Философские воззрения[править | править исходный текст]

«Философские воззрения Радищева несут на себе следы влияния различных направлений европейской мысли его времени. Он руководствовался принципом реальности и материальности (телесности) мира, утверждая, что „бытие вещей независимо от силы познания о них и существует по себе“. Согласно его гносеологическим воззрениям, „основанием всего естественного познания является опыт“. При этом чувственный опыт, будучи главным источником познания, находится в единстве с „опытом разумным“. В мире, в котором нет ничего „опричь телесности“, своё место занимает и человек, существо столь же телесное, как и вся природа. У человека особая роль, он, по Радищеву, представляет собой высшее проявление телесности, но в то же время неразрывно связан с животным и растительным миром. „Мы не унижаем человека, — утверждал Радищев, — находя сходственности в его сложении с другими тварями, показуя, что он в существенности следует одинаковым с ним законам. И как иначе-то быть может? Не веществен ли он?“

Принципиальным отличием человека от прочих живых существ является наличие у него разума, благодаря которому тот „имеет силу о вещах сведому“. Но ещё более важное отличие заключается в способности человека к моральным действиям и оценкам. „Человек — единственное существо на земле, ведающее худое, злое“, „особое свойство человека — беспредельная возможность как совершенствоваться, так и развращаться“. Как моралист Радищев не принимал моральную концепцию „разумного эгоизма“, считая, что отнюдь не „себялюбие“ является источником нравственного чувства: „человек есть существо сочувствующее“. Будучи сторонником идеи „естественного права“ и всегда отстаивая представления о естественной природе человека („в человеке никогда не иссякают права природы“), Радищев в то же время не разделял намеченное Руссо противопоставление общества и природы, культурного и природного начал в человеке. Для него общественное бытие человека столь же естественно, как и природное. По смыслу дела, между ними нет никакой принципиальной границы: „Природа, люди и вещи — воспитатели человека; климат, местное положение, правление, обстоятельства суть воспитатели народов“. Критикуя социальные пороки российской действительности, Радищев защищал идеал нормального „естественного“ жизнеустройства, видя в царящей в обществе несправедливости в буквальном смысле социальное заболевание. Такого рода „болезни“ он находил не только в России. Так, оценивая положение дел в рабовладельческих Соединённых Штатах Америки, он писал, что „сто гордых граждан утопают в роскоши, а тысячи не имеют надежного пропитания, ни собственного от зноя и мраза (мороза) укрова“. В трактате „О человеке, о его смертности и бессмертии“ Радищев, рассматривая проблемы метафизические, остался верен своему натуралистическому гуманизму, признавая неразрывность связи природного и духовного начал в человеке, единство тела и души: „Не с телом ли растёт душа, не с ним ли мужает и крепится, не с ним ли вянет и тупеет?“. Одновременно он не без сочувствия цитировал мыслителей, признававших бессмертие души (Иоганна Гердера, Мозеса Мендельсона и других). Позиция Радищева — позиция не атеиста, а скорее агностика, что вполне отвечало общим принципам его мировоззрения, уже достаточно секуляризованного, ориентированного на „естественность“ миропорядка, но чуждого богоборчеству и нигилизму»^[9].

Никола́й Ива́нович Новико́в (1744—1818) — русский журналист, издатель и общественный деятель, одна из крупнейших фигур Русского Просвещения.

