Межличностное взаимопонимание как процесс построения взаимоотношений

Принципиальным моментом здесь является отказ от традиционной логики внешнего «чтения» партнера, все еще присутствующей во многих социально-психологических учебниках. Отношения не «читаются», а строятся, расширяясь и углубляясь за счет включения все новых и новых контекстов и систем личностных значений и смыслов, согласовываемых или разделяемых партнерами. При этом Дак считает полезным введение двух разграничений по отношению к формируемому сходству: различение сходства в конкретных вопросах (традиционно и имплицитно измеряемое в исследованиях, оценивающих степень сходства отдельных аттитюдов или характеристик личности) от сходства организационных структур значений. Второе отличие связано с природой и фокусом, обсуждаемых вопросов. В то время как одни исследования фокусируются на вопросах, внешнеобусловливающих взаимоотношения (например, аттитюды), другие – на сходстве поведения или когниций, связанных с взаимоотношениями самими по себе, третьи – изучают сходство как способность «читать» мысли и чувства в осуществляемом взаимодействии. Отражая классический подход к проблеме формирования взаимоотношений как внешнерегулируемых, эти подходы в целом игнорируют интерактивную и процессуальную природу межличностных взаимоотношений.

Эта процессуальная и интерактивная природа взаимоотношений становится более очевидной при обращении к категории «общность» и дополняющим ее категориям «эквивалентность» и «разделяемость». Базовой формой сходства является общность переживаний = событий, так называемой «общее прошлое» (Katovich, Couch, 1992). В данном случае подразумевается, что одни и те же события происходили в жизни двух людей, например, когда они были детьми, студентами, участниками каких-либо молодежных движений и т.п. эти люди не выражают свою общность до момента признания того, что оно было, стимулируемого какими-либо обстоятельствами или эпизодами совместной деятельности. Но такого рода разделение прошлого опыта жизненных переживаний с необходимость предполагает и включение двух других процессов: процесса декларирования и оценки. Декларирование (или самораскрытие) предъявляет общий опыт жизненных переживаний или общие аттитюды и формирует своеобразное общее прошлое в том смысле, что с этого момента оба партнера по взаимоотношениям начинают учувствовать в совместном его обсуждении. Взаимность представляет совместную реализацию людей, обладающих базовой общностью, выявленной в процессе совместного обсуждения. Взаимность также предполагает двунаправленный перенос чувств и мыслей об общих вопросах посредством конструирования общего каркаса отношений (Genero с соавт., 1992).

Оценка представляет оценку, выносимую человеком в отношении в отношении общих вопросов. Соответственно взаимность может привести к дальнейшей реконструкции другого человека в результате обнаружения что участники взаимоотношений обладают эквивалентными ценностями, относящимися и включающими взаимоотношения. Речь идет о том, что у участников взаимодействия в индивидуальном опыте не только представлены одни и те же события, но и оцениваются эти жизненные переживания = события эквивалентно. Эквивалентность сама по себе может выступать индикатором того, что участники взаимодействия обладают сходным пониманием некоторых других, не связанных областей значений в рамках которых они интерпретируют осмысливают и проявляют заботу о сохранении этой эквивалентности.

На рис. Х.Х. различные элементы сходства представлены по принципу классической таблицы 2Х2 ANOVA по декларированному и оценочному измерениям. Оценочное измерение обозначает тот факт, что сходство, в обычной его трактовке, включает как общие факты, так и их общие оценки. Само существование общности представляет одну из форм сходства, но наши оценки этих жизненных переживаний = событий добавляют еще одно возможное измерение сходства. Подобным образом измерение декларированного обозначает тот факт, что два человека могут иметь в совместном опыте общие события и осознавать или не осознавать это. Как декларирование, так и оценка являются важными характеристиками простого факта общности.

	Не декларированное	Декларированное
Не оцениваемое	Общность жизненных переживаний = событий	Взаимность
Оцениваемое	Эквивалентность оценок	Разделяемые значения

Рисунок Х.Х. Четыре компонента «сходства».

Приводится по: Duck S. Meaningful relationships: Talking, sense and relating. – L.: Sage publications, 1994, с. 118.

