1 Фукидид. История. Т.1 , кн. II. М., 1915. С. 120.

202

В третьем значении демократия рассматривается как основанный на оп­ределенной системе ценностей идеал общественного устройства и соответству­ющее ему мировоззрение. К числу конституирующих демократический идеал ценностей относятся свобода, равенство, уважение прав человека и мень­шинств, народный суверенитет, соучастие граждан в управлении и некоторые другие.

Демократия как мировоззренческий идеал, превращаясь в цели деятель­ности людей, дает начало демократии как определенному социальному движе­нию — четвертое значение термина "демократия". Это движение возникает под флагом борьбы с абсолютизмом за либеральные ценности и в ходе исто­рии постепенно расширяет диапазон своих целей. Современные демократиче­ские движения охватывают широкий, во многом противоречивый по своим устремлениям круг участников. Это социал-демократы, христианские демок­раты, либералы, новые социальные и другие движения.

Неоднозначность в толковании демократии во многом связана с различ­ными подходами к ее пониманию и анализу. С древних времен существуют два главных подхода: нормативный и описательно-эмпирический (дескриптив­ный), хотя первый из них явно преобладал вплоть до XX века. Нормативный подход предполагает конструирование идеальной модели демократии, обосно­вание ее преимущества по сравнению с другими формами правления, анализ путей осуществления демократического идеала. Этот подход исходит из дол­жного, императивов политического сознания и стремится строить в соответст­вии с ними реальную политическую жизнь.

Второй, описательно-эмпирический подход абстрагируется от идеалов и априорных оценочных суждений, анализирует демократию в том виде, в ка­ком она существует в действительности. В соответствии с эмпирически выяв­ленными свойствами уточняется, а порою и пересматривается понятие демок­ратии и ее теория. На таком подходе основывается, в частности, теория эли­тарной демократии, которая будет рассмотрена ниже. В большинстве демок­ратических концепций эти два подхода тесно переплетаются, сочетаются с целью сближения идеала и реального демократического строя. Такое сочета­ние проявляется уже в первоначальном, этимологическом понимании демок­ратии как устройства государства, всей политической системы в форме наро­довластия.

Демократия как власть народа или, более развернуто — "правление на­рода, избранное народом и для народа" (определение американского президен­та А.Линкольна) выступает скорее нормативным идеалом, привлекательной утопией, чем характеристикой реальных демократических государств. Это по­нятие содержит в себе внутреннее противоречие. Суть его состоит в том, что власть народа в полном смысле этого слова означает самоуправление народа, а значит отрицание политического господства, специального аппарата принужде­ния и других атрибутов государства, одной из форм которого и является реаль­ная демократия. Иными словами, подлинное народовластие несовместимо с су­ществованием государства и демократии как его разновидности. На деле же де­мократия нигде и никогда не существовала без государства. Отмирание же госу­дарства, его замена общественным самоуправлением представляется утопичным, по крайней мере в обозримой перспективе, учитывая многообразие общественной жизни, свободу человека и неизбежное расхождение интересов и устремлений различных людей, а также необходимость для социальной системы принимать по определенным вопросам обязательные для всех решения.

Таким образом, демократия как народовластие представляет собой во многом утопический идеал, который все же имеет важное нормативное значе-

203

ние, поскольку он выступает ориентиром, целью политического развития об­щества. Реальная демократия в лучшем случае — власть большинства над меньшинством, в худшем — господство хорошо организованного, опирающе­гося на экономическую, а также информационную власти и социальные при­вилегии меньшинства над большинством, осуществляемое при формальном со­гласии большинства граждан.

Многообразные демократические государства, современные, а также су­ществовавшие когда-либо в истории, глубоко различаются. И все же они име­ют ряд общих, объединяющих черт. Это: 1) признание народа источником вла­сти, сувереном в государстве. Народный суверенитет выражается в том, что именно народу принадлежит учредительная, конституционная власть в государ­стве, что он выбирает своих представителей и может периодически сменять их, а в ряде стран имеет также право непосредственно участвовать в разработке и при­нятии законов путем народных инициатив и референдумов; 2) равноправие граж­дан. Демократия предполагает как минимум равенство избирательных прав граждан; 3) подчинение меньшинства большинству при принятии решений и их выполнении; 4) выборность основных органов государства.

Любые демократические государства строятся на базе этих фундамен­тальных принципов. В то же время современные, основанные на ценностях либерализма демократии дополняют их принципами прав человека, их при­оритета над правами государства, ограничения власти большинства над мень­шинством, уважения права меньшинства иметь свое мнение и отстаивать его, верховенство закона, разделения властей и др.

Обоснование различных трактовок демократии, ее влияние на общество и личность содержится в многообразных теориях демократии. Каковы же важнейшие из них? В чем суть горячих споров о демократии, ведущихся на протяжении уже двух с половиной тысячелетий?

Чтобы разобраться в пестрой палитре многообразных демократических теорий необходимо выработать критерии их классификации. Такие критерии могут быть связаны в первую очередь с важнейшим признаком демократии — признанием народа верховным источником и контролером власти. Это осново­полагающее качество демократии имеет по меньшей мере два главных аспек­та: 1) взаимоотношение народа, социальной группы и личности, позволяющее уточнить, как трактуется сам народ, что конкретно понимается под суверени­тетом народа; 2) участие народа, масс в формировании и осуществлении вла­сти — рассмотрение этого аспекта дает ответ на вопрос: "Кто и как принима­ет решения, участвует в управлении демократическим государством"?

Возможны и другие основания для классификации демократических концепций. Так например, в зависимости от понимания равенства их можно подразделить на теории политической и социальной демократии. Следует от­метить, что реальные концепции демократии достаточно сложны и многоас­пектны. Поэтому предложенная ниже их классификация во многом условна и отражает главным образом лишь наиболее характерные черты демократиче­ских теорий.

2. В зависимости от того, кто имеет приоритет в осуществлении власти: личность, социальная группа или народ как целостная общность, все концеп­ции демократии можно разделить на три большие группы: 1) индивидуали­стические (либеральные); 2) плюралистические (теории групп) и 3) коллек­тивистские (тоталитарные) теории.

В своей исторически первой, античной форме демократия явно тяготела к коллективистской модели. Она была основана на общей заинтересованности

204

свободных граждан в сохранении рабовладения, которое было преимущест­венно совместным, общинным, а также целого ряда социальных привилегий. Для античной демократии были характерны фактическое отождествление на­рода с большинством населения,а также неограниченная власть большинства над меньшинством и беззащитность личности по отношению к государству. Убедительные примеры этого — присуждение к смерти величайшего мыслите­ля того времени Сократа, изгнание философа Анаксагора и др. Эта демокра­тия тяготела к вырождению в охлократию — власть толпы, черни, а затем — в деспотию.

В целом же в античной демократии коллективистские черты были выра­жены менее ярко, чем в ее последующих теориях и реальных моделях, т.к. здесь все же сохранялась частная собственность и связанная с ней автономия личности, а также не получили развития массовые коммуникации, создаю­щие возможность тотального контроля за населением.

Коллективистские взгляды на демократию присутстовали и в более позд­ние, по сравнению с Античностью, времена. Они достаточно ярко выражены в коммунистических утопиях Т.Мора, Э.Кабе и других коммунистов-утопистов. Однако детальную теоретическую разработку и концепцуальное выражение они получили у Руссо, которого нередко называют создателем теории тотали­тарной демократии.

Теория демократии Руссо исходит из принадлежности всей власти наро­ду, образованному путем добровольного слияния изолированных, атомизиро-ванных индивидов в единое целое. Образование народа означает полное от­чуждение "каждого из членов ассоциации со всеми его правами в пользу всей общины" . С этого момента личность утрачивает свои права. Они становятся ей не нужны, т.к. целое, государство, подобно любому другому живому орга­низму, заботится о своих членах, а граждане, в свою очередь, обязаны думать о благе целого — государства.

Организмический подход Руссо к государству исключает противоречия, конфликты в отношениях между индивидами и государством, устраняет по­чву для протеста граждан против власти, появление частных интересов. Если все же частный интерес возникает, то он представляет собой патологию и поэ­тому подавляется.

Именно народ обладает общей волей, неделимым и неотчуждаемым суве­ренитетом, который понимается как осуществление общей воли. Образование единой воли возможно только на базе имущественного равенства. Народ, как коллективное существо, может быть представлен только самим собой, а не избранными представителями. Его общая воля выражается непосредственно на собраниях. Она определяет законы и деятельность правительства. Власть народа как целого ничем не ограничена. "Если кто-либо откажется подчи­ниться общей воле, то он будет к этому принужден всем организмом, а это означает не что иное, как то, что его силой принудят быть свободным".

