Заключение

Переворачивая последнюю страницу, читатель возможно подумает, что книга старается защитить операторов, и будет прав. От кого же защитить? Да, прежде всего от самих себя! Встречаясь друг с другом мы обычно обсуждаем пленку, оптику, вспомогательную технику и очень редко касаемся вопросов, которые затронуты в этой книге. Возможно, потому, что считаем их частью внутреннего мира, который старательно оберегается всяким художником. Короче, в нашей среде это не принято. А потом сами не довольны тем, что нас считают техническими работниками. Вот почему, подумав, я решил восполнить этот пробел. Но, повторяю, не потому, что лучше других разбираюсь в этих проблемах, а лишь потому, что у меня образовалось много свободного времени. Ища выход из этого непривычного для меня состояния, я не то, чтобы решил быть полезным (это звучит слишком пафосно), но просто не захотел чувствовать себя лишним в нашем общем деле, и решил участвовать в нем таким образом.

Некоторые мои коллеги, прочитав книгу, скажут, что не нашли в ней для себя ничего нового, что всё, о чем в ней пишется, им давно и хорошо известно. Я буду рад этому, потому что для меня это означает лишь только то, что мы единомышленники и на многие вещи смотрим одинаково.

Я бесконечно благодарен моим друзьям и коллегам за критические замечания потому, что они очень помогли мне в работе над книгой.

Среди читателей будет немало таких, которые только входят в мир кинематографа, и для них будет очень полезно увидеть, как бы изнутри, огромный удивительный пласт человеческой деятельности, называемый киноискусством, почувствовать его специфику, а также понять слагаемые, из которых складывается операторское мастерство.

Другие скажут, что мир кинематографа совсем не похож на описываемый мной. Но ведь давно и хорошо известно, что каждый человек придумывает себе тот мир, в котором он живет и работает. И мой мир таков, каким он предстает в этой книге.

Приводя примеры из собственной творческой практики, я хорошо понимал, что они носят конкретный, штучный характер и не могут иметь всеобщего универсального смысла.

В то же время, было бы несправедливо воспринимать их, как мемуарный жанр. Хотелось бы, чтобы эта книга не воспринималась как подведение личных итогов, а наоборот, служила исходной точкой, поводом для дальнейших размышлений на такие темы, о которых прежде не приходилось задумываться. И меньше всего хотелось бы быть беспристрастным, потому что это не учебник, а скорее приглашение к дискуссии.

Фигура оператора, возникающая на страницах этой книги кому-то может показаться слишком положительной, не соответствующей действительности, но ведь это собирательный образ, он всегда ярче и лучше каждого из нас в отдельности.

С позиции строгой киноведческой науки некоторые определения и термины могут показаться неточными, а некоторые положения спорными. Но надеюсь, что читатель к этому отнесется снисходительно, если поймет о чем идет речь.

Не стоит переоценивать значение слов, напечатанных на бумаге - это не наша профессия. Мы гораздо убедительнее выглядим на экране, чем в словесном споре. Язык зрительных образов точно так же, как музыка, универсален, его без переводчика понимает каждый человек. И лучшие представители нашей профессии прекрасно владеют этим языком.

А как же быть с "волшебником"? Правомерно ли использовать это определение для человека с "фабрики грез", который прилежно изучил все достижения своих предшественников, освоил все тонкости современных технологий и в своей повседневной творческой практике добивается выдающихся результатов? Да, но только в том случае, если под этим подразумевается талант. Он распределен в этом мире весьма неравномерно. К сожалению, не так редко можно видеть, что мера таланта не соответствует количеству наград, привилегий и званий, которые выдаются или не выдаются различными комиссиями, жюри и т. п. Но надо смириться с тем, что здесь никогда не может быть полного соответствия величине таланта, потому что таланты распределяются в том месте, которое нам не подвластно.