НОВИКОВ Николай Иванович

    НОВИКОВ Николай Иванович [27 апреля (8 мая) 1744, имение Тихвинское-Авдотьино Бронницкого у. Московской губ.— 31 июля (12 августа) 1818, там же] — писатель, журналист, мыслитель-гуманист. Дворянин. Получил незаконченное образование в гимназии при Моск. универ-те. С 1762 служил в гвардейском Измайловском полку. В 1768—69 — секретарь Комиссии по составлению проекта нового Утожения. Новиков — издатель сатирических журналов “Трутень” (1769—70), “Живописец” (1772—73), “Кошелек” (1774) острой социальной направленности, объединенных идеей внесословного равенства людей. Поняв ограниченность возможностей подцензурной сатирической печати, пришел к выводу о том, что путь к общественному благу лежит через нравственное воспитание и просвещение отдельной личности. Просветительские цели преследовали такие издания, как “Опыт исторического словаря о российских писателях” (1772), “Древняя Российская Вивлиотика, или Собрание разных древних сочинений” (10 частей за 1773—75 и 20 частей за 1788—91 во 2-м изд.), “Повествователь древностей российских, или Собрание разных достопамятных записок, служащих к пользе истории и географии российских” (1776), журнал “Санкт-петербургские Ученые Ведомости” (1777), которые проводили гуманистические и патриотические идеи Новикова. В 1775 вступил в масонскую ложу барона Рейхеля, где “все было обращено на нравственность и самопознание”. Масонское учение оказалось ближе мировоззрению Новикова, чем философия Просвещения. Приняв основную идею масонства — необходимость нравственного самосовершенствования, продолжил поиски “истинного” масонства, философии, которая бы раскрыла ему смысл жизни и мироздания. Именно в лоне масонства развивал гуманистическое учение о человеке добродетельном, разумном, стремящемся к подобию Божию. В журнале “Утренний свет” (1777—80) с религиозно-нравственных позиций рассматривались пути самопознания и богопознания (также и мистического), обосновывалось положение о достоинстве личности, критиковались вольтерьянство и просветительская философия. В 1779 переехал в Москву и арендовал типографию университета, где развернул активную книгоиздательскую деятельность. В 1780 возглавил ложу “Гармония”, членов которой (И. П. Тургенева, А. М. Кутузова, Η. Η. Трубецкого, М. М. Хераскова, И. Е. Шварца и др.) объединяла идея нравственного самосовершенствования и стремление к просветительной деятельности. В “Московском издании” (1781) пытался соединить светское и религиозное направления журналистики и философии. В 1783 вошел в состав тайного розенкрейцерского братства, где нашел искомое “истинное” масонство, а именно путь достижения истинного знания о Боге, натуре и человеке через нравственное совершенствование. Поглощенный этической стороной учения, остался в стороне от внешней обрядовой церемонии ордена и “практических” работ по изучению природы. В богословско-мистическом журнале “Вечерняя заря” (1782—83) продолжил тему масонской этики и мистического богопознания. Неразрывные в понимании Новикова просвещение и добродетель приближают человека к его подлиннику — Творцу, но при этом вера и разум не противоречат, а дополняют друг друга. Взаимодополняемость и равноправность веры и разума, чувственного и сверхчувственного, науки и Св. Писания заявлены в последнем журнале “Покоящийся трудолюбец” (1784—85), где Новиков, стремившийся к цельному мировоззрению, воплотил свое гуманистическое видение человека в единстве рационального и мистического, разума и откровения. Там же, оставаясь теистом, признал наличие рационального в философии Просвещения, но последнее слово оставлял за верой. В 1792 арестован и помещен в Шлиссельбургскую крепость. Освобожден Павлом I в 1796. Последние годы провел в родовом имении, сохранив прежние убеждения и привязанность к средневековым мистикам, при этом скептически воспринимал новое влияние протестантских богословов-мистиков Эккарстгаузена и Юнга Штиллинга, которые считали, что внутреннее возрождение человека и соответственно торжество божественной благодати в мире наступит вне усилий воли самого человека.

    Соч.: Избр. соч. М.—Л., 1951; Избр. педагогические соч. М., 1959; Избр. соч.— В кн.: Н. И. Новиков и его современники. М., 1961; Смеющийся Демокрит. М., 1985. Лит.: Лонгинов М. Н. Новиков и московские мартинисты. М., 1867; Вернадский Г. Н. И. Новиков. Пг., 1918; Макагоненко Г. П. Н. Новиков и русское просвещение XV11I в. М.—Л., 1951; ДербовЛ. А. Общественно-политические и исторические взгляды Н. И. Новикова. Архив: РГАЛИ, ф. 1270.

    И. Ф. Худушина

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль. Под редакцией В. С. Стёпина. 2001.

Михаил Васильевич Ломоносов (8(19).11.1711-4(15).04.1765.) – ученый-энциклопедист, основоположник светского философского образования в России, реформатор русского языка и литературы. В лице Ломоносова мы имеем дело с новой для русских людей религиозно-философской позицией, в которой свобода мысли не мешает искреннему религиозному чувству, – но уже по существу внецерковному. Идя по линии секуляризации и отделяясь от Церкви, течение, представителем которого был Ломоносов, вместе с тем не отделяло себя от христианства. Первые проявления такой свободной религиозно-философской мысли мы встречаем как раз у великого ученого, с которым связан первый русский теоретический опыт объединения принципов науки и религии.