Идеи Руссо (принцип народного суверенитета, прямого голосования и др.) нашли свое выражение в конституции Франции 1789 г. В то же время они послужили и оправданию якобинского террора. Не случайно Робеспьер называл Руссо "провозвестником нашей революции". Тоталитарная направ­ленность теории демократии Руссо получила дальнейшее развитие и практи­ческое завершение в ленинской и сталинской теории демократии, а также в

¹ Руссо Ж.-Ж. Трактаты. М., 1969. С. 161.

² Там же, с. 164.

205

реальных моделях "социалистической демократии", которые до сих пор суще­ствуют в коммунистических государствах. Особенности теорий "социалистиче­ской демократии" проявляются в полном отрицании частной собственности и, следовательно, всякой автономии личности, в подмене народа рабочим клас­сом, трудящимися, а также в идее ведущей роли коммунистической партии как авангарда рабочего класса, всего народа, руководящего процессом перехо­да к полной демократии, общественному самоуправлению. В действительно­сти же "социалистическое народовластие" с его аккломационными, псевдоде­мократическими институтами явилось лишь ширмой для прикрытия тотали­тарных структур общества, средоточия всей фактической власти у высшего партийного руководства.

Несмотря на существенные различия, коллективистские теории демокра­тии имеют ряд общих черт. Это: отрицание автономии личности, рассмотре­ние ее как составной части, органа единого народного, национального, клас­сового и т.п. тела, целостного организма; первичность народа (или другого крупного социального субъекта, претендующего на выражение общей воли) в осуществлении власти, принятии решений, определяющих поведение каждого гражданина; гомогенность, однородность народа по своему составу, устраняю­щая почву для конфликтов между индивидами и государством; неограничен­ность, абсолютность власти большинства, которое отождествляется с наро­дом, над меньшинством, в том числе отдельной личностью.

Теории коллективистской демократии показали свою практическую не­состоятельность или, по меньшей мере, несовместимость с демократией в ее современном понимании. Попытки их осуществления неизбежно приводили к тоталитаризму, подавлению всякой индивидуальной свободы, массовому тер­рору. Оказалось, что власть народа и даже большинства не может быть реаль­ной без гарантирования индивидуальной свободы и других основополагающих прав личности, без признания и институционального закрепления роли лич­ности как первичного источника власти. Жизнь показала, что так называе­мые "общая воля", "классовый", "национальный" или "общенародный" инте­ресы представляют собой вымысел, миф, оправдывающий политическое гос­подство отдельного лица или группы, в том случае, если они определяются кем-то априори, без равноправного участия отдельных свободных личностей и рассматриваются как неоспоримые, надындивидуальные, внутренне непро­тиворечивые сущности, устанавливающие рамки дозволенного политической активности граждан, границы демократии.

Идея автономии личности и ее первичности по отношению к народу, его воле является определяющей для второй группы теорий демократии, выде­ляемой с точки зрения главных социальных субъектов власти. Как уже отме­чалось, эту группу составляют индивидуалистические, либеральные концеп­ции. В отличие от коллективистских теорий демократии, не расчленявших государство, общество и личность, ее индивидуалистические концепции выде­ляют личность из общества и государства. Они уделяют первостепенное вни­мание созданию институциональных и иных гарантий для индивидуальной свободы, предотвращающих всякое подавление личности властью. Каковы же наиболее характерные черты этой группы теорий?

Для четкости изложения они могут быть выделены в следующей после­довательности: 1) признание личности первичным, в конечном счете главным источником власти, приоритет прав личности над правами государства; 2) преимущественно негативное понимание индивидуальной свободы, т.е. как отсутствие ограничений, нежелательного вмешательства; 3) ограничение вла­сти большинства над меньшинством, обеспечение индивидуальной и группо-

206

вой автономии и свободы; 4) ограничение компетенции и сферы деятельности государства преимущественно охраной общественного порядка, безопасности граждан, социального мира и т.п., его невмешательство в дела гражданского общества, приоритет рыночного саморегулирования общества над государст­венным, политическим управлением; 5) разделение властей, создание сдер-жек и противовесов как условия эффективного контроля граждан над госу­дарством, предотвращения злоупотреблений властью. Как отмечал еще в XVIII веке Ш.Л.Монтескье, общество в состоянии проконтролировать лишь ту власть, которая раздроблена и отдельные части которой противопоставле­ны друг другу.

Типичное либеральное понимание демократии дал американский прези­дент Рейган: "Демократия — не столько способ правления, сколько способ ог­раничить правительство, чтоб оно не мешало развитию в человеке главных ценностей, которые дают семья и вера" . Такая трактовка демократии не бе­зупречна и подвергается критике в первую очередь по следующим направле­ниям.

1. Характерная для либерализма ограниченность в понимании свободы (лишь как негативной свободы) ведет к углублению социального неравенства и нарастанию социальных конфликтов, не удовлетворяет интересам большин­ ства граждан и в конечном счете ставит под сомнение саму демократическую форму правления. Либеральная трактовка демократии, стимулируя и оправ­ дывая имущественную поляризацию общества, обесценивает фундаменталь­ ные права и свободы личности, делает их практически трудноосуществимыми для низших слоев населения.

2. Потребности экономического и социального развития требуют расши­ рения государственного регулирования, проведения активной инвестицион­ ной, налоговой и иной хозяйственной политики. Современное демократиче­ ское государство не может ограничиваться ролью "ночного сторожа" и долж­ но иметь право регулировать экономические и социальные процессы, укреп­ лять социальную справедливость.

3. Чрезмерный акцент на личности, ее свободе не позволяет увидеть главного субъекта реальной политической жизни — группу.

Идею заинтересованной группы как реального творца политики, борьбы за власть и ее осуществление развивает и обосновывает третья группа теорий демократии — плюралистические концепции. В вопросе о главном предста­вителе народовластия они занимают как бы промежуточное положение между индивидуалистическими (личность) и коллективистскими (народ) теориями демократии. Эта группа теорий исходит из того, что ни личность, ни народ не являются главными движущими силами политики в демократическом госу­дарстве. Именно в группе, а также в межгрупповых отношениях формируют­ся интересы, ценностные ориентации и мотивы политической деятельности индивида. С помощью группы личность получает возможность политического выражения и защиты своих интересов. Что же касается народа, то и он не может выступать главным субъектом политики, поскольку представляет со­бой сложное, внутренне противоречивое образование, состоящее из разнооб­разных, конкурирующих в борьбе за власть групп. Назначение демократии состоит в предоставлении всем гражданам возможности открыто выражать свои интересы, находить с помощью взаимных компромиссов их баланс, рав­новесие, в предотвращении с помощью создания многочисленных независи-

Ц ит. по: Солженицын А.И. Как нам обустроить Россию // Комсомольская правда. Специальный выпуск. 1990. 18 сент. СЮ.

207

мых центров политического влияния, социальных противовесов узурпации власти наиболее могущественными общественными группами и даже политиче­ским большинством. Наиболее видные представители плюралстической теории политики и демократии — А.Бентли, Г.Уоллес, Дж.Мэдисон, Г.Ласки и др.

Если обобщить разнообразные теории плюралистической демократии, то можно выделить у них ряд общих черт. К ним относятся: 1) признание заин­тересованной группы центральным элементом демократической политической системы, гарантирующим реализацию интересов, прав и свобод личности. Са­ма личность при этом оттесняется на второй план, хотя и не отрицается ее статус как первичного субъекта власти; 2) рассмотрение соперничества и ба­ланса групповых интересов как социальной основы демократической власти, ее динамики; 3) развитие идеи сдержек и противовесов, ее распространение с институциональной сферы (либерализм) на социальные отношения; 4) узако-нивание "разумного эгоизма", личного и группового интереса как генератора политики; 5) значительное расширение сферы деятельности государства, рас­смотрение его как арбитра, сохраняющего равновесие соперничающих интере­сов и обеспечивающего саморегулирование всего общества; 6) утверждение о диффузии, распылении власти и правящей элиты в современном демократиче­ском государстве; 7) трактовка множественных, плюралистичных элит как главного проводника влияния масс на политику; 8) забота о формировании демократической культуры, которая рассматривается как условие цивилизо­ванного характера борьбы интересов и относительно безболезненного разреше­ния функциональных конфликтов; 9) поддержка государством социально ущемленных групп и индивидов с целью повышения их жизненных шансов и укрепления социальной справедливости. С плюралистическими концепциями демократии вполне совместима теория и практика социального государства.

Плюралистические теории демократии сохраняют почти все ценности либеральной демократии, но дают им специфическую интерпретацию и обога­щают целым рядом новых идей. Результатом плюралистического видения де­мократии является ее трактовка как формы правления, обеспечивающей ба­ланс сил между конфликтующими экономическими, профессиональными, эт­ническими, религиозными, демографическими, региональными и другими группами, как усредненного равновесия влияний, исключающего монополию одной из групп на принятие решений и действие власти в интересах лишь ка­кого-нибудь одного слоя.

