2.Христология разделения и Христология смешения: Логос-Саркс и Логос-Антропос: сравнительный анализ.

Две стороны природы Спасителя, которые аргументируются Святым Писанием, и излагаются в оросе Никейского символа веры, привели к серьёзным дискуссиям в богословской среде, чётко определив два лагеря противодействующего богомыслия. Антиохийское богословие стало на позиции чёткого и основательного определения двух природ во Христе: Божественной и человеческой, что получило название: «СХЕМА ЛОГОС-АНТРОПОС». Второе (александрийское богословие) – повело свои размышления в сторону сливания двух природ: «СХЕМА ЛОГОС САРКС (ПЛОТЬ)».

Антиохийская Христология.

Диодор Тарсийский.

Одним из первых учителей антиохийской школы, которая развивала учение «Логос-Антропос» был Диодор Тарсийский. Диодор выступал против утверждения, что Бог-Слово родился дважды: один раз «прежде всех век», а второй раз как человек, от Марии Девы. Диодор предпочитал говорить, что, согласно Своей природе Христос рожден от Отца до начала времен как Бог, тогда как Тот, Кто родился от Марии, сделался Его храмом, Его обителью. Такого рода понимание логично и может быть подкреплено образами из Писания. Например, в 9-ой главе книги Притчей «Премудрость» выстроила себе храм на семи столбах; антиохийская экзегетическая школа понимала Премудрость как Логос, а храм – как человечество Иисуса Христа. Диодор говорил о Сыне Божьем и об Иисусе, сыне Марии (Который есть лишь храм, обитель Слова), как «о двух сынах».

Феодор Мапсуэтский.

Феодор Мопсуэтский, ученик Диодора, строго разделял природы в Спасителе. Он рассматривал Иисуса Христа во время Его земной жизни как простого человека, как Сына Божьего по благодати. Феодор учил о двух сынах Божьих: один Сын единосущен с Богом Отцом, другой – рождённый от Девы Марии, постепенно через борьбу и искушения шёл вперёд по пути нравственного совершенствования, пока, наконец, через воскресение не сделался совершенно непорочным и не удостоился соединения с истинным Сыном Божьим. Таким образом, Феодор Мопсуэтский учил о двух лицах в Иисусе Христе. Он решительно отвергал ипостасное соединение в Нём Божества и человечества, потому что не мог мыслить Божества и человечества совершенными, без самостоятельных ипостасей. Иисус, сын Пресвятой Девы Марии, и Бог Слово были для него двумя отдельными, нравственно соединёнными друг с другом лицами. Протоиерей Георгий Флоровский называл учение Феодора «антропологическим максимализмом», потому что здесь прослеживалась опасность видеть в человеческой природе Христа пассивный сосуд Божества, теряя из вида того, что Спаситель, в первую очередь – Царственная обитель, живое и единственное место полноты присутствия Духа, Который есть Его собственный Дух.

Несторианство.

Наиболее ярким представителем антиохийской школы является Несторий (+451), который, став в 428 г. патриархом Константинополя, заявил, что отказывается именовать Деву Марию – Богородицей, потому что Тот, Кто родился от Нее, - это не Бог, а простой человек. Тем самым Несторий разделил живое единство Христа и стал утверждать, что оно двоится, с одной стороны, это Предвечный Сын Божий и Логос, а с другой стороны, - рождённый Марией человек Иисус. Таким образом, сочетание Божественной и человеческой природ во Христе покоится на отношении человека Иисуса к Логосу. Соответственно, существует лишь моральное единство, возникающее потому, что Иисус из Назарета сохранил себя в полном послушании Отцу и тем самым заслужил единения с Богом. В связи с этим, учение Нестория иногда называют «христологией полнейшего послушания». Если сказать кратко, то Несторий учит не только о двух природах, Божественной и человеческой, но и о двух лицах во Христе.

Лишь имя «Христос», рассуждал Несторий, обозначает обе природы и лишь к нему можно применять и человеческие, и Божественные действия и признаки. Но к имени Бог дозволительно только относить действия Божественные. К Христу, как человеку, – только предикаты человеческие. Нельзя сказать: «Предвечный младенец», «Бог питался млеком».

Таким образом, Антиохийское богословие имеет тенденцию по отдельности анализировать то, что в жизни Христа считается принадлежащим или Его Божественной природе, или Его человечеству. Были составлены списки подобных различных по принадлежности действий: так, чудеса, Преображение – это от Божества, а чувство голода, жажда или усталость – от человеческой природы. Указанные распределения подвергаются опасности превратиться в нечто искусственное, поскольку они, как кажется, разрывают жизненное единство Иисуса Христа. С другой стороны, их можно найти уже в новозаветной христологии, где проводится разграничение, например, между образом Бога и образом раба (Флп.2) или между славой и бесславием (Ин.17). Сделав выводы, Несторий констатирует: «Обе природы присущи «Христу» и не присущи «Богу-Слову». Тот субъект, который страдал, был вознесен на крест и затем воскрес, – это Христос. Поэтому Несторий предлагает именовать Деву Марию Христородицей, а не Богородицей, поскольку в последнем случае недалеко до недоразумения, что Мария родила Бога и что Бог (Сын) начал Свое бытие только с рождения Его Марией».

Александрийское богословие.

Кирилл Александрийский и его Христология.

Он ясно различает разные планы природ Христа. Божественный Логос не нуждается в освящении Ду­хом, так как Он Свят по Своей природе. Напротив, плоть и человеческое тело Воплощенного Логоса ста­новятся вместилищем Духа, храмом Божества. Воплотившись для нашего спасения, как человек, Он получает Святого Духа. Не только Слово освящено в качестве человека, но Он Сам освящает Себя, Он Сам освящает Свою собственную человеческую природу.

Святитель Кирилл еще раз возвращается к вопро­су освящения Христа Духом, в связи со стихом из Еван­гелия от Иоанна: «за них Я посвящаю Себя» (Ин 17:19). Он отвергает всякую мысль об освящении Спа­сителя «кем-то иным» и настаивает, что Он Сам «освя­щает Свою собственную плоть». Таким образом, святитель Кирилл встретил несторианскую распрю во всеоружии.

Аполлинарий Лаодикийский и его Христология.

Аполлинарий Лаодикийский, воспитанник александрийской школы, в начале своей богословской карьеры был истинным сторонником Никейского символа веры, но с середины 70-х годов IV века его теологические взгляды начинают резко меняться. Это связано с тем, что ему был присущ дух спекулятивного поиска, поэтому, богослов стремился разрешить вопрос Боговоплощения путем размышлений. Как можно помыслить себе единство Божественного Слова и человеческой плоти, как сочетать Слово и плоть (Логос и саркс)? Сказать, что Слово-Бог просто обитает в человеке, - его не удовлетворяло, потому что таким образом сочетание природ не устанавливается. По мнению Аполлинария, чтобы Логос действительно стал человеком, Слово и плоть должны образовать существенное единство. Для мыслителя это единство может возникнуть только тогда, когда человеческая природа – не полна. Логос и Саркс – это для Аполлинария части, образующие целое, подобно тому, как человеческие тело и душа – части, соединение которых образует человека. Он, соответственно помещает у Христа Логос на место души, и тогда Логос и саркс образуют одну природу. (Аполлинарий – в строгом смысле «монофизит» и к нему восходит формула, согласно которой у Христа «одно естество»).