2.2 Два уровня культуры: обыденная и специализированная

По степени специализации ученые выделяют два уровня культуры: обыденную и специализированную. Обыденная культура - владение обычаями повседневной жизни и национальной среды, в которой человек проживает, сфера общепонятийных знаний и общедоступных навыков, полученных благодаря трем источникам: общение в малой группе (семья, ровесники, родня); обучение в школе и получение общего образования; средства массовой информации Процесс освоения обыденной культуры называется в науке общей социализацией и инкультурацией личности.

Традиционная культура предъявляет к телу сложившиеся требования: ребенок должен освоить «правильные» позы, осанку, посадку головы - все то, что создает этнический, национальный тип физической представленности человека среди других людей. К концу детства у ребенка складывается представление образа тела как представителя определенного пола и определенной культуры. Телесная стать, осанка и пластика начинают играть принципиальную роль для половой идентификации в подростковом и юношеском возрасте. Стать – общий склад телосложения, осанка человека, манера держаться, так же, как и пластика – согласованность, соразмерность движений и жестов, имеют культурное содержание

В «обыденной культуре» происходит осознание и осмысление собственной телесности, воздействие на нее, управление ею, максимальное использование ее возможностей. Особой областью обыденной культуры, имеющей дело с человеческой телесностью, является медицина, точнее ее валеологические разделы. Физическая культура и спорт тоже относится к сфере обыденной культуры. Основным функциональным предназначением их является выявление, развитие, совершенствование телесно-двигательных способностей человека .

3. Телесность человека как объект социогуманитарного познания

В самом общем плане можно говорить о некоторой периферийности проблемы человеческого тела в рамках социально-гуманитарного знания. Это связано, очевидно, с тем обстоятельством, что социально-гуманитарное знание ориентировано не на изучение постижение искусственного, созданного человеком мира культуры, который и выде­ляет человека разумного из мира природы. Тело же, являясь природным феноменом, дано человеку от рождения. Что же в нем собственно человеческого?

В самом деле, можно ли сравнивать как однопорядковые динамичность, целенаправ­ленность и сложность духовного развития че­ловека и естественный процесс физического развития, не требующий, что вполне очевидно, какого-либо направляю­щего влияния (законы природы срабатывают автоматически), а значит серьезного осмыс­ления? Сопоставимо ли, с одной стороны, то, что появляется благодаря самому человеку (идеи, знания, нравственность), а с другой — изначально данное тело, которое и в конце жизни тоже тело, хотя и отличающееся (не в лучшую сторону) от первозданного. Кроме этого, в отличие от разума, духа, души, ко­торые есть лишь у человека, тело — это то, чем обладает всякая живая тварь. А потому тело само по себе — ничто с точки зрения до­стоинств человека, это презренная, а потому и презираемая субстанция. Дуалистическое разведение духа и тела, души и внешних форм бытия человека проявляло себя в разных от­ношениях. Естественность такого разделения не только принималась за отправную точку во множестве теоретических исследований, но и во все времена бытовала в обыденном созна­нии. Так, к примеру, современники вспомина­ют, как Д. Философов в ответ на признание известной поэтессы в любви к нему отвечал: «Я мог бы полюбить Вашу душу, но мне от­вратительна Ваша плоть — и свести воедино это невозможно».

Однако сама по себе «отелесненность» человека, неизбежность его телесного су­ществования в социальном пространстве не может не стать значимым обстоятельством как для рефлексирующего разума, так и для практической деятельности. В последнее время все более явным становится уход от сложившихся негативно-скептических тради­ций отношения к телесности. Акцентирование внимания на телесной проблематике свя­зано в значительной степени с негативно окра­шенными процессами бытия человеческого тела: усилением социального давления на него, подверженностью многочисленным техно- и наукогенным воздействиям, ведущим к потенциальным модификациям, искажениям, отклонениям от естественно заданной нормы. Никогда еще наука не проникала так глубоко в тайны строения тела, в клеточно-молекулярные механизмы старения и наследствен­ности, в биохимию мозга и т.д. «Вместе с тем, — по мнению М. Эпштейна, — в теле обнаруживается нечто призрачное, как буд­то оно подходит к какому-то рубежу своей биологической эволюции, перешагнув кото­рый утратит целый ряд своих важных свойств: целостности, единичности, индивидуальной невоспроизводимости, пространственно-вре­менной ограниченности». Речь идет о том, что в информационном обществе тело все чаще рассматривается как первый, «наивный» подступ к новому, ноосферному витку разви­тия, где сознание, вырвавшись из плена мед­ленной биологической эволюции, будет прямо оперировать текстами и кодами, не нуждаясь в посредничестве тела. «Человеческое тело, наше тело, кажется излишним в своей распростертости, в сложности и множественнос­ти своих органов, тканей и функций, потому что сегодня все концентрируется в мозге и генетическом коде, которые целиком ис­черпывают операциональное определение бытия», — писал Ж. Бодрийяр. Рассматривая тело как «игру дискурсивных систем», постмодерная идеология ставит информационную модель выше ее материального воплощения, считая материальность тела вторичной по от­ношению к тем логическим и семиотическим структурам, которые в ней закодированы. В контексте новейших теорий искусственной жизни и искусственного разума происходит ознаковление (символичность) и обезжизнивание тела, возникает отно­шение к телу как к информационной машине, способной симулировать любые биологичес­кие функции и превосходить в этом природу.

Итак, обострение интереса к проблеме телесности продиктовано скорее сигналами о неблагополучии, чем эйфорией бытия homo somafikos. Постепенно человеческая теле­сность становится полноправным объектом гуманитарного знания. Чем сильнее установка на вытеснение «тела» в область естествозна­ния, тем отчетливее прямо противополож­ные результаты. Изучение телесности в рамках социально-гуманитарного знания включает в себя анализ смысла, значения, ценности (т.е. специфически человеческого измерения) любого изу­чаемого явления наряду с поиском ответов на вопросы о содержании, структуре, функциях того или иного феномена, о причинах его возникновения и закономерностях существо­вания. Не специфика объекта, а прежде все­го специфика видения этого объекта отличает гуманитарное познание. Подлинно гумани­тарный взгляд на телесность — это взгляд на нее с позиции смысла, с позиции анализа ее ценностного содержания, т.е. взгляд сквозь призму мира человека культуры, а не мира природы или безличного социума.