40. Основная норма международного права

Если рассмотреть теперь международный правопорядок в его отношении к отдельному государственному правопорядку и если при этом считать (как это часто делается), что международное право действительно для государства только в случае, если это государство, т.е. его правительство, на основании своей конституции признало это право, - тогда останется верным уже ранее данный нами ответ на вопрос об основании действительности права: этим основанием служит постулируемая основная норма, соотносящаяся с действенной государственной конституцией. Ведь тогда международное право - лишь составная часть суверенного государственного правопорядка, основанием действительности которого является основная норма, соотносящаяся с действенной конституцией. Эта основная норма одновременно служит основанием действительности и государственной конституции, и международного права, признанного на основании этой конституции, т.е. ставшего действительным для этого государства. Однако ситуация меняется, если международное право рассматривать не как составную часть государственного правопорядка, а как единственный суверенный правопорядок, которому подчинены все государственные правопорядки и который ограничивает их сферы действительности; иначе говоря, если исходить из примата не государственного, а международного правопорядка. <...> Основанием действительности международного правопорядка может быть лишь основная норма международного права, которая тем самым служит опосредованным основанием действительности государственного правопорядка. Как и всякая подлинная основная норма, это не установленная, а постулируемая норма.

Если основанием действительности государственного правопорядка считается некая норма международного права, то это значит, что международный правопорядок понимается как более высокий по отношению к государственному и, следовательно, как наивысший и суверенный правопорядок.

41. Тождество государства и права

Познание, свободное от идеологии и, значит, от метафизики и мистики, как показали предшествующие исследования, может понять сущность государства, лишь осознав эту социальную структуру как некий порядок человеческого поведения. Государство обычно называют политической организацией. Но этим выражают только то, что государство есть порядок принуждения. Ведь специфически «политический» элемент этой организации состоит в принуждении, применяемом одним человеком по отношению к другому и регулируемом этим порядком, т.е. в предусмотренных этим порядком актах принуждения. Это именно те акты принуждения, которые правопорядок связывает с предусмотренными им условиями. В своем качестве политической организации государство есть правопорядок. Однако не всякий правопорядок представляет собой государство. Ни догосударственный правопорядок первобытного общества, ни над- (или меж-) государственный международный правопорядок не являются государствами. Чтобы быть государством, правопорядок должен иметь характер организации в узком и специальном смысле слова: он должен устанавливать органы, которые, функционируя по принципу разделения труда, создают и применяют нормы, образующие этот правопорядок; он должен обнаруживать известную степень централизации. Государство - это относительно централизованный правопорядок.

Если государство понимается как правопорядок, тогда всякое государство есть правовое государство, а сам этот термин представляет собой плеоназм. Но реально он используется для обозначения такого типа государства, который отвечает требованиям демократии и правовой безопасности. «Правовое государство» в этом специфическом смысле есть относительно централизованный правопорядок, в соответствии с которым отправление правосудия и управление основываются на законах (т.е. на общих правовых нормах), принимаемых избранным народом парламентом с участием или без участия главы государства; члены правительства ответственны за свои акты; суды независимы; а также гарантируются определенные гражданские свободы, в особенности свобода вероисповедания, свобода совести и свобода слова.