы постоянно покоряли другие, происходило постоянное смешение культур, языков, в процессе которого рождались новые народы.

Народы населявшие Месопотамию авторами многих древних летописей собирательно именуются халдеями. Однако следует учитывать, что на территории Месопотамии проживало большое количество народов, принадлежащих к самых различным языковым и этническим семьям и прибывших сюда из самых различных частей континента. Народы античной Месопотамии сыграли огромную роль в этногенезе, культуре, языке многих современных народов, в частности, большинства народов Кавказа.

Меоты. В первом тысячелетии до нашей эры побережье Меотиды (Азовского моря), почти вся территория Северного Кавказа, с прилегающими к ней с севера равнинами населены родственными между собой народами. Эти народы - синды, зихи, псессы, дандарии, досхи, тореаты, абидиакены, арреахи, ахеи, мосхи, ситтакены, тарпеты, фатеи в летописях Древней Греции и Древнего Рима собирательно именуются maiotis (здесь и далее меоты).

Меоты - отличные мастера, среди них кузнецы, камнетесы, гончары, сапожники, портные, ювелиры. Представители каждого ремесла составляли родовое сословие. При этом было недопустимо, чтобы кто-то занимался не своим делом.

Меоты имели свою систему религиозных культов и верований. Для их верований характерно обожествление сил природы, природных явлений, представляющихся меотам в виде бога солнца света, огня, бога дождя, грозы, бога леса, бога моря и других богов. Этим богам меоты приносили жертвы, сопровождаемые сложным ритуалом.

Состав меотского пантеона отличается большой сложностью и с трудом поддается всеобъемлющей классификации. Меотские боги могли олицетворять собою как природные и стихийные явления – боги неба, земли, солнца, огня, ветра, так и абстрактные понятия: гостеприимство, честность, верность традициям предков, верность клятве и т.д. Существовали так же боги покровители представителей каждого ремесла.

Очень важны для меотов были культы почитания умерших родственников и погребальные обряды. Тело помещали в яму в скорченном положении. В могилу опускали предметы, которые могли бы понадобиться умершему в стране мертвых. Туда же опускали погребальные дары от родных и односельчан умершего - посуду, оружие, одежду, украшения. Над захоронением производили земляную насыпь - курган.

Главным богом меотов был бог солнца, огня, света, тепла. Эти явления меоты отождествляли между собой, и считали источником жизни на Земле, обожествляли их. Тело умершего они, как и народы майкопской, дольменной, северокавказской культур, посыпали красной краской - охрой, которая символизировала огонь.

Мечи, щиты, копья, сделанные меотскими мастерами, во много раз прочнее сарматских. Стрелы пущенные из меотских луков покрывают расстояние в несколько раз больше чем стрелы кочевников. Но меоты не могли рассчитывать лишь на свое оружие перед бесчисленными полчищами кочевников. Нужны были еще средства военной дипломатии. Любому, пришедшему с миром, меоты с готовностью предоставляли пищу, кров, одаривали щедрыми подарками, оказывали всевозможные почести. Любой чужеземец почитался наравне, если не больше, чем природный житель. Любой, кто нуждался в убежище, мог на него рассчитывать. Если чужеземец имел враждебные намерения, то встречал воинственное сопротивление. Если враг превосходил числом, оружием, меот не смог оказать ему сразу сопротивление, он все равно должен сделать это позже. Мстить полагалось кровью за кровь, смертью за смерть, увечьем за увечье. За угнанного в рабство родственника меот мстил порабощением родственника неприятеля. Особо жестокая месть ждала того, кто осмелился бы осквернить главную святыню - память предков, их могилы, домашний очаг, его атрибуты. Виновный должен быть наказан смертью, его труп обезглавлен и сожжен.

Если меот умирал не успев совершить возмездие, это должны были сделать его родственники. Считали, что меот не может войти в "царство мертвых", пока жив его враг. На всех без исключения его родных это накладывало особые обязательства, ведь благополучное вхождение умершего "в страну мертвых" было их самой главной задачей во время ритуала захоронения.

Синды. Одним из крупнейших меотских племен были синды, обитавшие с начала первого тысячелетия до нашей эры на Таманском плуострове и северо-восточном Черноморском побережье. К началу 5 столетия до нашей эры синды создают свое государство - Синдика, управляемое династией синдских царей. Столицей Синдики был город Синдика (ныне город Анапа). Древние греки называли этот город - Синдская гавань. Как и другие меоты, синды занимались земледелием, скотоводством, рыбной ловлей, ремесленничеством. Синдика была рабовладельческим государством.

В 480 г до нашей эры расположенные на берегах Керченского пролива греческие города - колонии, объединились в одно государство. Это государство стало называться Боспорским Царством. Столицей его стал город Пантикапей.

В то же время боспорские правители вынашивали планы захвата Синдики и превращения ее в греческую колонию. Многочисленные дипломатические интриги и подкуп не дали никаких результатов и в 479 году боспоряне предприняли открытое военное вторжение в Синдику. По свидетельствам современников "в один из дней на рассвете к берегам Синдской гавани прибыла армада греческих военных кораблей. Жители, видя это, собрались на стенах города и приготовились к бою. Жители окрестных селений поспешили укрыться в городе, ворота его плотно закрылись за ними...Находившиеся в городе греческие шпионы, переодетые в синдскую одежду, по предварительному сговору с легионерами, двинулись к восточным воротам и набросившись на охранявших их воинов, закололи их .... Греки проникли в город и к полудню с большими потерями захватили город полностью...".

Культура синдо-меотов расцвела в I тыс. до н. э., в основном, в эпоху раннего железа, начиная с VIII-VII веков до н. э. Это время ближе к нам и здесь в наличии не только археологические, но и письменные источники, хорошо изученные топонимические, лингвистические и другие материалы. Они позволяют установить несомненную принадлежность многочисленных меотских племен к адыгскому этносу (с включением отдельных ираноязычных элементов).

Меотская археологическая культура - одна из самых ярких земледельческо-скотоводческих культур Северного Кавказа и, как предполагается, сыгравшей важную роль в формировании племен и народов, населявших регион в последующие эпохи.

Сегодня, интереснейшая эпоха перехода от бронзы к железу остается не до конца исследованной и осмысленной современными учеными, хотя подходы к ее изучению были заложены еще в середине прошлого века, и она продолжала привлекать внимание исследователей все последующее время

Кобанская культура

Кобанская археологическая культура центральной части Северного Кавказа переходной поры от бронзового века к железному (рубеж 2—1-го— середины 1-го тысячелетия до н. э.). Названа по находкам в 1869 бронзовых вещей у с. Кобан в Северной Осетии. Возникла кобанская культура в XI в. до н.э. и просуществовала почти до конца I тыс. до н.э., причем с VIII-VII в. до н.э. кобанцы стали применять железо. Кобанская культура была близка позднему периоду каякентско-хорочоевской культуры, а также современной ей колхидской культуре Закавказья.

Памятники кобанской культуры (могильники и поселения) известны от верховьев Кубани до Дагестана. Для кобанской культуры характерны бронзовые топоры изящной формы, поясные пряжки, фибулы, браслеты, налокотники и др. предметы, украшенные геометрическим орнаментом и изображениями животных; керамика с геометрическими узорами и налепами. Могильники кобанской культуры в высокогорной зоне состоят из каменных ящиков, в предгорьях — из грунтовых могил, обложенных булыжником.

Инвентарь: оружие (кинжалы), конская сбруя, различные украшения, бронзовые сосуды. Установлено местное происхождение кобанской культуры; выделены 3 локальных варианта и намечены 3 этапа её развития. Поздний этап (7—4 вв. до н. э.) отличается преобладанием железных изделий и внедрением предметов скифского типа. Кобанская культура характеризует высокий уровень развития скотоводческо-земледельческих племен, наличие высокоразвитой металлургии меди и широких межплеменных связей носителей кобанской культуры со Скифией, Закавказьем, Передней Азией. Памятники кобанской культуры изобилуют шедеврами прикладного искусства и являются важнейшими источниками для изучения культуры далёких предков многих народов Северного Кавказа.

Для кобанского населения была характерна прочная оседлость. Господствующими занятиями оставались пашенное земледелие, отгонное и придомное скотоводство (разведение рогатого скота и свиней). Поселения, располагавшиеся на естественных возвышенностях (Серженьюртовское в Чечне и Земейское в Осетии), состояли из наземных жилищ из камня или дерева, обмазанных глиной. Наличие хозяйственных отсеков в жилищах свидетельствует о развитии ремесел, связанных с обработкой кости, камня, металла. Развито было и ткачество. У кобанцев наметилась специализация ремесленного производства. Значительно усовершенствовалась техника металлообработки, связанная с применением бронзы (90% меди и 10% олова), из которой изготавливались разнообразное оружие, инвентарь, украшения и культовые предметы (амулеты в виде фигурок животных). Налажено было массовое производство, связанное с применением литейных форм. Технологические навыки мастеров конца бронзового века были одной из важнейших предпосылок для перехода к эпохе раннего железа.

Погребения кобанцев были разнообразными: и простые грунтовые ямы, и каменные ящики. Умерших помещали в скорченной позе на боку, вместе с воином иногда хоронили и его коня. У кобанцев прослеживалось существенное неравенство, особенно по погребениям воинов-вождей и старейшин. В поздекобанский период зарождается частная собственность, скот принадлежал уже не роду, а отдельным парным семьям. Первобытнообщинный строй постепенно сменялся "военной демократией".

Памятники материальной культуры.

Прошло около 120 лет с того дня, когда перед изумленным взором любителей кавказских раритетов молодого археологического музея в Тифлисе предстали присланные из далекого, сурового ущелья Гизельдона, алдаром из Тагаурии Хабошем Кануковым предметы вооружения и украшения удивительной гармоничности и красоты. В настоящее время более 120 пунктов находок позволяют говорить о сосредоточении по обе стороны Большого кавказского хребта (с.Кобан и с.Тли) целых групп и отдельных находок однородных и стилистически близких вещей из многих памятников.

Могильники. Наиболее яркой частью материальной культуры центрального варианта кобанской культуры являются древние погребения. Они известны в настоящее время во всех трех ландшафтных зонах, главным образом, в ущельях рек, но открыты они в предгорьях, и в равнинной части, хотя и в меньшем количестве.

В Верхне – Кобанском могильнике хоронили преимущественно в массивных, сооруженных из сланцевых и песчаниковых плит, прямоугольных каменных ящиках, рассчитанных на одного и реже на двух человек. Размеры ящиков были примерно 1,2 х 0,7 м. Сверху ящик закрывался мощной каменной плитой, более толстой, чем те, что составляли стенки могилы. Дно каменных ящиков Кобанского могильника землянное, видимо, при захоронении покрывалось или древесными ветками, или войлоком.

