3. Разгром восстания и его последствия.

"Затем король велел оповестить среди всех общин окрестностей, которые были в Сити, чтобы они отправились на Смисфилд, чтобы встретиться там с ним, и так они и сделали. И когда король прибыл со своими людьми, он стал с ними к востоку, возле госпиталя св. Варфоломея, дома каноников, а общины стояли к западу в боевом порядке в большом числе. В это время подъехал мэр Лондона Уильям Уолуорс, и король велел ему отправиться к общинам и сказать, чтобы их предводитель явился к нему. И когда он, по имени Уот Тайлер из Мэдстона, был позван мэром, он подъехал к королю с большой учтивостью, сидя на небольшой лошади, чтобы его могли видеть общины. И он сошел с лошади, держа в руке кинжал, который он взял у другого человека, И когда он сошел, он взял короля за руку, наполовину согнул колено и сильно потряс кисть руки, говоря: "Будь спокоен и весел, брат. Через какие ни будь две недели общины будут хвалить тебя еще больше, чем теперь, и мы будем добрыми товарищами". А король сказал названному Уоту: "Почему вы не хотите отправиться в ваши места?" Тот отвечал с большой клятвой, что ни он, ни его товарищи не уйдут до тех пор, пока не получат грамоту такую, какую они хотят получить, и пока не будут выслушаны и включены в грамоту такие пункты, какие они хотят потребовать, угрожая, что лорды королевства будут раскаиваться, если они [общины] не получат пунктов, какие они хотят. Тогда король спросил его, какие это пункты, которые они хотят, и он охотно и без прекословии прикажет написать их и приложить к ним печать. И тогда названный Уот прочел вслух пункты, которые они требовали, и потребовал, чтобы не было никакого другого закона, кроме Уинчестерского закона (1285 г., предусматривал усиление борьбы с грабежами и убийствами), и что впредь ни в каком судебном процессе не будет объявления вне закона и., что ни один сеньор не будет иметь сеньории, и все они будут справедливо разделены между всеми, и только один сеньор король будет их иметь, и что имущество святой церкви не должно находиться в руках монахов, приходских священников и викариев, ни других из святой церкви, но те, кто владеет ими, будут получать достаточное для жизни содержание, а все остальные имущества должны быть разделены между прихожанами; епископов не будет в Англии, кроме одного, прелатов, кроме одного; и все земли и держания, находящиеся у этих владетелей, будут взяты у них и разделены между общинами, с оставлением им умеренного содержания, и, что в Англии не будет ни одного крепостного, ни крепостничества, ни холопства, но все должны быть свободны и одного состояния. На это король спокойно ответил и сказал, что все что он может, он честно им пожалует, оставляя за собою регалию своей короны, и велел ему отправляться в свой дом без дальнейшего промедления"⁶⁵.

Король идет на новую встречу с наиболее радикально настроенной частью восставших. Уот Тайлер предлагает королю новую программу, получившую название "смисфилдская". Требования этой программы были нереальны и утопичны – конфискация земель у сеньоров и церкви и передача их всем нуждающимся, социальное равенство и т.п.

"Все это время, когда король говорил, ни один лорд и ни один из его советников не осмеливался и не хотел давать ответ общинам ни в одном месте, кроме самого короля...

Мэр Лондона, по имени Уильям Уолуорс, стал укорять названного Уота за ... насилие и неуважительное поведение в присутствии короля и арестовал его. И за этот арест названный Уот в большом раздражении ударил мэра кинжалом в живот. Но, как было угодно богу, названный мэр носил кольчугу и не потерпел никакого вреда, но, как человек смелый и мужественный, извлек свой меч и ответил названному Уоту сильным ударом в шею и еще раз сильным ударом в голову. Во время столкновения один слуга королевского двора извлек свою шпагу и ударил его два или три раза в живот и ранил его насмерть. И названный Уот пришпорил лошадь, крича общинам, чтобы они отомстили за него; и лошадь пронесла его каких-нибудь восемьдесят шагов, и тут он свалился на землю полумертвый. И когда общины увидели, что он свалился, и не знали наверное, что с ним случилось, они стали натягивать свои луки и стрелять."⁶⁶.

Когда сотни луков взметнулись в рядах восставших, казалось, что это будет стоить королю жизни и трона. В этот момент Ричард вонзил шпоры в свою лошадь и помчался через поле по направлению к многочисленной толпе восставших. "Сэры,— закричал он, остановившись посреди них,— неужели вы будете стрелять в своего короля? Я — ваш командир. И я буду вашим вождем. Пусть тот, кто любит меня, следует за мной!" Эффект был ошеломляющим; ожидаемый град стрел так никогда и не покинул луков. Вместо этого, когда молодой король медленно направил свою лошадь к северу в открытое поле, крестьяне в полном порядке последовали за ним⁶⁷.