Плюралистические теории демократии находят практическое признание и применение во многих государствах мира. Однако и они подвергаются кри­тике. К недостаткам этих концепций обычно относят: 1) идеализацию дейст­вительности, преувеличение групповой идентификации населения, участия граждан в группах интересов. В реальной жизни лишь не более одной трети граждан представлены в группах интересов. Поэтому построенная по плюра­листическим рецептам модель демократии не будет властью большинства; 2) игнорирование или недостаточный учет влияния многочисленных социальных слоев на власть, и прежде всего приоритетного влияния бизнеса, бюрократии, профсоюзов, ВПК; 3) тенденциозную трактовку государства как нейтрального арбитра, стремящегося к справедливому сочетанию интересов всех слоев и граждан. На деле же государство обычно находится под влиянием капитала и других наиболее мощных групп интересов; 4) углубление противоречия меж­ду равенством и свободой, ограничение свободы в пользу равенства. Это озна­чает нарушение основополагающих либеральных прав личности, и прежде всего права на частную собственность и предпринимательство. Предлагаемая многими плюралистами поддержка государством социально ущемленных сло-

208

ев может реально осуществляться только за счет других групп населения; 5) подготовку благоприятной почвы для тоталитаризма, поскольку широкая политизация общества, вмешательство государства в экономические процессы и сферу распределения доходов подрывает основы рыночной экономики, су­жает рамки гражданского общества и тем самым способствует усилению тота­литарных тенденций.

Критика плюралистических концепций демократии не всегда последова­тельна. Очень часто она ведется с позиций абстрактного демократического идеала, который нигде реально не осуществим, а также на основе прямо про­тивоположных ценностных ориентации — либо с позиций защиты неограни­ченной негативной свободы, отвечающих главным образом интересам круп­ных собственников, либо с точки зрения стремлений к обществу равных воз­можностей, предполагающих государственное регулирование доходов в поль­зу малоимущих слоев. В целом лее многие плюралистические идеи, обогащен­ные другими демократическими принципами, имеют фундаментальное значе­ние для современной демократии, которая в известном смысле является либе­рально-плюралистической. Однако такая ее характеристика еще не достаточ­но полна. Углублению понимания демократии служит ответ на вопросы: "Как народ осуществляет власть? Кто и как непосредственно выполняет властные функции, управляет государством?"

3. В зависимости от того, кто — народ или его представители — непос­редственно осуществляют властные функции, какие формы демократии пре­обладают: прямая или представительная, многообразные демократические те­ории можно разделить на две группы: идентитарные (плебисцитарные) и ре­презентативные (представительные) концепции. Первая из них исходит из то­го, что в демократическом государстве воля народа и государственная власть должны быть идентичны, тождественны, что сам народ должен непосредст­венно участвовать в принятии важнейших политических решений, осуществ­лении власти. Представительные же органы необходимо свести к минимуму и сделать полностью подконтрольными гражданам.

Преимущественно идентитарный характер носила античная демократия, а также демократия в Древнем Новгороде и ряде других городов-государств. Здесь граждане непосредственно участвовали в принятии важнейших государ­ственных решений. Наиболее полное, классическое выражение идеи иденти-тарной демократии нашли в уже рассмотренной концепции государства Руссо.

В последние десятилетия (примерно с 60-х годов) широкое распростране­ние получила теория партиципационной демократии (демократии участия). Она обосновывает необходимость участия широких слоев населения не только в выборах своих представителей, и даже не только в принятии решений на референдумах, собраниях и т.п., но и непосредственно в политическом про­цессе — в подготовке, принятии и осуществлении решения, а также в контро­ле за их реализацией. Такое участие необходимо во всех интеракционных (взаимодействия) областях, и прежде всего в тех из них, которые имеют для гражданина личностную значимость: на рабочем месте, в учебных заведениях, по месту жительства, в сфере организованного досуга и т.п. В принципе в об­ществе не существует каких-либо сфер, которые были бы вне политики, и не допускали демократического участия. Главными целями партиципации явля­ются всесторонняя демократизация общества, а также социальная эмансипа­ция и самореализация личности.

К радикальным вариантам концепции партиципационной демократии примыкают теории демократии новых социальных движений, например эко-

27 - 4178

209

логистов, а также отрицающие всякое государственное принуждение само­управленческие концепции. Всех их объединяет идея прямого участия на­родных масс в управлении. По мнению сторонников идентитарной демокра­тии, лишь она представляет собой подлинное народовластие, дает больше возможностей по сравнению с представительными институтами для выра­жения интересов и воли народа. Ее преимущества также в том, что иден-титарная демократия обеспечивает прочную легитимацию власти, преодо­ление политического отчуждения граждан, что повышает стабильность политической системы и эффективность управления; расширяет за счет участия многих людей интеллектуальный потенциал политических реше­ний, повышает вероятность их оптимизации; развивает общественную ак­тивность населения, способствует свободной самореализации и самоутверж­дению личности, ее развитию в целом; обеспечивает эффективный конт­роль за политическими институтами и должностными лицами, предотвра­щает злоупотребления властью, отрыв правящей элиты от народа, бюрок­ратизацию чиновничества.

У плебисцитарной демократии есть не только сторонники, но и против­ники. Они акцентируют внимание на ее слабых местах. Это: низкая эффектив­ность принимаемых решений вследствие недостаточной компетентности и эмоциональной неуравновешенности широких масс; снижение институцио­нальной ответственности должностных лиц, поскольку важнейшие решения принимаются широким кругом никем не контролируемых и не несущих за это ответственности непрофессионалов; повышение опасности тоталитаризма или популистского авторитаризма вследствие подверженности масс идеологи­ческим влияниям и их склонности к уравнительности, ущемлению свободы за счет равенства; сложность и дорогостоящность при практическом осуществле­нии; невозможность привлечь большинство граждан к систематическому уча­стию в управлении без принуждения, нарушения личной свободы, поскольку основная масса населения не желает добровольно серьезно заниматься пол­итикой.

На преодоление этих действительных и несколько преувеличенных сла­бостей идентитарной демократии претендуют концепции репрезентативной демократии. Они исходят из понимания демократии как компетентного и от­ветственного перед народом представительного управления. Главный акцент в этих концепциях ставится на четкой реализации принципа ответственности на всех уровнях власти и государственного управления, в то время как прин­цип соучастия граждан оттесняется на второй план, хотя в целом и не отвер­гается, ибо без признания народа источником и высшим контролем власти де­мократия невозможна уже по своему определению ("народовластие").

Воля народа не отождествляется здесь с его прямым участием. Она вы­ражается как непосредственно на выборах, так и делегируется депутатам и представительным органам власти, которые в пределах предоставляемых им полномочий самостоятельно формируют и антиципируют (предвосхищают) на­родную волю (если она вообще существует), а порой действуют вопреки ей под свою ответственность. Отношения между народом и его представителями строятся на основе контроля (преимущественно электорального), доверия, конституционного ограничения компетенций органов власти и должностных лиц и их полной независимости в пределах закона.

Достаточно четкое определение представительной, репрезентативной де­мократии дает Р.Дарендорф. Вопреки буквальному значению, пишет он, "де­мократия — не "правление народа"; такого на свете просто не бывает. Демок­ратия — это правительство, избираемое народом, а если необходимо — то на-

210

родом и смещаемое; кроме того, демократия — это правительство со своим собственным курсом" .

Идеи репрезентативной демократии достаточно полно представлены в уже рассмотренной в начале лекции классической теории либеральной демок­ратии. Свое специфическое обоснование и весьма последовательное развитие принцип ограничения непосредственного участия масс в управлении получил в концепциях элитарной демократии. Как отмечалось в лекции 8, суть этих теорий состоит в обосновании необходимости в современном демократическом государстве "политического разделения труда", в соответствии с которым ре­альная власть должна принадлежать политической элите, а массы должны иметь право периодического, главным образом электорального, контроля за ее составом. Демократия в этом случае сводится к способу образования вла­сти, преимущество которого по сравнению с другими формами правления со­стоит в обеспечении гласности и конкурентной сменяемости элит в процессе всенародного арбитража, осуществляемого на выборах. Развитие демократии связано не с расширением прямого участия масс в политическом процессе, а с созданием эффективных механизмов рекрутирования результативной, дейст­венной элиты, подконтрольной народу.

К репрезентативным элитарным теориям демократии примыкает корпо­ративизм. Он рассматривает демократию как преимущество согласительное, неконкурентное правление руководителей крупных производственных органи­заций (корпораций) наемных работников и предпринимателей, а также пар­тий при арбитражной роли государства. При этом корпорации в обмен на не­которые самоограничения получают право представлять всех работников той или иной отрасли. Корпоративисты в отличие от "классических" элитистов отрицают конкуренцию элит, ставя на ее место согласовательные, консенсус-ные методы принятия решений.

Корпоративизм нашел достаточно широкое практическое применение в регулировании социальных отношений — вопросов оплаты и охраны труда, продолжительности рабочего времени, социального обеспечения и т.п. Однако он не может быть распространен на все государственное устройство, посколь­ку ущемляет права индивида в пользу крупных организаций, бюрократии.