В могилах лиц высокого социального ранга отмечены захоронения вместе с покойником и коня. Могильники кобанской культуры разных периодов и разных географических условий местоположения показывают чрезвычайно сложную, разнообразную и неоднозначную картину развития погребального обряда. Долговременный характер кладбищ, концентрация в определенных местах предполагает оседлый образ жизни оставившего их населения.

Поселения. Сведения о местах поселения носителей кобанской культуры, в том числе и не на территории Северной Осетии, весьма отрывочны и скудны. Объясняется это тем, что на первых порах изучения кобанской культуры исследователей интересовали богатые могильники, а вопрос о поселениях стоял не на втором плане, а только лишь подразумевался.

Места поселений центрального варианта кобанской культуры весьма немногочисленные в настоящее время, известны на территории Северной Осетии в предгорьях и на равнине, прилегающей к их отрогам.

Они занимали, как правило, самые возвышенные места в конкретной топографической обстановке: отдельно выступающие холмы, приподнятые над окружающей поверхностью, плато или высокие мысы над поймой реки. Все известные пункты поселений практически не исследованы и дают самое отрывочное представление о характеристике древних поселков. Общей чертой их является отсутствие, скорее всего искусственных укреплений, что может свидетельствовать об относительной безопасности их существования. Несомненно, и то, что это были долговременные поселки оседлого населения, т.к. культурный слой каждого из них был не менее 1 м.

Находки в поселениях свидетельствуют о земледельческо– скотоводческой направленности быта населения. Помимо многочисленных каменных зернотерок овальной формы, камней – терочников, костей домашних животных, это подтверждает и комплекс керамики, в которой выделяется четыре основные категории посуды; орнаментированные корчаги, горшки, небольшие кружки и миски. Вся посуда лепкая, но высокого качества, мощенная и хорошего обжига, указывающая на глубокие традиции местного керамического ремесла.

Заслуживает внимания Змейское поселение, возникшее на отдельно стоявшем холме, возвышающемся над старой поймой левого берега Терека на высоту 24 – 28 м. Глубина культурного слоя составляла в разных местах от 60 до 80 см. Е. И. Крупнов предполагал, что он содержал остатки двух разновременных периодов: эпохи северокавказской и кобанской культуры. Но уже Д. Газдапустаи, специально проанализировавший материалы поселения, усомнился в наличии этих двух периодов. По его мнению, слой был один, но на раннем этапе “группы кобанской культуры… сосуществовали с северокавказской культурой”, которая, как он полагал, дожила до начала 1 тысячелетия до н.э. и механически сменилась кобанской в XI – YIII вв. до н. э. при раскопках прослежены остатки не менее 12 очагов в 8 – 9 наземных сооружениях. Из которых 6 относятся к остаткам жилищ, одно или два к производству керамики и одно к отправлению культовых церемоний.

Судя по общему абрису расположения остатков стен, дома были наземные, не углубленные в землю, прямоугольной формы. Полы в помещениях были выложены либо мелким булыжником, либо глинобытные со следами неоднократных подмазок, толщина которых иногда достигала 30 см. Внутри домов постоянным атрибутом был очаг прямоугольной или овальной формы, сложенной из камня или глины. Некоторые очаги имели высокие глинобитные бортики. Состав костей животных из слоя Змейского поселения свидетельствует о преобладании в стаде крупного рогатого скота. Второе место, а точнее равную долю, составил мелкий рогатый скот. В хозяйстве держали свиней, что еще раз подтверждает оседлый характер быта населения Змейского поселения. Менее значительно количество лошадей. Об охоте говорят находки костей благородного оленя и косули.

Материалы Змейского поселения подтверждают большую самостоятельность металлургии и металлообработки, гончарства и графического искусства у древних кобанцев – оседлых скотоводов и земледельцев северных склонов Кавказа.

Культовые места и клады. Данные о существовании культовых домашних очагов и святилищ общепоселкового характера позволяют предполагать у носителей кобанской культуры наличие обще племенных святилищ, расположенных в малодоступных, укромных, высокогорных местах.

Интересна находка на месте древнего языческого святилища на скалистой горе, в окрестностях аула Нар в Туалгоме. Бронзовая уникальная скульптура человеческой головы, датированная YIII – YII вв. до н. э., по мнению Л. П. Семенова, олицетворяла богиню плодородия и изобилия, близкую по смыслу легендарному образу Сатаны нартского эпоса.

В. И. Марковин считает что это изображение мужской головы. Он приводит убедительные параллели из Тбилиского могильника и у селения Маллансакны в Азербайджане. Эта и другие находки памятников кобанской культуры раскрывают во всей глубине художественные особенности кобанского искусства, как составные части древнего искусства Кавказа.

Сосуды. Посуда центрального варианта представлена глиняными и бронзовыми сосудами. Глиняные сосуды северокавказской группы центрального варианта почти лепные. В зоне Северного Кавказа круглая посуда единична.

На ранних этапах ассортимент посуды был ограничен 3 – 4 категориями: высокие горшки с вогнутым внутрь краем, близкие сосудам середины П тысячелетия до н.э., горшки вытянутых пропорций, иногда имеющие сосцевидные выступы по плечикам или петлевидную ручку. От докобанских форм их обличает более совершенная технология и орнаментация. С порой расцвета связано появление в культуре центрального варианта больших ворчаг с расширенным туловом и отогнутым венчиком, и маленьким неустойчивым дном.

Металлическая, главным образом бронзовая посуда составляла характерную особенность преимущественно горных памятников центрального варианта. Формы сосудов из металла достаточно разнообразны.

Украшения. Украшения, обильно представленные в могилах центрального варианта, предполагают наличие специального обрядового погребального одеяла.

Костюм для загробного мира и для повседневного ношения был разным, хотя его элементы и совпадали.

К украшениям головного убора относились бронзовые пластические венчики, орнаментированные солярными знаками. Венчики были характерны для раннекобанских погребений в могильниках южно-кавказской группы. На северном склоне предпочитали бронзовые булавки, использовавшиеся как головные, так и для скрепления одежды. Оформление наверший булавок самое разнообразное, от простых утолщений и петель до сложнейших; широкие спиральные пластины, пластинчатые спирали закрученные в разные стороны, булавовидные с 5-ю шишечками, в форме миниатюрных топоров и секир, дополнительно украшенных зооморфными и антропоморфными фигурами.

В состав головного убора входили всевозможные височные подвески, спиралевидные накосники, мелкие нашивные бляшки, бусы и бисер.

Головной убор женщин был более пышный и тяжеловесный от всевозможных дополнительных тонких спиралей, привесок – оберегов в виде фигурок птиц, солярных знаков, спиралевидных колец и тому подобное.

Мужские головные уборы также украшались, но более скромно. На черепах находили тонкие бронзовые спиральные шнуры, бляшки, височные кольца. Нагрудные украшения состояли из бронзовых гривен – обручей. Тяжелые ожерелья из крупных сердоликовых бус многими рядами обвили захороненных женщин, но имелись они и у мужчин. Характерным атрибутом костюма кобанцев были бронзовые и позднее железные фибулы, массивные застежки скрепления верхней одежды.

Непременную принадлежность костюма составляли браслеты из бронзы, а ранее иногда и из железа. Одной из характерных деталей костюма населения центрального варианта были пояса, кожаные или бронзовые, с пряжкой для их скрепления.

Поистине, шедевром древнего искусства являются широкие бронзовые пояса с гравированными изображениями культово- сакральных сцен, неоднократно бывшие предметом специального изучения и анализа. Дополняли костюм бронзовые всевозможные бляшки, пуговицы, спиральные биконические кронизи, литые и антропоморфные привески.

Была очень выразительна моделировка фигурок и изображений птиц, баранов, быков, лошадей собак, фантастических существ с двумя зеркально расположенными головами.

Орудия труда. Интересны костяные орудия труда: для обработки кожи, коровья лопатка со срезанным краем, возможно, для заглаживания сырой поверхности сосудов роговая гребенка для расчесывания шерсти. В могилах ранних этапов центрального варианта необычными находками являются бронзовые ланцевидные инструменты в виде обоюдоострой удлиненной заточки с заостренным стержнем. Они разнообразны и по размерам и по тщательно гравированной фрагментации, в которой большое место занимает сюжет земноводных. Они тщательно украшались спирально обмотанной бронзовой лентой и бронзовым литьем, навершиями в форме полу фигур быка, поскольку одновременно являлись и символами власти

Оружие. Славу Кобана, несомненно, составило оружие, непременный компонент мужских могил центрального варианта. Представлены не менее 8 категорий вооружения: кинжалы и мечи, боевые топоры, наконечники копий и дротиков, лук и стрелы, навершия булав и скипетры, молоты, клевцы.

Выделяют три основные группы разновидностей кинжалов и мечей:

- кинжалы и мечи кавказских форм;

- кинжалы и мечи “степной” формы;

- кинжалы и мечи переднеазиатского типа.

В скифский период основным типом был железный кинжал – акинак с почковидным перекрестием и брусковидным навершием. Железные черешковидные кинжалы кавказских форм единичны.

Для центрального варианта характерны изящные бронзовые топоры, украшенные тонким гравированным орнаментом. Они представлены тремя основными типами: топоры с дважды изогнутым корпусом, топоры с прямым корпусом и клиновидным обухом. Заметное место занимали костяные длинночерешковые наконечники и втульчатые ромбические в сечении срубного типа.

Типологический ряд намечается от бронзового молотка – кинжала с бараньими головами. На обухе и клевцов в форме кинжала кобанского типа из Брили к очень близким морфологически, но железным из Тли и к еще более поздним клевцам Нижнего Чегема, что свидетельствует в пользу изобретения их местными центральнокобанскими кузнецами.

Найдены также элементы конской сбруи.

Бронзовые предметы изготавливались с помощью каменных и металлических складных форм. Мелкие вещи отливались по восковым моделям.

Прикладное искусство. Большого развития у кобанцев достигло прикладное искусство. Это подтверждается наличием многообразного орнамента, покрывающего различные предметы из бронзы, а также искусно выделанные фигурки, подвески и прочие украшения. Отличительные черты кобанского изобразительного искусства – его реалистичность, утонченность рисунка, экономия художественных средств, мастерство в передаче стремительных движений животных, совершенство техники в обработке бронзовых предметов.

Не только украшения, но и предметы узкопрактического назначения (глиняная утварь) снабжались орнаментом.

По мотивам, которые используются в орнаменте, его разделяют на геометрический, растительный и зооморфный. Порой в качестве орнаментального мотива используются человеческие фигуры, которые изображались схематически в очень упрощенной форме.

Часто встречаются комбинации различных орнаментальных мотивов, придающих предмету особенно неповторимый, впечатляющий облик.

