4. Критические оценки «Поэтики» Аристотеля и ранние теоретические дискуссии

Критика аристотелевской поэтики содержалась в обширном сочине­нии Франческо Патрици «Поэтика» (1586). Он сомневается в теоретическом значении разрозненных фрагментов трактата Аристотеля и отрицает один из важнейших его принципов — принцип подражания. Дово­ды Патрици сводятся к тому, что у Аристотеля подражание в фабуле огра­ничивается изображением человеческих характеров, страстей и поступ­ков, в сферу же искусства входят и божественное, и практическое, сведе­ния о природе и разнообразные знания. Патрици противопоставлял понятия «подражание» и «выражение» исходя из субъективного понимания творче­ства. По его мысли, не «подражание», а «выражение»внутреннего духовного мира художника является отличительной особенностью поэзии.

Джордано Бруно (1548—1600) в живом, эмоциональном диа­логе «О героическом энтузиазме» (1585) словами одного из персонажей выразил свое отношение к правилам «Поэтики» Аристотеля: «Поэзия меньше всего рождается из правил, но, наоборот, правила происходят из поэзии, потому существует столько родов и видов истинных правил, сколько имеется родов и видов настоящих поэтов...».

На основе античных образцов в Италии в XVI столетии создавались и новая драматургия и новые условия для ее сценического воплощения. Драма обрела сцену в закрытом театральном помещении, появились деко­рации, совершенствовались актерские приемы, неведомые театру прошло­го. Теоретическое осмысление драматургических и театральных новшеств, однако, отставало от драматургической практики.

В этой связи необходимо отметить трактат Торквато Тассо (1544—1595), знаменитого автора «Освобожденного Иерусалима», «Рас­суждения о героической поэме» (1594), в котором обосновывалась зако­номерность возникновения нового смешанного жанра, сочетающего антич­ную эпопею с рыцарской поэмой. Правдоподобие и реальная историческая тематика сочетались здесь с фантастикой.

В истории критической мысли итальянского Ренессанса интересен спор/ возникший по поводу «Освобожденного Иерусалима» Тассо. Критики поэ­мы давали ей различные оценки. Одни находили в ней слишком много свет­ских мотивов, чувственно-любовных сцен. «Если вы хотели создать рели гиозную поэму, — писал Сильвио Антониано, — надо было писать ее так, что­бы книгу могли взять в руки даже монахи» [60, II, 197]. Другие критики указывали на формальные просчеты автора. Они считали, что стиль Тассо — искусственный и претенциозный, язык — грубый и непристойный, что име­ются грамматические нарушения правил. Были и критические выступления, осуждавшие поэта за католический дух его произведения. Под влиянием критики Торквато Тассо переработал поэму, изъял из нее весь языческий элемент, все романические мотивы, усилил богословские тенденции. В творчестве автора «Освобожденного Иерусалима» и критических спорах вокруг поэмы выразилось столкновение подлинных ценностей ренессан-сной культуры и христианского аскетизма.

5. Значение трудов Скалигера и Дю Белле

в самоопределении литературы

и литературной критики во Франции

Для литературы французского Возрождения характерны мировоззрен­ческая широта, выражение идеи «универсального» человека, активное и реалистическое отношение к действительности. Наиболее ярко эти тенден­ции проявились в творчестве Рабле, Ронсара, Дю Белле,Монтеня.

Развитие литературной теории и критики во Франции во многом связа­но с деятельностью Юлия Цезаря Скалигера (1484—1558), итальянского филолога, врача и критика, переселившегося во Францию в 1529 г. В своем трактате «Поэтика» (1561) он опирался на теорию Арис­тотеля. Добавления Скалигера уже определяли то, что в XVII в. станет принципами драматургии классицизма. Им утверждалось деление пьесы на пять актов, изображение возвышенных сюжетов и исключительных поло­жений, незыблемость правила трех единств, запрещалось смешение траги­ческого и комического. Основным принципом изображения событий и чувств объявлялось «правдоподобие», выдвигалось требование изображать действие в момент его высшего напряжения и признавалась роль мелодра­матических эффектов. Скалигер выдвигал на первый план педагогические, нравоучительные задачи искусства. Поэзия для него — это «веселая наука». «Поэтика» Скалигера оказала значительное влияние на французских теоре­тиков классицизма.