Рассмотренные выше и некоторые другие концепции репрезентативной демократии имеют свои "плюсы" и "минусы". Среди главных достоинств этой формы демократии обычно отмечают ее способность гарантировать свободный общественный строй и высокую эффективность в выполнении общественных задач. По мнению ее сторонников, репрезентативная парламентская демокра­тия гарантирует политическую стабильность и порядок, уберегает общество от сиюминутных массовых увлечений и преходящих настроений, идеологиче­ского иррационализма и эгалитарных устремлений широких слоев населения. Высокая эффективность представительной демократии объясняется рацио­нальностью организации политической системы, четким разделением труда, более высокой, по сравнению с плебисцитарной демократией, компетентно­стью и ответственностью лиц, принимающих решения.

Если сторонники репрезентативной демократии всячески подчеркивают ее действительные, а порою и мнимые сильные стороны, то противники ак­центируют внимание на слабостях. К ним относят: 1) фактическое отстране­ние народа от власти в промежутке между выборами и тем самым отход от сути демократии как народовластия; 2) неизбежную вследствие сложной

Д арендорфР. Дорога к свободе. // Вопросы философии, 1990, № 9. С. 91.

211

иерархической системы управления бюрократизацию и олигархизацию вла­сти, отрыв депутатов и чиновничества от рядовых граждан; 3) приоритетное влияние на политику наиболее сильных групп интересов, и прежде всего ка­питала, сравнительно широкие возможности подкупа должностных лиц; 4) нарастание в государстве авторитарных тенденций вследствие постепенного оттеснения законодателей исполнительной властью; 5) слабая легитимация власти вследствие почти полного отчуждения от нее граждан; 6) ущемление политического равенства, возможностей всех граждан участвовать в полити­ческом процессе за счет чрезмерно большой свободы представительных орга­нов; 7) широкие возможности политического манипулирования, принятия не­угодных большинству решений с помощью сложной, многоступенчатой систе­мы власти. Основные звенья механизма репрезентативной демократии: изби­ратель — парламент — правительство — премьер министр или президент — принимают решения по своему усмотрению и в состоянии до неузнаваемости исказить волю граждан.

Как видно из анализа основных концепций демократии, все они не ли­шены определенных недостатков. Как же используются различные теоретиче­ские модели в существующих в наши дни демократических государствах? Что представляет собой современная демократия и насколько она приемлема для различных стран и народов?

4. Опыт многих демократических государств мира свидетельствует, что негативные стороны репрезентативной демократии можно во многом нейтра­лизовать, не отказываясь при этом от ее главных преимуществ, и прежде все­го эффективности управления. Реально существующая демократия в индуст­риально развитых странах стремится в большей или меньшей степени совме­стить ИДОЙ СШО^ТГр&ВЗШЖа И Т1&РТШЩТШЩИ. — тпавнъш оЪр&гсял ъъ ълестао^ уровне, а также на производстве — и представительства — в масштабах всего общества. В целом же это репрезентативная демократия, базирующаяся на либеральных ценностях и принципе плюрализма. Реально она существует в форме парламентаризма — системы правления, основанной на разделении властей и верховенстве власти парламента, делегированной ему народом. Пар­ламентаризм может включать различные виды представительства: территори­альное, партийное, корпоративное (представительство интересов групп, участ­вующих в общественном разделении труда) и этническое.

Современная парламентская демократия весьма далека от "народовла­стия". Поэтому некоторые политологи предлагают использовать для ее обоз­начения специальные термины. Так, Р.Даль называет представительную де­мократию западного образца "полиархией" и отличает от демократии как на­родовластия, которая, возможно, нигде и никогда не будет реализована.

И все же, несмотря на известные несовершенства реальной демократии, она является сегодня наиболее популярной формой правления. Как говорил У.Черчиль, "у демократии много недостатков, но у нее есть и одно достоинст­во, состоящее в том, что до сих пор никто не изобрел ничего лучшего". На­сколько верна такая характеристика?

В мировой политической мысли существуют ценностные и рационально-утилитарные обоснования демократии. Первые из них рассматривают демок­ратию как ценность саму по себе, как реальное воплощение в государствен­ном устройстве важнейших общечеловеческих ценностей: свободы, равенства, социальной справедливости, народовластия и т.д. Однако такие утверждения далеко не бесспорны, поскольку реальная представительная демократия ("по-лиархия") весьма далека от этих идеалов. К тому же и сами демократические

212

ценности во многом релятивны, часто истолковываются по-разному и разде­ляются массами никак не во все исторические эпохи и далеко не всеми людь­ми. Взять, например, такую высшую демократическую ценность, как свобода. Она и сегодня воспринимается многими как весьма тяжелое бремя, связанное с риском, ответственностью, психологическим дискомфортом и другими неу­добствами. Ей предпочитается покой, порядок и материальное благосостоя­ние. Не только в прошлые эпохи₅ но и в наше время очень многие люди, ес­ли не большинство населения Земли, не раздумывая, променяют личную сво­боду на безопасность и вкусную "чечевичную похлебку". Это же в полной ме­ре относится и к другим демократическим ценностям: равенству, справедли­вости и т.п., которые достаточно релятивны, трактуются разными людьми по разному. Явно неоднозначное отношение людей к основным демократическим ценностям и их различное, порою прямо противоположное толкование, а так­же предпочтение им других, более земных "радостей" свидетельствует о несо­стоятельности или, по меньшей мере, сомнительности ценностных обоснова­ний демократии, равно как и практических попыток принудительно "осчаст­ливить" ею различные народы.

Вторая, рационально-утилитарная, группа аргументов в пользу демокра­тии абстрагируется от ценностного подхода и трактует ее как наиболее рацио­нальную, полезную для общества и граждан форму организации. Демократи­ческое правление увеличивает восприимчивость общества к новым веяниям, требованиям времени различных социальных сил, повышает вероятность на­хождения оптимальных решений. Демократия совместно с конкурентными рыночными структурами делает общество открытым для любых идей и вари­антов развития, предпочитаемых народом (отсюда и название демократиче­ского рыночного государства — "открытое общество"). Тем самым утрачивает свою значимость широко распространенное деление общества на капитализм и социализм.

Достаточно детальное рационально-утилитарное обоснование демократии содержится в системной теории (Н.Луманн, К.Дойч и др.). Системные версии демократии оправдывают ее существование не гуманными соображениями, а наилучшими возможностями сохранения и развития системы, ее адаптации к непрерывно изменяющейся социальной среде. Этому служит целый ряд де­мократических принципов. Так, стимулируемый демократией плюрализм обеспечивает многообразие общественных явлений, богатство духовных и со­циальных альтернатив, расширяет диапазон политического выбора. Демокра­тическое соучастие позволяет представить различные взгляды и позиции при принятии политических решений, осуществлять отбор наиболее приемлемых из них. Периодическая конкурентная смена парламента и правительства спо­собствует своевременному исправлению ошибок и гибкой корректировке пол­итического курса в соответствии с меняющейся ситуацией.

Системные интерпретации демократии подвергаются критике за их гума­нистическую индифферентность, полное отвлечение от нравственных импера­тивов и общечеловеческих ценностей. Действительно, с точки зрения систем­ного подхода, с одинаковым успехом можно оправдать любые формы органи­зации и меры, способствующие самосохранению системы. Ограниченность сис­темных обоснований демократий состоит также и в том, что полное абстраги­рование от ценностных ориентации, менталитета людей в социальных иссле­дованиях недопустимо с научной точки зрения, поскольку от них, от внутрен­него мира человека в целом прямо зависят любые общественные процессы. Без адекватного учета ценностно-мотивационной сферы не будет работать ни­какая теоретическая модель.

213

Системные трактовки демократии исходят из идеальной модели управ­ленческой системы, рациональности политического поведения рядовых граж­дан и политических элит, их готовности действовать разумно, сочетая свои собственные интересы с интересами других, всего общества в рамках закона. Однако к такому состоянию политической культуры приблизились главным образом лишь индустриально развитые страны, да и то далеко не в полной мере. Социальная иррациональность поведения, индивидуальный и групповой эгоизм, пренебрежение интересами других людей и народов, национальная, религиозная и классовая непримиримость и сегодня являются типичными чертами политической жизни большинства государств мира.

Как отмечают многие политические антропологи, человек не всегда го­тов к демократии, ибо он — "существо противоречивое, всегда рискованное и опасное, готовое к вырождению, поддающееся внешнему воздействию, на­травливанию, и лишь частично разумное" . Не только отдельные люди, но и целые народы не могут нормально существовать без твердой, авторитарной власти, ограничивающей эгоистические устремления и агрессивные инстинк­ты и защищающей человека "от самого себя".

