3. Восстание в Казахстане 1916 года.

Народное недовольство росло. Традиционные казах­ские идеологи - поэты, к которым прислушивался весь на­род, в открытую призывали словами знаменитого Миржакыпа Дулатова «Оян, казак!» - «Проснись, казах!».

Царский указ 1916 года окончательно довел массы до отчаяния, которое вылилось в стихийное выступление. Население выражало протест в связи с нарушением царского правительства прежней договоренности; в связи с тем, что казахские мужчины привлекались к несвойственной им работе; часть народа требовало отправки на фронт, чтобы воевать с ору­жием в руках, многие лишались своих кормильцев и защит­ников.

В это тяжелое время значительно возрастает произвол царских властей и местной управленческой верхушки: махи­нации со списками призываемых на тыловые работы, скры­тое, а вскоре и узаконенное взяточничество и освобожде­ние «некоторых инородцев от реквизиции по должности, ро­ду занятий и образованию» по официальному правительст­венному разъяснению от 11 июля 1916 года. По этому доку­менту богатые и находящиеся у власти казахи могли нанять на тыловые работы вместо себя любого своего сородича.

Начавшиеся в народе волнения вначале развивались как протест против призыва на тыловые работы, затем пе­реросли в национально-освободительное восстание 1916 года.

В это время деятели «Алаш Орды» Алихан Букейханов, Ахмет Байтурсынов, Миржакып Дулатов опубликовали в газете «Казах» (1916, №192) обращение «К сыновьям Алаша», в котором призвали не противиться указу, т к. сопро­тивление грозило народу массовыми карательными дейст­виями царских властей против мирного населения, послед­ствия которых стали бы более жестокими, чем работа муж­чин в тылу фронта.

Но восстание стихийно развивалось. Вся казахская степь была охвачена пламенем восстания. Напуганный ходом восстания, генерал-губернатор Куропаткин настоятельно просил военного министра отпустить материалы для завершения до конца 1916 г. строительства Семиреченской железной дороги, необходимой для скорейшего наведения по­рядка.

Уже 19 июля 1916 г. генерал-губернатор Степного края Н. А. Сухомлинов объявил о передаче дел на участников вос­стания военному суду и о наказании их смертной казнью.

Повстанцы отбирали и уничтожали списки молодежи при­зывного возраста (это были единственные официальные доку­менты, по которым определялся возраст джигита, поэтому их уничтожение тормозило мобилизацию). Они убивали волостных управителей, аульных старшин, «почетных» аксакалов и дру­гих должностных лиц, нападали на крупных феодалов, сжи­гали дома ростовщиков, уничтожали долговые расписки и векселя, документы на продажу земли, налоговые раскладки. Так, 11 июля в урочище Бирмола Акмолинского уезда повстан­цы избили пристава и писаря, принимавших лошадей для цар­ской армии; 12 июля крестьяне Бистюбинской волости Куста-кайского уезда напали на аул волостного управителя и убили его; в тот же день был убит управитель Карамской волости Верненского уезда, а 22 августа в Аккаргинской волости того же уезда — «почетный» аксакал «за совет подчиниться цар­ской власти».

Вооруженные палками, ножами, серпами, косами, топора­ми, самодельными ружьями, шашками, повстанцы громили байские аулы, угоняли скот. В конце июля в Восточной и За­падной Кастекских волостях Верненского уезда они увели у баев лошадей; 17 сентября отряд в 200 человек напал на аул крупного феодала Павлодарского уезда Чорманова и отогнал у него свыше 4000 лошадей; в течение октября в Иргизском уезде восставшие не раз захватывали табуны байских ло­шадей.

Красной нитью почти во всех документальных материалах проходит мысль о том, что «среди мусульманского населения закореневшей внутренней вражды к русским не было». Кустанайский уездный начальник в донесении на имя тургайского военного губернатора отмечает, что восставшие, «за весьма редкими исключениями, обиду русскому населению не причиняют, но весьма враждебно относятся к полиции». Тургайский военный губернатор, в свою очередь, докладывал в Генеральный штаб: «На хозяйствах русских поселков ни рек­визиции киргизов, ни их беспорядки ни в чем не отразились».¹ Известно много фактов, когда восставшие казахи давали воз­можность бежать русским крестьянам и брали под охрану их имущество.

