§ 2. Знакомство с античной драмой в средние века. Гросвита

С течением времени христианские вероучители до некоторой степени примирились с памятниками языческой культуры. В монастырских школах, а затем в университетах стали допускать изучение произве­дений римской литературы. Один из первых энциклопедических ученых раннего средневековья, Исидор Севильский в своей обшир­ной «Этимологии» (нач. VII века), объясняя происхождение слов и давая их толкование, не раз приводит понятия, относящиеся к драматическому искусству, истолковывая их в соответствии с трак­татами Доната и Диомеда.

Произведения римской драматургии постепенно входят в круг книг, изучаемых в средние века, однако на них смотрят не как на тексты, предназначенные для сценического исполнения, а как на поэтические произведения, изучаемые с целью лучшего освое­ния латыни.

В X веке немецкая монахиня Гросвита создает по-латыни не­сколько «драм», признавая в предисловии к ним, что она подражала Теренцию. Однако ее сочинения нисколько не похожи на шумливые, полные мирских интересов, а подчас и не совсем пристойные рим­ские комедии. Да и сама Гросвита намеренно отклонялась от образ­ца, избранного ею, создавая свои произведения с целью преображе­ния комедии в нравоучительном духе. Если у Теренция воспевалось «постыдное распутных жен многоблудие», то она, обратившись к «тому же роду сочинительства», желает прославить «достохвальное святых девственниц целомудрие»⁸³.

В словах Гросвиты ясно выражено характерное для всей средне­вековой идеологии отрицательное отношение к античной драме.

§ 3. Средневековое понимание трагедии и комедии

Если в средние века исчезает самая память об античном театре, то драматическая культура «язычников» — римлян все же до неко­торой степени известна в кругах образованных людей. Рассматри­вая произведения античной драмы как литературные памятники, сред­невековые писатели заимствуют из них определенные понятия. В первую очередь это относится к терминам «трагедия» и «комедия». Однако средневековые авторы не пользуются этими словами для обозначения драматических представлений определенного типа. У них слова «комедия» и «трагедия» приобретают литературный и социально-философский смысл более общего характера.

Исидор Севильский, следуя Диомеду, писал, что комедия имеет дело с поступками лиц простого звания и действие ее является веселым. Трагедии он определял как «печальные истории», проис­ходящие с царями ^в4. На суждения ученых о трагическом и комиче­ском, сословные иерархические понятия феодального общества на­кладывают свою печать. Показательно в этом отношении мнение, выраженное в «Католиконе» Иоанна де Бальбиса (1286). Он четко разграничивает сословные характеристики жанров: трагедия пред­ставляет лишь королей и принцев, комедия — людей низшего звания. Соответственно этому стиль трагедии является возвышен­ным, а стиль комедии — простым⁶⁵.

Средневековые трактаты указывают и на различие источников сюжетов трагедий и комедий. Трагедия изображает события исто­рические, комедия — вымышленные.

Все подобные суждения не имели никакого отношения к средне­вековой церковной и народной драме. Ни в храмовых, ни в пло­щадных представлениях трагедий и комедий не разыгрывали. Сред­невековый театр выработал свои драматические жанры. Поэтому все рассуждения о трагедии и комедии относились не к театру, а к поэтическим произведениям эпического характера. Слова «трагедия» и «комедия» стали пониматься не как определения различных видов драмы, а как указание на печальный или веселый характер повест­вования. Иначе говоря, словоупотребление этих понятий в позднее средневековье теряет жанровое значение, связанное с драматургией, и приобретает значение общеэстетической категории, приближаясь к нашему пользованию терминами «трагическое» и «комическое».

Впервые с таким более широким пониманием трагедии и комедии как категорий, имеющих не столько театральное, сколько вполне жизненное обоснование, мы сталкиваемся в сочинениях средневеко­вого английского ученого Джона Солсберийского (1110—1180). Большой эрудит и знаток античности, он был знаком с «Поэтикой» Горация и сочинениями древних теоретиков, касавшихся вопросов драмы. В своем религиозно-философском трактате «Поликратикус» он предается размышлениям о том, не является ли жизнь неким подобием трагедии или комедии, и приходит к выводу, что она дей­ствительно является своего рода драмой ⁶⁶. Комментируя «Сати­рикон» Петрония, он высказывает мнение, что «весь мир состоит из актеров». Однако, полагает Джон Солсберийский, является ли жизнь трагедией или комедией, зависит от точки зрения, с какой на нее смотреть. Трагедии свойственно изображать, как люди вы­сокопоставленные переживают падение, тогда как комедия, на­оборот, изображает возвышение нижестоящих. Поскольку жизнь, как правило, заканчивается печально, то она скорее ближе к тра­гедии, чем к комедии, хотя окончательное суждение об этом каждый выносит соответственно своему разумению.

