2.7 Коллаборационизм в области сельского хозяйства

Сотрудничество с оккупантами в сельскохозяйственной сфере является, пожалуй, самой масштабной областью гражданского коллаборационизма. Согласно выводам А. С. Казанцева, колхозники формулировали свое отношение к оккупантам довольно упрощенно: «Хуже большевиков немец все равно не будет. Главное, чтоб землю народу дали, а там уж заживем…»³¹. Крестьяне оказались наиболее податливой на сотрудничество с оккупантами группой населения, достаточно указать, что из 22 млн советских граждан, работавших в период оккупации на немцев, 20,8 млн были крестьянами³².

Крестьян интересовал вопрос о дальнейшем существовании колхозной системы, с которой они внутренне не смирились и относились крайне враждебно, и возможности получить в собственность землю. Будучи движима подобными настроениями, ощутимая часть крестьянства пошла на сотрудничество с немцами, борясь с партизанами и выполняя продпоставки.

Пауль Карелл пишет, что в оккупированных областях население почти не голодало: «В годы оккупации хлеб перестал быть в селе редкой ценностью, и в каждом селе, если не в каждом дворе, все годы оккупации дымились самогонные аппараты»³³.

Германские власти запланировали поэтапную ликвидацию колхозной системы. 16 февраля 1942 г. вышло распоряжение А. Розенберга под названием «Новый порядок землепользования», заложившее новую основу аграрной политики, при которой колхозный строй упразднялся и преобразовывался в общинные хозяйства, где последние являлись лишь временным переходным звеном между коллективным и единоличным землепользованием. Крестьяне освобождались от налогов, происходило введение частной собственности на землю, но с сохранением общинного землепользования.

Крестьянские хозяйства объединялись в земледельческие товарищества, наделялись землей из общинных фондов, могли иметь общую собственность, например сельскохозяйственную технику, инструменты и материалы, которые нередко предоставлялись немецкими комендатурами. Земледельческое товарищество обрабатывало земли коллективно, после сева проводилось межевание, и каждое крестьянское хозяйство убирало урожай единолично. Обработка земли могла происходить вручную, а также при помощи тракторной или конной тяги.

Зарегистрированы и необычные случаи решения вопроса с тягловой силой. В Руднянском районе Смоленской области весной 1943 г. немцы сдавали крестьянам внаем провинившихся венгерских солдат с правом впрягать их в плуги вместо лошадей. Плата за наем 1 солдата составляла 10 яиц в день³⁴.

Крестьянам предоставлялось право свободного выхода из общины с наделением землей по количеству едоков и разрешением жить самостоятельными единоличными хозяйствами: хуторами и отрубами. Крестьяне могли отделяться по желанию, единолично владеть как землей, так и лошадьми, инвентарем и даже техникой. Единственной повинностью для них оставался сельхозналог. Семья, имеющая лошадь и хотя бы одного трудоспособного мужчину, получала полный земельный надел в 2-3 га. Надел на 1 человека составлял от 2 до 3,5 га, однако семья не могла иметь в пользовании более трех наделов, сами же наделы могли быть увеличены. О большой эффективности единоличного хозяйствования говорит пример Идрицкого района Калининской области, где 200-ми единоличными хозяйствами к июлю 1943-го года было засеяно 4000 га культур³⁵.

Многие планы восточного министерства Германии по реформированию сельского хозяйства не были доведены до завершения. Российская деревня периода оккупации напоминала деревню периода реформ П. А. Столыпина 1905–1916 гг. Намеченный восточным министерством и начавшийся переход к единоличному землепользованию был осуществлен в минимальном объеме ввиду непродолжительности оккупации. Материальный уровень сельского населения либо оставался прежним, либо немного, но вырастал. Не представляется возможным провести четкую грань между коллаборационизмом в среде крестьянства и его вынужденной работой на оккупантов. Как бы то ни было, именно сельское хозяйство стало и оставалось в течение всего периода оккупации одним из основных помощников для германской армии.