Важным моментом является не только установление различий между декларированием и оценкой, но и определение их места в социальном процессе серийного конструирования их значений (Рис. 2). Сходство конструируется и реконструируется серийно в процессе признания исходной общности и предшествует формированию моделей значений. Рисунок 2 представляет процесс во временной перспективе, в рамках которой общность предшествует взаимности, взаимность предшествует эквивалентности, наконец, эквивалентность предшествует разделению значений. На этом же рисунке схематично представлено прогрессирующее развитие конструкций партнеров по взаимодействию относительно друг друга применительно к вопросу Х. на уровне общности А и Б относятся к вопросу Х независимо друг от друга. На уровне взаимности они совместно рассматривают вопрос Х в контексте выяснения того, что переживает каждый из них (жизненное переживание = событие). На уровне эквивалентности они осознают как оценивают Х (жизненные переживания = субъективная интерпретация). На уровне разделения они осознают то, как они оценивают не только Х, но и ряд других вопросов, событий и жизненных переживаний, контекстуализирующих их оценку Х. (т.е., они обладают общей организацией значений, связанных с вопросом Х).

Представленная модель может быть применена к анализу как внутренне, так и внешнеприсущих взаимоотношениям вопросов. Можно предположить, что в иерархии факторов, определяющих процесс развития взаимоотношений, разделение значений оказывает решающее континуальное и трансформирующее влияние. Представленная схема не описывает какой-то единичный или обособленный процесс, а описывает общий процесс развития взаимоотношений со всеми, включенными аспектами и фокусами внимания, ревизующимися во взаимоотношениях. Эта же схема может быть применена и к анализу различий, представляя модель прогрессирующего конструирования взаимоотношений между самостью и жизненными переживаниями, мыслями и системами значений участников.

Как отмечает Дак, «эта модель помещает (не) сходство в социально трансактивный контекст конструирования значений. Она предоставляет социально ролевой взгляд на конструирование значений, стоящий над сходством (или над чем-либо еще) и не рассматривающий его как какое-то абсолютное, глобальное и недифференцированное мыслительное взаимоотношение двух людей» (Duck, с. 120).

Данный подход предлагает процесс, моделирующий изменения во взаимоотношениях субъекта А и субъекта Б по мере их продвижения на различные уровни конструирования систем значений друг друга в отношении обсуждаемых вопросов. В процессе развития взаимоотношений реализуется постоянное расширение и уточнение представлений о системах значений друг друга, приводящее, в свою очередь, к их переосмыслению и дальнейшему уточнению, трансформирующему характер взаимодействия и социальных ролей, исполняемых ими друг по отношению к другу. Изучение сходства как основания понимания систем значений участников взаимоотношений предполагает, по мнению Дака, рассмотрение ряда важных вопросов: (1) Существует ли объективно оцениваемое «сходство», локализуемое в соотнесении объективных характеристик (т.е. общности) двух людей? Знают ли оба человека о существовании общих элементов в их истории друг друга (общность) (которое является состоянием знания, «локализованного» в мышлении двух людей как результата самораскрытия общности)? Знает ли каждый из людей о том, как другой человек оценивает явление (эквивалентность) (состояние знания, локализованного в выводах, полученных в процессе разговора)? (4) Знает ли каждый из людей о системе взглядов, на основе которой порождается общность и том, как она организована (разделяемое значение)» (там же, 121).

Предложенная модель, построенная на основании сходства может быть применена и к основанию различий, порождающих процессы совершения выведения, рассуждений и договаривания или трансформации взаимоотношений, обусловленных выяснением наличия различий во взглядах подходах и т.п. и, соответственно, существующих системах значений. Как сходство, так и различия могут увеличивать постижение систем значений друг друга. Осознание существующей асимметрии систем значений выступает в качестве основания для более глубокого понимания друг друга.

Подводя итоги рассмотрения сходства как основания формирования единого поля значений, Дак делает следующие выводы: (1) Сходство продуцирует своеобразное взаимослияние и помогает партнерам аккомодироваться друг к другу. (2) Сходство в каких либо точках систем значений способствует общему пониманию другого человека в обсуждаемом вопросе. (3) Сходство на одном уровне создает основания для достижения сходства на других уровнях посредством уточнения представлений об организации знаний партнера и расширения представлений о своеобразии его системы значений. (4) Сходство осуществляет имплицитную валидизацию собственного способа мышления. (5) Сходство инициирует социальный процесс дискурса и сравнения, приводящих к формированию большей взаимозависимости, близости и тесности взаимоотношений (там же, с. 124).

Рис. 2 Общая модель серийного конструирования значений.

Приводится по: Duck S. Meaningful relationships: Talking, sense and relating. – L.: Sage publications, 1994, с. 119.