И хотя не со всеми подобными суждениями о человеке и демократии можно согласиться, опыт истории учит, что демократия — благо лишь тогда, когда она соответствует политической культуре и менталитету народа. Необ­ходимыми условиями ее социальной эффективности являются наличие в об­ществе консенсуса по основополагающим вопросам совместного проживания в государстве; признание подавляющим большинством граждан "демократиче­ских правил игры"; преобладание индивидуалистического сознания, исходя­щего из ценностного приоритета личности по отношению к коллективу, нрав­ственной готовности к компромиссам, самоограничению и самодисциплине, из уважения других людей, закона, мнения большинства. Демократия неприем­лема в экстремальных ситуациях — в периоды войн, острых кризисов и т.п. Переход к ней требует постепенности, длительного промежутка времени. Без учета всего этого демократические формы организации превращаются в ширму для безнравственной деятельности, растаскивания государственного достояния и разрушения самого государства, вырождаются в охлократию и анархию.

Современный общественно-экономический прогресс во многом стимули­рует развитие демократии, питает демократический менталитет и демократи­ческие ценностные ориентации граждан, требует социальной эмансипации личности, уважения ее достоинства, фундаментальных прав и свобод, незави­симости мышления. Он нуждается в свободе информации и плюрализме обще­ственной жизни в целом. И в этом смысле тем народам, которые готовы к ин­дивидуальной свободе и ответственности, демократия действительно создает наилучшие возможности для индивидуального и общественного развития, ре­ализации гуманистических ценностей: свободы, равноправия, справедливости, социального творчества.

K altenbrunner g.K. Ratios vor dem Fiende // Jllusion der Bruderli6hheit: Die Notwendigheit Feinde zu haben. Munchen, 1980. S. 21.

214

Лекция 18.

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС

ВОПРОСЫ:

1. Сущность и структура политического процесса.

2. Типы и разновидности политического процесса.

1. Неотъемлемой стороной политической реальности выступает полити­ческий процесс, раскрывающий специфические черты и грани этой области общественной жизни. В самом общем виде он характеризует взаимодействие социальных и политических структур общества, ту плоскость политики, где исполняются роли и функции основных субъектов и носителей политической власти. При этом политический процесс раскрывает содержание не норматив­ных или официально-желательных, а реально существующих фактов и явле­ний, сложившихся на стыке социальной и политической жизни.

В рамках политического процесса явления власти изучаются с точки зрения движения, изменения своего обычного состояния. Поэтому в целом целесообразно различать три различных режима существования политическо­го процесса. Первый — это режим функционирования, не выводящий пол­итическую систему за рамки сложившихся взаимоотношений граждан и инс­титутов власти. В этом случае политический процесс отражает способность структур и механизмов власти лишь к простому воспроизводству рутинных, повторяющихся изо дня в день отношений между элитой и электоратом, гражданином и государством. Традиции и преемственность в развитии пол­итических связей обладают здесь неоспоримым приоритетом перед любыми инновациями и подвижками в осуществлении функций основными политиче­скими субъектами.

Второй режим протекания политического процесса — это режим разви­тия. Здесь структуры и механизмы власти выводят политику государства на новый уровень движения, позволяющий адекватно ответить на вызовы време­ни. Такой ритм политических изменений означает, что правящие круги нащу­пали цели и методы управления, соответствующие происходящим изменени­ям в социальной структуре и меняющемуся соотношению политических сил внутри страны и на международной арене. Политическое развитие сопровожда­ется интенсивным взаимодействием микро- и макрофакторов власти, борением разнообразных течений и тенденций, которые в конечном счете ведут к повыше­нию соответствия социальных и политических явлений. Не случайно Т.Парсонс считал, что развитие политического процесса отражает не что иное, как нара-

215

стание сложности и структурированности его содержания, ведущее к повыше­нию адаптивности властных структур к внешним социальным условиям.

И, наконец, третьей разновидностью режима существования политиче­ского процесса является режим упадка, распада политической целостности или, как говорил П.Струве, "регрессивная метаморфоза" политики. В данном случае направленность динамики политического процесса имеет негативный по отношению к нормам и условиям целостного существования политической системы характер. Энтропия и центробежные тенденции преобладают здесь над интеграцией, атомизация политических субъектов и распад режима прав­ления носят необратимый характер. В результате принимаемые режимом ре­шения утрачивают управленческую способность, а сам режим — свою леги­тимность. Классическим примером такого по характеру политического про­цесса является судьба по сути всех бывших социалистических стран в евро­пейском и азиатском регионах, где правящие круги так и не смогли отыскать адекватных мер, чтобы отреагировать на социально-экономические и духов­ные запросы времени.

Все три режима существования политического процесса характеризуют постоянное взаимодействие многообразных групп и принадлежащих к ним граждан, использующих различные каналы и институты политической власти для удовлетворения своих общественно значимых потребностей. Непрерывное вступление в политику и выключение из нее тех или иных социальных групп, прямые и косвенные способы давления на власть, непрерывные инокультур-ные контакты граждан, заимствующих друг у друга различные подходы и оценки политических явлений, или, коротко говоря, все факты, характеризу­ющие динамизм и изменчивость статусов и ролей субъектов, придают полити­ческому процессу амбивалентный (внутренне противоречивый) и асинхрон­ный (обратимый и непропорциональный) характер. Постоянная презентация социальными субъектами своих интересов в политической сфере, преобразова­ние их нужд и запросов в политическую волю показывают, что содержание политического процесса непосредственно зависит как от качества механизмов и звеньев политической власти, преобразующих социальную энергию групп в политическую активность, так и от особенностей осуществления этими субъ­ектами своих ролей и политических функций.

Понятно, что столь богатое и многогранное содержание политического процесса требует определенных упрощений, дабы выявить его наиболее сущ­ностные и глубинные свойства и характеристики. Учитывая же, что в любом обществе так или иначе складывается определенный курс государственной политики, отображающий многообразие требований различных групп, пол­итический процесс можно было бы коротко определить как совокупность инс-титуализированных и неинституализированных действий субъектов полити­ки, осуществляющих формирование и реализацию межгрупповой (и в этом смысле — общеколлективной) властью воли общества. Политическая воля одновременно интегрирует и селектирует групповые притязания на власть. Недаром Бентли и Трумен представляли политический процесс как "результи­рующую взаимовлияния групп". Другие же американские ученые, подчерки­вая в данном аспекте роль высших органов власти, полагают, что политиче­ский процесс представляет собой "сложный комплекс событий, который опре­деляет, какие действия будут предприняты правительством и какое влияние они окажут на состояние общества..." .

Д ж.Б.М а н г е й м , Р.К.Ри ч . Анализ общественной политики и оценка программ // Полис, 1991, № 3. С. 174.

216

Такое понимание политического процесса позволяет выделить его наибо­лее значимые фазы и этапы осуществления. Прежде всего можно говорить об этапе представления политических интересов групп институтам, принимаю­щим управленческие решения, (т.н. артикуляция интересов). Организован­ные и неорганизованные ассоциации граждан обладают разным характером и регулярностью в представительстве своих интересов (т.е. институциональны­ми или неформальными средствами давления на власть, возможностями пуб­личного заявления целей, подбора кадров, вербовки приверж ацев и т.д.). Накопление критической массы политических заявок включает з действие ор­ганизационные структуры как массового (электорального) характера, так и специализированного назначения (партии, группы интересов и гроч.). Понят­но, что в плюралистических и монопартийных системах как набор организа­ционных средств, так и общий климат трансляции политических лнтересов до высших эшелонов власти имеют весьма и весьма различный характер.

Как показывает опыт политического развития, в ряде современных де­мократических режимов Запада кризис партийных институтов выражает стремление людей к установлению непосредственных связей с институтами государственной власти; в странах же, только освободившихся от "диктатуры реального социализма", напротив, слабая эффективность партийных институ­тов вызвана низкой политической сознательностью и организованное! ью по­давляющей части населения, что нередко заставляет политическую презента­цию их интересов начинать с демонстрации силы, противоправных ь иных действий, демонстрирующих "твердость позиций".

И все же центральным значением на данном этапе политического про­цесса обладает электоральный процесс, где проходит главная линия политиче­ского конституирования людей, осуществления ими гражданских функций. В этом смысле содержательные различия политических процессов в тех или иных странах зависят прежде всего от наличия или отсутствия там свободных выборов и установленной избирательной системы. Специфические особенно­сти политических процессов еще более увеличиваются в зависимости от осо­бенностей государственного устройства различных стран, ибо избирательные системы имеют свои отличия в парламентских унитарных государствах (Вели­кобритания), в странах с президентско-унитарным правлением (Франция), в президентских системах, сочетающих разделение властей и федерализм (США), в государствах с парламентско-федеральным правлением (Канада) .

Вместе с тем, для характеристики данного этапа политического процесса явно недостаточно знаний об установившихся избирательных системах, по­скольку электоральный процесс непосредственным образом зависит и от дей­ствующих в этой области норм, сложившихся привычек и стереотипов населе­ния. Например, выявление большинства в политическом волеизъявлении мо­жет сопрягаться как с уважительным отношением к правам меньшинств и статусу оппозиции, так и с распространенными в обществе прямо противопо­ложными воззрениями.