Мы видим, таким образом, что у средневековых мыслителей кате­гории трагического и комического обретают нравственно-философ­ский смысл. Именно так понимал комедию и трагедию великий итальянский поэт Данте Алигьери, когда в письме к Кангранде объяснял, почему он назвал свою поэму «комедией». Начитанный в сочинениях древних, вероятно зная Доната, Данте писал, что слово «комедия» произошло из слов «комос» (деревня) и «ода» (песня), а все вместе означает «сельскую песню». «Комедия,— писал Данте,— представляет собой род поэтического произведения, который отли­чается от трагедии; отличие состоит в том, что трагедия в своем на­чале вызывает удивление и проникнута спокойствием, а в конце — печальна и ужасна; комедия же начинается мрачно, а конец имеет счастливый. Способы изложения в обеих формах тоже различны: у трагедии он возвышенный и торжественный, у комедии низменный и простой»⁸⁷.

Изложением взглядов Данте мы завершим рассмотрение теоре­тических суждений о комическом и трагическом в средние века. Однако картина не будет достаточно полна, если мы не скажем хотя бы кратко о том, как воплощались эти понятия в искусстве эпохи. Естественно, что мы не в состоянии предложить читателям обзор всей драматической литературы эпохи. Мы ограничимся лишь упоминанием того, что средневековье создало свою драму, имевшую несколько разновидностей. Сначала появились пьесы, изображав­шие эпизоды из Ветхого завета и Евангелия, затем пьесы аллегори­ческого содержания — моралите и комедийные сценки фарсового типа, имевшие особые названия в разных странах.

Наиболее типичным видом поздней средневековой драмы были моралите. В них особенно ясно запечатлелось мировоззрение эпохи. Яркий образец такой драмы — итальянское моралите «Ко­медия души». Ее действующие лица — аллегорические персонажи, которые воплощают абстрактные качества: Душа, Память, Ум, Воля, Ересь, Чувственность, Ненависть и т. п.

Главный драматический конфликт пьесы — борьба за Душу, которая происходит между силами добра и зла, воплощенными в персонажах, изображающих Бога и Дьявола. Душа подвергается всевозможным соблазнам, насылаемым на нее Дьяволом, но Бог всякий раз посылает кого-нибудь, чтобы противодействовать про­искам ада.

«Комедия души», по определению итальянского литературоведа Де Санктиса, «...есть не что иное, как три аллегории, воплощенные в спектакле. Мы находим здесь также три стадии приобщения к святости — Человеческое, Очищение и Обновление. Душа здесь тоже сначала не может устоять перед Чувственностью и попадает в ее тенета (ибо «это так человечно: впадать в ошибку»), потом она кается, очищается от греховной скверны и, как говорит Данте, «соединяется со всемилосердным», или, как говорит сам автор, «предстает на небесном пиру в прекрасном свадебном одеянии». Эти три ступени: 1) Чувственность, сугубо человеческое, предостав­ленное самому себе; 2) Очищение, или покаяние, освобождающее или очищающее душу, и 3) Обновление, или свет разума, благодать— соответствовали религиозной схеме ад — чистилище — рай»⁶⁸.

Описанной выше схеме было подчинено все искусство средне­вековья. Многочисленные пьесы нравственного содержания на все лады иллюстрировали официальную мораль эпохи. Ей, этой схеме, подчинено и самое великое поэтическое произведение того времени — «Комедия» Данте. Именно принцип комедии, как он сформулирован Данте в письме к Кангранде делла Скала — начало мрачное и конец счастливый,— составляет основу всей драматической поэзии сред­невековья. Официальная идеология феодального общества дикто­вала всему человечеству оптимистическую мораль. Эта идеология по самой своей природе отрицала возможность трагического. По­этому понимание драматизма в ней было односторонним. На почве такого мировоззрения не могла взрасти подлинно великая драма.