Примечания

[1] Рам Дасс. Это только танец / Пер. с англ. Киев: София, 1994. С. 214. [2] См.: Голосовкер Я.Э. Логика мифа. М.: Наука, 1987. [3] Гроф С. Области человеческого бессознательного. К XIX Всемирному философскому конгрессу / Пер. с англ. М.: ИНИОН, 1992. С. 246-247. [4] Гроф С. За пределами мозга: Рождение, смерть и трансценденция в психотерапии / Пер. с англ. М.: Центр «Соцветие», 1992. С. 33. [5] Рам Дасс. Это только танец. С. 203, 275, 291. [6] Там же. С. 182, 238. [7] Лилли Дж. Программирование и метапрограммирование человеческого биокомпьютера / Пер. с англ. Киев: София, 1994. С. 20. [8] Там же. С. 16. [9] Монро Р. Окончательное путешествие / Пер. с англ. Киев: София, 2000. С. 268.

О.С. Климков (Санкт-Петербург) Исследование мифа в раннем психоанализе

Интерес к мифологии был отнюдь не случайным явлением в становлении психоаналитической теории. Бессознательные психологические импульсы, еще не получившие вербального оформления, являются важной составной частью процесса мифотворчества. В этой точке изучение мифа соприкасается с главной темой психоаналитического исследования человеческой психики. По словам П. Ринёра, символика бессознательного не является лингвистической в строгом смысле и характеризуется процессами смещения и сгущения. Поэтому структурно-языковой подход к познанию мифа нуждается в дополнении парадигмой глубинной психологии.

Начало психоаналитическому осмыслению мифа было положено самим основателем психоанализа в его основополагающем труде «Толкование сновидений» (1900 г.), где он подвергает анализу миф о царе Эдипе, описанный в одноименной трагедии Софокла. Как известно, Фрейд считал сексуальное влечение мальчика к матери (дочери к отцу) и желание смерти родителю противоположного пола базовым феноменом в развитии человеческой психики. Уже здесь прослеживаются основные черты психоаналитической концепции мифа. Так, Фрейд проводит параллель между содержанием мифологических сюжетов и сновидений современных невротиков. Отметим также его общеизвестное уподобление дикаря, ребенка и невротика в плане устройства и функционирования психического аппарата. Однако, жесткая редукция мифологического материала к инцестуозному влечению выглядела малоубедительной.

В 1909 г. выходит в свет книга авторитетного участника психоаналитического движения К. Абрахама: «Сновидение и миф», где подвергается дальнейшему осмыслению глубинная связь между этими двумя феноменами человеческой психики. Абрахам отмечает, что, в отличие мифа об Эдипе, где смысл выражен буквально, многие другие мифы требуют символического истолкования. Существуют свойственные всем людям типы психической деятельности, которые проявляются в «типических» (Фрейд) сновидениях. Анализ последних дает возможность непосредственного перехода к теории желаний, положенных в основу некоторых мифов. Причем речь здесь идет не об активных желаниях, но о ранних переживаниях детства, о существовании которых мы в состоянии бодрствования не отдаем себе отчета. Абрахам подчеркивает значение сексуальной символики в мифах и религиозных культах человечества, обращаясь к свидетельству языка, включающего категорию рода. Он также проводит аналогию между сновидениями и такими явлениями психопатологии как бред и галлюцинации душевнобольных, отмечая сходство присущей тому и другому феномену символики.

Попытку доказать психологическое родство сновидения и мифа Абрахам предпринимает на примере мифа о Прометее. Он проводит, вслед за Фрейдом, различие между явным и скрытым содержанием сновидения, перенося его и на понимание мифа. И там и тут продолжается деятельность детской фантазии и вновь появляются её объекты. Абрахам называет миф отрывком пережитой духовной жизни детства народа, содержащим в замаскированной форме детские желания народа. Процесс «социального вытеснения» приводит к тому, что народ не понимает впоследствие первоначального смысла своих мифов так же, как человек не понимает истинного смысла своих сновидений. Он говорит далее о наивном эгоизме и комплексе превосходства, присущих детству народов. Абрахам усматривает в мифе действие «первичных процессов» (Фрейд), протекающих в сновидении и бреде, уделяя особое внимание «сгущению», «смещению» и «вторичной обработке». Наконец, он проводит сравнение своей теории осуществления желания в мифе с другими концепциями научной мифологии и подчеркивает значение детерминирующих сил в психической жизни, важнейшей из которых он, как и Фрейд, считает сексуальность.