Придя в 19 лет пешком из Холмогор в Москву, учился в Славяно-греко-латинской академии, позже – в Марбургском университете в Германии, где слушал лекции Х. Вольфа. Творчество Ломоносова исключительно разносторонне, особенно велики его заслуги в развитии физики и химии. Он внес также вклад в Русскую филологию, историю и поэзию.

От Ломоносова идет традиция русского научно-философского реализма. В работе «О слоях земных» (1763) Ломоносов выдвинул догадку об эволюции растительного и животного мира, указывая на необходимость изучения причин изменения природы. В письме к Л. Эйлеру в 1748 г. он сформулировал закон сохранения вещества и движения. Великий ученый положил в основу объяснения явлений природы изменение материи, состоящей из мельчайших частиц – «элементов» (атомов), объединенных в «корпускуы» (молекулы). Распространив атомистические идеи на область химических явлений, Ломоносов заложил тем самым основы атомистики. Основными свойствами материи, по Ломоносову, являются: протяженность, сила инерции, форма, непроницаемость и механистическое движение. Он считал, что «первичное движение» существует вечно («О тяжести тел и об изменчивости первичного движения», 1748).

Рациональное обоснование атомистических явлений, по мнению ученого, не противоречит религиозной вере, ибо «метод философствования, опирающийся на атомы», не отвергает «Бога-творца», «Всемогущего двигателя». В трудах и образовательных проектах Ломоносова представлена светская трактовка философии, построенной на научной модели и отличающейся от религии предметом. Вместе с тем вера вовсе не отвергается ученым: «Правда и вера суть две сестры родные... никогда  между собою в распрю притти не могут».

В философском плане Ломоносов ориентировался на Лейбница и постоянно защищал мысль о том, что закон опыта нужно восполнять «философским познанием». Ломоносов хорошо знал учение Декарта и следовал ему в определении материи; однажды он высказал мысль, что «Декарту мы особливо благодарны за то, что он ободрил ученых людей против Аристотеля и прочих философов – в их праве спорить и тем открыл дорогу к вольному философствованию». Для Ломоносова свобода мысли настолько же «естественна», что он даже не защищает этой свободы, а просто ее осуществляет. Будучи религиозным по  своей натуре, Ломоносов отвергает стеснение одной сферы другой и настойчиво проводит идею мира между наукой и религией. «Неверно рассуждает математик, – замечает он, – если захочет циркулем измерить Божью волю, но неправ и богослов, если он думает, что на Псалтире можно научиться астрономии или химии». Ломоносову были чужды и даже противны наскоки на религию со стороны французских писателей и, наоборот, он относится с величайшим уважением к тем ученым, которые признавали бытие Божие. Известна его формула: «Испытание натуры трудно, однако, приятно, полезно, свято». В этом признании «святости» свободного научного исследования и заключается основной тезис секуляризованной мысли: здесь работа мысли сама по себе признается «святой». Это есть принцип «автономии» мысли как таковой – вне ее связи с другими силами духа.

Религиозный мир Ломоносова тоже очень интересен. В многочисленных поэтических произведениях на религиозные темы он следует исключительно Ветхому Завету, – у него нигде не встречается новозаветных мотивов. Это, конечно, вовсе не случайно и связано с общей внецерковной установкой даже у религиозных людей XVIII века в России.

Любопытно отметить у Ломоносова религиозное неприятие ссылок на случайность:

О вы, которые всё....

Обыкли случаю приписывать слепому,

Уверьтесь....

Что промысел Всевышнего господствует во всем.

 Вообще у Ломоносова есть склонность к идее «предустановленной гармонии». Природа для него полна жизни – и здесь Ломоносов всецело примыкает к Лейбницу.

В сфере социальной философии Ломоносов в целом примыкает к традиции европейского Просвещения. Улучшить жизнь общества, говорит он, можно посредством просвещения, совершенствования нравов и установившихся общественных форм. Для России такой формой является самодержавие. Именно благодаря ему Россия «усилилась… умножилась, укрепилась, прославилась». Ломоносов понимал историю как процесс органический, где всякая предшествующая фаза связана с последующей.

