Тема 6. Литература.

§ 1. Литература в византии.

Из-за низкого уровня грамотности в раннесредневековой Западной Европе литературное творчество практически не выходило за стены монастырей, да и там было весьма ограниченным, затрагивая богословские темы и жития святых. Иное дело – Византия с ее античными традициями. Несмотря на проникновение в сочинения религиозной тематики, особенно с VI в., сочинители ориентировались на интересы многочисленных читателей-мирян, что предопределило преобладание светских сюжетов. От прошлого сохранилась общественная популярность исторических сочинений, особенно отражавших и воспевавших величие империи.

Первым по времени византийским автором из указанного круга был живший в IV в. Аммиан Марцеллин, сирийский грек по рождению и воспитанию. Долгое время он был офицером римской армии и лишь на склоне лет стал писать исторические сочинения. Он скорбил о былом величии Рима, пренебрежение варварами – безмерно. Христа считал мудрецом, положительно относился к нравственной стороне христианства, но был против христианского фанатизма, особенно против жестоких богословских споров о мелочах. В нем ощущается присущая римлянам терпимость к разным взглядам.

Традиции светской историографии продолжил также сирийский грек, живший в VI в. – Прокопий Кессарийский. Великолепно образованный аристократ, знал персидский и, возможно, армянский языки, что было редко для византийцев, среди которых еще долго преобладало презрение к соседям и их культуре. В молодости Прокопий, будучи секретарем известного полководца Велисария, много поездил и оказался в курсе важнейших государственных дел. Христа почитал, но, оставаясь еще реалистом, мог и усомниться в его мудрости. Началом его писательской деятельности был дневник, куда заносились все впечатления, от описаний природы и диковинных животных до быта и культуры народов. Но наиболее привлекали Прокопия тайные пружины политики. Его "История войн Юстиниана" принесла признание читателей и одобрение двора. Прославлением деятельности Юстиниана стал и трактат "О постройках". Но, принадлежа к числу противников этого императора, Прокопий, публично восхваляя Юстиниана, сразу после издания "Истории войн..." написал "Тайную историю", где не скрывал своих мыслей. Это был политический памфлет на Юстиниана и Феодору, написанный не чернилами, а желчью (З.В.Удальцова). В нем собраны все сплетни об этой царственной чете¹. Сказалась, вероятно, и личная обида Прокопия, отстраненного от двора.

Современником Прокопия был Менандр Протиктор, юрист по образованию, императорский чиновник по роду занятий, из богатой константинопольской семьи. В молодости вел беспутную жизнь, типичную для верхов столичной молодежи. Но призрак бедности заставил Менандра образумиться и пойти на государственную службу. В своих сочинениях он широко использовал не только государственные документы и исторические сочинения, но также рассказы очевидцев и личные наблюдения. Он проявил себя страстным поборником мира, постоянно повторяя, что он – благо для людей, а война – страшное бедствие. Описание ужасов войн, прославление мирного труда – лейтмотив его повествований:

Кто воспринять не в силах жизни радости,

не счастья тот лишен, а просто разума.

По своим политическим взглядам он относился к той части византийской интеллигенции, которая лояльно относилась к преемникам Юстиниана, выполняла различные внешнеполитические поручения и пользовалась покровительством властей.

Собственно художественная литература была слабо развита. Но в ней выделялось и поэтическое творчество, в котором не совсем типичными, но показательными для уровня тогдашних византийских интеллектуалов, были стихи поэтессы IХ в. Кассии. Она была одной из двух невест императора Феофила. Тот, затрудняясь сделать выбор, произнес: "Хорошо говорят учителя, что через женщин родится зло". Острая на язык Кассия ответила, что от женщин произошло не только зло, но и добро. "Увидев ее резкость, - писал очевидец, - василевс соскучился" и взял в жены другую. По существовавшей традиции, как отвергнутая невеста, Кассия вынуждена была уйти в монастырь. Ее стихи, написанные уже после пострига, сохранили смелость и самостоятельность суждений:

Мне мерзостен глупец, что суемудрствует.

Мне мерзостен глупец, кто всем готов поддакивать.

Мне мерзостен невежа, как Иуда сам.

Мне мерзостен в речах нецеломудренный.

Мне мерзостен доносчик на друзей.

Мне мерзостен речистый не ко времени...

***

Когда невежа умствует – о Боже мой.

Куда глядеть? Куда бежать? Как вынести?

Так дай же мне, о Боже правый, бедствовать

С мужами просвещенными и мудрыми;

Все лучше, чем довольство посреди глупцов!

***

Хоть женщина красивая, – конечно зло,

Но все же в красоте немало радости.

А если и пригожесть у нее отнять, –

Двойное зло: и радоваться не на что!

***

Любить должны мы всех, но верить –

Избранным.

Конечно, такое выражение собственного достоинства в ту пору, особенно женщиной – редкое исключение, что, наверное, и привело Кассию не на царский трон, а в монастырь. Пример такой поэзии – единичен, но тем и интересен.