Для определения доминирующих форм электорального поведения и гос­подствующих взглядов в этом процессе необходимо выявить факторы, способ­ные решающим образом повлиять на предпочтения и отношения граждан. Ча­ще всего ученые советуют обращать внимание на политические пристрастия правящих элит и способы, которыми они пользуются для воздействия на ре­зультаты голосования (манипулирование и заигрывание с общественным мне-

С м.: Brooks J. Mediterranean neo-democracies and the opinion policy nexus // West Europ. politics. — L., 1988 — Vol. 11, № 3. P.130.

28 - 4178 .' '217

нием, фальсификация предварительных прогнозов итогов голосования и др.)» социальную структуру и этнический состав населения, долю городских жите­лей, уровень образованности и динамику материальных доходов людей, доми­нирующие ценности и уровень стереотипизации сознания.

Эти факторы во многом предопределяют сознательное и неосознанное, компетентное и некомпетентное участие граждан в избирательном процессе. Например, в России в период выборов 1989 г. перестройка не выявила для большинства граждан существо разрывающих общество противоречий и поэ­тому подавляющая часть электората ориентировалась на неполитические ка­чества кандидатов ("честность и справедливость", "умение довести дело до конца" и т.д.). Такие установки демонстрировали неумение граждан привне­сти в электоральные предпочтения политические ценности и приоритеты. В то же время выборы Президента республики, состоявшиеся в июне 1991 г., уже дали пример практически поголовной политически осознанной ориента­ции избирателей (особенно в городах), четко разделившей их на сторонников и противников определенных политических платформ .

Второй стадией (или вторым структурным элементом) политического процесса выступает этап принятия решений и формулирования политиче­ской воли. Здесь, по мнению Д.Истона, политический процесс представляет собой совокупность "конкретных приемов, методов, процедур, осознанных и спонтанных стратегий, ведущих к принятию конкретных решений", включаю­щую также и "технику принятия решений, организационный контекст, воз­можные результаты принимаемых решений". Эта стадия политического про­цесса включает наличие таких общеобязательных элементов, как выделение из политического контекста конкретных проблем, сбор информации, рассмот­рение возможных альтернатив, выбор и корректировку принятого плана дей­ствий. Анализ политического процесса должен учитывать здесь как макро­факторы (конституционно закрепленный порядок принятия решений), так и сведения о конкретных лицах и группах, говорящих от лица государства, а также информацию, которой они располагают, и конкретную ситуацию, в ко­торой вырабатывается общая воля.

Таким образом, содержание политического процесса будет зависеть от уровня централизации (децентрализации) власти; соотношения прав и преро­гатив центральных и местных органов государственной системы; взаимодейст­вия партийных и государственных структур, прямо или косвенно влияющих на процесс принятия политических решений; степени разделения и уравнове­шенности законодательной, исполнительной и судебной властей, а также от других элементов технологии власти. Сильное влияние на особенности пол­итического процесса оказывают и взаимосвязи внутри правящего слоя: отно­шения между правящей и оппозиционной элитами; связи политического ру­ководства и технического аппарата управления, показывающие, кто на самом деле принимает принципиальные решения; отношения между отраслевыми сегментами правящей элиты (военной, административной, аграрной, хозяйст­венной и др.); отношения между формально-институализированными и рефе­рентными группами в правящей элите; уровень коррумпированности элитар­ных группировок (сращивание власти с криминальными элементами).

Качественные отличия политических процессов зависят и от того, бази­руются ли они на консенсусе, соглашении политических сил, найдены ли компромиссы по поводу ролей и функций правящей элиты и контрэлиты, рас-

К омаров с кий В. Политический выбор избирателя // Социс, 1992, № 3. С. 28.

218

ходятся ли статусные и реальные возможности субъектов, принимающих уча­стие в выработке решений.

Признанные авторитеты в области теории управления и, в частности Ч.Линдблом, считают, что существуют два основных метода принятия реше-

ний: рационально-универсальный и ("метод ветвей") . Первый предполаг

метод последовательных ограничений предполагает рациональное вычленение проблемы и выбор путей ее решения, наиболее соответствующий поставленным целям. Это как бы идеальный план решения вопроса, результат "правильного мышле­ния", что делает его наиболее распространенным среди представителей оппо­зиционных сил.

В то же время понятно, что на практике политики исходят не столько из оптимального, сколько из возможного образа действий. "Способность чело­века оперировать информацией гораздо меньше, чем требуется по этой моде­ли ... Вполне возможно, что каждый участник [управленческого процесса] ... рационален в своей деятельности, однако при столкновении множества участ­ников процесса рациональность их коллективной деятельности по выработке решений становится призрачной" . Иными словами, в практической политике правительство часто не следует логически предписанной схеме: постановка проблемы и ее решение. А если учесть, что реальные проблемы, требующие политического вмешательства, могут возникать — а равно и исчезать — до­вольно внезапно, то надо признать, что правящие элиты нередко вынуждены действовать еще до того, как определят свои цели и предпочтения.

В силу этого на практике более оптимален метод "ветвей", который ис­ходит из необходимости внесения в обычную управленческую деятельность т.н. "инкрементных поправок" [increment (англ.) — приращение], необходи­мых для реализации частичных целей. Допуская даже противоречивые и по­рой взаимоисключающие действия в рамках общей стратегии управления, правящие элиты способны тем не менее добиваться таким путем постепенного приращения общего успеха. С точки зрения стабильности режима управления особенно важным представляется то, что при таких методах управления пра­вительство, как правило, избегает больших сложностей и ошибок. Хотя нель­зя не признать, что, идя этим путем, невозможно добиться и серьезных про­рывов в политическом реформировании общества.

Учитывая плюсы и минусы того и другого методов принятия решений, ряд ученых, и в частности А.Этциоли, настаивают на большей продуктивно­сти т.н. "смешанно-сканирующего метода", который обеспечивает^ с его точки зрения, масштабный процесс принятия решений, соединяя при этом преиму­щества обоих вышеназванных методов. Иными словами, этот метод предпола­гает широкий рациональный взгляд на политические проблемы общества и выделение их наиболее общих, типических свойств, что позволяет увидеть глубинные, общесоциальные основы имеющихся противоречий и конфликтов. В то же время знание общих типологических свойств политических конфликтов должно быть применено для разработки и решения какой-либо одной проблемы, сложившейся в конкретной ситуации. За счет такого последовательного приме­нения общетеоретических, рациональных знаний для урегулирования конкрет­ных вопросов и можно достичь эффективного политического управления.

Конечно, в конкретных государствах содержание политического процес­са зависит не столько от выбранной модели принятия решений, сколько от ее

С м.: Шаран П. Сравнительная политология. М., 1992, ч.И. С. 43—45. Kindon J.W. Agendas, Alternatives, and Public Policies, Copyright. 1984. P. 83.

219

реального использования в управлении обществом. Поэтому специфика пол­итических процессов в данном случае будет зависеть от того, различает ли руководство страны политические цели всей общественной системы и ее от­дельных звеньев; осуществляется ли при принятии решений предварительный анализ ситуации группами экспертов или же лидеры ориентируются на собст­венные знания, опыт и интуицию; определяется ли заблаговременно правящи­ми кругами тот круг проблем, который может потребовать политического ре­гулирования; ведется ли проработка альтернативных вариантов и сценариев развития событий; насколько рационально оцениваются возможные выгоды и затраты от реализации каждого варианта принятых решений; насколько ин­тенсивно идет сбор данных о реализации целей, отслеживаются ли промежу­точные результаты, оперативно ли вносятся коррективы и решения, выявив­шие расхождение целей и средств их достижения; оцениваются ли, и если оцениваются, то как, стимулы, предлагаемые для массового поведения; про­рабатывается ли процесс реализации программ по стадиям (предварительная информация, реклама, подавление контрпропаганды и т.д.); имеются ли пла­ны на случай неудачных действий правительства, способные помочь ему со­хранить свое лицо и не вызвать дестабилизации власти и т.д. Иначе говоря, содержание политического процесса напрямую зависит от того, насколько гибкие и эластичные стратегии удается выработать правящим элитам, могут они или нет освободиться от искуса радикализма, способны ли они рациона­лизировать политические конфликты в обществе или же, напротив, ведут к их обострению.

Третьей фазой и структурным элементом политического процесса явля­ется этап реализации политической воли, выраженной в форме управленче­ских решений. Здесь на содержании политического процесса прежде всего сказывается умение властей добиться адекватной реализации принятых реше­ний и сформулированных целей, подчинить им массовое поведение граждан. Правящие структуры должны обеспечить вертикальную интеграцию полити­ческой жизни общества, девальвировав при этом влияние всех иных контр­тенденций в сфере власти.

