3. Разгром восстания и его последствия.
Причины поражения восстания очевидны. Прежде всего, это стихийность и неорганизованность самого восстания, а также жестокости крестьян, которые отвернули от них потенциальных союзников – горожан, и вызвали ненависть и жажду мести у дворян.
"И вот потому, что чинили такое зло, не смогли они долго держаться... Дворяне, наблюдавшие все это, постепенно собрались с силами и пошли на них, соблюдая мудрую осторожность, с оружием"24.
Симпатии Жана де Веннетт первоначально находились на стороне восставших, так как он считал, что их претензии справедливы, но категорически осуждает методы, которыми действовали крестьяне, и считает это их основной причиной поражения.
"Когда дворянство из Корби, Вермандуа, Валуа и [других] земель, где действовали и чинили свои неистовства эти злодеи, увидало свои дома разгромленными, а своих близких умерщвленными, оно обратилось за помощью к своим друзьям во Фландрии, Геннегау, Брабанте... Тогда тотчас же сошлось достаточно [людей] отовсюду. Собралось и иноземное дворянство, и местное, которое руководило им. И стали тогда ловить и обезглавливать этих злодеев без жалости и милосердия и всюду, где их встречали, вешать на деревьях"25.
"Тогда дворяне, прибывшие в поисках убежища к королю Наварры, просили его, чтобы соизволил он принять меры и позаботиться о том, как бы сокрушить, поразить и уничтожить этих жаков. "Государь, – говорили они ему вы первый дворянин в мире, не потерпите же, чтобы дворянство погибло. Ведь если эти люди, именующие себя жаками, продержатся долго, а добрые города им помогут, дворянство ими будет совсем уничтожено". Тогда согласился Карл, король Наварры, оказать им подмогу против жаков...
Когда король Наварры взял с дворян клятву, что в его делах не будут они ему перечить, он выступил из Лонгвиля с рыцарями и английскими наемниками, всего около 400 воинов, пошел спешным маршем на жаков Бовэзи и у Клермона в Бовэзи стал перед ними лагерем. Было там два отряда французского дворянства: одним из них командовал он сам, а другим – сир Пекиньи и виконт де Кен. Кроме того, Роберт Серкот командовал отрядом английских наемников"26.
Оправившиеся от первоначального шока дворяне собрались с силами и выступили против восставших крестьян под предводительство наварского короля Карла Злого. Примечателен тот факт, что перед угрозой со стороны крестьян, грозивших уничтожить дворянство как сословие, рыцари прекратили на время боевые действия. Совместными силами выступили бывшие враги – отряды дофина Карла, рыцари Карла Злого, английский отряд. Классовая солидарность была выше вражды между правителями и рыцарями.
Крестьяне знали, что король наварский вместе с дворянами выступил против них. "И держал им речь Гильом Шарль: "Дорогие сеньоры, вы знаете, что дворяне идут на нас, а они – большие люди, опытные в военном деле. Если вы мне доверяете, пойдемте к Парижу. Там займем какое-нибудь укрепленное место и будем тогда иметь от горожан поддержку и помощь". И закричали тогда жаки, что ни в коем случае они не отступят, так как они достаточно сильны для того, чтобы разбить дворянство. Видя, что их такое множество, слишком они были в себе уверены"27. Опять крестьяне не послушали своего руководителя.
"Гильом Шарль и госпитальер выстроили жаков [в боевой порядок], образовавши [из них] два отряда по 3 тыс. человек в каждом. Тех, у кого имелись луки и арбалеты, выставили они вперед, а перед ними поставили свои повозки. Еще один отряд они образовали из своих кавалеристов, и было в нем 600 человек, из которых большинство имело оружие. И стояли они там, выстроенные в таком порядке, два дня.
Король Наварры и дворяне... всего около 1000 вооруженных людей, расположились ... перед лагерем жаков, которые держались с внушительным видом, в порядке, трубили в трубы... громко кричали "Монжуа" (боевой клич французских рыцарей) и имели множество знамен с изображением цветка лилии...