"Тем временем лондонский мэр со всей поспешностью, с какой только мог, поскакал в Лондон и сделал распоряжение чтобы все те, кто стоял во главе двадцати четырех кварталов Сити, сделали оповещение по своим кварталам, чтобы все вооружились как только могли скорее и отправились к королю на поле св. Иоанна, где находились общины, чтобы оказать ему помощь, потому что он находится в большой тревоге и затруднении. А в это время все рыцари и оруженосцы королевского дома и многие другие из страха, какой они испытывали от этого ужасного происшествия, оставили своего законного государя и каждый из них ушел своим путем. Затем, когда король прибыл в открытое поле, он велел общинам стать в порядке на западной стороне. И сюда прибыли олдермены, ведя с собой начальников кварталов во главе выстроенных в военном порядке людей их кварталов, прекрасный отряд хорошо вооруженных людей большой силы. И они окружили общины, как овец в загоне. И после того как мэр отправил начальников городских кварталов к королю, он вернулся с отрядом копейщиков на Смисфилд, чтобы покончить с вышеназванным предводителем общин. Когда он прибыл на Смисфилд, он не нашел названного предводителя Уота Тайлера, и этому он очень удивился и спросил, куда девался изменник. И ему сказали, что он был отнесен частью общин в госпиталь для бедных возле св. Варфоломея и положен в комнату начальника названного госпиталя. И мэр вошел туда и нашел его и приказал вынести его на Смисфилд в присутствии его товарищей и велел обезглавить его и так окончил его преступную жизнь. И велел мэр насадить его голову на кол и нести перед собой к королю, который находился в поле. И когда увидел король сказанную голову, он приказал принести ее поближе к нему, чтобы привести в замешательство общины, и очень благодарил названного мэра за то, что он сделал. И когда общины увидели, что их предводитель Уот Тайлер умер таким способом, они пали на землю среди пшеницы, как люди обескураженные, громко умоляя короля о прощении им их преступлений. И король благосклонно даровал им прощение, и многие из них бросились бежать ...

После этого король разослал своих посланцев по разным, местам хватать злоумышленников и предавать их смерти. И многие были схвачены и повешены в Лондоне. И много виселиц было поставлено тогда вокруг лондонского Сити и в других городах и деревнях в южной части страны. Наконец, с божьего соизволения король увидел, что слишком много из его подданных погибло и много крови пролито, сердце его охватила жалость, и он даровал им прощение под условием, что впредь они никогда не будут восставать под страхом потери жизни, и что каждый из них возьмет грамоту о помиловании и заплатит королю пошлины за его печать двадцать шиллингов, чтобы сделать его богатым. Так кончилась эта несчастная война"⁶⁸.

Потеряв вождя, крестьяне совершенно растерялись и не знали что делать. Время было потеряно, в Лондон прибыли отряды рыцарей, и против крестьян выступили их недавние союзники горожане. Восстание было подавлено, и многие были казнены. Королю додумался даже на этом заработать деньги, раздавая свое прощение за определенную плату.

"Что они замышляли для разрушения королевства, доказывает признание Джона Строу, который после Уолтера Тайлера был самый главный между ними. Когда он был схвачен и в Лондоне выслушал читанный мэром приговор и затем должен был быть обезглавленным, то лондонский мэр публично обратился к нему, осужденному, с такими словами: "Джон, – сказал он, – вот тебе предстоит несомненная смерть, и ты уже не можешь надеяться каким бы то ни было путем избежать ее. Поэтому для облегчения твоей кончины и для спасения своей души расскажи нам без всякой лжи план, который вы между собой составили, ради которого вы возмутили толпу простого народа". Когда тот некоторое время колебался и медлил говорить, то мэр прибавил: "Знай твердо, Джон, что если ты сделаешь то, что я тебе предлагаю, то оно очень удобно будет для твоей души; кроме того, я в помощь твоей душе прикажу отслужить много тридцатилетних месс". И многие из стоявших тут граждан обещали тоже каждый за себя лично. Тогда он, уже ободренный такими прекрасными обещаниями, начал так:

"Уже, – говорит, – не приходится лгать, да и не годится говорить ложь, в особенности если я знаю, что за нее душа моя будет предана страшнейшим мукам, а за истину я надеюсь получить двойную выгоду: первое, что слова мои послужат на пользу государству, и второе, что, как вы обещаете, после смерти мне помогут ваши молитвы, потому буду говорить без всяких прикрас лжи. В то время, когда мы пришли на Блекгиз, когда мы решили позвать к себе короля, план наш был таков: всех рыцарей и, оруженосцев и остальных дворян, которые пришли с ним немедленно умертвить; самого же короля, оказывая ему во всем королевские почести, водить с собой с места на место, чтобы при виде его все и в особенности народ смелее переходили к нам и в нашу толпу, видя, что сам король как бы творец нашего мятежа. А когда бы мы собрали по всем графствам бесчисленную толпу простого народа, мы внезапно умертвили бы всех господ, которые бы что-нибудь затевали против нас или оказывали нам сопротивление; и прежде всего и главным образом мы бы занялись истреблением рыцарей ордена госпитальеров. Затем мы бы убили короля и стерли с лица земли всех духовных землевладельцев: епископов, монахов, каноников, кроме того, настоятелей церквей. Одни только нищенствующие монашеские ордена остались бы в живых, и их достаточно было бы для совершения таинств для всей страны. Когда же никого не осталось бы в живых, кто бы был значительнее нас, сильнее и ученее, мы бы составили тогда по своему желанию законы и управлялись бы, им повинуясь. Ведь мы бы выбрали тогда и королей, Уолтера Тайлера поставили бы королем в Кенте, а в остальных графствах в каждом особых. А так как исполнению этого нашего плана препятствовал архиепископ, то мы воспылали к нему сильнейшею ненавистью и постарались поскорее предать – его смерти. Затем, вечером того дня, когда был убит Уолтер Тайлер, мы предполагали, так как на нашей стороне был простой народ Лондона, и в особенности беднейшие, сжечь город, зажегши его с четырех сторон, и все найденные в нем драгоценности полюбовно разделить между собою". И затем он прибавил: "Вот что входило в наши планы, да поможет мне бог на исходе моей жизни".

После этого признания он был обезглавлен, и голова его выставлена была на лондонском мосту рядом с головой товарища его, Уолтера Тайлера. Вот! Отсюда-то мы и узнали, как они замышляли разрушить королевство. А если признание одного может показаться недостаточным доказательством этого, так ведь в том же или в совершенно подобном сознались и многие другие, которые потом были схвачены, когда увидели перед глазами смерть"⁶⁹.

К концу лета король приостановил все аресты и казни, а в декабре была провозглашена полная амнистия. Крестьянское восстание и его подавление завершились. Оставались только тлеющие вспышки ненависти и недовольства; а также и страх его возвращения. Но из-за двух обстоятельств король не пострадал от своих подданных. Одним была его смелость, а вторым — глубоко сидящая в крестьянах преданность к трону, которая превосходила чувство несправедливости и желание мести. Жестокие, каковыми были страсти вокруг «беспокойного времени», и свирепые и безжалостные, каковыми были некоторые деяния, совершенные тогда, большинство тех, кто шагал под знаменем с надписью "Король Ричард и истинные общины" искренне верили, что они возвращают королевство в лоно справедливости и честного управления и спасают своего суверена от изменников и грабителей. Они не хотели уничтожить его или его королевство, и даже в самый разгар восстания позаботились о защите государства. И хотя они освобождали преступников из тюрем и позволяли более жестоким из своих товарищей вымещать свою злобу на тех, кого они считали угнетателями, они не предпринимали попыток истребить тех, кто стоял выше их по социальной лестнице, как это было во время французской Жакерии поколение назад. Когда восстали французские крестьяне в полном отчаянии из-за поражения своих королей в войнах, они обратили свою месть против всего правящего класса, убивая, насилуя, пытая и калеча любого — мужчину, женщину или ребенка — которого они встречали на своем пути. В сообщениях современников о восстании английских крестьян мы не найдем примеров такой жестокости по отношению к женщинам, хотя три дня столица и несколько недель самые процветающие части королевства находились на их милости. При этом они и их лидеры были очень близки к свержению своего правительства, гораздо ближе, чем крестьяне Франции, Фландрии и Италии. И сделали это потому, что их дело основывалось не на простом возмущении или безумной ненависти, но на определенных принципах справедливости, следуя которым, они могли освободить свой разум от классовых предрассудков, на принципах, с которыми были согласны все англичане. И хотя казалось, что они потерпели поражение и снова были ввергнуты в рабство, они на самом-то деле, как показало время, достигли своей цели. Когда, через неделю после встречи в Смитфилде, делегация крестьян дожидалась короля в Уолтеме, чтобы попросить о ратификации хартий, он ответил, что те обещания, которые были извергнуты из него силой, ничего не стоят. "Вы все еще вилланы,— сказал он им,— и будете ими всегда!" И он ошибался. Ибо в настоящий момент лорды и могли силой насаждать свои права; но они не могли этого делать постоянно. Старый миф об их непобедимости канул в прошлое. Дав крестьянам оружие Винчестерских Статутов и научив их им пользоваться на бранных полях Франции, они не ожидали, что крестьяне опробуют их на своих учителях и узнают их силу. Они больше не потерпят рабства.