Орнамент выражал своими мотивами различные вкусы, верования, обряды, технику и иные стороны мышления и деятельности человека. Наиболее богато оформлены орнаментальными рисунками изделия из бронзы, что объясняется не только уровнем художественной культуры населения, но и связано со значением орнамента, как магии или средства выражения культовых представлений.

В рисунке, а так же в различных фигурках и привесках Кобанского искусства мы находим изображения домашних животных (вол, лошадь, собака и др.), диких животных (олень, медведь, тур, кабан), рыб, птиц, змей.

Бессюжетный орнамент передавался в виде штрихов, точек, кружков, спиральных завитков, волнистых линий тому подобных художественных вспомогательных средств; из этих элементов создавались и более сложные рисунки, покрывающие поверхность поясных пряжек, топориков, расширенной части булавок, наружной стороны сосудов. Часто поле, заполненное причудливым узором, служило фоном для изображения на нем различных животных. Допускалась в известной степени стилизация, но в общем, преобладал строго реалистический рисунок: скачущая или пасущаяся лошадь, извивающаяся змея, сидящая или лежащая собака. Тела животных, их движения превосходно передавались наблюдательными мастерами. В качестве художественных деталей использовались изображения солнца, наконечников стрел, шнура.

Интересны сюжетные сцены. На одной пряжке, например, воспроизведена борьба двух разъяренных зверей, стоящих на задних лапах, с раскрытой пастью; на поясных пряжках часто встречаются изображения скачущих лошадей, бегущих оленей или собак. Верхняя часть одной булавки была украшена тремя миниатюрными фигурками животных. На другой – сцена из охотничьего быта: травля оленя собаками, которые нападают на него с двух сторон.

Об индоиранской принадлежности говорит и изображения змеи на топорах, поясах, пряжках и предметах утвари. Они ясно говорят о том, что у древних обитателей Кобана и Тли существовал культ змеи. Поклонение змее и в наше время широко распространено среди народов Индии. И если спросим, какой этнос мог оставить так часто встречающиеся изображения змеи на бронзовых предметах Кавказа, - можно сказать, бесспорно: индоиранцы.

Вывод. На основе этого и других примеров можно сделать вывод, что кобанская культура (как более архаичная) легла на Северном Кавказе в основу скифской, т. к. археологическая культура, создавшаяся и развивавшаяся на северном и южном склонах Центрального Кавказа (Кобан, Тли) во второй половине II и в I тысячелетии до н.э., принадлежит тем индоиранским племенам, которые обосновались на Центральном Кавказе после передвижения основной их массы в Переднюю Азию. Передавая на протяжении тысячелетий из поколения в поколение свою культурную традицию, духовно – творческие достижения, они обогащали древнекавказскую цивилизацию яркими, самобытными памятниками материальной и духовной культуры.

Майкопская культура.

Майкопская культура (кон.IV – ¾ III тысячелетия до н. э.) занимала предгорную зону Северного Кавказа от Прикубанья до Чечено-Ингушетии. Названа по имени кургана, раскопанного в 1897 в г.Майкопе). Эта культура предстается довольно развитой для своего времени. Е. И. Крупнов в свое время заметил, что вся территория Европы бронзовой эпохи (кроме Греции) не дала такого богатого погребения, как Майкопский курган.

Народы майкопской культуры чаще всего селились в горных ущельях. Они выбирали для своих селений труднодоступные и удобные для обороны места. Их поселения были огорожены мощными каменными стенами. Эти народы вели постоянные войны, сопровождаемые захватом пленных, которых впоследствии обращали в рабов. Искусно владея искусством добычи и обработки металлов, они изготавливали из бронзы, золота и других местных руд различные предметы быта, посуду, оружие, ножи, наконечники стрел, разого рода крашения, ритуальные фигурки животных. Владея так же кончарным ремеслом, из разных сортов глины они изготавливали различную посуду и другую утварь.

Основными археологическими памятниками майкопской культуры являются захоронения. Каждое из таких захоронений находится под искусственной земляной насыпью - курганом. Вокруг захоронения обычно изготавливали каменный круг - кромлех. Перед захоронением тела умерших посыпали красной краской (охрой). Некоторые исследователи полагают, что красная краска символизировала у этих племен огонь, которому они поклонялись.

При раскопке могилы рядом с умершим археологи обнаруживают многочисленные посмертные дары - оружие, украшения, посуду, одежду. Вождей общины хоронили под большими курганами. Помимо большого числа драгоценных украшений, оружия, гончарных изделий, вместе с умершим в могилу помещали тела других людей, которых специально убивали для этого. Простые члены общины были похоронены под сравнительно небольшими курганами, а посмертные дары в таких захоронениях очень немногочисленны.

Основу экономики майкопских племен составляло отгонное скотоводство, которое существовало наряду с земледелием. Уровень развития хозяйства племен определялся значительными достижениями в области металлургии и керамического производства. Майкопцы имели развитое бронзовое производство, использующее мышьяковистую бронзу (или сплав меди, мышьяка и никеля), их металлургическая продукция и сырье попадали к племенам Подонья-Приазовья. Развитыми были ткацкое и гончарное производства, именно с этим населением связано появление гончарного круга и колеса. Было развито и земледелие. Следует также упомянуть один немаловажный факт - в этот период на Северном Кавказе уже была домашняя лошадь, и она использовалась для верховой езды и таким образом, наряду с Передней и Средней Азией Северный Кавказ может войти в число регионов, где впервые был одомашнен конь.

С точки зрения социального строя майкопское общество стоит на сравнительно высоком уровне развития. Учитывая редкость курганов, подобных Майкопскому и Нальчикскому, В. М. Массон полагает, что в них могли быть захоронены не просто племенные вожди, а вожди одного или нескольких племенных объединений, которые сосредоточили в своих руках большую власть и богатства.

Майкопская культура предоставляет ряд загадок. Одна из них - знаки на днищах майкопских сосудов, вполне аналогичные знакам на сосудах из цитадели г. Эребуни. По мнению ученых, такой клинописью обозначали емкость, а иероглифами - количество помещенных в него продуктов. Изображение двух таких колец - знаков - имеется и на дне сосуда из кургана около сел. Чегем II.

Разумеется, все сказанное сделало майкопскую культуру объектом пристального внимания ученых нескольких поколений. Исследователям приходилось решать вопросы, касающиеся этнической принадлежности культуры в целом, экономики и социального строя, идеологии, генезиса, хронологии и внешних ее связей.

Перейдем к самому трудному вопросу, к вопросу об этнической принадлежности племен — создателей и носителей рассматриваемой культуры. Известнейшие исследователи высказывали мысль о древнеадыгской основе майкопской культуры. «На основании тщательного анализа археологических памятников, - писал Е. И. Крупнов, - данных этнографии и языкознания можно высказать мнение о том, что древние культуры края являлись материальным отражением того сложного состава местного этнического субстрата, который и являлся глубокой основой для будущего формирования адыго-черкесо-кабардинского массива Кавказа». В одной из работ В. И. Марковин отмечал, что «со II тыс. до н. э., несмотря на довольно ощутимое влияние скифской культуры, сарматское и даже греческое воздействие, и до самого последнего времени на территории Западного Кавказа (по археологическим материалам) не ощущается существенной смены населения».

Занятия племен Майкопской культуры. Приоритетное значение в хозяйстве майкопских племен имело животноводство. В составе стада преобладал крупный рогатый скот и свиньи, затем - мелкий рогатый скот. Наравне со скотоводством было развито и земледелие, но оно стояло на втором месте после скотоводства. Земледелие было мотыжным.

Важнейшим достижением майкопских племен были цветная металлургия и металлообработка. Большинство бронзовых предметов - из позднемайкопских памятников местного производства: топоры, тесла, долота, наконечники копий, кинжалы, бронзовая посуда, что указывает на интенсивное развитие металлургии. Часть предметов были привозными. Так, большинство из найденных в Майкопском кургане золотых и серебряных предметов, так же как и часть бронзовых, попали сюда из Передней Азии, как считают исследователи из Месопотамии. Привозными являются и бусы из полудрагоценных камней: сердолика, бирюзы, лазурита, морской пенки. Сердолик поступал из Ирана или Индии, бирюза - из Ирана, лазурит из Средней Азии (Бадахшан), морская пенка - из Анатолии (Малая Азия), что свидетельствует о торговых связях с далекими странами.

Наравне с металлургией и металлообработкой у племен майкопской культуры гончарное дело являлось важной и самостоятельной отраслью производства. На поселениях находят фрагменты груболепной посуды, преимущественно серых тонов с различными примесями в тесте. В погребальных памятниках майкопской культуры и в ряде поселений представлена иная керамика, которая и известна как майкопская. Ее характерной особенностью является красно-оранжевый или красно-охристый цвет. Недавно учеными установлено, что значительная часть этой керамики изготовлялась с помощью примитивного гончарного круга, что говорит о высоком уровне гончарного искусства. До сих пор нигде в Юго-Восточной Европе, включая Закавказье, как отмечает Р. М. Мунчаев, применение гончарного круга для этого времени не зафиксировано.

Майкопская культура формировалась и развивалась на местной основе. Но весьма существенную роль в этом сложном процессе сыграло также влияние переднеазиатских цивилизаций.

Кура-Аракская культура — археологическая культура, представленная в IV — начале III тысячелетия до н. э. на территории Закавказья и прилегающих областей Ближнего Востока (Армения и северный Иран). Культура зародилась в Передней Азии, а затем распространилась на Кавказ. Продвигаясь на север, они частично вытеснили, частично ассимилировали широколицый орлиноносый кроманьонский тип, породив кавкасионскую расу.

Носители культуры обитали в укрепленных поселках со стенами из сырцового кирпича. Дома в плане имели круглую форму, оборудованы особыми глиняными очагами. В центре поселений располагались ямы для хранения зерна. Основное занятие: земледелие и скотоводство. Керамика лепная, чернолощеная с розовой подкладкой и краснолощеная, орнаментрельефный. В инвентаре выделяютсякремневые вкладыши серпов, каменные топоры и зернотерки, бронзовые орудия и украшения. Захоронения (в т.ч. под курганами) совершались в ямах и каменных ящиках (костяки скорчены на боку). К.-а. к. датируется 3-м тысячелетием до н.э.

Важное место в общем ряду памятников куро-аракской культуры занимают раннебронзовые поселения и погребальные сооружения Дагестана и Чечено-Ингушетии. Исследования их свидетельствуют о распространении куро-аракской культуры далеко на север и северо-восток. Если памятники Дагестана представляют собой локальный вариант куро-аракской культуры, то памятники Чечено-Ингушетии, в частности поселение Луговое, имеют синкретический характер. С одной стороны, им присущи черты куро-аракской культуры, с другой-признаки, характерные для майкопской культуры.

