Проблема истины и её критериев в философии. Основные концепции истины

Лекц. Материал

Три великие ценности, оставила нам в наследство европейская культура: это Истина, Благо, Красота. Так называемая платоническая триада (поскольку сформулирована еще Платоном) и была той парадигмой, которая определяла все остальные ценности и идеалы классического европейца в течение многих веков.

Сегодня мы кратко проследим эволюцию представлений об истине, оказавшейся, пожалуй, самой устойчивой из всей платонической триады в ситуации постмодерна, но также не избежавшей существенных трансформаций и потери былых всеобщности и необходимости.

Сложности с пониманием истины возникают сразу , как только произносится само слово “истина”, поскольку оно тут же ассоциируется в нашем сознании с целым потоком близких по смыслу терминов: правда, правота, подлинность, очевидность, достоверность, точность, обоснованность, откровение и проч.

Чтобы, по возможности, избежать неоднозначности при исследовании феномена истины, давайте все разложим по полочкам……Ведь путаница возникает отчасти от того, что отождествляются различные трактовки истины, которые хотя и связаны , но отнюдь не тождественны друг другу.

Онтологическое понимание истины

Истина рассматривается здесь (как это понятно уже из названия) как свойство самого бытия и даже – в сильной версии – как самое бытие.

 Еще А.С. Хомяков, а позд­нее ПА. Флоренский обратили внимание, что в основе русского сло­ва «истина» лежит древний санскритский корень es-, что буквально переводится как «быть», «существовать». Соответственно, истина мо­жет бытийствовать, отождествляться с каким-то подлинным бытием, противосто­ящим бьпию иллюзорному, не подлинному.  Мир платоновских идей или Царство Божие истинны, ибо проти­востоят мнимому — телесному или греховному — чувственно воспри­нимаемому бытию. Истина здесь сопрягается с непосредственной ду­ховной очевидностью и религиозным откровением. Однако ее можно не только созерцать умным взором мудреца, на чем настаивала антич­ная традиция; но в ней и с ней, с позиций христианского вероучения, можно непосредственно духовно жить, руководствуясь ведением сердца. Недаром Христос говорит своим ученикам: «Я есмь Путь, Ис­тина и Жизнь». Богоподобное бьпие в «свете истины» есть конечная цель человеческих дерзаний и стремлений с позиций христианства, где знание, творчество и жизнь оказываются абсолютно тождествен­ными друг другу в Царствии Божием.  Онтологическое понимание истины может бьпь проведено еще более радикально, как у B.C. Соловьева в «Критике отвлеченных на­чал». Для него «истина вообще не заключается в той или иной форме нашего познания... а в самом сущем, которое есть и познаваемое, т.е. истинный предмет знания…»

В русской религиозной философии преобладало понимание истины как абсолютной ценности, укорененной в Высшем бытии. В падшем мире истинность его состояния ничем не гарантируется, поэтому призвание человека - содействовать победе истины в бытии ("истина - это состояние бытия" - С.Булгаков)

Гносеологическое понимание истины

Здесь истина понимается как содержательная характеристика человеческого знания, в особенности знания философского и научного.

Другими словами, вопрос что такое истина сводится к вопросу - какое знание является истинным? 

На протяжении всего развития философии предлагался целый спектр вариантов ответа на этот важнейший вопрос теории познания. ( Для более детального ознакомления с этим вопросом можно посоветовать cтавшую уже классической книгу Чудинова Э.М. «Природа научной истины»)

Самая известная и исторически первая концепция истины восходит еще к Платону и Аристотелю: истина – это соответствие нашего мышления реальности, являющееся целью философских и научных поисков соответствие знания действительности, или, как говорят, реальному положению дел.

В ее основе лежит принцип соответствия, или корреспонденции, человеческого знания и его объекта.

При этом соответствие знания (идей) действительности может пони­маться двояким образом, в зависимости от того, как трактовать саму эту объективную действительность. Это может быть соответствие че­ловеческой мысли объективной природной действительности (Арис­тотель), а может быть ее соответствие идеальному бытию вечных идей (Платон). Однако, какую бы метафизическую позицию мы ни заняли (реалистическую или платоническую) в клас­сическом понимании истины, оба аспекта соответствия обязательно будут присутствовать. 

Корреспондетская теория истины как соответствия высказывания действительности (Аристотель, средневековая философия, философия Нового времени, Гегель) в классике дополняется рядом вспомогательных трактовок истины как то:

- истина — это убеждение и/или доверие авторитету (средневековая философия, богословие) Это авторитарная концепция И. -истина — это «ясное и отчетливое представление»: важнейший признак истинного знания – ясность. (Р. Декарт, Ф.Брентано, Э. Гуссерль). Теория истины как очевидности

-Теория истины как опытной подтверждаемости (Дж. Локк, Мориц Шлик)

Недостаточность классической теории истины

Классическая концепция всегда была и до сих пор остается наибо­лее влиятельной не только среди философов, но и среди ученых, ибо в наибольшей степени соответствует их интуитивной вере в то, что они не творят научные гипотезы и теории по своему собственному усмотре­нию, а познают нечто в самом бытии и что полученное ими знание не фикция, а вскрывает объективные закономерности мироздания. 

