2.1 Стадия элементарной сенсорной психики

Элементарные формы деятельности в предметно расчлененной среде, вызывающие необходимость психического отражения мира, представляют собой активность, отвечающую потребностям животного, направленную на поиск предметов его потребностей. Однако на образно-психическом уровне субъектом отражаются лишь отдельные абиотические свойства этих предметов, связанные смысловой связью с жизненно важными для субъекта биотическими свойствами. Поскольку мир отражается субъектом лишь в форме элементарных ощущений, постольку психика такого типа называется сенсорной. К.Э.Фабри выделяет два уровня элементарной сенсорной психики: низший и высший. [3,].

На низшем уровне элементарной сенсорной психики деятельность животных носит весьма примитивный характер. Простейшие осуществляют в жидкой среде разнообразные типы движений, представляющих собой элементарнейшие инстинктивные движения: ортокинез (поступательное движение с переменной скоростью), клинокинез (движения с поворотом оси тела на определенный угол) и др. Каждый из типов кинезов имеет свои наследственно фиксированные механизмы пространственной ориентации, которые называются таксисами. Существуют положительные таксисы (способность двигаться в сторону благоприятных условий среды) и отрицательные таксисы (способность простейших удаляться от неблагоприятных условий). При этом пусковыми и направляющими стимулами для таксисов являются градиенты (перепады в величине) внешних раздражителей.

Простейшие реагируют не только на тактильные стимулы, но и на химические раздражители, электрический ток, некоторые из них — на свет. При этом у кого-то из них наблюдается положительный фототаксис, а у кого-то — отрицательный фототаксис. При всех различиях в таксисах для простейших характерен, как пишет К.Э.Фабри, не активный поиск благоприятных раздражителей, а избегание неблагоприятных. При этом надо отметить еще одно примечательное обстоятельство: на данном уровне развития живой материи очень трудно разграничить раздражимость как отражение биотического раздражителя и чувствительность как реакцию на биологически нейтральный стимул.

Возможность ассоциативного научения у простейших исследователи пытались доказывать неоднократно. Так, Ф. Брамштедт стремился выработать временную связь у туфелек между светом как биологически нейтральным раздражителем и теплом, которое вызывает реакцию избегания. В этих опытах туфельки собирались в той части капли воды, которая не освещалась светом и не подогревалась (другая часть капли освещалась и подогревалась), но затем капля перестала подогреваться, а свет остался, и, по наблюдениям немецкого ученого, туфельки все равно остались в неосвещенной части капли. Говоря словами А. Н.Леонтьева, у туфелек свет приобрел значение сигнала о наличии неблагоприятных условий среды (в данном случае тепла). Тем не менее, эти опыты критиковались за то, что в них не было учтено изменение химизма воды при подогреве (возможно, что туфельки реагируют не на свет как на абиотический стимул, а на химическое раздражение как на вполне биотический стимул). Другие аналогичные опыты дали отрицательный ответ на вопрос о возможности ассоциативного научения у простейших.

На этом уровне элементарной сенсорной психики первые психические процессы в форме недифференцированных ощущений выполняют «сторожевую» функцию, т.е. ощущаются лишь «вредные» (отрицательные) компоненты среды. «Биологически нейтральные» признаки положительных компонентов среды, видимо, вообще не ощущаются простейшими, т.е. не воспринимаются ими как сигнальные. [3]

Переход на более высокий уровень элементарного сенсорного отражения тесно связан с возникновением и развитием нервной системы.

В отличие от низшего уровня элементарной сенсорной психики, здесь, несомненно, наблюдается ассоциативное научение, которое, тем не менее, идет с трудом. На данном уровне развития у некоторых беспозвоночных появляются элементы конструктивного поведения. Несмотря на усложнение поведения, психическое отражение мира и на этом уровне осуществляется в форме элементарных ощущений, а не образов целостных предметов. Таким образом, подтверждается общая закономерность соотношения образа и процесса: процесс имеет место в предметно расчлененной среде, однако в образе отражаются лишь отдельные свойства этого предмета (абиотические), имеющие для субъекта биологический смысл.