Погребальные сооружения на территории Лугового поселения в планировке и устройстве во многом напоминают захоронения, характерные для куро-аракской культуры (грунтовые конструкции, способ захоронения на спине, в вытянутом положении); сам факт захоронения на территории поселения восходит к традициям неолитических и энеолитических племен Передней Азии и Закавказья. В то же время обычай посыпания покойника охрой сближает захоронения на Луговом поселении с погребениями майкопской культуры.

Считается, что культура была уничтожена нашествием хурритов. В то же время многие ученые пытаются отождествить куро-аракскую культуру с хуррито-урартской общностью

Из основных признаков куро-араксской культуры – спиралеобразный орнамент, рапиры и заштрихованные треугольники наблюдаются в крито-микенской культуре (Балканы, Эгеида, Малая Азия), которая принадлежит догреческому населению – пеласгам и родственным им племенам.

К общим признакам «куро-араксской» культуры относятся:

1) заселение городища скученными круглыми жилищами;

2) определенные формы кубка;

3) орнамент в виде двух расходящихся спиралей (на булавке или на керамике);

4) так называемые «рапиры»; археологи утверждают, что они заимствованы из крито-микенской культуры и сохранились, чуть ли не тысячелетие;

5) типичный орнамент – выгнутая вверх или вниз черта с круглым и спиральным завершением на обоих концах;

6) орнамент в виде свисающих треугольников, часто заполненных волнистыми линиями и иногда сопровождаемых профильными изображениями толстых птиц или просто кружками;

7) кремация.

Установлено, что отдельно взятый признак может стать модным и перекочевать к носителям соседней культуры, но если существует таких общих 5-10 признаков, то этническую принадлежность носителей данной археологической культуры можно определить с достаточной уверенностью.

Дольменная культура Кавказа.

Дольменная культура зародилась еще в период ранней бронзы, но распространилась на Северном Кавказе и в Причерноморье во II тыс. до н.э. Термин дольмен (от бретонского tol - стол и men - камень) ввел в оборот французский археолог Бодэном (Baudin) в начале 19 века. Древнейшие из этих сооружений не уступают по возрасту Египетским пирамидам. Они представляли собой монументальные подкурганные постройки, сложены из четырех вертикально установленных каменных плит и накрыты пятой плитой, т.е. напоминали каменные ящики; они использовались как погребальные сооружения. Похожие на каменные ящики сооружения высекались и в горах, в скальном грунте. В ранних погребениях находились 1-3 умерших в скорченных положениях на спине, в более поздних - массовые захоронения в сидячей позе.

Чаще всего это четыре вертикально поставленные, тщательно подогнанные плиты, образующие прямоугольную камеру, перекрытые сверху пятой массивной плитой. Такой тип постройки называется плиточным дольменом. Если камера высекалась из одного цельного камня и перекрывалась плитой, то такой тип постройки относят к корытообразным дольменам. Существуют еще два типа дольменов: составные (собранные из отдельных блоков и имеющие сложную конфигурацию) и монолитные (полностью высеченные в камне).

Впервые с дольменной культурой Кавказа научный мир ознакомил французский академик Петр Симон Паллас в 1794 году. Паллас предположил, что строителями дольменов были средневековые черкесы, но эта теория впоследствии подверглась объективной критике и была опровергнута. С тех пор прошло больше двухсот лет, появилось множество научных, околонаучных, фантастических работ, посвященных дольменам. Интерес к их изучению со стороны исследователей не иссякает, по всей видимости это связано с тем, что дольмены не спешат раскрывать свои тайны, при этом задавая все новые загадки.

Большинство исследователей считают, что дольмены служили в качестве сакральных сооружений. На сегодняшний день мы можем только догадываться о конкретном смысле этой сакральности.

Племена дольменной культуры занимались не только земледелием и скотоводством, но и были связаны с морским промыслом. Высокая культура строителей дольменов подтверждается и многочисленными находками изделий из камня и металла, разнообразной керамики (гончарного круга они не знали).

Дольменная и майкопская культуры принадлежат далеким предкам абхазо-адыгских народов. В ряде случаев удается проследить связь некоторых форм материальной и духовной культуры древних «майкопчан» и дольменного населения с аналогичными формами культуры адыгов и абхазов нового времени: культ камня, культ солнца, культ быка, преемственность в инвентаре (например, вилообразные орудия, каменные оселки-подвески, упоминаемые и в Нартском эпосе), погребальных обычаях, сходства краниологических серий древнего и современного населения.

Таким образом, яркая и богатая майкопская культура явилась одним из главных компонентов становления северокавказской культурно-исторической общности (И тыс. до н. э.). Но формирование северокавказской культуры происходило в сложных условиях, вызванных воздействием степных культур севера, сопровождающееся прямым переселением ямных и катакомбных племен на Северный Кавказ.

Катакомбная культура.

Катакомбная культура (от лат. catacumba - подземная гробница), археологическая культура эпохи раннего бронзового века, распространённая в 1-й половине и 3-й четверти 2-го тыс. до н. э. в Северном Причерноморье и Нижнем Поволжье. Выделена в начале 20 в. В. А. Городцовым. Носителями Катакомбная культура была группа родственных племён, генетически связанных с жившими в 3-м тыс. до н. э. на этой же территории племенами ямной культуры. Погребения этих племен представляли собой особые подкурганные сооружения - катакомбы. Катакомба состояла из входной ямы, в одной из стенок которой вырывалась камера, куда помещались умерший и сопровождающий его инвентарь. Отверстие в камеру закладывалось деревом или камнем, а входная яма засыпалась. Важной характерной чертой для определения катакомбной культуры являются сосуды, предназначенные для сжигания ароматических веществ (курильницы).

Для Катакомбная культура характерны родовые посёлки и курганные могильники (захоронения в подкурганных катакомбах, в скорченном положении на боку, посыпаны красной краской, символизирующей огонь).

Инвентарь: глиняная посуда с орнаментом, нанесённым верёвочными штампами (характер узоров позволяет включить Катакомбная культура в более широкий круг шнуровой керамики культуры), каменного и бронзового орудия и оружие, костяные и бронзовых украшения. Племена Катакомбная культура занимались скотоводством и земледелием, знали металлургию меди и бронзы, вели обмен с окружающими племенами, особенно с племенами Кавказа, а через них были связаны с Передней Азией, Ираном, Египтом. У племён Катакомбная культура материнский род сменился отцовским, возникли предпосылки для имущественной дифференциации (погребения вождей и родовых старейшин отличаются более богатым инвентарём). К концу 3-й четверти 2-го тыс. до н. э. племена Катакомбная культура были вытеснены продвинувшимися из района Средней Волги племенами срубной культуры.

Расцвет катакомбной культуры пришелся на XVIII - XVI вв. до н.э. В это время ареал распространения катакомбной культуры был наиболее широким и достигал на Северном Кавказе районов Чечни и Дагестана. На Дону катакомбная культура представлена культурным слоем Ливенцовского поселения на Нижнем Дону. Тесно связанные с населением Центрального Кавказа, носители катакомбной культуры выступали распространителями важных достижений передовых древневосточных цивилизаций.

Киммери́йцы (лат. Cimmerii, др.-греч. Κιμμέριοι) — племена, вторгшиеся в Закавказье во второй половине VIII и завоевавшие некоторые районы Малой Азии в VII вв. до н. э. Также условное название доскифских культур Северного Причерноморья эпохи железа.

Геродот называет киммерийцев доскифским населением степной части Северного Причерноморья. Также их упоминают Гомери Каллин. В «Одиссее» киммерийцы предстают как легендарный народ, живущий на крайнем Западе у океана, куда никогда не проникают лучи Солнца. Филологи Аристарх и Кратет исправляли у Гомера написание киммерийцы на «керберии». О «киммерийском граде» рассказывал Гекатей. Эфор помещает их около озера Аверн в Италии.

Киммерийская проблема является одним из сложнейших вопросов истории и археологии Передней Азии и Северного Причерноморья I тыс. до н. э.. Она включает в себя комплекс проблем связанных с происхождением и историей киммерийцев.

С одной стороны киммерийцы — кочевые племена, которые проникли в Закавказье из степной зоны и были в 714 г. до н. э. зафиксированы ассирийскими текстами под именем народа «гимирру». История этого народа продолжалась до второй половины VII в. до н. э., когда он исчез, растворившись среди населения Малой Азии. Одной из проблем является попытка выделить археологический материал, относящийся к историческим киммерийцам.

Наконец, киммерийцами часто именуются археологические культуры Северного Причерноморья, относящиеся к раннему железному веку, соответственно, и это время носит название «Киммерийской эпохи». Следует отметить, что попытки связать исторических киммерийцев и рассматриваемые культуры являются весьма гипотетическими.

Язык.

В настоящее время все сведения о киммерийском языке являются весьма гипотетическими в связи с тем, что от их языка сохранилось всего несколько имён собственных в ассирийской транскрипции (Te-ush-pa, Dug-dam-me, Sandaksatru), а также название самого народа. С точки зрения И. М. Дьяконова, имя киммерийского царя Сандаксатру абсолютно аналогично иранскому «Артаксеркс» и может быть интерпретировано как «власть бога Сандона» (лувийское божество). Это указывает на индоиранскую принадлежность киммерийцев (языки группы сатем). Самоназвание киммерийцев, вероятно, звучало как «гимер» или «гимир».

Киммерийские цари

Теушпа (погиб около 679 до н. э.)

Тугдамме (Дугдамме, Лигдамис) (умер в 640 г. до н. э.)

Сандакурру (Шандакурру) (после 640 г. до н. э.)

Лекция 2. Возникновение первых государственных образований на

территории Северного Кавказа. (2 часа)

1. Племена Северного Кавказа 1 тыс. до н.э.

2. Скифы и сарматы на Северном Кавказе и их контакты с местными племенами.

3. Хозяйство, общественный строй, культура.

Меоты и синды. Основным населением Северо-Западного Кавказа на всем протяжении раннежелезпого века являлись меоты и племена Чер­номорского побережья Кавказа. Термин «меоты» является собирательным, объединяющим ряд небольших родственных племен. Впервые меоты упоминаются в античных источниках, относящихся к VI в. до н. э. За­тем сведения о них становятся обычными у целого ряда древнегреческих и римских авторов. Об их этнической принадлежности по сей день идут большие споры.

Большинство кавказоведов относят меотов к кавказским племенам. На основании анализа местных языков, топонимики Севе­ро-Западного Кавказа ряд исследователей обосновывают принадлежность древнего меотского населения к адыго-кабардиискому этническому мас­сиву, что согласуется и с археологическими памятниками, свидетельст­вующими о глубокой самобытности сложения и развития меотской куль­туры и ее связи с последующими культурами средневековых адыгов.