1909 год был ознаменован появлением ещё одной работы, посвященной психоаналитическому осмыслению мифологии. Это была книга О. Ранка «Миф о рождении героя. Опыт психологического толкования мифов.» Продолжая развивать концепцию мифа, разработанную в трудах З. Фрейда и К. Абрахама, он на основе рассмотрения обширного мифологического материала выделяет ряд фактов и обстоятельств, регулярно сопутствующих появлению на свет младенца, которому суждено стать героем. Ранк полемизирует с уже существующими теориями мифа, разбивая их на три основные группы: 1) «народная идея», или теория элементарных идей; 2) принцип прасообщества; 3) теория «миграции», или заимствования, настаивая при этом, что причину совпадения мифических сюжетов в культуре разных народов следует искать в общих принципах устройства человеческой психики. Первое место в вопросе о происхождении мифов Ранк отдаёт деятельности фантазии. Отмечая возмущение, свойственное как творцам, так и толкователям мифов, при соприкосновении с «непристойным» содержанием этой фантазии, Ранк говорит о механизме проекции, участвующем в процессе мифообразования. Подвергая анализу «семейный роман» невротиков, он проводит аналогию между «Я» ребенка и героем мифа, которого всегда следует рассматривать только как коллективное «Я», которому приписывается замечательные качества. Ранк характеризует миф как параноидное образование, которому присуще свойство расщеплять то, что слито в фантазии в единое целое. Он говорит, кроме того, об оправдательной функции мифа о герое, ибо взрослый творит мифы, возвращаясь к фантазиям своего детства, а движущей силой этого процесса является желание оправдать каждого в отдельности индивида за его детское сопротивление отцу.

Следующее исследование, написанное совместно О. Ранком и Г. Саксом, вышло в 1912 г. под названием: «Значение психоанализа в науках о духе». Нас здесь интересует прежде всего вторая глава этой работы, посвященная психоаналитическому исследованию мифов и сказок. Авторы видят важнейшую заслугу психоанализа «именно в освещении мира человеческой фантазии и ее творений, в раскрытии тех мощных бессознательных инстинктивных сил, которые обусловливают создание фантастических образов, а также в исследовании психического механизма, участвующего в их формировании, и, наконец, в истолковании тех символических форм, в которые они выливаются». Потребность в создании и пересказывании мифов, по мнению Ранка и Закса, обусловлена отказом от определенных реальных источников наслаждения и необходимостью компенсировать их фантазией. Задачу психоаналитического исследования мифов они видят в истолковании бессознательного значения лежащих в основе мифа фантазий, смысла, затемненного ссылками на природные процессы и другими видоизменениями. Символизация, присущая процессу мифообразования, рассматривается ими в качестве средства для выражения желаний, что является общим местом теории классического психоанализа.

Создание мифа авторы рассматривают как бесконечный процесс, выделяя аспект приспособления его последующими поколениями к их религиозному, культурному и этическому уровню, т. е. «к данной стадии вытеснения». Непризнание психической реальности мифа на высших уровнях развития культуры приводит к его обесценению и низведению до уровня сказки. Причем именно в детской «его настоящее место, и только там он может быть правильно понятым». В сказке получают полное развитие лежащие в основе мифа чисто человеческие черты, и поэтому сказка, по мнению Закса и Ранка, помогает разобраться в психологическом анализе и толковании мифа, являясь средством, не только дополняющим мифический материал, но часто и подтверждающим уже сделанные выводы. Они предлагают рассматривать создание мифов и сказок как «негатив культурного развития», т. к. в них накапливаются и сберегаются неприемлемые в реальном мире желания и недоступные формы их удовлетворения.

На этом мы заканчиваем рассмотрение психоаналитической концепции мифа в том виде, как она сложилась в эпоху раннего психоанализа. Рубежом, принципиально определяющим традицию изучения мифа в классическом психоанализе от дальнейших мифологических изысканий в области глубинной психологии, можно считать нашумевшую в свое время книгу К.Г. Юнга «Метаморфозы и символы либидо», которая увидела свет в 1913 г. и послужила источником серьезных разногласий между ее автором и основателем психоанализа. Здесь мы можем наблюдать смену самой парадигмы исследования, что выводит нас за рамки классического психоанализа и вынуждает ограничить историю изучения мифа в раннем психоанализе именами З. Фрейда, К. Абрахама, О. Ранка и Г. Сакса, которые, несмотря на определенные различия, проводили исследования мифа в русле единой психоаналитической концепции, что дает нам право рассматривать совокупность их сочинений как целостный этап в развитии данной отрасли знания.