§ 3. Судебный прецедент и решения высших инстанций 123

п ризнавался долгое время, все же «существовал». В качестве примера существования прецедента в российском праве они приводят решения высших судебных инстанций по конкретным делам (Судеб­ной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ, Президиума Верховного Суда РФК

Так, А. Наумов отмечает, что, «с одной стороны, прецедента не существовало, так как, конечно же, суд не мог вынести приговор на основании хотя бы и решения Верховного Суда по конкретному делу. С другой стороны, неофициально, «подпольно» эти решения выполняли именно такую роль, так как вполне сознательно, но тайком, «в уме» судьи не­редко использовали соответствующие решения вы­шестоящих судов (обычно Верховного Суда СССР или Верховного Суда РСФСР), именно как своеоб­разный эталон собственного судебного решения... Фактическое (хотя, как уже отмечалось, и замаски­рованное) существование прецедента в советской судебной практике отрицать просто нелепо, так как на его основе (именно по инициативе суда, вынес­шего соответствующее решение) и без официально­го изменения, «буквы» уголовного закона подчас резко менялась и меняется судебная практика»¹. Кроме того, в обоснование своей точки зрения о су­ществовании в нашей судебной практике судебного прецедента, в связи с чем А. Наумов предлагает официально закрепить его в качестве такового, от­мечает, что решения Верховного Суда являются об­разцом квалифицированности и убедительности. Именно поэтому выпускаются периодические изда­ния судебной практики «Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации». Эти опубликованные судебные решения чаще всего и выполняют роль подлинного судебного прецедента. В связи с этим он

¹ Наумов А Судебный прецедент как источник уголовного права // Российская юстиция. 1994. № 1. С. 9.

124 Глава II. Судебная практика российских судов

п редлагает предоставить судам право официально ссылаться в своих решениях на решения Верховного Суда РФ по конкретным делам. В этом он видит ста­новление подлинной судебной власти¹.

Е. Мартынчик и Э. Колоколова так же утверж­дают, что, хотя «в советской правоприменительной практике существование судебного прецедента на­чисто отвергали... в действительности же все обсто­яло проще. Судебный прецедент и судебное право­творчество существовали, прикрывая свое бытие различными легальными формами»². В качестве та­ких «легальных» форм они называют, во-первых, пленумы Верховного Суда СССР и Верховных судов союзных республик, которые давали разъяснения по вопросам применения различных норм права, во-вторых, решения пленумов и судебных коллегий Верховного Суда СССР и Верховных судов союзных республик, а также президиумов последних. В этом они видят непосредственное использование судебно­го прецедента. Решения данных судебных инстан­ций по конкретным делам, опубликованные в юри­дической периодике, по их мнению, «позволяли за­интересованным лицам добиваться сходных решений и в сходных случаях по всем аналогич­ным категориям дел, рассматривавшихся нижесто­ящими судами»³.

А. В. Цихоцкий, говоря о том, что у нас долгое время было наложено табу на упоминание о судеб­ном прецеденте как источнике отечественного пра­ва, тем не менее подчеркивает, что судебная прак­тика, не упоминая термин «прецедент», все же

¹ См.: Наумов А. Указ. соч. С. 11.

² Колоколова Э., Мартынчик Е. Прецедентное право: от советской идеологии к международной практике // Россий­ ская юстиция. 1994. № 12. С. 20—21.

³ Там же. С. 21.