4.3. Деятельностная модель

Деятельностная (или прагматическая) модель близка натуралисти­ческой, они возникли примерно в одно и то же время. Но, в противо­положность натуралистической, деятельностная модель не сводит об­щество к функционированию популяции человека как биологического вида. Постулирует'ся, что источник общественных изменений — в са­мом обществе, т. е. люди в процессе своей общественной жизни сами создают основы для ее изменения¹³³. Новую реальность, специфиче­скую, принципиально неприродную и сверхприродную, создает именно человеческая деятельность. Поэтому реальность здесь предстает как действительность. Она фиксирует, подчеркивает, акцентирует два момента: во-первых-—активизм, роль перемещения, во-вторых — кон­структивизм.

В противоположность реалистической модели здесь в тени оста­ется вопрос о трансцендентной природе социального. Для деятель-

123

ностного дискурса органична трансцендентальная установка жесткого противопоставления субъекта и объекта. «Диалог» с объектом здесь возможен лишь «с позиции силы».

В мире есть сторона, момент непрерывного движения, непрерывно­го изменения. Он и выражается категорией действительности. Дей­ствительность—это действительное бытие сущего, т.е. это бытие су­щего в действии. Именно так реальное бытие себя и обнаруживает. Со­циальная действительность — это созидаемая, конструируемая, прак­тическая реальность, всегда содержащая в себе момент, сформирован­ный искусственно. Мифореальность социального всегда в той или иной мере культивируется. В этом своем культивируемом качестве соци­альная действительность всегда есть рефлексия — она содержит реали­зацию той или иной формы рациональности. Поэтому культивируемая социальная действительность вступает в конфликт со стихийностью мифореальности социального бытия. Проще говоря, культивирован­ная действительность разрушает мифореальность социального бытия, что обнаруживается, например, в так называемом расколдовании мира, характерном для новоевропейской цивилизации.

Энергийный аспект действительности находит наиболее полное вы­ражение в протестантском мировидении, в немецкой классической фи­лософии, в марксистской диалектике (роль труда, общественно-исто­рической практики), в феноменологии.

В деятельностной модели существенно разделение социального бы­тия на реальное и идеальное¹³*. Реальное бытие —мир существования. Идеальное бытие — мир сущностей. Идеальное бытие — вне простран­ства-времени, оно неизменно, вечно, ему не свойственно быть фактом. Это бытие идеи (например, идея демократии, порядка, самого социу­ма), бытие ценности. Реальное бытие имеет пространственно-времен­ной характер. Оно индивидуально, неповторимо. В реальном бытии, следовательно, роль времени становится более значимой по сравнению с ролью времени в идеальном бытии. Социальное бытие всегда содер­жит в себе начало идеального бытия, оно супранатурально, т.е. оно — мифореальность. Последнее понятие, может быть, наиболее точно рас­крывает суть идеи бытия социального.

Время в категории действительности — на первом и главном ме­сте. Оно оказывается самым существенным для деятельностной моде­ли, поскольку деятельность — это своеобразная субстанция, существу­ющая принципиально во временном измерении. Общество, создающее себя собственной деятельностью, рождает образ серфинга, скольже­ния по временной волне. Деятельностная модель в этом смысле всегда историческая.

Деятельность в своей структуре предполагает цель, средство и ре­зультат¹³⁰. Философский поворот вопроса о целях и средствах в де-

124

ятельности подчеркивает то обстоятельство, что цели сами по себе в длинных опосредствованных целесредственных цепях¹³⁶ вынуждены становиться средствами, а средства в них же становятся самоцелями. Вопрос в том, в какой мере абсолютны и непреложны цели челове­ческой деятельности в социуме и в какой мере средства сами по себе приемлемы и способны стать целями и даже самоцелями.

Если говорить о третьем члене в этой триаде, т.е. о результате, то самый существенный модус результата состоит в успешности и неуспешности. Средство, будучи необходимым условием реализации, осуществления цели, в то же время накладывает на результат и свою необходимую и неизгладимую печать. Цель поэтому далеко не всегда реализуется в результате так, как она была задумана. В средствах, поскольку они не полностью подчиняются воле деятеля, например по причине своей материальности, коренится источник социальной сти­хии.

Успех или неуспех зависит, естественно, от средств, а также от того, как была сформулирована, задана цель. Успешность или неуспешность во многом зависит от случая. Это означает, что средства не представ­ляют собой целиком заданные деятелем условия. В них входит и сти­хия внешнего, беспредельный универсум, которым деятель не владеет. Если успешности или неуспешности способствует случай, причем дея­тель это явно осознает, мы имеем дело с удачей или, наоборот, неуда­чей. Если успеху (или неуспеху) приписывается в той или иной форме сакральный смысл, то мы имеем дело с победой (или — с поражением). Успешный результат, удача, победа под воздействием средств может «превосходить ожидания», содержавшиеся в цели, и может «не оправ­дывать ожиданий». Иными словами, результат может быть «выше» и «ниже» задуманной цели.