Семинарское занятие № 4

(2 часа)

Проблематика и идейное содержание «маленьких трагедий» а.С. Пушкина

план

1. Титульные проблемы маленьких трагедий и их решение.

2. Трагедия «Скупой рыцарь»:

проблемы бедности, отцов и детей, времени, смысла жизни, цены сокровищ

3. Трагедия «Моцарт и Сальери»:

проблемы теодицеи, подлинной и мнимой гармонии, искусства, чуда и закона, гения и таланта, гения и злодейства, избранности, дружбы, преступления и наказания

4. Трагедия «Каменный гость»:

проблемы человека и общества, жизненной позиции, любви, преступления и наказания,

5. Трагедия «Пир во время чумы»:

проблемы счастья-упоения, мотивации поведения, жизни и смерти, бессмертия

6. Циклообразующие проблемы.

задания

• Сделайте выписки из предлагаемого ниже списка литературы по проблематике одной (по вашему выбору) трагедии

• Составьте библиографию журнальных статей последнего десятилетия по маленьким трагедиям Пушкина.

Практическая по 19 веку №4

1. Титульные проблемы маленьких трагедий и их решение

Одно из самых замечательных созданий Пушкина болдинского периода - его маленькие трагедии. Они представляют собой еще одно своеобразное, характерно пушкинское решение тех философских задач в поэзии, которые встали на очередь в русской литературе особенно после трагических событий декабря 1825 г. Изучение человека в самых неодолимых его страстях, в крайних и самых потаенных выражениях его противоречивой сущности - вот что больше всего интересует Пушкина, когда он начинает работу над маленькими трагедиями. Задачи, поставленные Пушкиным, заведомо самые трудные. Неудивительно, что драматические опыты Пушкина заключают в себе не столько ответы, сколько вопросы.

В центре трагедии Пушкина - образ барона, скупого рыцаря, показанного не в духе Мольера, а в духе! Шекспира, т. е. со всей возможной глубиной. В бароне все основано на противоречиях, в нем соединяется несоединимое: скупой - и рыцарь; рыцарем овладевает иссушающая его страсть к деньгам; и вместе с тем у него есть от поэта. Известная пословица говорит: можно оплакивать свою любовь, но нельзя оплакивать свои деньги. Барон опровергает эту пословицу. Он даже и не оплакивает деньги, но делает больше - поет им гимн, высокую хвалу:

• Как молодой повеса ждет свиданья

• С какой-нибудь развратницей лукавой

• Иль дурой, им обманутой, так я

• Весь день минуты ждал, когда сойду

• В подвал мой тайный, к верным сундукам…

Слава золоту у барона - как слава любви. Это противоестественно, но это становится возможным благодаря тому, что барон тянется к деньгам не просто как скряга, а как жаждущий власти. Деньги становятся символом власти, и оттого они для барона так особенно сладостны. Это знамение времени. Это знамение даже не того средневекового времени, в котором номинально происходит действие, а пушкинского времени. Это трагедия пушкинского времени. Как всегда в его произведениях, и в «Скупом рыцаре» тоже есть глубокие связи с собственным пушкинским опытом - связи с современным и близким и Пушкину, и читателям.

Страсть барона к золоту - к власти исследуется Пушкиным во всех психологических тонкостях. «Психологические задачи о человеке, -писалось в журнале, московский наблюдатель” в 1836 г.,- всего более привлекают теперь   наше   внимание…   Анатомия   души   есть наука». В деньгах барон видит и воспевает не просто власть, но потаенность власти. Для него сладко не явное, а именно скрытое могущество, о котором знает он один и которым может распоряжаться свободно, исключительно по своей воле:

• Мне все послушно, я же ничему;

• Я выше всех желаний; я спокоен;

• Я знаю мощь мою: с меня довольно

• Сего сознанья…

Все это и глубоко, и сильно, и психологически правдиво, и, главное, передает ужасную, глубинную правду трагедии. Трагедии века,  когда все высокое в жизни становится жалким рабом! желтого могущества, когда из-за денег порываются вся близкие узы - самые святые узы: сын идет на отца, отец на сына; клевета и яд становятся дозволенным орудием; на месте естественных сердечных связей между людьми господствуют одни денежные связи. «Ужасный век, ужасные сердца»,- говорит герцог, заключая драматическое действие, и его устами говорит и сам Пушкин.

Д. Д. Благой писал о «Скупом рыцаре»: «От зловещей идеи-страсти Скупого рыцаря тянутся нити непосредственной литературной преемственности к образу не только „Подростка” Достоевского, но и к проблематике многих других его романов».  Ведь даже у Достоевского Христо; и Инквизитор, Алеша и Иван Карамазовы не равнозначны и не равноценны, но каждый утвержден писателем в своей собственной правде - разумеется, насколько это вообще возможно. Правда Инквизитора есть самое полное утверждение его правды с его точки зрения и в системе его понятий. То же самое и у пушкинского Сальери.

То, что называется «полифонизмом», и у Пушкина, и у Достоевского придает высоту не только героям,! но и авторам. 0н делает авторский взгляд на вещи максимально широким, объективным - взглядом не только художника, но и мудреца, философа. Торжество автора в этом случае, обретение им качества художника-философа внутренняя образом проявляется в том, что автор оказывается способным в большой мере преодолеть тяготение своего духовного и интеллектуального «Я», подняться над ним, постигнуть мир не только в своей собственной системе но и в чужой, чуждой даже системе с ее особенными, своими оправданиями.

В «полифонизме», в высокой философичности художественного сознания сказалось одинаково и у Пушкина, и у Достоевского стремление к истине, находящейся за пределам только частного и личностного взгляда на вещи, сказалось желание постигнуть всю возможную полноту, глубину и диалектическую неоднозначность объективной жизненной правды. Можно сказать, что «полифонизм» соответствует реализму художественной и философской мысли. И неудивительно, что его приметы отыскиваются уже в самых истоках русского реализма, в творчестве его основоположника - Пушкина.