Как экономическое средство получения прибыли с сельского хозяйства, крепостничество было обречено. С такой сердитой и мятежной рабочей силой и при отсутствии полиции, которая заставляла бы ее работать, оказалось, что невозможно, чтобы оно приносило доход. Сталкиваясь с растущей конкуренцией городов, лорд вынужден был идти на уступки, чтобы сохранить своих вилланов на земле. А когда население стало снова расти после первых волн Черной Смерти, процесс коммутирования ренты в денежные платежи возобновился, и наемный труд занял место рабства. В других местах лорды обнаружили, что нужно очень много работать для того, чтобы сохранить доход со своих владений, и они вынуждены были сдавать их в аренду более богатым и более работящи крестьянам. За полстолетия, прошедших после восстания, даже в тех деревн центральных графств, где господствовала система открытых полей, аренд сельское хозяйство с наемным трудом стало нормой, а наследственное крепо ное состояние утратило свое практическое значение. Это был только вопро" времени, перед тем как общее право со своей склонностью к свободе перевел вилланский надел в копигольд. Безземельные крепостные стали копигольдерами, владевшими, по праву копии из манориальных свитков, той же защитой королевском суде и тем же правом владеть или распоряжаться своим наследственным владением как фригольдер⁷⁰.

1 Венетт Жан де. Хроники., 1950. С.49.

2 Там же.

3 Венетт Жан де. Хроники., 1950. С.149.

4 Фруассар Жан. Хроники., 1963. С.381.

5 Большие французские хроники., 1950. С.53.

6 Фруассар Жан. Хроники., 1963. С.381-382.

7 Большие французские хроники., 1950. С.53.

8 Хронограф французских королей., 1963. С.390.

9 Хроники первых четырех Валуа., 1950. С.54.

10 Венетт Жан де. Хроники., 1950. С.150-151.

11 Венетт Жан де. Хроники., 1950. С.149.

12 Хроники первых четырех Валуа., 1950. С.54.

13 Фруассар Жан. Хроники., 1963. С.382.

14 Венетт Жан де. Хроники., 1950. С.152.

15 Большие французские хроники., 1950. С.53-54.

16 Хронограф французских королей., 1963. С.391.

17 Там же. С.91.

18 Хроники первых четырех Валуа., 1950. С.55.

19 Хронограф французских королей., 1963. С.391.

20 Большие французские хроники., 1950. С.54.

21 Хронограф французских королей., 1963. С.391.

22 Хроники первых четырех Валуа., 1950. С.55.

23 Из письма Этьена Марселя к городам Фландрии от 11 июля 1358 г., 1963. С.391-393.

24 Венетт Жан де. Хроники., 1950. С.152.

25 Фруассар Жан. Хроники., 1963. С.382.

26 Хроники первых четырех Валуа., 1950. С.56.

27 Там же. С.56-57.

28 Там же С.57.

29 Хроники первых четырех Валуа., 1950. С.57.

30 Большие французские хроники., 1950. С.54.

31 Фаган Г. Обнаженный меч. – М.: Изд-во иностр. Лит, 1962. С.24.

32 Анонимная хроника., 1950. С.80.

33 Там же.

34 Брайант А., 2001. С.452.

35 Анонимная хроника., 1950. С.80-81.

36 Анонимная хроника., 1950. С.81.

37 Анонимная хроника., 1950. С.81.

38 Там же.

39 Брайант А., 2001. С.453.

40 Анонимная хроника., 1950. С.81-82.

41 Брайант А., 2001. С.454-456.

42 Анонимная хроника., 1950. С.82

43 Там же.

44 Там же. С.82-83.

45 Там же. С.83.

46 Хилтон Р., Фаган Г., 1952. С.108.

47 Брайант А., 2001. С.459.

48 Анонимная хроника., 1950. С.83-84.

49 Там же. С.84.

50 Там же.

51 Там же. С.84.

52 Там же. С.84-85.

53 Там же. С.85.

54 Там же.

55 Брайант А., 2001. С.458.

56 Анонимная хроника., 1950. С.85-86.

57 Там же. С.86.

58 Там же.

59 Там же. С.86-87.

60 Брайант А., 2001. С.461-462.

61 Анонимная хроника., 1950. С.87.

62 Там же. С.87-88.

63 Там же. С.88-89.

64 Там же. С.89.

65 Там же. С.89.

66 Там же. С.89-90.

67 Брайант А., 2001. С.467-468.

68 Анонимная хроника., 1950. С.90-91.

69 Уолсингем Томас. Английская история. С.191-192.

70 Брайант А., 2001. С.472-474.