В разгар войны трудящиеся-казахи помогали русскому населению в уборке урожая. Они понимали, что по царскому правительству и установленным им политическим порядкам нельзя судить о русском народе. В то же время и русская бед­нота сочувствовала восставшим. «Киргизскому народу тоже живется плохо, у него отнимают последний клочок земли»,— говорил один русский крестьянин. За это он был арестован в г. Верном. «В селе Казанско-Богородском, — доносил верненский полицмейстер военному губернатору Семиреченской об­ласти Фольбауму 13 июля 1916 г., — крестьяне Иван Долма­тов и Дормидон Федосов ... возбуждали толпу киргизов к тому, чтобы последние не давали составлять список призываемых туземцев».

Русское трудящееся население почти всех городов и сел края готово было поддержать восставших их в борьбе с царским самодержавием. Два дня (19 и 20 ноября 1916 г.) продолжались в Семипалатинске «беспорядки», выражавшиеся в «насилиях над чинами войск и полиции и насильственном освобождении за участие в этих беспорядках». В «наведении порядка» принимала участие Том­ская воинская команда, так как солдаты Семипалатинского гарнизона «отказались от употребления оружия». В селении Саратовском Лепсинского уезда начальник карательного отря­да потребовал от крестьян вырыть вокруг села окопы, но кре­стьяне отказались это сделать, заявив, что их «киргизы не тро­нут, так как... они решили не разорять крестьян, а вести борьбу только с военными отрядами». Известны факты, когда рус­ские крестьяне-бедняки в виде протеста против царского гнета переходили на сторону восставших, среди них георгиевский кавалер трех степеней М.Д.Власенко, а также С.Коваленко, Ф.Павлов, братья Т. и А.Лобзовы, Кашаев и др. Отмечены сообщения о помощи русских крестьян участникам восстания. Так, упомянутый выше Власенко, вернувшийся с войны в село Кутурчи, «собрав мужиков, имевших вооружение... посовето­вал мужикам отдать оружие киргизам... мужики отдали ору­жие...».²

Байская верхушка и буржуазно-националистическая интел­лигенция организовывали специальные отряды, которые дейст­вовали заодно с царскй властью. 12 сентября 1916 г. в Кзылжарской волости Иргизского уезда, в урочище Жаманкул, повстанцы разгромили организованный баями отряд.

Рабочие-казахи поддерживали восставших и в массовом порядке бросали предприятия. Так, например, в критическое положение попали предприятия Риддерского горнопромыш­ленного общества, где основной рабочей силой было местное население. В июле — августе 1916 г. рабочие-казахи Карсакпая ушли в отряды Амангельды Иманова. Так же поступили рабочие-казахи Спасского завода. Успенского и Джезказган­ского рудников. Карагандинских копей.

Бросали работу в хозяйствах кулаков и баев и батраки. 13 июля 1916 г. председатель Петропавловского биржевого ко­митета телеграфировал генерал-губернатору Степного края, что бедняки-казахи, работавшие у скотопромышленников по найму, массами бросали на произвол судьбы скот, идущий к местам забоев, и уходили в аулы. Атаман Малоалматинской станицы Верненского уезда доносил, что сбежали почти все сезонные и временно служившие в кулацких хозяйствах.

Присоединились к восставшим также ямщики-казахи, слу­жившие на коннопочтовых трактах, как, например, на тракте Челкар — Иргиз — Тургай, а также в Сырдарьинской и Семи­реченской областях.

С августа — сентября начались массовые выступления в Семиреченской, Акмолинской, Семипалатинской и особенно в Тургайской областях. Были сформированы вооруженные пов­станческие отряды, которые вели упорные бои с карательными отрядами.