Таким образом, на данном этапе политического процесса главным вопро­сом является выбор адекватных принятым решениям средств и методов пол­итического регулирования (прежде всего: насильственных — ненасильствен­ных, идеологизированных — неидеологизированных). В этом смысле правя­щие круги могут ориентироваться на рациональную и популистскую полити­ческие линии, проводить открытую политику, обращенную к сознанию каж­дого гражданина, или же делать упор на правление элитарных группировок, не заинтересованных в вовлечении народа в политическую жизнь.

В любом случае реализация принятых решений должна учитывать воз­можность размывания и ослабления их мотивирующей роли на всех нижесто­ящих уровнях организации власти, ибо нижестоящие структуры, как прави­ло, пытаются приспособить принимаемые законы, решения и директивы вла­стей к собственным полномочиям и интересам. Например, министерства или местные органы могут давать свою интерпретацию правительственным реше­ниям, способствуя дезинтеграции власти, а следовательно, и нарастанию про­тиворечивости политического процесса. Поэтому одним из универсальных требований к осуществлению властной воли на данном этапе политического процесса является применение правящей элитой мер, позволяющих ограни­чить возможности политического оппонирования конкурентов и блокирова­ние ими принятых на верху решений на всех этажах политической системы. Эти требования должны выполняться даже в том случае, если утеряна соци-

220

альная база правления и маневрирование осуществляется только за счет сло­жившейся устойчивости властных структур.

Важнейшим элементом данной стадии политического процесса являет­ся регулирование информационного режима осуществления власти. В зави­симости от типа режима политическим субъектам может предоставляться вся информация, необходимая им для выполнения своих ролей и функций, либо она сознательно урезается и люди не могут компетентно судить о дей­ствиях властей, включаться в управленческий процесс и т.д. От характера информации, возможностей ее изъятия или доступа к ней зависит форми­рование основных мотивов политического поведения граждан, а следова­тельно, и характер их влияния на институты власти. В этом смысле демок­ратические очертания политического процесса могут возникнуть только в том случае, если, как считают А.Липхарт и Д.Рустоу, "политики овладели умением добиваться доверия и желания граждан лояльно сотрудничать с властями".

2. Более детальная оценка содержания политического процесса связана с характеристикой его типов и разновидностей. В самом общем виде можно сказать, что политические процессы подразделяются по объектам политиче­ского воздействия: на внешне- и внутриполитические. Внешнеполитический процесс будет рассмотрен в специальной лекции. Для понимания же особен­ностей внутриполитических процессов прежде всего следует отметить веду­щую роль и значение институализированных форм политической активности граждан. Подлинным хребтом политического процесса является организаци­онная структура власти, которая требует тех или иных объемов активности населения, определяет набор средств политической мобилизации граждан и господствующие методы управления. От способности политической организа­ции видоизменять функции своих звеньев, быстро справляться с кадровыми изменениями в правящей элите и сменой лидеров, обеспечивать создание но­вых необходимых институтов и т.д. непосредственно зависят степень и харак­тер влияния политики на социальную среду.

С точки зрения характера участия масс в политической жизни, можно выделить ангажирующие, т.е. предполагающие свободное политическое уча­стие граждан в отношениях с государством и другими институтами власти, и неангажирующие, антидемократические, тоталитарные политические процес­сы, где преобладают навязанные гражданам формы политических отношений и жестко централизованные методы принятия управленческих решений. К разновидностям последнего типа политического процесса можм: отнести, к примеру, формы политического участия и принятия решений, обусловленных правлением теократических группировок, военных элит, авторитарных лиде­ров и монархов или единственной в стране партии.

Демократические формы политического процесса можно выделять по значительно более широкому кругу оснований, нежели у их тоталитарных ан­типодов. В то же время известный американский политолог Л.Бередет пред­ложил очень емкую и простую дифференциацию такого типа политических процессов . Положив в основание их классификации понятие народа как ос­новного политического субъекта, чья властная воля формируется в виде зако­нодательного процесса, он получил следующие разновидности политических процессов:

¹ Baradat L.H. Political ideologies, Their origins and impact, N.Y., 1979.

221

А. Прямая демократия, где население непосредственно влияет на власт­ные структуры и определяет содержание законодательного процесса. Схема этого взаимодействия такова:

народ

законодательный процесс

Такого рода схема наглядно иллюстрирует идею Ж.Ж.Руссо, что никто не вправе представлять политическую волю другого. Поэтому только непос­редственное волеизъявление людей способно легитимизировать политиче­скую власть. Известно, что классические формы такого рода политических процессов существовали в Древнегреческих полисах или, к примеру, в Древ­нем Новгороде, как одной из форм российской государственности. Сейчас та­кие политические процессы почти уже не встречаются. Тем не менее, было бы ошибкой не допускать возможности установления таких макрополитических процессов в будущем. Ведь развитие электроники неминуемо создаст техниче­ские возможности постоянного плебисцитарного определения электоральных предпочтений населения по самому широкому кругу вопросов. А это в свою очередь неизбежно изменит и механизмы принятия решений, и доминирую­щие формы политического участия, и критерии оценки политической актив­ности граждан.

Б. Представительная демократия или, говоря иначе, республика, (прав­ление без короля). В данном случае люди не только сами влияют на власть и исполнение законов, но и выдвигают из своей среды представителей, выпол­няющих функции принятия законодательных актов и повседневного управле­ния государством. Тем самым в структуре политического процесса появляется институт выборных представителей, несущих известную ответственность за осуществление власти перед избравшим их народом. Представительную де­мократию отражает следующая схема:

народ

законодатель

законодательный процесс

Отношения между народом и его представителями интерпретировались в политической мысли по-разному. Так, Локк настаивал на ограничении дея­тельности и воли законодателей волей народа. Берк и Медисон подчеркивали ограниченность форм контроля населения за деятельностью своих представи­телей. С их точки зрения, народ только на выборах мог бы "провалить" своих избранников, если бы увидел, что они поступают не в соответствии с их инте­ресами. Вообще же вариации подходов к этому вопросу располагались в весь­ма широком спектре: от признания целесообразности повседневного контроля за представителями населения до утверждения необходимости полного отсут­ствия какого-либо контроля за ними. В реальности же, в демократических го­сударствах данного типа народ не только властвует в обществе в конечном счете, но и выполняет определенные политические функции, в т.ч. и по конт­ролю за действиями элиты. Так, например, в некоторых странах установлены права населения, позволяющие отзывать своих представителей или создаю­щие невозможность для верхов изменять ряд конституционных положений без всенародного референдума.

И все же при оценке политического процесса данного вида необходимо отметить, что чем больше функций возлагается на представителей народа, тем меньше их становится у населения. Другое дело, что разный удельный вес властных функций может по-разному сказываться на демократизации пол-

222

итического процесса, ибо определенные элиты способны сделать для блага де­мократии несравненно больше, чем сам народ, непосредственно осуществляю­щий свои права на управление государством,

В. Плюралистическая демократия. Эта разновидность демократического процесса связана с эволюцией республиканского строя, что проявляется в воз­никновении многоликих политических ассоциаций, усиливающих способности вступающих в них граждан влиять на содержание управленческих решений. Групповая мобилизация людей дает возможность правительству более обост­ренно почувствовать их властное волеизъявление и добудить к соответствую­щим действиям. Такая схема предполагает, как мы видим ниже, наличие до­полнительных посредников между народом и властью:

народ

группы давления

законодатель

законодательный процесс

В результате народ еще на шаг отодвигается от власти, точнее — от пря­мого контроля за нею. Но одновременно он приобретает и возможность более целенаправленного влияния на содержание управленческих решений. Причем понятно, что межгрупповая воля в такого рода политических процессах будет формироваться под преобладающим влиянием тех групп и ассоциаций, кото­рые либо ближе других расположены к рычагам власти (например, имеют те или иные привилегии, обладают большей организованностью, институализи-рованными и финансовыми возможностями) или же оказывают наиболее сильное давление на власть в силу заинтересованности каким-то конкретным вопросом. Обозначив такие группы знаком "+", а те группы, которые удалены от власти в большей степени или же не оказывают на нее какого-либо воздей­ствия знаком "—", мы получим схему следующего вида:

Здесь наглядно видно, что плюралистическая разновидность политиче­ского процесса вполне может девальвировать если не права, то, по крайней мере, реальные властные возможности определенных групп населения, кото­рые в совокупности в известных условиях могут составлять даже большинст­во населения страны.

Организационно-структурные очертания политического процесса можно представить и более подробно, чем на приведенных выше схемах, раскрывая специфику государственного строения или же особенности способов его функ­ционирования. Ведь понятно, что формирование воли в унитарном государст­ве (где вся власть концентрируется на общенациональном уровне), конфедера­тивном (предусматривающем соглашение между отдельными суверенными об­разованиями) или же федеративном (где наличествуют два параллельных уровня центральной и местной власти) имеет существеннейшие различия. Не­малую роль играют также президентская или парламентская формы правле­ния, формы взаимоотношений между законодательной, исполнительной и су-

223

дебной властями и другие организационные аспекты политического устройст­ва общества.

