Неклассические теории истины

1. Когерентная теория истины.

Она существует в нескольких различ­ных вариантах. Самый популярный и известный из них утверждает, что истинное знание всегда внутренне непротиворечиво и системно упорядочено. Истина — это характеристика непротиворечивого сообщения, свойство согласованности знаний (Р.Авенариус, Э.Мах).. При всей частич­ной обоснованности такого подхода все-таки следует признать, что от­сутствие логических противоречий и взаимосвязанность суждений внутри какой-то теории еще отнюдь не свидетельствуют о ее истине; наоборот, наличие диалектических и антиномических суждений внут­ри теории еще не дает оснований заключать о ее ложности. В против­ном случае следовало бы сразу отложить изучение «Капитала» К. Маркса с его знаменитым антиномическим тезисом, что «капитал возникает и не возникает в процессе обращения”.

Другой вариант теории когеренции утверждает, что истинной должна бьпь признана та гипотеза, которая не противоречит фунда­ментальному знанию, существующему в науке. Например, если ка­кая-то физическая гипотеза противоречит закону сохранения энер­гии, то есть все основания считать, что оналожна. Данный критерий также нельзя абсолютизировать, ибо любая новая фундаментальная теория всегда какому-то общепризнанному знанию да противоречит. 

Если даже признать, что истинные суждения (теории и т.д.) должны быть согласованными друг с другом, то из этого еще не следует, что согласованные суждения (теории) являются истинными. 

2. Прагматистская концепция.

Истина — это полезность знания, его эффективность, то есть истинным является сообщение, позволяющее достичь успеха (Ч. С. Пирс)  (1851, Бостон — 1914)

Ее суть сводится к тому, что знание должно бьпь оце­нено как истинное, если способно обеспечить получение некоего ре­ального результата. Иными словами, истинность отождествляется здесь с пользой или результативностью.

В принципе, знание, особенно научное, весьма прагматично. Если ученый-теоретик не получает новых результатов, его научная репутация, а потом и квалификация могут бьпь поставле­ны под сомнение. Если инженер не изобретает новых технических уст­ройств и приспособлений, ему могут перестать платить зарплату.  Однако утилитарную направленность науки не следует преувели­чивать. Самые выдающиеся открытия совершаются творцами, конеч­но, не из утилитарных соображений, а из чистой любви к истине. Многие научные теории в момент их создания вовсе не имеют ника­кого экспериментального и технического применения. Более того, са­мые стратегически значимые идеи, тем более в философии, по опре­делению бескорыстны и антиутилитарны. В противном случае они никогда не смогли бы открьпь новые горизонты в бьпии и познании. Недаром выдающийся испанский философ X. Ортега-и-Гассет обро­нил мысль, что самое большое практическое значение философии со­стоит как раз в ее абсолютной утилитарной бесполезности. 

3. Конвенционалистская концепция.

Здесь утверждается, что истина есть всегда продукт гласного (а чаще негласного) соглашения.

В разных науках и разных научных сообществах существуют разные «правила игры», а все доказа­тельства строятся лишь на основе принятых конвенций. Соответст­венно, то, что может трактоваться в рамках одного научного сообще­ства как истинное знание; в другом будет расценено как знание ложное. Так всегда бывает, когда сталкиваются представители разных школ в науке и философии. При всей значимости факта соглашений в познавательной деятельности его все-таки не следует доводить до абсурда, ибо в конечном счете это приводит науку и философию — сферы доказательного и систематического мышления — к сугубо обы­вательскому тезису, что «у каждого-де своя истина». В сущности, сам тезис, что истина всегда продукт соглашения, опровергает себя же, ибо подразумевает, что независимо от всяких соглашений этот тезис должен квалифицироваться как истинный. 

4. Экзистенциалистская теория истины

( стоит особняком, принятая только в философии, не в науке, в чем-то пересекается с онтологическим пониманием истины)

Истина здесь мыслится как форма психического состояния отдельной уникальной личности (Кьеркегор)

или как у Бердяева: истина в философии – вовсе не копирование реальности], а манифест творческого Духа, созидание чего-то нового в бытии.

Возникает вопрос: как оценить все это многообразие так называ­емых неклассических концепций истины? Ими подмечены тонкие и верные моменты, характеризующие познавательный процесс и подчеркивающие личностное измерение истины. Однако всем им присущи два недостатка:

-субъективизм и угроза произвола в трактовке не только истины, но и знания как такового;

-релятивизм в виде абсолютизациии относительности и изменчи­вости наших знаний. 