Наиболее значительные труды по теории литературы и критике во Франции в эпоху Возрождения были созданы Дю Белле, Ронсаром, Мон-тенем.

справедливо считают трактат Жоакена дю Бел-л е (1522—1560) «Защита и прославление французского языка» (1549) началом французского литературоведения и критики. Трак­тат был создан как манифест «Плеяды» - литературного содружества передовых французских поэтов XVI в. Он был направлен против слепого подражания средневековым и латинским образцам, автор в нем ратовал за приближение поэзии к народному творчеству. Основная идея трактата — мысль о создании большой французской поэзии на национальном языке, но в духе античности. Доказать право французского национального языка на существование — в этом пафос книги Дю Белле. Ее автор отрицал боже­ственное происхождение языка: «Все произошло по воле людей, независи­мо от высшей божественной власти». Богатство одних языков по сравнению с другими — результат целенаправленной деятельности человека. «Если бы римляне и греки относились к своим языкам так же небрежно, как и мы, го они не имели бы столь развитых языков». Лучшее средство обогащения и возвышения французского языка — заимствование из древних языков це­лого ряда слов и оборотов речи. Заимствования должны быть сделаны разумно, в соответствии с особенностями родного языка. Источником обогащения французского языка должна быть не только античность, но и язык различных социальных групп, профессий и диалектов французов.

Характерно, что расцвет культуры, в том числе языка и литературы, Дю Белле связывает с переживаемым страною экономическим, политиче­ским и нравственным подъемом, и это свидетельствует об историзме его мышления. Важное место в манифесте занимает призыв подражать древ­ним. По мнению Дю Белле, это должно возвысить литературу, усилить в ней идеальное начало, всемерно поднять ее интеллектуальный уровень (пи­сатель должен овладеть «доктриной и ученостью») и сделать художествен­ные произведения высокими эстетическими образцами. Призывая подра­жать античным и итальянским образцам, Дю Белле явно принижает нацио­нальные литературные традиции. Им отвергаются поэтические жанры средневековья — баллады, королевские песни («пряности, портящие стиль нашего языка») и возвышаются жанры античности — ода, элегия, эпиграм­ма, послание, сатира, эклога, сонет. Низко оцениваются ими драматурги­ческие жанры, унаследованные от средних веков: фарсы, моралите, кото­рым противопоставлены трагедия и комедия.

Дю Белле развивал учение о двух стилях — высоком, подобающем трагедии, оде и эпической поэме, и низком, свойственном фарсу и комедии. В стихосложении он выступает против перенесения во французскую поэ­зию античной метрики. Лирические жанры основывались у главного тео­ретика «Плеяды» на свободном движении строф и многообразии ритмиче­ских форм, на усилении музыкальности стиха.

Много места уделено в «Защите и прославлении французского языка» размышлению о личности поэта. Он должен выделяться ученостью, богат­ством гуманистических познаний и способностью испытывать божествен­ный дар вдохновения. Поэт, по мнению Дю Белле, не просто искусник сло­ва. Поэт — это тот, кто «заставляет меня негодовать, успокаиваться, радо­ваться, огорчаться, любить, ненавидеть, любоваться, удивляться, - словом, кто в состоянии направлять, как узда, мои впечатления и влечь меня по сво­ему произволу» [134, 279]. Утверждалась духовная независимость поэта и его высокое профессиональное достоинство. Поэт должен быть «знаком с достижениями и обязанностями человеческой жизни... не слишком высок по положению и не призван к ведению общественных дел». Элитарные пред­ставления теоретиков «Плеяды» не вели, однако, к ограничению жизненно­го опыта, который должен питать творчество. Дю Белле рекомендует поэту общаться не только с учеными, но также с рабочими и ремесленниками — моряками, литейщиками, живописцами, граверами.

Трактат Дю Белле был создан не без помощи его друга и единомышлен­ника, крупнейшего поэта Пьера де Ронсара (1524-1585). Ронсар не ограничивался подражанием античности в своих литературно-критиче­ских трудах и поэтической практике. «Я придерживаюсь то го мнения, -писал он в предисловии к изданию своих «Од», - что никакая поэзия не может считаться совершенной, если она не обладает сходством с природой, которую древние считали прекрасной лишь за то, что ее достоинства непо­стоянны и изменчивы».