Античные авторы помещают меотов по восточному побережью Азов­ского моря, в нижнем и среднем течении р. Кубани. На основании ар­хеологических исследований территория, занятая меотами, очерчивается в следующих границах: на западе — Азовское море, на юго-востоке — Черное море. Южная граница шла по северному склону Кавказского хребта; на севере, в степной части, меоты граничили со скифами и савроматами, на востоке же граница расселения меотскнх племен доходила до Ставро­польского плато. Далее по правобережью Кубани. Восточнее по р. Кубани жили племена, этнически родственные меотам.

Локализовать отдельные меотские племена на современной карте пока навряд ли возможно. Единственным исключением в этом отноше­нии являются синды, которые занимали Таманский полуостров, лево­бережье Кубани и Черноморское побережье до Анапы.

Северная группа меотов, жившая из­давна среди ираноязычных обитателей южнорусских степей, в том числе скифов и савроматов, могла быть ираноязычной исконно или рано под­вергнуться иранизации, т. е. относиться к меотам косвенно, будучи лишь покрываема этим этнонимом.

До недавнего времени некоторые археологи заведомо синдо-меотские памятники, такие, как Семибратние курганы, причисляли к скифским, полагая, что часть скифов продолжала жить на Кубани «вперемешку с аборигена­ми» - синдами и меотамн. На самом же деле, хотя история меотов и взаи­мосвязана со скифами и савроматами, сами меотские племена составляли самостоятельную большую группу аборигенных племен, игравших значи­тельную роль в исторической жизни всего юга нашей страны.

У местных племен Прикубанья и Восточного Приазовья существовало два хозяйственных уклада: земледельческий — у оседлых племен и ко­чевое скотоводство с преобладанием коневодства — у кочевников и полу­кочевников.

Основным занятием меотов были плужное земледелие и пастушеское скотоводство. Кроме них, одной из важных отраслей хозяйства меотов яв­лялось рыболовство.

Несмотря на преимущественно земледельческий характер экономики у меотов, у них довольно рано отмечается развитие ремесел и промыслов, обычных для данной эпохи.

В раннемеотское время в основе общественного строя у племен При­кубанья лежит родоплеменная организация, низшим социальным звеном которой является семья. С развитием производительных сил, торговли, войн происходит накопление богатств в руках отдельных семей, дальней­ший рост имущественного неравенства, проникающего в среду и рядовых общинников. Основная часть местных племен Северо-Западного Кавказа пребывала на ступени «военной демократии» с присущим ей племенным делением, главенством вождей и наличием военной дружины вокруг них, противопоставляемой рядовым общинникам.

Греческие колонии на Черноморском побережье Кавказа. К VI в. до н. э. относится древнегреческая колонизация Северного Причер­номорья. На обоих берегах Керченского пролива, называвшегося в древ­ности Боспором Киммерийским, возникает в это время целый ряд городов-колоний. Античные авторы сохранили нам свыше тридцати на­званий возникших в разное время греческих пунктов. Наиболее крупным был Пантикапей (на месте нынешнего города Керчи). На другом берегу Кер­ченского пролива — на Таманском полуострове, который по древнегре­ческим представлениям лежал уже в Азии, возникла Фанагория, где была сосредоточена вся тор­говля с племенами Прикубанья. На месте нынешней Анапы, в земле синдов, возник населенный пункт, получивший название Синдская га­вань. В начале IV в. до н.э. он был переименован в Горгинию и пре­вратился в крупный город на Черноморском побережье.

Около 480 г. до н. э. города, расположенные по берегам Боспора Ким­мерийского, объединились в одно государство, которое известно под на­званием Боспорского царства. Столицей его стал Пантикапей.

Ряд исследователей считают возможным говорить о сложении в вос­точной Синдике под влиянием Боспора государства. Основным доводом в пользу этого являются синдские монеты. Кроме того, в пользу суще­ствования государства говорит наличие городов, которых в настоящее время мы знаем не менее трех (Семибратнее, Краснобатарейное и Раевское городища), и неукрепленных сельских поселений при отсутствии ти­пичных для других меотских племен городищ, являвшихся родовыми по­селениями. Наиболее важным является Семибратнее городище, располо­женное в низовьях Кубани, на левом ее берегу. Оно возникло во второй половине VI в. до н. э. и уже в начале V в. было окружено мощной каменной стеной с башнями и пристенными каменными лестницами. Город являлся торговым и стратегическим пунктом древней Синдики, контролирующим сообщение Кубанского бассейна с морем. Рядом с горо­дом возвышаются знаменитые Семибратные курганы, в которых погребе­ны представители синдской знати. Этот город и считается резиденцией синдских царей.

Племена Северо-Восточного Кавказа. Племена, обитавшие на терри­тории Ичкерии и Дагестана, являлись также коренным местным населе­нием и были носителями восточнокавказских языков. Переживание в их культуре древних элементов, присущих местным культурам середины II — начала I тысячелетия до н. э., дает основание считать эти племена прямыми потомками носителей каякентско-хорочоевской культуры Севе­ро-Восточного Кавказа. В их среде возникали и новые, несвойственные соседним культурам элементы: прямоугольные поясные пряжки со свое­образной, иногда ажурной орнаментацией, височные кольца с разомк­нутыми и расходящимися концами, что может свидетельствовать о наличии этнокультурных связей между оседлыми земледельческо - скотоводческими племенами данного ареала.

Но обстановка той изобиловавшей военными столкновениями эпохи не способствовала длительному сохранению подобных связей. На протяжении эпохи раннего железа на Кавказе сохраняется та этниче­ская пестрота, которая впервые засвидетельствована на карте Геродота еще в середине I тысячелетия до н. э. и которая доживает до нового времени.

Из-за недостаточной изученности соответствующих па­мятников в настоящее время не представляется возможным выявить ло­кальные варианты местных культур скифского периода (кроме очевид­ного обособления древностей Ичкерии, испытавшей все возрастающее влияние кобанской культуры на фоне остальной части Северо-Восточного Кавказа), чтобы на этой основе более конкретно обрисовать течение данного процесса.

Соседями всех северокавказских аборигенов в VI—IV вв. до н. э. оставались скифы и савроматы. Взаимные куль­турные связи скифов и савроматов и кавказцев были постоянными и плодотворными.

2. Скифы и савроматы – ираноязычные предки осетин.

Обширный скифо-сарматский мир играл на протяжении многих столетий видную роль в Евразии, Закавказье и Передней Азии. Походы скифов в VIII-VII вв. до н.э. в Закавказье и страны Передней Азии, возвестили об их появлении на исторической арене. В течение почти пяти столетий (VII-V вв. до н.э.) скифы, играли главенствующую роль на Кавказе, в Ср. Азии, Северном Причерноморье. Разгром Мидийского царства Киаксара скифами во главе с Мадием, в кон. VII в. до н.э., победа над полчищами Дария в Черноморской Скифии в 512 г. до н.э., разгром войска наместника Александра Македонского в Черноморских степях в 4 в. до н.э. – таковы основные вехи военно-политической истории скифов.

Скифы (греч.) – общее название основного населения Северного Причерноморья VII-II вв. до н.э. Скифы состояли из родственных племен североиранской языковой группы индоевропейской семьи. По принадлежности к одной языковой группе, а также по материальной и духовной культуре они были родственны савроматам, массагетам и сакам. Основные источники по скифам свидетельства греч. (в основном Геродота) и римских авторов, древневосточные документы и данные археологии. Существует ряд версий о происхождении скифов:

1. Одни исследователи считают их потомками носителей срубной культуры эпохи бронзы, продвигавшихся начиная с XIV в. до н.э. с территории Поволжья на Запад.

2. Другие полагают, что основное ядро скифов вышло из Ср. Азии или Сибири и смешалось с местным населением Сев. Причерноморья.

Начало истории скифов отмечено их войной с киммерийцами, которые были вытеснены скифами из Сев. Причерноморья к VII в. до н.э., и походами скифов в страны Др. Востока. С 70-х гг. VII в. до н.э. скифы (ашкузы, ишкузы в древневосточных документах), преследуя киммерийцев, вторглись в М. Азию, завоевали Мидию, Сирию, Палестину и господствовали в Передней Азии 28 лет, но в нач. VI в. до н.э. были изгнаны оттуда мидийцами. Следы пребывания скифов отмечены и на Северном Кавказе.

Основная территория расселения скифов – степи между Дунаем и Доном, включая степной Крым и лесостепные районы Северного Причерноморья. Северная граница неясна. Скифия была заселенна собственно скифскими и нескифскими племенами, близкими скифам по культуре, образу жизни и политически зависимыми от них. Скифы разделились на несколько крупных племен. По сообщению Геродота, господствующими были скифы царские, жившие в степях между Днепром и Доном. По правобережью нижнего Днепра и степном Крыму обитали скифы-кочевники. По-соседству, между Ингулом и Днепром, жили скифы-земледельцы.

Тесные отношения с греческими городами Северного Причерноморья, интенсивная торговля скифов, хлебом, мехами и рабами усиливали процесс классообразования в скифском обществе. Скифский союз племен постепенно перерождался в своеобразное государство рабовладельческого типа во главе с царями. Власть царя была наследственной и обожествлялась. Она ограничивалась союзным советом и народным собранием. Шло выделение военной аристократии, дружинников и жреческой прослойки. Политическому сплочению скифов способствовала их война с персидским царем Дарием 1 в 512 г. до н.э. На рубеже V-IV вв. до н.э. царь Атей Великий устранил др. скифских царей и узурпировал всю власть. К 40-м гг. IV в. до н.э. он объединил скиф. Племена от Азовского моря до Дуная и создал Скифское государство с центром Каменское городище на Нижнем Днепре. В 339 г. до н.э. царь Атей погиб в войне македонским царем Филиппом II. К концу III в. до н.э. Скифия значительно сократилась под натиском сарматов, пришедших из-за Дона. Столица Скифии была перенесена в Крым, где возник г. Неаполь, основанный, вероятно, царем Скилуром. Кроме Крыма скифы по-прежнему удерживали земли в низовьях Днепра и Буга. Наивысшего расцвета Скифское царство в Крыму достигло во II в. до н.э., когда Скифы стремились захватить внеш. торговлю хлебом, подчинили себе Ольвию и ряд владений Херсонеса.

С II в. до н.э. скифов постепенно сменяют родственные им сарматы, в составе которых они, в основном и растворились.

Происхождение сарматов.