Современные попытки отказаться от понятия «Истина»

Подобная ситуация порождает закономерный вопрос: если и клас­сическая, и неклассические концепции истины неудовлетворитель­ны, то не проще ли будет попросту избавиться от категории «истина» как от вредной и репрессивной фикции, загоняющей наш свободный разум в прокрустово ложе метафизических догм и схем? Именно та­кой ход мысли свойственен постмодернист­скому сознанию (аналитическая философия, Харвич и т.д.), а еще раньше — античным скептикам с их тезисом о невозможности существования истины как таковой. 

Дефляционная теория

(концепция избыточности (redundancy)): слова «истина», «истинный», «истинно» излишни, поскольку избыточны для процесса познания: если делать утверждение об истинности некоторого предложения, то приходится высказывать само это предложение, отрицание же предложения означает его простое отрицание (А.Айер, М.Даммит и др.) Для таких теорий закрепились названия — redundancy theory, no truth theory, disquotational, disappearance, minimalist, deflationary theory of truth, и т.д. – мы будем в дальнейшем использовать последний вариант, как наиболее закрепившийся, оставив остальные наименования для обозначения его разновидностей. Наиболее известными и преданными сторонниками аналитического дефляционизма в строгом виде на данный момент являются Хорвич П. Стольяр Д. Филд Х.                Суть вопроса об истине для аналитической философии заключается в признании ее «операционального» характера. Мы имеем дело с истиной тогда, когда устанавливаем истинность того или иного высказывания, в котором нечто сообщается как истинное, с претензией на истинность. В основе дефляционного взгляда на истину лежит следующая очевидность: что всякая претензия на истинность высказывания ничего не добавляет к высказанному. То есть высказать относительно некоторого положения истинность его, значит не более, чем высказать само это положение. Если же предложение ложно, или преподносится как ложное, в таком случае речь идёт не более, чем об отрицании предложения. Если мы утверждаем, что "Снег бел" истинно (или истинно, что снег бел), значит, мы утверждаем, что просто снег бел. Таким образом, понятие истины оказывается пустым, бессодержательным, иными словами «избыточным». Такая трактовка употребления понятия истины лишает возможности интерпретировать понятие истины как предикат, как свойство предложения. А сама истина полагается как то, что не имеет никакой собственной природы, экспликацией которой могла бы быть теория истины и развёрнутые определения истины. Для дефляциониста истина не обладает никакой природой, никакой сущностью по ту сторону того, что ухватывается банальными заявлениями о том, что "снег бел" тогда и только тогда, когда снег бел. Последнее выражение: «снег бел» тогда и только тогда, когда снег бел, принято называть «схемой эквиваленции». Эта схема – средоточие большинства дефляционных теорий истины.

Одним из основных критических аргументов против дефляционизма является аргумент о природе науки. Этот аргумент заключается в том, что, даже если дефляционизм применим в таких отдельных областях науки как, скажем, лингвистика, принятие его относительно науки в целом тем не менее является проблематичным. Наука по своему определению предполагает некое движение к истине. Дефляционизм же, лишая понятие истины его абсолютной значимости, ставит вопрос об антиреализме науки, что в свою очередь вызывает существенную критику.

СМ. П. С. КУСЛИЙ ПОНЯТИЕ ИСТИНЫ В АНАЛИТИЧЕСКОЙ ФИЛОСОфии

Критерии истины

(от греч. kriterion – «мерило для оценки чего-либо») – средство проверки истинности или ложности того или иного утверждения, гипотезы, теоретического построения и т. п.

Целью познания является получение истинного знания. Однако процесс познания приводит не только к истине, но и к заблуждениям. Заблуждение – это неверное отражение мира в сознании человека. Например, в древности существовало представление, что Земля плоская и покоится на трёх китах, что Солнце вращается вокруг Земли и др. Заблуждение не надо путать с ложью. Ложь – это преднамеренное, сознательное искажение человеком действительности, обман.