Однако при внимательном философском анализе классической концепции (особенно в ее материалистической версии) в ней обнару­живается ряд серьезных трудностей:  1. Выяснилось, что проблему представляет сам концепт ”объективная (т.е. независимая от нашего сознания) действительность”. Мы никогда не имеем дело с действительностью самой по себе, а всегда с ее чувственным или рационально структурированным обра­зом. Мир как бы заранее субъективно упорядочен нами еще до того, как мы начали проверять истинность знаний на соответствие с ним. Если же мы имеем дело с проверкой теории на ее соответствие фак­там, то ведь и факт науки — это всегда первично отобранное и концептуально оформленное нашим разумом образование. Как не устаем повторять мы студентам – не существует “голых фактов”, все факты – концептуально оформлены! О какой объ­ективной действительности здесь может идти речь?  2. Ряд сложностей возникает с суждениями логики и математики. Они описывают объекты, которым иногда просто нечего поставить в со­ответствие в реальном мире. Здесь достаточно указать на мнимые числа.  3. Непонятно, как быть с универсальными номологическими суж­дениями в науке, т.е. с фомулировками законов, ведь в повседневном бытии мы имеем дело только с единичными процессами и событиями. Всеобщее нам нигде и никак непосредственно не дано, кроме как в нашем собственном разуме. 

4. В классической концепции возникает ряд парадоксов, если объ­ектом высказывания служит его собственное содержание. Один из са­мых знаменитых примеров подобного рода — парадокс лжеца, где суж­дение лжеца «я лгу» невозможно однозначно оценить как истинное или ложное. Попыткой избавиться от парадоксов последнего рода является «семантическая теория» истины А. Тарского, уточняющая его класси­ческое аристотелевское понимание и позволяющая за счет разведения языка-объекта и метаязыка избегать парадоксов типа парадокса лжеца.  Однако общих гносеологических трудностей классической кон­цепции это не преодолевает. Их основная причина кроется в недооценке конст­руктивной активности субъекта познания, на чем как раз и сделала акцент априористская теория истины. 

Априористская концепция ( априори – лат. до опыта)

Она достаточно древняя и может тракто­ваться как некое имманентно присущее душе доопытное знание, ко­торое лишь раскрывается в ходе индивидуальных и общечеловеческих познавательных усилий. Таково учение индийской веданты о потен­циальном всезнании человеческого атмана, тождественного брахма­ну; античное понимание знания как припоминания того, что некогда видела и слышала бессмертная душа; христианское учение о потенци­альном богоподобии человека, декартовская доктрина врожденных идей с тезисом о том, что «истинно все то, что я воспринимаю ясно и отчетливо», и т.д. Здесь, однако, всегда есть сопряжение с тем или иным вариантом классической концепции истины, особенно с ее платоническим вариантом.  Поэтому не будет преувеличением сказать, что первый последова­тельный вариант априористской доктрины был разработан все же И. Кантом. Акцент в понимании истины здесь устойчиво переносится на субъект познания уже без всяких отсылок к феномену божественной врожденности знания. Истинное знание, по Канту, вовсе не то, которое соответствует действительности, а которое отвечает присущим субъекту познания критериям всеобщности и необходимости.

К таковым могут бьпь отнесены априорные синтетические суждения, которые воз­можны благодаря доопытным структурам чувственности и рассудка, одинаковые для всех субъектов познания. Как возможны истины мате­матики? Да благодаря всеобщим априорным формам чувственного со­зерцания пространства и времени, с помощью которых мы все одинако­во конструируем объекты математического знания. Как возможны все частные истины естествознания? Да благодаря всеобщим априорным ка­тегориальным структурам рассудка и основанным на них универсально истинным основоположениям познания (законе о постоянстве субстан­ции, законе причинности, законе взаимодействия субстанций). Любые частные апостериорные истины физики и других естественных наук ос­новываются на этих положениях, универсально истинных и предшеству­ющих всякому конкретному опыту. Иными словами, разум оказывается в состоянии находить в мире лишь такое истинное знание, какое сам ту­да же и вложил. Образно говоря, он сам задает себе правила познаватель­ной игры, на основе которых им может быть разыграно бессчетное коли­чество конкретных познавательных партий.  При всей оригинальности и неклассичности кантовских ходов мысли вскоре, однако, выяснилось, что те основоположения, которые Кант считал доопытными и универсально истинными, таковыми не являются, по крайней мере за пределами ньютоновской классической механики.

Все последующие разработки этой темы, особенно оживив­шиеся на рубеже XIX—XX вв. в связи с кризисом в естествознании, т. н. неклассические теории истины, ставили своей задачей избежать, с одной стороны, наивных ссылок на объективную действительность в духе классических концепций, а с другой — указаний на разного рода доопытные структуры, свойствен­ные априористскому подходу.

 О субъекте

jКлассическая корреспондентная трактовка истины, исходила из того, что последняя представляет собой соответствие мысли действительности. При этом классическая философия исключала субъекта и все субъективные атрибуты из познавательного процесса. Но естествознание XX в. показало неотрывность субъекта, исследователя, от объекта, зависимость знания от методов и средств его получения. Иными словами, картина объективного мира определяется не только свойствами самого мира, но и характеристиками субъекта познания, его концептуальными, методологическими и иными элементами, его активностью. В современной философии науки возникают новые трактовки истины, т.н.