Примечания

[1] См. например: Фрейд З. «Табу девственности» // Очерки по психологии сексуальности. М., 1990. С. 155-172. [2] Миф не является формой знания, но, как отмечал А.Ф. Лосев, он «более чувственное бытие» и в то же время вполне осознанное «живое субъект-объектное взаимообщение, содержащее в себе свою собственную, вне-научную, чисто мифическую же истинность, достоверность, принципиальную закономерность и структуру». См.: Лосев А.Ф. Диалектика мифа. М., 1986. С. 73. [3] Для Фрейда новорожденный ребенок является настоящим первобытным дикарем, живущим по принципу удовольствия, который в своем индивидуальном развитии воспроизводит фазы становления всего человечества в целом. См.: Фрейд З. Моисей и его монотеистическая религия // Психоанализ. Религия. Культура. М., 1992. [4] Фрейд З. Введение в психоанализ. Лекции. СПб., 1997. С. 333. [5] См.: Человек Моисей и его монотеистическая религия // Психонализ. Религия. Культура. М., 1992.

А.В. Бабаева (сПбГу) Миф в пространстве повседневности

На протяжении длительного времени проблемы повседневности находились на «втором плане» научной мысли. Во второй половине ХХ века интерес к этим проблемам резко возрос. На смену бинарной оппозиции: высокие формы человеческой деятельности (государственно-политическая, общественная, художественная) и низкие (повседневность) пришло осознание их единства. За время ХХ века произошла дискредитация большей части традиционных представлений о месте человека в мире, его проблемах. Глобальные изменения в структуре европейского Бытия вызвали необходимость пересмотра устоявшихся мнений о «высокой» и «низкой» культуре.

Обращение к проблемам повседневности началось еще в ХIХ веке. Именно в этот период появляются исторические труды по повседневной жизнь людей в русском обществе (Забелин, Карамзин, Костомаров и т.д.). В этих работах давалось историческое описание образа жизни, философского осмысления не произошло. В свое время о важности именно философского осознания повседневной жизни людей писал В.И. Вернадский. «Вдумываясь в окружающую будничную жизнь, мы можем … видеть постоянное стремление человеческой мысли покорить и поработить себе факты совершенно стихийного на вид характера. На этой будничной жизни строится и растет главным образом основная сторона человеческой мысли». [1]

Но процесс включения повседневности в проблемное поле философии растянулся почти на 100 лет. Осознание ценности повседневной жизни, как условия духовного самосовершенствования, как способа формирования самобытности и неповторимости индивидуального бытия, способствовало утверждению интереса философии к данным проблемам. Признание того факта, что духовность присуща повседневному существованию, как целостности человеческой жизни, позволила включить ее в систему философии.

Миф и повседневность длительное время выступали двумя полюсами человеческого мира. Миф, чаще всего связывался с пространством сакрального. Повседневность воспринималась как мир конкретных ситуаций, в которых живет человек. В нем все идеалы становились лишь средством решения частных проблем. Повседневный мир — это мир профанного, где нет места мифу. Но именно в этом обыденном мире и происходило «рождение» мифа. Находясь в пространстве обыденности человек творит миф.

В пространстве повседневности происходит переплетение различных порядков. Создается единая сеть пространств, в которой одно переходит в другое и нет разделяющих четких границ. Миф циркулирует из мира повседневного бытия в пространство сакрального, а затем возвращается обратно. Перемещаясь он получает дополнительные формы, «обрастает» новыми фактами, что иногда способствует формированию нового мифа. Миф со временем становится своеобразным хранилищем накопленных групповых представлений, позволяет человеку правильно ориентироваться в пространстве повседневности. «Чудесный годовой цикл с его периодами трудностей и радостей, прославляется, очерчивается и преподносится как непрерывный круговорот жизни группы людей» [2] В мире повседневного бытия, как и в мифе, «следование правилу» выступает высшей нормой-ценностью. Миф способствует закреплению однажды возникших «божественных заповедей».

Миф формирует и специфические символические представления, свойственные данному культурному пространству. «Обстоятельства местной жизни, культура и традиции народа — все это непременно вольется в новые действенные формы». [3] Система существующих символических обозначений сохраняется и передается в процессе социализации, в большинстве случаев, через систему мифологических представлений. Объективный мир остается таким, каким он был, но через смещение акцентов во внутреннем мире самого человека, мир видится преображенным. Повседневность, посредством ритуальных действий, переходит в мир сакрального, где все иначе. Миф закрепляет этот переход, сохраняет знания о нем. Они соединяют бессознательное со сферами практической жизни таким образом, что при этом обеспечивается понимание фактического мира.

Создавая миф, человек начинает, во многом, свою повседневную жизни строить по его законам. Мифотворчество — неотъемлемая часть жизнедеятельности людей. Невозможно провести четкой грани между системой мифов и повседневностью Они постоянно соприкасаются друг с другом, создавая неповторимы облик конкретных культур. Изучение мифа, вне пространства повседневности, никогда не может быть полным и всесторонним. Вместе с тем, миф дает возможность конструировать представления об обыденном мире.