Отличия внутриполитических процессов можно определить и по другим основаниям. В частности, с точки зрения публичности осуществления элитой и электоратом своих функций, явного или неявного отправления государст­вом своих полномочий и прерогатив молено выделить открытый и скрытый (теневой) политические процессы.

Открытый политический процесс характеризуется прежде всего тем, что политические интересы групп и граждан систематически выявляются в элек­торальных предпочтениях, программах партий и движений, а также в других формах публичных притязаний людей к государственной власти. При демок­ратии это выражается в непрерывных контактах между группами, граждана­ми и институтами власти, в обсуждении и оспаривании частных и общих це­лей, корректировке политического курса, осуществляемой под воздействием общественного мнения.

В условиях же тоталитарных режимов, как правило, обнажены другие черты политического взаимодействия субъектов и институтов власти: админи­стративный беспредел центра, всепроникающее силовое влияние государства на рядовых граждан и т.д. В то же время, если в демократических государст­вах открытость политического процесса выражается в доступности для обще­ственности различных фаз и этапов принятия политических решений, коррек­тировке программ, рекрутировании элит, а также других участков властного взаимодействия граждан, то в тоталитарных режимах открытость политиче­ского процесса никогда не распространяется на механизмы управления и осо­бенно на святая святых — выработку стратегических и тактических целей правления.

В противоположность открытому теневой процесс базируется на публич­но неоформленных политических институтах и центрах власти, а также на та­ких властных притязаниях групп и граждан, которые по разным причинам не предусматривают обращения к официальным носителям власти. В качестве же центров власти, к которым в таком случае аппелируют граждане, могут выступать запрещенные, нелегализованные и непризнанные обществом струк­туры (например, мафиозные кланы, действующие на той или иной террито­рии). В таком случае это властно-политическое пространство будет регулиро­ваться принятыми в этих центрах решениями, предложенными ими средства­ми и нормами реализации целей, установленными правами и свободами дейст­вующих там субъектов. Чаще всего управленческая информация не обращена к общественному мнению субъектов, действующих в зоне данного политиче­ского процесса, а контроль за правящими элитами начисто отсутствует.

Теневой политический процесс может выступать как в альтернативной официальной политике форме (например, в форме паразитирования мафиоз­ных структур на государственных институтах власти, как это имеет место в странах с высоким уровнем коррумпированности правящих слоев), так и в не­альтернативной, когда высшая власть определенных институтов официально не афишируется, но признается. Такая ситуация довольно типична, когда го­сударство передает высшие властные функции своим отдельным структурным звеньям (например, органам политического сыска, тайной полиции, репрес­сивным структурам и т.д.) или тем или иным партийным формированиям. В то же время теневым может быть и реальный политический процесс, которо­му препятствуют в его легализации и потому он приобретает неуправляемый и непроявляемый характер. Например, в советском государстве длительное время политические взаимоотношения наций насильственно деформирова-

224

лись, а на поверхности политической жизни они обретали не свойственный их природе и характеру вид "дружбы народов". В силу этого реальные пробле­мы, возникавшие между социально-этническими общностями в области разви­тия национальных языков, взаимодействия культур и проч., не решались, что впоследствии обернулось взрывом этнических чувств, насильственным переде­лом национально-государственного устройства и многими другими проблема­ми, решать которые вынуждены другие поколения и режимы.

Еще одним критерием дифференциации внутриполитических процессов является характер преобразования власти, что дает основание говорить о ре­волюционных и эволюционных политических процессах. Первую из этих раз­новидностей отличает относительно быстрое качественное изменение власти, господствующих способов принятия решений, каналов и механизмов полити­ческого участия. В западной политологии это состояние политической жизни нередко именуют этапом "полного пересмотра Конституции" государства.

В зависимости от внешних и внутренних условий революционный пол­итический процесс может предполагать использование как мирных, так и на­сильственных средств (обычно используемых для захвата власти и низверже­ния предыдущего режима). Но в любом случае подобного рода преобразова­ния осуществляются за сравнительно короткое историческое время, а чаще всего обладают обвальным быстротечным характером. В такие периоды, как правило, электоральные предпочтения уступают место стихийным, произволь­ным формам массовых политических движений, которые, воздействуя на вер­хние этажи власти, нередко обходят закон и имеющиеся структуры и органы власти.

В это время статус представительных органов власти, устоявшиеся фун­кции и статусы различных субъектов политических отношений активно под­рываются восходящими к власти новыми социальными и политическими си­лами. Вновь формирующиеся политические структуры активно оспаривают политические прерогативы у традиционных органов власти или даже самое их существование, В результате нарастание дисфункций, падение регулятивных способностей прежнего законодательства носит, как правило, необратимый характер. Широкое распространение получают инновационные и девиантные формы политического поведения. На всех этажах власти наблюдается возра­стание дефицита времени для принятия управленческих решений; падает роль консультативных и экспертных органов и возрастает ответственность полити­ческих лидеров. Типичным является и нарастание конфликтности в межгруп­повых взаимоотношениях традиционной и новой элит.

В эволюционном же политическом процессе изменение его внутрених па­раметров происходит путем постепенного разрешения накапливаемых проти­воречий и рационализации конфликтов. Такой характер политического разви­тия и функционирования опирается на определенное разведение функций и ролей различных политических субъектов, на устойчивость сформированных механизмов принятия решений. Тенденциям революционизации препятствует совместная деятельность элиты и электората, взаимоконтролирующих друг друга и обладающих свободой действий в рамках обретенных ими статусов.

Необходимой основой эволюционного протекания политического процес­са является легитимность властей и наличие, как правило, единых социо­культурных ценностей и ориентиров управляющих и управляемых. Если в то­талитарных режимах эволюционность может обеспечиваться за счет господст­ва моноидеологии и насилия по отношению к рядовым гражданам, то соответ-ствующми механизмами в демократических странах является этика консенсу­са и обязательное наличие конструктивной оппозиции. Поэтому в последнем

29 - 4178

225

случае управление органично дополняется самоуправлением и самоорганиза­цией политической жизни, а реформирование общественной системы исклю­чает взрывные методы переустройства.

С точки зрения устойчивости основных форм взаимосвязи социальной и политических структур, определенности функций и взаимоотношений субъек­тов и носителей власти можно говорить о стабильном и нестабильном пол­итических процессах. Стабильный процесс характеризуется устойчивыми инс-титуализированными формами политической мобилизации и поведения граж­дан, а также функционально отработанными механизмами принятия полити­ческих решений. Как правило, такой политический процесс основывается на сформированной социальной структуре, подразумевает подъем уровня жизни населения, легитимность режима и высокую эффективность господствующих в обществе культурных норм. Как считает, к примеру, А.Хадениус, самым надежным основанием стабильности демократического режима правления яв­ляется "действительная поддержка гражданами основных правил игры. Де­мократические ценности должны стать всеобщей идеологией, объединяющей большинство граждан, партийных организаций" . В то же время государст­венная политика чаще всего отличается здесь прагматическим и неидеологи-зированным характером.

Нестабильный же политический процесс обычно возникает в условиях кризиса как проявление необходимости изменения политического курса. К этому может привести осложнение международных отношений, спад матери­ального производства, социальные конфликты, вызванные изменившимися ус­ловиями вертикальной и горизонтальной мобильности. Разрыв между новы­ми, еще не реализованными потребностями групп и возможностями их вопло­щения вызывает фрустрацию, предопределяющую нестабильность политиче­ского процесса. Способствовать этому может низкая институализация полити­ческих структур, их негибкость, нефункциональность различных форм орга­низации политической активности населения.

Нестабильность политического процесса наиболее ярко проявляется в резком колебании электоральных предпочтений необходимых обществу путей развития и эволюции, в быстром повышении альтернативных форм политиче­ского сознания и активизации групповых и корпоративных политических структур. Интенсивная конкуренция элит за приоритеты в государственной политике постоянно рождает перекосы то в сторону излишней регламентации политической активности населения, то инициации самостоятельных выступ­лений граждан. Постоянное оспаривание принимаемых наверху решений по­рождает кризис инклюзивности власти (т.е. последовательное падение эффек­тивности и результативности принимаемых центром решений на нижестоя­щих уровнях власти), чреватый постоянной опасностью радикализации и уже­сточения методов регулирования общественных процессов. Принятие управ­ленческих решений нередко носит спазматический характер; последовательно падает регулятивная роль правовых и моральных норм. Причем такое состоя­ние властных отношений и механизмов носит не временный, а устойчивый и длительный характер, нередко соотносимый с жизнью целых поколений.

Н a d e n i u s A. Democracy and capitalism: collektive action theory a structural analisis // Scand.polit.studies. Oslo, 1988. Vol.11. № 1. P. 33.

226