Практика как критерий истины. Безусловной заслугой марксизма является то, что он в ясной и недвусмысленной форме постарался найти критерий истины не внутри системы знания, а вне ее — в обще­ственно-исторической практике человека. «В практике, — писал К. Маркс, — должен доказать человек истинность, т.е. действитель­ность и мощь, посюсторонность своего мышления

Успешная объективация (или, грубо говоря, материализация) наших знаний в технических ус­тройствах, хозяйственной и социальной деятельности — серьезное свидетельство в пользу того, что мы ничего субъективно не измысли­ли, а познали нечто объективно сущее и значимое. Так, если ракета не падает, а взлетает в небо — это практическое свидетельство истинно­сти наших физических представлений о законах гравитации; если стиральный порошок отстирывает грязь, — значит, наши сведения о протекании химических реакций в природе правильны.

Эмпирические критерии истины. Формой научного проявления критерия практики является эксперимент, т.е. строго описанная и же­лательно техническая воспроизводимая процедура проверки опытных (эмпирических) следствий, выводимых из какой-либо теории.

Одним из таких эмпирических критериев (разрешающих проце­дур) служит верифицируемость теории, т.е. заключение об ее истин­ности на основании практического подтверждения вышедших из нее опытных следствий. Процедура верификации была детально ме­тодологически осмыслена в неопозитивистской традиции и даже ква­лифицировалась как универсальный критерий научности знания. Од­нако со времен Д. Юма известно, что любой индуктивный вывод носит вероятностный характер (за исключением случаев полной ин­дукции), а потому ни какая верифицируемость не может считаться надежной. Один-единственный отрицательный результат эксперимента поставит под сомнение истинность целой теории.

Это и дало основание К. Попперу сформулировать противополож­ный эмпирический критерий фальсифицируемости, нацеленный не на подтверждение, а, наоборот, на опровержение теоретической моде­ли через опровержение (фальсификацию) выводимых из нее эмпири­ческих следствий. Обе эти процедуры успешно используются в науке.

Однако критерий практики и в ее общественно-историческом, и в научно-экспериментальном проявлении не может считаться доста­точным. В науках, особенно дедуктивных, существует масса теорети­ческих идей и гипотез, которые нельзя проверить не только ни в ка­кой практической деятельности, но даже в эксперименте. Более того, абсолютизация критерия практики может быть смертельно опасной для существования науки. В истории уже были случаи, когда требова­ние немедленных практических и экспериментальных результатов служило оправданием идеологического давления на науку. Так, под ло­зунгом отсутствия реальных практических приложений в 40—50-х гг. XX в. у нас травили генетику, позднее — кибернетику. Все это застав­ляет искать критерии истины уже не вне, а внутри самой науки, поз­воляющей ей существовать в качестве относительно автономной и са­моценной сферы духовного творчества человека.

Логические критерии. Важнейшим их них является логическая непро­тиворечивость, т.е. запрет на одновременное наличие суждений А и не-А внутри научной гипотезы или теории. Формально-логическая противо­речивость означает, что теория абсолютно не информативна, ибо из про­тиворечия следует все, что угодно, — бесконечный универсум суждений.

Другой важный логический критерий истины — критерий незави­симости аксиом, т.е. невыводимость одних исходно принятых допу­щений (аксиом, постулатов) теории из других. Обнаружение факта нарушения этого принципа — серьезное свидетельство в пользу оши­бочности данной теории.

Кроме этого выделяют еще критерий полноты теории. Семантиче­ская полнота означает, что все суждения внутри данной теоретичес­кой модели являются доказанными, а не произвольно введенными. Критерий синтаксической полноты гласит, что теория является ис­тинной (или, точнее, корректной), если присоединение к ней произ­вольного суждения (формулы) делает ее противоречивой. Логические критерии истины, во-первых, носят достаточно формальный и отри­цательный характер (т.е. свидетельствуют не столько об истине, сколько об ошибочности каких-либо теоретических представлений) и, во-вторых, за исключением универсального критерия непротиворечивости имеют актуальное значение в основном для аксиоматичес­ки построенных теорий в логике и математике.

Специфицированные теоретические критерии, В естественных и обществоведческих, а отчасти и гуманитарных, науках используется це­лый спектр собственно теоретических критериев истины.

Одним из них является критерий внутренней и внешней когерент­ности знания, т.е. требование системной упорядоченности и взаимосогласованности положений внутри самой теории (гипотезы), а также желательность ее согласования с фундаментальным и непроблематизируемым знанием в науке. Так, если какая-то теоретическая гипотеза в физике противоречит закону сохранения энергии, то это — веское основание для констатации ее ложности.