В какой степени знаменитый учёный, вышедший из народа, "искренно любил свой народ и желал ему счастья, понимая в чем оно состоит" - показывают его многочисленные статьи по вопросам общественного характера, целый ряд лишь отчасти сохранившихся проектов (больше в отрывках, в черновых бумагах, иногда и совсем не уцелевших и известных только по случайным упоминаниям). Таковы: "Рассуждение о размножении и сохранении российского народа", "О истреблении праздности", "О исправлении нравов и о большем народа просвещении", "О исправлении земледелия", "О исправлении и размножении ремесленных дел и художеств", "О лучших пользах купечества", "О лучшей государственной экономии", "О сохранении военного искусства во время долговременного мира". Сохранившийся трактат "О размножении и сохранении российского народа" обнаруживает всю широту понимания Ломоносовым общественных вопросов. Он доказывает, что для увеличения количества рождающихся ("для обильнейшего плодородия родящих") необходимо: 1) устранить браки между лицами несоответствующих лет; 2) отменить "насильное" супружество, брак по принуждению; 3) отменить закон, запрещающий жениться более трех раз; 4) отменить пострижение молодых овдовевших священников и дьяконов в монахи, а мирянам запретить принятие монашества до 45 - 50 лет. Для сохранения рожденных необходимо: 5) учредить "богадельные домы" для приема внебрачных детей, 6) бороться с болезнями новорожденных; 7) устранить вредный обычай крестить младенцев в холодной воде; 8) бороться с невоздержностью русского народа и всеми мерами содействовать более разумному образу жизни, не отзывающемуся слишком вредно на человеческом здоровье; 9) бороться с болезнями путем организации надлежащей медицинской помощи; 10) бороться, по возможности, с причинами смерти от моровой язвы, пожара, потопления, замерзания и т.д. Ломоносов доказывает, что великий пост у нас приходится "в самое нездоровое время года, что здесь не принята в соображение жестокая природа севера". Он говорит о совершенном отсутствии по русским деревням врачей, "от чего смертность особенно увеличивается", о "частых и великих пожарах", о "драках в народе, разбоях, пьянстве", о притеснениях раскольников, о рекрутчине, от которой русские люди бегут за границу. Трактат показывает, как справедливо замечено, "как хорошо знал Ломоносов русскую жизнь, в каких ясных образах подымалась она перед нами".

Исторические и философские понятия отражают, согласно Ломоносову, изменения, происходящие в мире, отсюда необходим их периодический пересмотр. История познания, таким образом, есть в определенной степени и история формирования понятий. Они сложились первоначально в мифологии, затем в религии, в философии и науке. Так, зороастризм приписывал понятиям «некую потаенную силу, от звезд происходящую и действующую в земных существах». Средневековый спор между номиналистами («именниками») и реалистами («вещественниками») учит, утверждал Ломоносов, что формировать понятия нужно не просто путем познания отдельных имен, названий вещей и их качеств, но путем «собирания» имен, происходящих как от «подлинных вещей и действий», так и от «идей, их изображающих». Сложность здесь «не состоит в разности языка, но в разности времен», то есть успешность и точность понятий определяется общим уровнем культуры, науки и философии. Иными словами, размышляя о понятиях философии и науки, ученый подчеркнул их историчность.

Философия языка Ломоносова тесно связана с его теорией познания. Понятия, или идеи, считал он, есть простые и сложные. Так, понятие «ночь» – простое. Но, например, представление о том, что люди «ночью после трудов покоятся», – сложное, так как включает идеи ночи, людей, труда и покоя. Идеи, далее, подразделяются на «первичные, вторичные и третичные». Искусство оперировать понятиями состоит в том, что можно миновать отдельные ступени (например, «вторичную») и перейти прямо к «третичной». Таким образом, можно миновать «материальные свойства» и перейти на более высокий уровень абстрагирования.

Суть познания состоит в том, чтобы учитывать разнокачественность идей, не перескакивать «без разбору» от одного понятия к другому. В этом также заключается механизм соотнесения опыта и гипотез. Научное познание, по Ломоносову, есть некоторый идеал деятельности, полезной, возвышающей человека и красивой. Рационалистический оптимизм Ломоносова с особой силой выражен в работе «О пользе химии» (1751). Своеобразный гимн науке и «художеству» (тоже разновидность познания) перерастает у него в гимн торговле, мореплаванию, металлургии и т.п.