Чтобы парализовать это движение, 20 июня 1916 г. царь «высочайше повелел» отсрочить призыв «до сбора урожая те­кущего года», а 30 июля он «всемилостивейше соизволил» отсрочить начало призыва повсеместно до 15 сентября 1916 г. Однако это была запоздалая уступка. Остановить все возра­ставшее национально-освободительное движение путем пере­говоров и увещеваний было невозможно. Восстание станови­лось серьезным политическим фактом.

Для подавления восстания в Семиречье было направлено 95 рот в 8750 штыков, 24 сотни в 3900 сабель, 16 орудий и 47 пулеметов. В Семиречье были уничтожены десятки казахских и киргизских аулов, жестоким преследованиям подвергались мирные жители. Восстание было подавлено с чудовищной жестокостью: «Резали и стреляли без числа женщин, детей, стариков. Потоки крови смешивались с грязью разрушаемых глинобитных стен». Многие казахи, спасаясь от репрессий, бежали в Китай, Монголию. Преследу­емые царскими властями 300 тыс. казахов и киргизов, или четвертая часть коренных жителей Семиречья вынуждена была бежать в Китай.

Только по судебным приговорам, утвержденным генерал-губернаором Куропаткиным, в Туркестанском крае на 1 февраля 1917 г. были приговорено к смертной казни 347, каторжным работам —168, тюремному заключению —129 человек, не считая расстрелянных без суда и следствия, погибших от рук царских войск и отрядов, сформированных из жителей переселенческих сел.

Несмотря на поражение, восстание встряхнуло, разбудило народ, который увидел, что с всесильными властями можно бороться и наголову разбивать карательные войска. По существу, это была генеральная репетиция еще более грандиозных событий Октября 1917 года.

Жестокие репрессии не могли остановить развитие движения, более того, оно начало приобретать характер национально-освободительной революции. Об этом говорит массовый характер сопротивления, когда на борьбу с колониальной администрацией поднялся практически весь казахский народ, а также попытки образования собственных административных и правовых институтов, независимых от России.

Восстание 1916 г. в Казахстане представляет собой одну из самых ярких стра­ниц в летописи освободительного движения казахского народа. Оно проходило в разгар мировой империалистической войны, в условиях мощного подъема рабочего и крестьянского дви­жения в России.

Амангельды Иманов и другие руководители восстания подняли народ на борьбу за независи­мость, которую начали в свое время Срым Датов, Исатай Тайманов, Махамбет Утемисов, Кенесары и Наурызбай Касымовы. Впервые после национально-освободительного движения под руководством Кенесары Касымова восстание 1916 г. имело всеказахский характер, охватив все регионы обширного края. Восстание имело антиколони­альную и антиимпериалистическую направленность, классовый мо­мент (борьба против феодальной верхушки аула) был второстепен­ным по сравнению с главной задачей восстания национального и политического освобождения народа.

М.К.Козыбаев, А.К.Бисембаев, исходя из массовости движения, выдвижения общенациональных лозунгов в ходе восстания, создания отдельных элементов института власти восставшими (например, факты избра­ния ханов), выдвинули тезис о том, что события 1916 г. необходимо расценивать как национально-освободительную революцию, одну из первых революций такого типа, происходивших в колониях царской России.

А.В.Пястковский писал о том, что восстание 1916 г. в Средней Азии и Казахстане несомненно было одним из звеньев все разгоравшейся революционной борьбы колониальных народов (Китая, Персии, Южно-Американского союза и др.) против империалистического ига.

Но я придерживаюсь точки зрения, что ход восстания показывает, что оно было составной частью общероссийского революционного процесса, смыкалось с борьбой русского пролетариата и кре­стьянства против царя, русских помещиков и капиталистов, это движение прежде всего было направлено против империа­листической войны и изъятия земель, а не ставило целью отделение от России, не имело антирусской на­правленности, т.е. националистической направленности.

Хотя восстание не имело единого руководства и единого организационного центра, события, происходившие в одном районе, оказывали влияние на другие районы и были взаимо­связаны. Во многих районах восстание приобретало антифеодальный характер.