7. Право и мораль.

Осмысление права в его взаимосвязи с моралью – одна из самых давних традиций истории общественной мысли.

Современное представление о ценностном взаимодействии мо­рали и права естественным образом опирается на анализ исторической логики развития их взаимоотношений. В анализе традиции осмысления права в тесной связи с категориями морали нас интересует, тот факт, что изменение ценностных приоритетов от эпохи к эпохе оборачивалось конкретными изменениями в теоретической пра­вовой мысли и в практической нормативной жизни.

Известно, что учения античного времени не ставили под сомне­ние этическую значимость права. Космологические умозрения древних греков и римлян отражали господствующий в то время цельный, нерас­члененный способ познания мира. Правомерность и нравственность поведения человека оценивались одной общей мерой «дике» – правом-справедливостью.

Ценность права отождествлялась с его огромным нравствен­ным значением, проявляющимся в необходимости «хороших» законов, «справедливых» правителей, «правильных» форм правления. Пифаго­рейцы, например, считали законопослушание высокой добродетелью, а Сократ характеризовал его как непререкаемый долг гражданина. Пла­тон ставил «умеренное пользование свободой» (т.е. право) в качествен­ную зависимость от того, «есть ли в душе добродетели», а Аристотель подчеркивал, что «человек, живущий вне закона и права, – наихудший из всех». Таким образом, свойственное античности нормативное разли­чие права и морали еще не означало их автономности и дифферен­цированности в качестве различных ценностных систем.

Средние века стали новым этапом во взаимоотношениях мо­рали и права. Мораль и право в этот период уже не были синонимами, различаясь, как внутренняя область и «сверхиндивидуальная сила».

В данную эпоху происходило становление системы права, автономной от моральных установлений, и дальнейшее теоретическое размежевание права и закона. Закон при этом не терял своего абсолют­ного и тотального нравственного значения, а взаимоотношение права и нравственности вытекало из соответствия того и другого религиозным ценностям средневекового общества.

Критерий ценности закона в средние века был един и для этических, и для правовых установлений. Он в общем виде заключался в степени соответствия любых земных законов выс­шему, Божественному разуму. Иное положение вещей характерно для Нового времени. Имен­но в этот период произошел кардинальный поворот как в определении смысла права и его самостоятельного ценностного содержания, так и в подходах к морали, которые сразу же нашли свое отражение и в право­понимании, и в правоприменении.

Теоретическое осмысление ценностной самостоятельности мо­рали и права как основания для их взаимодополнения стало предметом исследования в классических концепциях просветительной традиции, представленной такими именами, как Гоббс, Юм, Монтескье, Беккариа, Вольтер, Руссо и др. И хотя тема права в этих концепциях по-прежнему оставалась темой моральной философии, право уже осмысливалось не просто как конкретизация и детализация моральных обязанностей, а как феномен, приобретающий свой высший смысл и значение в сово­купности с этическими категориями. Иными словами, идеал и легитим­ность права виделись в его обусловленности моралью.

Философия естественного права Нового времени различала нормативный и аксиологический подходы к праву, считая первый проявлением инструментальных функций права, а второй – выраже­нием абсолютной ценности права «по его понятию». В той мере, в какой право мыслилось в контексте своего безусловного ценностного содержания, оно могло сопоставляться с моралью в статусе разных, но взаимодополняющих ценностно-нормативных систем.

Вопрос о соотношении морали и права в рассматриваемой плоскости стал предметом и, по сути, центральным вопросом обсуж­дения в русской философской и юридической литературе.

Многочисленные теории взаимоотношения права и нравствен­ности (морали) могут быть сведены к нескольким типам.

Первый тип теорий не проводит никакой разницы между пра­вом и нравственностью (славянофилы), отдавая предпочтение нравст­венности, признавая за ней в России особую регулятивную эффектив­ность. Второй тип – в противоположность первому, т.к. в этих доктри­нах право и мораль не имеют между собой ничего общего (Б. Чичерин). Третий тип рассматривает право как часть нравственности (В. Соловьев). Чтобы решить вопрос: какая же это часть нравственности? – выдвигается теория этического минимума, в качестве сторонников имеющая многих крупных представителей философии. По мнению видного приверженца религиозной философии В. Соловьева, право является инструментом «всеобщей организации нравственности», выступает в качестве «принудительного требования реализации опре­деленного минимального добра», «минимума нравственности». С точки зрения Б. Чичерина, подчинение права нравственности (как части целому) было бы равносильно признанию необходимости введения морали принудительными мерами, уничтожению как нравственности, так и права. Проблематика дискуссий о взаимоотношении права и морали, которые были особенно популярны в России в XIX веке, не потеряла актуальности и по сей день. Наиболее полно общность ценностных оснований морали и права воплощается в этико-правовых конструкциях прав человека. Она же проявляется в фактическом совпадении некоторых правовых и мо­ральных норм, которые таким совместным «дублирующим» регулиро­ванием подчеркивают особую значимость защищаемых ценностей. К ним относятся прежде всего ценности жизни, свободы, собственности. В этих случаях право и мораль взаимодействуют друг с другом как взаимо­дополняющие ценности. Таким образом, по вопросу взаимодействия морали и права можно сформулировать следующие положения. Во-первых, с точки зрения общей сложившейся системы ценностей в современном общест­ве право должно отвечать абсолютным, формальным, всечеловеческим ценностям. Во-вторых, мораль и право – это две универсально значи­мые ценностно-нормативные системы общества, занимающие относи­тельно самостоятельные ниши в жизни общества. Такая характеристика связи морали и права базируется на представлении о том, что право является продуктом естественного развития социума, оно не привно­сится извне и не навязывается обществу властью. Возникновение и развитие права подчинено тем же общим закономерностям, что и раз­витие общественной морали. Мораль положительно оценивает право, если его содержание соответствует нравственным ценностям, и пори­цает нарушения правопорядка, особенно прав и свобод граждан. В-третьих, мораль замкнута на сознании, духовной жизни людей и не имеет обязательного внешнего выражения. Право выступает в качестве институционального регулятора. Как писаное право оно входит в жизнь общества в виде определенной реальности, устойчивой догмы, не зависящей от чьей-либо прихоти. В-четвертых, содержание морали самым непосредственным образом связано с долгом, обязанностями ответственных людей за свои поступки. Право сосредоточено на субъективных правах отдельных лиц, нацелено, главным образом, на то, чтобы опреде­лить юридические возможности субъектов, обуслов­ленную свободу их поведения. Что касается XVIII – начала XIX столетия, то в данный период российская мысль пребывала под влиянием этого самого «юридического мировоззрения» с его культом права. Это был идеал Просвещения, который представлял собой соединение двух противоречащих одна другой идей – разумного законодательства (пра­ пра­вовой рационализации общественной жизни) и идеи неотъемлемых прав человека. Правовой нигилизм имеет в основе непринятие одной из со­ставляющих «юридического мировоззрения» – идеи прав человека – за их буржуазный, а значит, «лживый» характер. Однако это приводило к отрицанию ценности права в целом.