Другим важным теоретическим критерием истины является прин­цип простоты теории. Он означает, в частности, что из двух конкури­рующих в науке гипотез, скорее всего, будет избрана та, которая решает проблему наиболее экономным и рациональным способом: использу­ет меньшее количество исходных аксиом при том же объяснительном и предсказательном потенциале; опирается на более простой матема­тический аппарат; не привлекает сложной терминологии и т.д.

Например, в истории квантовой механики при описании поведе­ния элементарной частицы конкурировали подходы В. Гейзенберга и Э. Шредингера. Победу одержали идеи Шредингера именно по кри­терию простоты: его математическое уравнение волновой функции было намного проще сложнейшего математического аппарата, при­влеченного Гейзенбергом.

Красота как критерий истины. Наконец, в науке используется и этот критерий, пожалуй, наименее прозрачный и рациональный, но часто оказывающийся решающим в ситуации выбора.

Данный критерий, несмотря на кажущуюся его отдаленность от науки и вообще рационального познания, на самом деле присущ лю­бому виду деятельности людей и носит фундаментальный характер. Это было глубоко понято уже в античности. Античная культура не только в искусстве, но также в науке и философии была ориентирова­на на незаинтересованное эстетическое наслаждение. Эстетическое наслаждение — это особого рода чувствительность к красоте, пре­красному, изначально заложенная в каждом человеке. Эта чувстви­тельность, по мысли древнего грека, распространяется на все формы человеческого бытия и творчества. 

Объективная, конкретная, относительная, абсолютная истины как моменты процессуального понимания истины

Объективность знания можно понимать как такое содержание человеч. представлений и понятий, которое детерминируется внеш миром. Объективность знаний доказывается уже тем, что человек на их основе способен приспособиться к окружающей среде и даже преобразовывать ее в своих целях. Объективность знаний служит и основой преемственности в их развитии. Абсолютная истина-это полное, точное соответствие знания действительности. Но как мы уже знаем, полностью объективного знания быть не может, из чего следует что абсолютная истина лишь цель, к которой мы можем стремиться. На каждом этапе развития знания нам доступна лишь относительная истина как единcтва объективного и субъективного, истины и заблуждения. Относительность истины порождается рядом факторов-невысоким уровнем (который тоже относителен) развития практической деятельности, стремлением перенести знание о части мира на целое, конкретностью истины, обстоятельствами и тд. Если процесс получения истины рассматривается не как мгновенный акт, но как процесс постоянного изменения и совершенствования знаний, единство абсолютного и относительного в истине становится очевидным • Относительная истина — философское понятие, отражающее утверждение, что абсолютная истина (или истина в последней инстанции) трудно достижима. Согласно этой теории, можно только приближаться к абсолютной истине, и по мере этого приближения создаются новые представления, а старые отбрасываются. Теории, утверждающие существование абсолютной истины, часто называют метафизикой, относительной истины — релятивизмом. Понятие относительной истины используется в учении о диалектике. Разновидностью относительной истины является правда. • Объективная истина — это такое содержание наших знаний, которое не зависит от субъекта по содержанию (по форме всегда зависит, поэтому истина субъективна по форме). Признания объективности истины и познаваемости мира равнозначны и не имеют ничего общего с относительным понятием иррационалистической философией. • Необходимая истина — знание, достигнутое в результате совокупности связанных внутренней последовательностью действий. • Случайная истина — знание, полученное вне зависимости от целенаправленных действий познающего субъекта. • Аналитическая истина имеет место тогда, когда приписываемое объекту свойство содержится в самом его понятии с необходимостью. (треугольник имеет 3 угла)

***В русском языке помимо понятия «истина» также употребляется понятие «правда», которое гораздо шире по своему смыслу: правда есть соединение объективной истины и моральной справедливости, высший идеал не только для научного познания, но и для поведения человека. Как говорил В. И. Даль, правда есть «истина на деле, истина во благе».

*Правда - нравственный ориентир.

Правда с большой буквы - Правда в жизни и в действиях, жизнь по нравственному закону .

Правда с маленькой буквы - субъективно обоснованное видение. ("Ты по одному ситуацию видишь, я по другому. У тебя одна правда, у меня другая").

Правило или привычка обычно (тем более всегда) говорить правду - честность.

^{Информация не для зачета, а для тех, кому интересно:}