Сарматы (греч.) – общее название ираноязычных племен, расселившихся с III в. до н.э. по IV в. н.э. в степях от Табола до Дуная. Ранняя история сармат связана с савроматами, в среде которых, вероятно, были образованы наиболее крупные союзы сарматских племен во главе с языгами, роксоланами, сираками, аорсами, аланами. Основу хозяйства сарматов составляло кочевое скотоводство. Земледелием занималась та часть сарматов, которая оседала в районах с прежним земледельческим населением. У сарматов происходило разложение родового строя и классообразования с выделением богатой и воинственной родоплеменной знати, военных вождей и их дружин. Широкое расселение сарматов на Юге Евразии было вызвано необходимостью приобретения новых пастбищ при экстенсивном кочевом скотоводстве, стремлением приблизиться к городам и земледельческим районам в целях торговли и грабежа. Расселение сарматов в степях Поволжья, Южного Урала и Казахстана привело к утверждению гегемонии сармат в степях Восточной Европы со II в. до н.э., когда одни сарматы (сираки и аорсы) прочно освоили предкавказские равнины, а другие (языги и роксоланы) перейдя Дон, установили свое господство в степях Сев. Причерноморья.

Сарматы стали активной политической силой в международных делах Др. мира. В кон. II в. до н.э. сарматы выступают союзниками скифов против войск Диофанта. Участвуют в междоусобных династических войнах Боспора. В 1 в. до н.э. сарматы были союзниками понтийского царя Митридата IV в его борьбе против Рима. С этого времени бывшая терр. Скифии стала называться Сарматией.

Восточная группа сарматов экономически и политически была тесно связана с государствами Ср. Азии, особенно с Хорезмом. Начиная с 1-го в. н.э. сарматы совершают походы в Закавказье и на Дунае, где часть сармат в основном языги и роксоланы осела близ границ Римской империи. Здесь происходили военные столкновения римлян с сарматами. В первые века н.э. в результате внутренних перегруппировок основная часть этнических сарматов была объединена под именем алан, образовав новое военно-политическое объединение.

Скифская культура.

Материальную культуру скифов характеризует, прежде всего, предметы вооружения, конского снаряжения и искусство. Легкая конница кочевников была вооружена луками и стрелами, а также мечами – акинак - (короткие двулезвийные мечи со специфически оформленной рукоятью, часто с изображениями в «зверином» стиле). Также предметы конского снаряжения – удила и псалии, бляхи и налобники.

Искусство «звериного» стиля скифов отличается особой выразительностью. Его произведения невозможно спутать с изображениями животных любой другой традиции. Художник изображал зверя или отдельные его части преувеличивал по сравнению с натуральными пропорциями: рога, например, оленя тянутся вдоль всей его спины, большой клюв хищной птицы, и по природе изогнутый, может превратиться в спираль, глаза и уши зверей тоже выглядят преувеличенными. Этот прием художника имеет целью привлечь внимание к основным признакам животного. Для скифских изображений зверей характерны строго канонические позы: копытные – с подогнутыми под туловище ногами, хищники – свернувшиеся в кольцо. В скифском «зверином» стиле художник изображал и фантастические существа – например, грифоны, грифо-бараны. Стилизованные изображения животных или их частей, сцены борьбы животных имели не только декоративное, но и культовое значение.

Литература:

1. Геродот. История в девяти книгах. Мельпомена. Кн.4. Владикавказ,

2. Граков Б.Н. Скифы. Научно-популярный очерк. М., 1971.

3. Гутнов Ф.Х. Ранние скифы: проблемы социальной истории. Владикавказ, 2002.

4. Дарчиев А.В. Скифский военный культ и его следы в осетинской нартиаде. Владикавказ, 2008.

5. Смирнов К.Ф. сарматские племена Северного Прикаспия. М.-Л., 1950.

6. Туаллагов А.А. Скифо-сарматский мир и Нартовский эпос осетин. Владикавказ, 2001.

7. Хазанов А.М. Социальная история скифов. Основные проблемы развития древних кочевников евразийских степей. М., 1975.

Лекция. Генезис феодальных отношений на Северном Кавказе I-XIII вв.

1. Происхождение алан. Аланское политическое объединение I – IV вв.

2. Предпосылки классообразования и раннефеодальная государственность алан.

3. Религиозные воззрения алан.

Впервые этническое наименование «аланы» появляется у античных авторов в I в. н.э. К этому времени относятся сообщения Луция Аннея Сенеки, Иосифа Флавия, Плиния Старшего, Гая Флака, Марка Марциала. Из сообщений этих авторов известны три места пребывания аланов в районе низовьев Дона, на Кавказе и в Северном Причерноморье. Появившись на исторической арене, аланы сразу попадают в орбиту политики Римской империи в связи с их походами в Закавказье. Прежде чем имя алан в начале новой эры попало на страницы произведений античных авторов, носители этнонима должны были какое-то время находиться в поле их зрения. В противном случае трудно объяснить поразительную осведомленность римской традиции о жизни и быте алан. Аланы в начале новой эры настолько хорошо известны в Риме, что упоминаются не только в истороко-географических, но и в литературных произведениях. Один из персонажей пьесы Сенеки задает вопрос: «Какая это область? …Аргос? …Спарта? …Коринф? … Или же Дунай, за которым скрываются могущественные, подвижные аланы?».

Из данных Сенеки и Лукана становится ясным, что уже в середине I в. широким слоям населения империи была известна доблесть аланских воинов. Причем племена ранних алан располагались в причерноморских степях. Но об их происхождении еще ничего не сообщалось; лишь Страбон отнес роксалан к скифам.

Сведения о происхождении алан достаточно противоречивы. Так, Иосиф Флавий считает, что «племя аланов есть часть скифов». Клавдий Птомелемей, описывая степи Закаспия, сообщает, что там есть «так называемые аланы скифы… и аланорсы». Особое значение имеют сообщения Аммиана Марцелина о скифо-сарматских племенах, первая подробная характеристика алан. Описывая Северное Причерноморье, Азовское море и Дон, Марцеллин перечислил жившие там народы: «яксоматы, меоты, язиги, роксаланы, аланы…». Согласно Аммиану, другая часть алан жила за Доном, где «тянутся бесконечные степи Скифии, населенные аланами, он мало-помалу постоянными набегами изнурили соседние народы и распространили на них название своей народности». Таким образом, античная традиция ранних алан располагала, как правило, в Северном Причерноморье и на Северном Кавказе.

Античные авторы подчеркивают исключительные воинские достоинства вновь появившегося народа, описывая алан как диких (Сенека), суровых и вечно воинственных (Лукан), пылких (Флакк), храбрых и очень опытных в военном деле (Марцеллин). «Они высоки ростом и красивы, с умеренно белокурыми волосами, они страшны сдержанно-грозным взглядом своих очей» - пишет об аланах Аммиан Марцеллин.

В исторической и археологической литературе единого мнения по этому вопросу не сложилось. Можно выделить две основные точки зрения: 1) аланы одно из сарматских племен, генетически связаны с одним из них – с аорсами; 2) аланы по происхождению массагеты – выходцы из районов Средней Азии. Среднеазиатское происхождение алан не отрицает их определенной близости с сарматскими племенами, о чем свидетельствует

этноним «аланорсы», зафиксированный Птолемеем. Что же касается отнесение алан к скифам, то этим явно архаичным для того времени Иосиф Флавий именует и сарматов, указывая, видимо, на языковое родство и кочевой образ жизни этих народов. Идеей сплочения разных кочевых групп стала идея общего арийского происхождения. Этноним «арий», бывший в древности общим для всех ираноязычных народов, становится консолидирующим началом, причем не в привычной фонетической форме, а в новой – «alana», т.е. аланы. Сформировавшись как народ, часть алан в середине I в. н.э. устремляется на запад и доходит до низовьев Дона и Северного Причерноморья. Другая группа алан, аорсы и сираки, составили этническую основу кавказских алан.

Все факты упоминания алан в исторических хрониках говорят о них как о серьезной политической силе. В I-II столетиях они совершают походы на Дунай, в Закавказье и Переднюю Азию. В 372 г. Аланы Нижнего Дона и Северного Причерноморья терпят поражение от гуннов и вместе с ними в качестве союзников устремляются в Западную Европу. Здесь они долго не сходят с исторической арены, участвуя во многих исторических событиях, достаточно вспомнить две самые важные для позднего Рима битвы – при Андрианополе (378 г.), и на Каталаунских полях (451 г.). В первой битве аланы вместе с гуннами разгромили лучшие легионы Римской империи. Во второй – отбили атаки отборной гвардии Аттилы. Следы пребывания алан в Европе отмечены многочисленными топонимами – Алансон, Аланкорт, Аланвиль, Каталония (Гото-Алания). Они интегрировались в позднеримское общество как часть новой средневековой аристократии Европы, но как самостоятельная политическая и этническая единица со временем перестала существовать, растворившись в среде европейских народов.

Предпосылки классообразования и раннефеодальная государственность алан.

Исследователи выделяют 4 этапа форми­рования классов и государства у алан. Разумеется, хроноло­гические вехи этих этапов условны. Первый начинается с рубе­жа двух эр и завершается в середине I тысячелетия, когда аланские племена консолидировались в две относительно авто­номные социальные общности — западную и восточную. Струк­тура власти в это время типична для обществ военной демок­ратии. Союзы этнотерриториальных групп овсов возглавляли «цари», управлявшие с «соцарствующими» архонтами — сове­том. Верхушку общества составляли представители старой родоплеменной знати («скептухи», «архонты», «нахарары») и новой, военной по происхождению, аристократии («военные чины», «багатары», «алдары»). Второй этап — V—VI вв. — ха­рактеризуется дальнейшей консолидацией алан-овсов, в запад­ном этно-социальном объединении ( далее ЭСО) приведшей к социальному перевороту где-то в се­редине VI в. В результате переворота «соцарствующие» ар­хонты потеряли прежние функции в управлении. В восточ­ной Алании шла яростная борьба за установление наследствен­ной власти внутри объединения, что толкало вождей к поис­кам внешних союзников. В связи с этим становится понятным, почему восточные овсы в ирано-византийских войнах участво­вали то на одной, то на другой стороне. Третий этап — Vll-ce-редина VIII вв. — время укрепления позиций военной аристократии в целом у алан. Представители элиты западных алан в начале VIII в. совмещают военные и гражданские функции (Иатаксис-питиахш). По мере усиления арабо-хазарских войн, в первой половине VIII в. усиливались центростремительны тенденции и у восточных алан — «страны Ирхан» дагестанской хроники «Дербенд-наме». Ее владельцы взяли на себя ведущую роль в борьбе с арабской экспансией. Наконец, четвертый этап, начавшийся в середине VIII в., завершается объеди­нением обоих аланских ЭСО в начале X в. и образованием го­сударства. Правда, степень развития государственного аппа­рата и единоличной власти не следует преувеличивать. Хорошо осведомленный о социальной структуре Алании начала X в. Константин Багрянородный особо говорит об «эксусиократоре Алании» и «архонте Ассии» (на чьей земле расположены Кас­пийские ворота). «Каспийские ворота» В. Ф. Минорским отождествлялись с Дарьяльским проходом , т. е. с территорией «страны Ирхан». Специалисты в «эксусиократоре» единодушно видят царя Алании. В определении же социального статуса архонта Ирхана и его отноше­ниях с царем имеются расхождения. Византийские источники X в. отмечают «архонтов», «архонтов высшего ранга» и «архонта архонтов». По мнению М. В. Бибикова, у Константина Багрянородного «архонт» обозначает местного аланского владельца. Отношения «эксусиократора» Алании и «архонта» Ирхана напоминали, очевидно, отношения великого князя и местных князей Киевской Руси X в.

