3.5.2.1. Пространство

— как территория

На одном полюсе социального пространства находится архетип бли­зи, на другом — дали. Даль как таковая выступает, например, в фор­ме уже упомянутой «пустоты» Демокрита, бесконечного пространства И. Ньютона¹¹⁵. Близь и даль как образы-мифологемы, обнаруживаясь уже в Ригведе, тесно связаны с разделением ближних и дальних (на­пример, у Ф.Ницше). К социальному пространству относятся также модифицирующие и рационализирующие близь и даль образы, имен­но — горизонт и рамка.

Территория как понятие социальной философии (экстернализация социальной реальности) уже не образно-мифологически, а рациональ­но конкретизирует понятие социального пространства и имеет специ­фический смысл в новоевропейской цивилизации.

Существенно необходимо развести большую территорию и малую территорию. Большая территория дается либо понятийно, либо с по­мощью средств массовой информации. Малая территория задается непосредственными переживаниями индивида и его непосредственны­ми коммуникациями, например — «малая родина». Рассмотрим их по очереди.

Большая территория. Одно из наиболее характерных проявлений экстернализации социальной реальности — территория страны. На-

82

род опредмечивается в своей территории, причем территория как цен­ность для той или иной общности амбивалентна. С одной стороны, тер­ритория—это безусловная ценность. Один из важных национальных императивов— «не отдадим ни пяди принадлежащей нам родргой зем­ли!»- Но, с другой стороны, территория — это бремя, требующее боль­ших усилий этноса для того, чтобы ее освоить. А. Тойнби как-то заме­тил, например, что завоевание Сибири стоило России цивилизации¹¹⁶.

Для большой территории существенно разделение центра и пери­ферии. Центр организует большую территорию как единое целое, соби­рает ее. Но между центром и периферией естественен и конфликт, то усиливающийся, то затухающий, — конфликт, который обнаруживает­ся в самых разных формах: экономической, политической¹¹⁷, духовной и т.д.

Малые территории, соизмеримые с пространством человека (на­пример, город, родной пейзаж и т.п.), организуются прежде всего архитектурно. В этом раскрывается социально-философский смысл архитектуры. Здесь необходимо также обратить внимание, что ма­лое пространство задается звучанием, например колокольным зво­ном (церковным звоном, набатом, перезвоном часов на ратуше или на кремлевской башне). Архитектура и музыка в своей целокупности обеспечивают единство физического (географического) пространства, с одной стороны, и социального пространства — с другой. Можно ска­зать, что в этом единстве и возникает, собственно, культурное про­странство-время.

Когда в 12 часов ночи под Новый год по радио идет прямая транс­ляция с Красной площади в Москве и удары курантов разносятся по всей стране, большая территория страны превращается в малую, способную к непосредственному эмоциональному восприятию терри­торию, «накрываемую» звоном курантов. Так культивируется чувство единства родины.

3.5.2.2. Время

Время в социальной философии раскрывается как одновремен­ность ¹⁸. Множественность во временном отношении «дробится» как сосуществование индивидуальных и групповых времен.

— как история

Существует по крайней мере две концепции времени.

Первая идет из Античности. Она состоит в том, что мир вечен и время бесконечно. Конкретным воплощением этой концепции времени предстает так называемое вечное возвращение. Индуистская традиция выделяет четыре века (юги), которые сменяют друг друга, причем по­сле четвертой юги, кали-юги, где мы сейчас живем, должна снова на-

83

ступить первая юга. Гесиод также выделяет четыре века: золотой, се­ребряный, бронзовый, железный. Затем — вселенская катастрофа и... все сначала. По Гесиоду, мы живем в последний век—железный¹¹⁹. С той же необходимостью, с какой природа когда-то устранит мысля­щий дух на Земле, она его породит где-то во Вселенной снова, говорил Ф. Энгельс, бессознательно (и недостаточно последовательно) прини­мая античную концепцию времени.

Вторая концепция времени — библейская. В ней постулируются на­чало мира и неизбежность его конца. Причем последнее событие од­нократно и непоправимо. Не мыслится никакого нового порождения. Мир кончится абсолютно. И из этой второй концепции следует посто­янное и напряженное ожидание конца.

По существу линейная идея общественного прогресса¹²⁰ есть ра­ционализированная и секуляризированная библейская модель време­ни. Прогресс выражает такой тип социального времени, который ха­рактеризует необратимое изменение в направлении положительных ценностей.

— как современность

Современность — это становящееся, происходящее, момент измене­ния, движения в бытии. Реальное бытие обнаруживает себя в совре­менности через социальную действительность, созидаемую людьми. Или: современность — это момент бытия, который поддается созна­тельному изменению, то, что «поправимо», то, что «можно сделать лучше»¹²¹. Современность зависит от «длины воли», связывающей по­коления. «Длинная воля» социума предполагает, например, что цен­ности и цели дедов воплощаются не только самими дедами и отцами, но и внуками. «Короткая воля» обнаруживается тогда, когда внук с не меньшим энтузиазмом разрушает то, что так деятельно строил дед¹²². Чем воля «длинней», тем больше, протяженней, «просторней» совре­менность, тем больше свобода. «Размер» современности — это мера со­циальной свободы¹²³.

Эффективен анализ идеи современности с помощью того аппарата, который выработал Э. Гуссерль в своей работе о внутреннем сознании времени¹²⁴. Для Гуссерля крайне важны понятия ретенции и протен-ции, что означает соответственно память о непосредственно только что случившемся и переживание так же непосредственно ожидаемого¹²⁵.

— как ритм

Темпоральные процессы социума протекают ритмически¹²⁶.

Для характеристики социального времени существенно выделе­ние некоторых акцентов, т. е. чрезвычайных моментов, кайросов (П.Тиллих). Частным случаем такого кайроса служит, очевидно, и «осевое время» (К.Ясперс). В противоположность кайросу следует

84

обозначить состояние, которое можно метафорически назвать исто­рической дремотой, сном истории¹²⁷. Сон истории —это период, ко­гда, как кажется, ничего не происходит¹²⁸. Историческое развитие во времени предстает как чередование кайросов и дремоты. Это и есть в самых общих чертах ритм истории.