В современных психологических подходах сходство рассматривается как основывающееся на общей интерпретации и конструировании ряда событий, а не на нахождении подтверждений сходства индивидуально-специфических ценностей, суждений, представлений, отдельных эпизодов жизненного опыта и т.п., как это считалось раньше. Такое изменение представлений связано со своеобразным переходом от психологии описательной и объяснительной к психологии понимающей. В основе последней лежит идея о конструируемости знаний о психологической феноменологии и динамическом интерактивном характере этого знания. С позиций данного подхода сходство скорее включает сходную организацию различных элементов значений, нежели идентификацию сходства отдельных выводов и решений по определенным вопросам, производимую по критерию сходства их текстовых выражений. Введение измерений интерирорности (внутренней присущности) и экстериорности (внешней присущности) существенно расширило и углубило рамки анализа и понимания. Внешнее сходство далеко не всегда является гарантом сходства внутреннего. Более того, сходство не носит изоморфного характера, оно скорее гомоморфно. Индивиды могут быть сходными в одних областях и не сходными в других. Они могут использовать сходные слова и фразы, но вкладывать в них разные смыслы и системы значений. Сложность (как для осуществляющего социальные действия, так и для исследователя) заключается в идентификации не только специфических, но и более широких общих направлений, по которым два человека являются «психологически сходными».

Психологическое сходство по своему существу является организующим понятием и задачей партнера по взаимоотношениям является постижение организации как мышления другого, так и специфического содержания отдельных аспектов обсуждаемых вопросов. Причем осознание направлений размышлений партнера как бы задает каркас, рамки понимания, уточнение же содержания приводит к приближению к системам значений друг друга, но только приближению и не более. Это сближение систем значений носит циклический, уточняющий характер, предполагающий на каждом последующем шаге или цикле более широкое и глубокое понимание друг друга и содержания транслируемых сообщений.

Является ли развитие взаимоотношений просто процессом взаимного открытия самостей все большей и большей информационной глубины? И да и нет. Очевидно что мы узнаем о партнере все больше и больше по мере развертывания взаимоотношений, но это корреляционное утверждение. Ранее мы уже упоминали о том, что информация может быть внутренне и внешне присущей взаимоотношениям и никогда не является инертной. Взаимоотношения включают конструирование, совершение выводов и трансформацию во всеохватывающем социальном процессе, включающем в себя общение. Традиционное рассмотрение целостного процесса развития взаимоотношений, как отмечает Дак, «как накопления все большей и большей информации друг о друге является ограниченным в силу уделения малого внимания роли диалога в выражении информации, изменении этого выражения, трансформации фактов в соответствии с целями, преследуемыми выражающим, наконец, конструировании разделяемых значений слушателем» (1994, с. 128). Именно «разделение значений» является существенным и решающим для построения взаимоотношений, т.к. без такового, по существу, не происходит взаимопроникновения в мир друг друга и незримо присутствует возможность внешнего понимания при его отсутствии в реальности. Транслируя некоторую систему знаков, партнеры по взаимоотношениям рискуют оставаться в мирах собственных значений, не проводя скрупулезной работы по уточнению степени их пересечений, т.е. разделенности. Такого рода обособленность друг от друга выражается в разговоре «глухих», когда каждая из взаимодействующих сторон проецирует свои системы значений друг на друга, не заботясь о выяснении степени их совпадения, что традиционно ассоциируется с барьерами коммуникации или общения.

Где же локализовано это разделение (или сходство или близость значений)? Представлено ли оно в наблюдаемом поведении людей или в их мышлении или в чем-то, находящемся между ними? Нахождение ответов на эти вопросы становится возможным лишь при обращении к общению или речевой активности партнеров по взаимоотношениям. В этом контексте оказывается полезной предложенная Рейсом и Шейвером (Reis, Shaver, 1988) процессуальная модель, описывающая близость или разделяемость систем значений как продукт взаимодействия. Для понимания специфики этого «продукта» полезно обращение к рассуждениям выдающегося представителя символического интеракционизма Джорджа Герберта Мида. Мид предположил, что значение действий в социальных обстоятельствах отчасти происходит из вопросов, задаваемых слушателем говорящему: «Действие или регулятивный ответ второго организма предоставляет сигнал первому организму о значении, которым он обладает» (1934, с. 78). Этот сигнал является своеобразным ориентиром для говорящего в том, удалось ли ему донести соответствующее значение для слушателя. Причем сложность процесса заключается именно в том, что вывод об адекватности реагирования, опять-таки, осуществляется через обращение не к самому значению, а его знаку или символическому выражению. Так как знак или символическое выражение переданного значения, в свою очередь, требуют интерпретации, всегда возникает вопрос об ее адекватности. Отсюда, получая некоторую систему знаков или наблюдаемых реакций от партнера мы получаем возможность их субъективной интерпретации, отличающейся от оригинальной. В силу невозможности к непосредственного и исчерпывающего доступа к системам значений друг друга у партнеров по взаимоотношениям появляется единственная возможность регулирования взаимодействия – конструирование разделяемой системы значений, находящейся между ними, а не в них по отдельности. Шоттер (Shotter, 1987) отмечает в этой связи, что ответ другого конструирует социальное значение для обоих партнеров. У говорящего всегда присутствует возможность корректировки интерпретации переданного значения слушателем, основываясь на собственной интерпретации внешнего выражения его понимания. Как следствие, люди могут говорить об одном и том же, не понимая друг друга или приписывая расходящиеся системы значений.