Причем «эксусиократор» Алании и великий князь киевский — это еще не самодержавные монархи, а госу­дари, правившие в согласии с формирующейся знатью. По историографической традиции, аланское общество X в. считается раннефеодальным, хотя до сих пор не доказа- но существование феодальных методов эксплуатации в то время. Источники той поры алан разделяют на «людей знатных и власт-

ных» и «простых людей». Но ведь таких свидетельств мало для утверждения о феодальном характере отношений между «знат- ными и «простыми». Эксплуатация населения на рубеже IX—X вв. вряд ли осуществлялась рентным способом; использовались другие методы изъятия прибавочного продукта, например, налоги. Последние никак нельзя отождествлять с рентой. Общинники наряду с другими налогоплательщиками платили налоги не в силу своей классовой угнетенности, а как подданные государства. В каганате, например, рядовое население в качестве налога поставляло «необходимый провиант, напитки и прочее»; а «знатные» и «богатые» поставляли «всадников, |сколько они могут по количеству имущества своего». Любой вид налога был направлен на поддержание ап-парата управления. «Налоги — это экономическая основа правительственной машины, и ничего другого».

Своеобразной компенсацией неразвитости государствен­ного аппарата в Алании X в. являлось полюдье, имевшее прак­тически всемирное распространение. Внешне оно представ­ляло собой обход носителя государственной власти по тради­ционному маршруту подвластных ему поселений и погранич­ных районов, где он осуществлял свои привилегии и выпол­нял главные функции. В связи с этой проблемой привлекает внимание фрагмент из сочинения Масуди: кроме аланской столицы «в этой стране находятся еще крепости и угодья, рас­полагавшиеся вне этого города, куда царь время от времени переезжает». Отголоски полюдья на Кавказе сохранились вплоть до XIX в.

Важной статьей поступлений в казну не только у алан, но и у хазар являлись различного рода пошлины, взимаемые «на заставах на сухих, на морских и речных портах» (Ал-Истахри).

В Аланском государстве постепенно росла роль частнособст­веннической эксплуатации. В частности, знать в своем хозяйстве использовала труд «кавдасардов», людей рожденных от по­бочных жен («номылус»). Буквально термин «кавдасард» пе­реводится «рожденный в яслях», т. е. в хлеву. Наименование основано на реалиях: номылус обычно рожала в хлеву. На многоженство аланских аристокра­тов в начале X в. обратил внимание архиепископ Алании Петр. В письмах к нему патриарх Византии Николай Мистик просил Петра «допускать послабление в отношении князя страны и людей, уже издавна живущих в таких браках». Су­ществование кавдасардов в средневековой Осетии нашло от­ражение в нартовском эпосе. Об этом же свидетельствуют археологические материалы. Анализ дан­ных X—XIII вв. позволил В.А. Кузнецову высказать предполо­жение, что незаконнорожденные дети «лишались права захоро­нения на родовой земле, как не принадлежащие к данному роду». Средневековому периоду присущи прег­рады, воздвигаемые против признания наследственных прав детей, рожденных от браков с женщинами из низших сословий. Демографическое регулирование, при всех национальных раз­личиях в его механизме, способствовало поддержанию соответствия между потребностями знати и возможностями для их удовлетворения. Показательно содержание термина «кавдасард». В самом пренебрежительном названии этой категории — «рожденные в яслях (хлеву)» — отражено их место на сословной лестнице. Следует учитывать также одну из особенностей образования

социально-экономических понятий, заключающейся в том, что они возникают тогда, когда общественные явления достигают высокой степени зрелости и богатого конкретного содержания.

В связи с проблемой возникновения зависимого населения у алан-овсов большой интерес представляет социальный тер­мин «армыдзыд», на который первой обратила внимание 3. Цховребова. Это слово представляет собой причастие от составного глагола армы цауын «входить под чью-либо руку». Так назывались лица, отдававшие себя под покровительство сильной фамилии. Представитель слабой семьи являлся к ка­кому-нибудь могущественному лицу и говорил: «уа армы цауын», т. е. «я вхожу под вашу руку». Это давало ему надеж­ную защиту. Покровительство обуславливалось рядом повин­ностей: армыдзыд платил налог, работал на патрона, постав­лял воинов в необходимых случаях и т. д. С армыдзыд связано понятие алдар (от армдар «рукодержец»). Они взаимно дополняют друг друга. Алдар «рукодержец» существует постольку, поскольку есть армыд­зыд, т. е. есть над кем держать свою руку. Отношения, раскры­ваемые этими терминами, возникли, видимо, еще на началь­ных этапах классообразования. Но законченную форму они приобрели в феодальном обществе, в котором покровительство трансформировалось в отношения господства и подчинения.

Отношениям типа «патрон-клиент» присуща определенная двойственность: изначально эти отношения экономические, но очень рано в них начинает появляться и со временем все более усиливается элемент властвования. Особенного разви­тия он достигает в раннеклассовом обществе. В этот период у многих народов для утверждения договоров и сделок широко использовалось понятие «рука» как выраже­ние власти, могущества, собственности.

В X—XII вв. в структуре Аланского общества произошли серьезные перемены. Динамику этого процесса на материале ряда могильников проследил С. Н. Савенко. По его данным, в X — начале XI вв. знать составляла 6,8%, средний слой — 69,8%, общественные низы — 20%, «зависимые» — 3,4%. Во второй половине XI—XII вв. соотношение среднего слоя и бед­ных общинников иное. В катакомбах Змейской станицы эти

прослойки составляют 26,5% и 47% соответственно, а в могиль- нике Кольцо-Гора—23,8% и 52,5%. Выделилась промежуточ- ная группа между средними и низшими слоями (11,2% и 8,6%), возросло число «зависимых»: 7,1% и 8,6% в Змейской и Коль- цо-Горе (658, с. 19). Как видно, число бедных общинников (более половины населения) и «зависимых» резко увеличи- вается со второй половины XI в. С этого же времени в истории Алании начинается период децентрализации. Совпадение это, очевидно, не случайно. Распад единого государства и возник- новение княжеств связано, видимо, с возросшей политической и экономической самостоятельностью князей. Оформившаяся на этапе утверждения раннеклассовых обществ военная арис- тократия на следующем этапе уже не выполняла никаких су- щественных экономических функций, но всецело занята в во- енно-административной сфере. В условиях преобладания в ран- неклассовых обществах натурального хозяйства это, в конечном итоге, приводит к развитию непосредственных форм зависи- мости и эксплуатации между отдельными представителями знати и крестьянскими домохозяйствами, что так или иначе санкционируется верховной властью. Таким образом форми- ровалась уже собственно феодальная система эксплуатации. Ее развитие в Аланиипред монгольского периода нашло отражение в резком сокращении среднего слоя общинников и увеличении бедных и зависимых («армыд- зыды», «кавдасарды») категорий населения.

Резюмируя изложенное, выскажем следующее: между первобытными и раннефеодаль­ными структурами у алан-овсов находилась стадия развития, которую условно можно назвать «раннеклассовым обществом». В нем имелись классы; прибавочный продукт изымался пос­редством даней, полюдья, «добровольных даров», торговых, судебных и иных пошлин и т. д. Частнособственническая эксплуатация на этом этапе либо отсутствует, либо не играет, существенной роли. Она начинает расти лишь после возник­новения государства и в конце концов приводит к утверждению собственно феодального метода эксплуатации.

Присваивая права на общинную землю и утверждая свое господство над крестьянами, военная знать обычно нуждается в поддержке верховной власти. В этой закономерности скрыта одна из важных причин сохранения и постепенного укрепления царской власти после разрушительных событий Великого переселения народов. Другой причиной была постоянная необходимость общими силами противостоять внешней агрессии. В VI-VIII вв. аланские цари занимали активную позицию в международных отношениях, невозможную без поддержки внутри страны.

Религиозные воззрения алан. Дохристианская религия. Христианизация.

Языческая идеология аланского общества — довольно сложная сис­тема верований, обычаев и обрядов, динамически развивавшаяся во времени и локально в пространстве. Восстановить эту систему во всех ее звеньях вряд ли возможно — письменные источники исключительно скупы, археологические материалы далеко не всегда поддаются обоснованной дешифровке. Но в самом общем виде картина вырисовывается достаточно отчетливо: до X в. в Алании почти безраздельно господствует язычество, после чего и в связи с христианизацией складывается своеобразный христи­ан ко-языческий идеологический комплекс, где элементы христианства и язычества сосуществуют, взаимодействуют и взаимопроникают. Здесь мы коснемся лишь его основ­ных составных частей — сначала традиционного политеистического язычества, затем — христианства, проникшего к аланам в период |развития у них феодальных отношений и оформления классового общества. Аланские языческие культы можно дифференцировать на общеаланские, племенные, общинные и семейно-родовые; в этом делении в какой-то степени отражается общественная структура Алании эпохи разложения родового строя и классообразования. Однако на деле указанная дифференциация аланских культов очень осложнена как недостаточностью материала, так и проницаемостью культов. Культы низшего уровня (общинные и семейно-родовые) археологически слабо выражены и слишком плохо изучены. Поэтому мы остановимся только на наиболее крупных и ярко выраженных археологических языческих культах, получивших в Алании широкое распространение.

Культ животворящего солнца и огня — один из основных в пантеоне древнеиранских народов. Имя бога огня Агни открывает первый гимн ригведы: «К Агни я обращаюсь, богом назначенному жрецу для жертвоприно шений».