Король Наварры попросил перемирия у вождя Жаков и выразил желание переговорить с ним. Гильом Шарль пошел к нему запросто, не потребовавши никаких заложников... Так как жаки остались без вождя, Роберт Серкот ударил на них с фланга со всеми своими людьми и сломил один из их отрядов силой мечей, да и горячие кони топтали и опрокидывали при этом натиске перед собою жаков. Тогда жаки совсем смешались, так как не было с ними их капитана; они сами стали давить друг друга, и множество их было убито англичанами..."28
В июле около селения Мелло крестьяне встретились с войсками Карла Злого, короля Наваррского, который спешил со своими наварскими и английскими рыцарями в Париж, рассчитывая захватить французский престол. Гильом Карл понимал, что победить в бою на открытом месте крестьяне не сумеют, и поэтому решил оборонятся, заняв укрепленную позицию на холме. Позиция, занятая отрядами повстанцев выглядела очень внушительно, к тому же на стороне восставших было численное преимущество. Карл Злой не решился атаковать противника и пошел на хитрость. Он пригласил к себе в лагерь Гильома Карла якобы для переговоров.
Поверив рыцарскому слову короля, Гильом Карл не обеспечил своей безопасности заложниками. 10 июня он явился в лагерь Карла Злого. Тот приказал немедленно его схватить и заковать в цепи. Одновременно был дан сигнал к атаке на крестьянский лагерь. Оставшись без предводителя, повстанцы были разгромлены.
Интересен факт, что выстроившиеся в боевой порядок крестьяне, кричали боевой кличь французских рыцарей "Монжуа". Такое поведение кажется абсурдным, это все равно, если бы немцы во время Великой Отечественной войны во время атаки на русские позиции кричали "Ура". Но в свете наших предыдущих рассуждений это еще раз подтверждает тот необъяснимый факт что крестьяне (как и горожане) воюя с рыцарями, тем не менее, в какой то степени восхищались ими пытались им подражать, признавали за идеал воинского поведения. К тому же в бой крестьяне шли под королевскими знаменами, выступая против феодалов, но веря в "доброго короля".
Гильома Карла король Наварры подверг мучительным пыткам, он приказал "короновать" его раскаленным треножником, как "крестьянского короля", затем Гильом Карл был казнен.
После разгрома основного отряда восставших дворяне стали расправляться с оставшимися восставшими крестьянами. "Так были сокрушены и поражены жаки и в Бовэзи, и в окрестностях. В Бри граф де Русси избил их великое множество и приказывал вешать их на их же дверях"29. "И убивали дворяне всех, кого они могли найти из бывших в сообществе с Жаками, т.е. из [жителей сельских] общин, которые умерщвляли дворян, их жен и их детей. И разоряли дома их. Считали за верное, что и День св. Иоанна Крестителя они убили их до 20 тыс. и более"30. Кровавая расправа над восставшими прекратилась лишь в августе 1358 года, когда сеньоры испугались, что некому будет работать, убирать урожай с их полей.
Несмотря на то, что Жакерия была подавлена, феодалы еще долго не решались увеличивать налоги с крестьян. Они опасались нового социального взрыва. Жакерия способствовала более интенсивному освобождению крестьян от личной зависимости.
В Жакерии отчетливое желание уничтожить феодалов соединялось с наивным и неопределенным чаянием свободной жизни без господ, под главенством "доброго короля". Она обнаружила присущую крестьянским восстаниям слабую организованность. Но восстание ограничило попытки сеньоров увеличить феодальную эксплуатацию и обеспечило возможность дальнейшего развития хозяйства лично свободного крестьянина в условиях товарного производства.(вывод)
В ходе крестьянских восстаний XIV-XV вв. значительно возросло крестьянское общественное сознание. Оставаясь на почве религиозного сознания, уже на первом этапе развитого феодализма крестьянство начинает осознавать себя как класс тружеников, противостоящий феодалам. На втором этапе развитого феодализма в крестьянской среде широко распространяется идея об исключительной ценности и святости крестьянского труда, а отсюда и самого крестьянина по сравнению с другими социальными слоями и особенно феодалов.
Во Франции крестьянские движения в XIV – XV вв., как и в других регионах, "выступало как ответ на попытку феодальной реакции, как следствие внутренней перестройки деревни в связи с развитием в ней товарно-денежных отношений, как последствие социально-психологической перестройки деревни под влиянием городских веяний и демографических сдвигов".
Крестьянские выступления во Франции были интенсивнее всего в тех провинциях, где быстрее развивались города и товарно-денежные отношения – в Иль-де-Франсе, Фландрии, Пикардии, Нормандии, Провансе, Лангедоке. Наоборот, наименьший размах выступления крестьян имели в экономически отсталых областях – независимо от того, насколько велики были в них последствия демографических перемен (Бурбоне, Ниверне, Берри), – так же, как и в западно-французских провинциях, где эти демографические перемены были вообще наименьшими (Гасконь, Ангумуа, Бретань, Мэн).