В повседневной практике реальность взаимоотношений порождается в процессе диадических трансакций. Ответ другого человека является основание для формирования и определения значений взаимодействий и социальных действий. Действия всегда включают некоторое количество неопределенностей и остается не полностью определенным до того момента пока действующий не придет к выводу о том, как его действия проинтерпретированы партнером. Такого рода интерпретация не может быть исчерпывающей или изоморфной в принципе, т.к. жизненные опыты партнеров по взаимоотношениям исходно различны. А именно жизненные опыты и являются основанием для означивания или наделения смыслами, понимания друг друга. Если жизненные опыты не пересекаются, то взаимопонимание становится не возможным в принципе. Оно становится возможным только при условии формирования некоторых согласованных позиций о том, что это есть это, а не нечто другое. Лишь формирование поля сходных значений создает саму возможность взаимоотношений. Возможность такого рода сходства определяется общностью культуры и жизненных опытов, позволяющая найти некоторые точки пересечения значений, в свою очередь, создающих основания для взаимопонимания. Чем больше партнеры постигают друг друга тем больше они научаются друг о друге и узнают о ряде социальных действий, принимаемых партнером. Такая работа по взаимоуточнению позиций по обсуждаемому вопросу создает как фундамент для нахождения точек пересечения, так и для будущих ожиданий.

Нахождение сходства (или значений) утверждений во многом определяется ситуативным контекстом и аудиторией, которой они адресованы. Вот почему основополагающим условием взаимопонимания становится сходство индивидуальных жизненных опытов, культур и субкультур, задающих системы значений. Однако даже принадлежность к одной культуре или субкультуре, обладание пресекающимся жизненным опытом не делает транслируемые системы значений абсолютными, т.е. однотрактуемыми. Относительная однотрактуемость становится возможной лишь в крайне ограниченном спектре простейших ситуаций первичного знакомства при отсутствии какого-либо исходного знания друг о друге. В такого рода обстоятельствах люди вынуждены полагаться скорее на культурные нежели индивидуальные скрипты (представления об особенностях ситуации), определяющие возможные пути развития взаимоотношений, причем, варьирующиеся от культуры к культуре и, частично, от субкультуры к субкультуре (Althen, 1993). Но, как отмечает Дак, эти абсолютные значения практически не играют никакой роли по отношению к взаимоотношениям, определяемым как близкие (1994, с. 134). И далее: «Мы должны быть очень осмотрительны предоставляя приоритет культурным усреднениям значений по отношению к значениям, диадически конструируемым во взаимоотношениях в конкретных обстоятельствах или примерах жизненных опытов» (там же). По отношению к взаимоотношениям имеют значения и те и другие. «Центральное культурное ядро значений должно быть локализовано в отдельном диадическом, личностном и временном контекстах, к которым оно адаптировано. Ища только ядро значений, имеющее общее применение мы можем добиться успеха в описании общности, как в случае прогноза погоды, адресованного ряду локальных регионов и весьма некорректного по отношению к конкретному городу. Не определившись в значении, которым обладают слово, объект, предложение, высказывание, действие, событие или личность в индивидуальной личностной системе значений в конкретном временном, личностном или физическом контекстах, мы игнорируем символическое влияние такого рода единиц на одного или обоих партнеров» (там же). Между тем это влияние очень велико, т.к. партнеры создают свои собственные личностно значимые символы взаимоотношений. С течением времени они приходят к пониманию символов, представленных в сознании друг друга и того как они возникли. Когда символы разделяются во взаимоотношениях партнерами конкретные формы слов и жестов начинают приобретать индивидуальные значения (Baxter, 1987). Более того, представление о том, что значение разделяется партнерами усиливает его влияние на развитие взаимоотношений. В этом смысле «значения находятся в сознании людей, а не в вещах и словах» (Duck, 1994, с. 135).