В. И. Абаев в аланском языческом пантеоне выделяет особый культ семи богов, «занимавший важное место в их (алан.— В. К.) религии». В этом семибожном культе В. И. Абаев справедливо выделяет на первый план культ солнца и связанного с ним огня. Основанием для выделения культа солнца и огня ему послужили свидетельства Геродота о предках алан — массагетах, для которых «единственный бог, которого они (массагеты) почитают,— это солнце. Солнцу они приносят в жертву коней полагая смысл этого жертвоприношения в том, что самому быстрому богу нужно приносить в жертву самое быстрое существо на свете», а также армянского поэта XIII в. Фрика, для которого культ солнца был характерным признаком алан: «...другой — алан, что солнце чтит». В. И. Абаев указывает, что в осетинском языке наряду с обычным названии солнца «хур» сохранилось его культовое наименование «хурзарин» — «солнце золотое», а также «хурты хурзарин» — «солнце солнц». Сохранилось и культовое название огня «артхурон» — «огонь-солнцевич», т.е. огонь сын солнца, что убедительно рисует органическую связь солнца и огня в едином космогоническом культе. В. И. Абаев на основании анализа лингвистического материала приходит к следующему важному для нас выводу: «...первоначальными для осетин были культ солнца, культ огня и некоторые тотемические культы».

По свидетельству армянского историка X в. Мовсеса Каганкатваци, гунны Дагестана имели обычай приносить в жертву солнечному божеству Куару жареных лошадей. Хотя это свидетельство относится к гуннам, номинация божества «Куар» является иранской («Хуар» — «Хур».— В. К.) и подтверждается его вторым иранским именем Аспандиар — «конный бог», что говорит об иранском происхождении упомянутого культа, видимо, заимствованного гуннами и контаминированного ими тюркским богом Тенгри.

Аланский культ огня и солнца получил настолько яркое воплощение в археологических материалах, что в его широчайшем распространении и популярности не приходится сомневаться.

Культ животворящей и очищающей силы огня отражен в археологических памятниках весьма наглядно в виде древесного угля и различных красящих веществ (преимущественно реальгара), сопровождавших погребения, начиная с савроматской эпохи. В аланских погребальных памятниках Северного Кавказа угольная подсыпка под усопшими — обычное явление, примером чего может служить хотя бы Змейский катакомбный могильник X—XII вв. в Северной Осетии. Во многих катакомбах угли были насыпаны на пол сплошным толстым слоем. Весьма показательно, что уголь как атрибут огня был объектом поклонения осетин вплоть до недавнего времени. Особенно подчеркнуты его охранительные функции: горящий уголь кладут в кувшин с водой, доставленной ночью, чтобы в хадзар не проникли злые духи; угли использовались против сглаза, горящие угли обносились по комнатам, чтобы засевший в них черт бежал и т. д. Употребление угля в аланских захоронениях находит прямую аналогию в этнографическом быте осетин: для очищения могилы в ней до опускания гроба разводили костер, а огонь у могилы разжигали в первые три вечера после похорон (16, с. 238—242). Все эти манипуляции с огнем прекрасно согласуются с археологическими фактами и объясняют их.

Еще одна вещь, явно связанная с солнечным культом,— круглые металлические зеркала, изготовлявшиеся из высокооловянистой бронзы и в аланских могильниках имеющие массовое распространение. Ярко сверкающие диски напоминали небесное светило и должны были вызвать к себе религиозно-мистическое отношение, отмеченное А. М. Хазановым. Связь их с солярным культом подтверждается чрезвычайно выразительным солнечным орнаментом, занимавшим тыльную сторону диска. Это концентрические круги, такие же круги, но пронизанные спицамилучами, мелкими крестиками по полю, круг с вписанной в него многолучевой звездой и т. д.

Заключая экскурс о культе солнца и огня, мы можем определенно сказать, что в аланском языческом пантеоне он занимал ведущее место и был общеаланским. Животворящее светило, дающее тепло, оживляющее и возбуждающее природу, было величайшим символом плодородия для земледельцев Алании независимо от их места в географической среде и социальной структуре.

Вторым «тотальным» культом, пронизывающим все мировоззрение алан, был культ мертвых. Касаясь этих архаичных представлений, Д. Д. Фрезер писал о древнем человеке и его психологии: «Он — раб, но раб не какого-то отдельного господина, а раб прошлого, духов умерших предков, которые преследуют его от рождения до смерти и правят им железной рукой. Деяния предков являются для него настоящим неписаным законом, которому он слепо, без рассуждений повинуется». Культ мертвых действительно держал психологию алан «железной рукой». В археологических памятниках он представлен настолько широко и рельефно, что не нуждается в специальных доказательствах. Все дохристианские языческие погребения на территории Алании сопровождались могильным инвентарем, более или менее разнообразным и находящимся в зависимости от социального положения погребенных. Без погребального инвентаря могли быть похоронены только рабы и изгои, нарушившие адаты и оказавшиеся вне общества. Вместе с умершим в могилу клалось все необходимое для продолжения жизни в потустороннем мире: сосуды с пищей и питьем, оружие, некоторые сосуды, украшения. Рядом с могилой воина-дружинника нередко хоронили боевого коня (всего зафиксировано 24 таких захоронения, например, с. Хазнидон РСО-А), или части его туши. Но этот обряд постепенно исчезает, в могилах конных воинов появляются лишь связанные с боевым конем атрибуты — седла, попоны, уздечки, стремена, начельники, украшавшие голову коня. Очень богатые комплекты конского снаряжения встречены в некоторых дружинных захоронениях Змейского катакомбного могильника XI – XII вв.

Несомненно, наличие обильного инвентаря в погребениях свидетель-ствует о вере в загробную жизнь, в посмертное существование души, отделившейся от бренного тела. Это анимистические представления. О них же мы можем судить и по форме могильного сооружения, типичной для северокавказских алан катакомбы. Катакомба — подземная камера, имевшая всего сводчатый потолок и соединявшаяся с поверхностью при помощи полукруглого входного отверстия и узкого коридора-дромоса или шахты. Входное отверстие после окончания захоронения плотно закрывалось камнями, щели, в целях герметизации, замазывались глиной, дромос засыпался. Камера оставалась не заполненной землей — к этому стремились это условие было обязательным элементом погребального культа. Чем могло быть вызвано подобное желание?

Основная причина — те же анимистические представления. Душа умершего предка должна иметь свое жилище. И была не заполненная землей, но надежно изолированная от внешнего мира подземная камера. Открывая дромос и входное отверстие, можно было по мере необходимости общаться с душой предка. Анимистические представления вплетались в сложный и разветвленный культ мертвых, целью которого было сохранение праха предков, уверенность в их помощи живым.

Культ мертвых предков, как и солнечно-огненный культ, был общеаланским, но основная социальная сфера его приложения — род и семья.

Культ мертвых в той или иной степени исторически универсален для всех народов. У народов Кавказа он практиковался широко, но особенно рельефно выражен, по справедливому замечанию С. А. Токарева, у осетин. Думается, что к числу общеаланских племенных культов следует отно­сить и культ бога войны, персонифицированного в образе меча. Об этом в IV в. свидетельствует Аммиан Марцеллин: аланы, тогда еще не знавшие храмов, поклонялись мечу, воткнутому в землю. Судя по всему, этот культ прямого отражения в материальной культуре не нашел — ри­туальные изображения меча или сцены поклонения мечу нам не известны. Однако в его существовании вряд ли приходится сомневаться; А. Р. Чочиев пишет о «впечатляющем культе войны в скифо-сарматской среде». В героическом нартском эпосе образ разящего и стремительного меча — молнии воплощен в образе Батраза. Герой Батраз одновременно и оружие, он «стальнорожденный», причем закален в Черном море. Меч Бат­раза порой летит из моря к небу истреблять злых духов; «таким образом, есть основания считать, что этот движущийся меч заменяет героя»,— пишет Ж. Дюмезиль, считающий, что бог-меч Батраз вполне мог быть богом войны дохристианский период истории осетин.

Существует иная точка зрения, согласно которой популярнейший у осетин святой Георгий — Уастырджи, покровитель воинов и путников, «унаследовал черты того аланского бога войны, которому аланы поклонялись образе меча». Некоторые этнографы-осетиноведы разделяют эту точку зрения, обосновывая ее, в частности, тем, что в посвященном Уастырджи знаменитом всеосетинском святилище Реком хранились воинские доспехи Ос-Багатара и совершались различные воинские обряды.

Итак, Батраз или Уастырджи? В качестве эпической персонификации бога войны — меча конечно Батраз. Батраз — бог — меч, бог нартского (аланского) оружия, в жажде боя испускающего синий свет, типологическая аналогия славянского Перуна; Уастырджи — оформившийся под влиянием образа христианского святого воина и всадника Георгия — бог — всадник аланского феодального рыцарства, бог — всадник прославленных аланских конных дружин, бывших основной ударной силой войска Алании. Именно поэтому Уастырджи, в истоках своих, несомненно, образ архаичный и дохристианский, в феодальную эпоху стал богом — покровителем мужчин, воинов и путников. Кажется, что исходные функции Батраза и Уастырджи различны, но в феодальный период они слились. Существование культа бога войны и великих воинов находит подтверждение в специальном воинском титуле «Ос-Багатар» («осетинский богатырь»), судя по грузинским хроникам, выработанном в среднеаланский период. «Картлис Цховреба» известны три «Ос-Багатара», последний из них, умерший в 1306 г., является реальным историческим лицом, активно действовавшим в Грузии и вошедшим в осетинский фольклор не только как воин-герой, но и первопредок своего народа. Кажется несомненным, что внедрение воинского титула «Ос-Багатар» свидетельствует не только об общественном пиетете перед социальными функциями воина — защитника народа, но и о формировании дружинного культа Алании, что отражало специфику военно-дружинного быта той эпохи. Кстати, идеи-этого быта и его красочные сцены пронизывают героический нартский эпос осетин.

Кроме трех основных языческих культов: культа огня и солнца, культа мертвых предков, культа бога войны и конных воинов, важное место занимает мирная богиня домашнего очага, возможно, называвшаяся «афшин» — хозяйка и в христианский период трансформировавшаяся в «Мады Майрам».

Итак, рассмотренные выше материалы показывают мощный пласт аланских языческих верований, в котором можно выделить отдельные культы. Совершенно очевидно, что языческие культы алан имели длительную историческую традицию и впитали в себя различные по происхождению элементы, уводящие как в древнеиранский, так и в кавказский мир. В настоящее время начинает выясняться определенное влияние аланских культовых названий на языки Дагестана, это еще одно доказательство высокого уровня развития аланской религиозной идеологии.

Несомненно, аланское язычество было весьма разветвленным, отражающим все этапы развития религиозного мировоззрения — от тотемизма и анимизма до культа вождей и великих воинов, в период раннего феодализма осложненного уже заметным христианским влиянием (образ Уастырджи). Эти хронологически и социально различные пласты в дохристианских верованиях алан со временем будут выделены; сейчас с достаточной степенью уверенности можно говорить о том, что основной пласт восходит к периоду земледельческо-скотоводческого хозяйства и органически связан с идеей плодородия. Таковы, например, общеаланские культы солнца и мертвых предков. В этом отношении аланское язычество стоит в одном ряду с языческими воззрениями земледельческих народов Европы.